Взгляд Драматурга

— Помню, помню, вы очень любите словари… Ладно, вызывайте своих экспертов, — Майлз небрежной походкой направился к выходу, поманил за собой Гилберта и вскинул руку в прощальном жесте, точно насмехаясь над нами. —Чао!

Я помахала ему вслед.

— Как насчет сразу свалитьк Бейну? — окрысился Винсент. — По крайней мере, вы избавите меня от… Как его? Ког-ни-тив-но-го дис-со-нан-са.Правильно сказал?

— Ничего себе термины, — неподдельно изумилась я. — Видимо,действительнолюбите словари… Вы зачем нарываетесь? Знаете же, что у Майлзашестая ступень?

Мои подозрения подтвердились: старший инспектор кивнул.Вирды в обязательном порядке проходили через Контроль, а уникумам вроде Майлза уделялось особенно пристальное внимание. Бейны находились в первой десятке внутреннего хит-парада смертельно опасных семей. Не без причины.

— Тогда к чему его раздражаете? Такие стрелки рождаются раз встолетие. Если он не сдержит фетча, будут… тяжелые последствия.Устанем разгребать.

— Я в курсе, мисс Мозголом.Толькоя никого не раздражаю безповода. Если он сорвется, у меня появитсяшанс засадить особоопасного вирда в изолятор.

— Вы — самоубийца.

Винсент посмотрел на меня как на «особоопасного вирда» и повернулся к подчиненным:

— Нор, звони нашим. Дэн, на второй этаж. Я — в кабинет. Мисс Мозголом, со мной.

Мыс Винсентомпрошли в идеально прибранное помещение на первом этаже размерами не меньше гостиной.

Меня вновь кольнула неприятная ассоциация сгоспиталем.Здесь были шкафы-витрины с книгами вдоль стен, предельно лаконичных форм мебель, с которой удобно стирать пыль, и молочно-бежевый ковер. Возле журнального столика на длинном ворсе запеклись несколько капель крови. На деревянном подносе темнели керамические чайник, сахарница и два овальных блюдца. Первая чашка стояла на подлокотнике одного из двух кресел. Вторая валялась подсоседним; крепко заваренный черный чай впитался в ковер.

Я осмотрела чашку на подлокотнике, потом присела и изучила закатившуюся под кресло.

Простые. Округлые. Без ручек.

Осознав, что в доме не так, я выпрямилась и еще раз огляделась.

Кабинет прибирали ежедневно и не просто идеально — его вылизывали до последней пылинки. Бежевые цвета в центре помещенияк углампостепеннопереходилив коричневые, кофейные. Я обратила внимание, что книги в витринах выстроены по размеру, толщине и оттенку корешков, а карандаши на письменном столе заточены, как иглы, и выложены в ряд по размеру.

Владелец дома определенно страдал нервным расстройством.

— К Абену заходил кто-то знакомый,—Винсент летал по кабинету, словно охотничий сокол.—Посидели, но беседа не задалась. Что скажете, мисс Мозголом? Ему свернули шею за излишне едкую статью?

—Сложно сказать… — мой взгляд зацепился за какую-то неаккуратность на книжной полке. Я водила глазами по переплетам, пытаясь разобраться, в чем причина.

— Не хотите делиться необоснованными догадками? Понимаю. Откуда вы знаете Бейна?

—Вы бы прочитали мое досье?..В кругахвирдологовМайлз — живая легенда. Три года назад у него былачетвертая ступень дара, два —пятая,этим летом стала шестая.Способностипродолжают усиливаться. В Майлза вшито амулетов больше, чемигрушек на рубежной елке. Последний раз подобная патология развилась у его прадеда, и…

— Шеф! Тут сейф в спальне! Не тронут! — крикнул сверху Дэниел.

— Код на донышке вазы. Или на чем-то похожем неподалеку, — отстраненно сказала я, продолжая изучать книжную полку. —Вещь должна не сразу бросаться в глаза.

Старший инспектор хмыкнул, ноповторил мой совет Дэниелу.

— Эй! — Винсент заметил, как я потянулась к ручке витрины, и впихнул мне в пальцы платок. — Чему вас учили?!

Взяв платок, яоткрыла стеклянную дверь, вытянула с четвертой полки стоявший вверх тормашками том и вернула обратно — так, как поставил бы сам Фредерик Абен.

Неожиданно книгу удалось задвинуть чутьглубжеостальных.

Раздался щелчок. Затем — приглушенный скрежет.Одна из витрин отъехала назад и в сторону, открыввместительнуюнишу высотой вполтора метра.

Внутри царил полный хаос. Абен явно содержалтайникв абсолютном порядке, но тот, кто копалсяздесьпоследним, не позаботился ни аккуратно поставить картины, низавернутьобратно раскрытые бумажные свертки. Старомодные пейзажи, поразительной красоты миниатюры, статуэтки, шкатулки, мастерски выполненныеукрашения,безделушкии посуда лежали неопрятной кучей.

— Итак, старший инспектор, зачем убивать порядочного журналиста?

— А вот и пропажа с клятой выставки… — Винсент присел на корточки и кивнул на ветхую записную книжку, наполовинускрытуюсерой почтовой бумагой. — Как вы догадались?

— Кто-то знал, куда лезть, но забыл обратить внимание на нюансы. Или узнал, куда, а потом слишком торопился, чтобы следить за деталями. У Абена невроз навязчивых состояний. Он не поставил бы книгу неправильно.

— Жаль, что обязан открытием вам. Осмотритесь?

Кусок шлокса… Винсент меня тестировал, как стажерку!

Я промолчала, собралась и коснулась чарма. Никта-Эреб — территория старшего инспектора. Придется играть по его правилам. Если, получивхорошиерезультаты, он станет придираться чуть меньше, это уже неплохо. Мне не нравилась перспектива работать на военном положении. Хотя ради местапри комиссарея готова была терпеть многое. Кроме вытирания обсебяног, пожалуй.

Гостиную залило серое марево. В гобелене отчетливо светились спутанная пряжа моих нитей-следа, оставленные Майзлом серо-стальные шнуры и характерные для пересмешников радужные петли.

На первый взгляд, больше ничего интересного.

Однако затем мое внимание привлекли две неяркиеискры: у тайника и на выходе из кабинета. Нити-след в виде таявших на глазах облачков стекловаты.Тусклое мерцаниеволоконпочти угасло.

Больше шести часов назад из дома ушел вирд. Нити-след практически испарились, и я моглатолько примерноназвать направлениеегодара. Сородич обладал недюжинной физической силой, но точно его тип было не определить.

Жаль, мы не явились раньше.

По нитям-следу я вернулась в гостиную, миновала прихожую и вышла наружу.

Солнце еще не село. Вечерний свет, просочившись за затемненные линзы «авиаторов», неприятно резанул по расширившимся от сумеречного зрения зрачкам. Мой фетч возмущенно запищал. Я отшатнулась в тень веранды и часто-часто заморгала.Незаметно смахнула слезы, подождала, пока он успокоится и затихнет,и дошла по нитям-следу до парковки перед домом.

Здесь сородич сел в машину и уехал.

Я недовольно прикусила нижнюю губу. По исчезавшим остаткам «стекловаты» найти его в наводненном вирдами Никта-Эребе абсолютно никаких шансов.

— А что она делает? — раздался у меня за спиной голос Дэниела.

— Буду галантен, — ответил старший инспектор. — Пялится.

Я моргнула, закрывшись от фетча, и посмотрела через плечо. Все трое, включая Нормана, стояли у живой изгороди и наблюдали за мной, как за диковинным зверьком в зоопарке. Ни стыда, ни совести, ни банального такта.

— Утром к Абену приезжал вирд. Наверх он не поднимался.

— Да, тамникого не было, — слегка удивился Дэниел. — Откуда ты?..

Я посмотрела на Винсента:

— Нужно понять, что забрали из тайника. «Посидели, но беседа не задалась», как вы и сказали. Видимо, не договорились о чем-то из«сокровищ»Абена.Возможно, о чармах, которые Летч утащил с выставки.

Старший инспектор хмыкнул с непонятной мне интонацией.

—Рад, что к вам прилагаются мозги и волшебные глазки, а не только квота на вирдовские рабочие места. Дэн, Нор, вытрясите из офицеров, что они успели собрать, дождитесь экспертов и опросите местных. Потом возвращайтесь в офис. А мисс Мозголом поедет со мной оформлять бумажки.

По дороге в машину я выдавила в кармане брюк из блистера таблетку«реливона»и тайком закинула в рот. После очередного сеанса сумеречного зрения старуха-мигрень оживилась и вкрадчивопостукивалакогтем указательного пальца по моему затылку. Через минут пятнадцать она успокоится, но ночью вернется. Я легко не отделаюсь. Двенадцать часов в поезде, ловля бегуна и осмотр дома Абена — гарантированныйболевойджекпот.

Потерплю.

Зато старший инспектор признал во мне потенциальную коллегу.

Садясь в «керрано», я подумала, что через несколько днейнеплохо бысозвониться с Майлзом и договориться пройтись. Вряд ли у меня получится урегулировать конфликт между ним и старшим инспектором, но сгладить острые углы сумею точно.

«Керрано» сорвался с места.

Включив передатчик, Винсент всю обратную дорогу раздавал указания, поручив две трети бумажной волокиты Дине. Выдернул Саймона,велел емупозвонить Тамаре и вЦентральноеуправление, чтобыполицияне задерживалатруп иматериалыпо делу. Нагрузил и меня обещанным отчетом.

Старший инспектор определенно умел находить работу каждому, не сомневаясь в своем праве приказывать. Он словно держал в уме одновременно дюжину разговоров и при этом не забывал регулярно вставлять что-то оскорбительное о комиссаре, полиции, погоде, асфальте или вирдах.

Насчет нас Винсент все-таки всерьез перегибал палку. Я смело могла назвать его худшимвирдофобом, с которым приходилось работать.С другой стороны, пока он лишь ругался и не предпринимал открыто враждебных действий.

В офисеВинсентзасел за телефон. Яосталась один на один сотчетом.

Никто не любит возиться с бумажками, кроме фанатичных архивных крыс. Я —не исключение, но рутина была кстати. Скучные унылые бюрократические фразы — скромная цена за возможность сразу включиться в поток дел. Иначе я провела бы вечер в нервном ожидании первого рабочего дня иизводиласьиз-за встречи с Ирвином.

Придурок! Чтоб ему сквозь землю провалиться!

Мне уже следовало успокоиться.Ирвиностался в Нотти, за сотни километров от Никта-Эреба. Однако из-заего внешнего сходства со старшим инспектороммысли снова зациклились, как бесконечныйглупыйситком. В канцелярии случайностей Ночи кто-токрепконенавиделТару Олек.

— По домам! Все — по домам! — выдернул меня из отчета голос Винсента. — Мои дорогие негодяи, маленькая негодяйка и мисс Мозголом, вы нужны мне с утра свежие, а не похожие на филинов из-под водопада!

Подняв глаза, я увидела, что в зале остались только Винсент, Дэниел, Норман изастегивавшая пальто возле вешалки с верхней одеждой Дина.

Я вздохнула. В Никта-Эребе гораздо холоднее, чем в Нотти. Моя прошлогодняя куртка истрепалась, и я не взяла ее с собой. Надо пополнить гардероб, но вряд ли получится добраться до магазинов раньше выходных. Придется несколько дней обходитьсяшарфом,свитерамии кардиганоми мерзнуть.

Я неуютно поежилась. Меня по-настоящему пугали только три вещи. Холод былсрединих.

— Мисс Мозголом, подъем!Я ценю,чтовы воспылали к бумажкамстрастью, но…

— Не подскажете, как вызвать такси? — перебила я и встала, протягивая Винсенту отчет. — Я понятия не имею, как доехать до служебных апартаментов.

К нам подошел Норман.

— Я могу подвезти. Тебя ведь на Мостовой набережной поселили?

— Минуту… — я достала карточку с адресом. — Да.

— Туда всех отправляют, кроме начальства. Я жил там полгода, как приехал.Так что?..

Старший инспектор с искренним удивлением посмотрел на Нормана. Дэниел откровенно ухмыльнулся, застегивая куртку. Дина остановилась на пороге, как настороженный кролик. Ее прикрытые светлыми прядями ушки покраснели.

Возникло противное чувство. Будто меня затягиваютв водоворот внутриколлективных взаимоотношений, о которых я не имела понятия. Захотелось немедленно отказаться от помощи Нормана. Повод придумался за секунду, но не прозвучал.

— Рекомендую воспользоваться приглашением, — не дав мне и рта раскрыть, Винсент приобнял Дэниела с Диной и недвусмысленно подтолкнул к лифту: — А вас подвезу я. Кстати, Нор, есть фразы и пособлазнительней…

Когда двери лифтаза нимизакрылись, я раздраженно потерла ладонями лицо.

— Почему он не выносит вирдов?

— Дэн знает.Сам не в курсе, работаю с шефом всего год…Ты вещи на стойке оставила?

***

Вскоре мы ехали по городу в маленьком «брике»—двухместной машине, похожей на черно-зеленую божью коровку и идеально подходящей для города, где сложно найти парковку.

Стемнело, я с облегчением сняла очки. Норман время от времени недоверчиво косился в мою сторону. Его удивил один небольшой и легкий чемодан.

Я старалась не рассмеяться. Мне не раз доводилось видеть подобные выражения лиц. Многие не понимали, как я не обрастаю вещами. Большинству не получалось и объяснить, что для жизни обычно требуется совсем немного. Легко можно обойтись без безделушек на полках или любимого заварочного чайника.

Еще в школе я поняла, что привязанности, как ил, затрудняли движение вперед. С тех пор сознательно не прикипала ни к местам, ни к вещам, ни к животным, ни к людям, ни к вирдам.

Маленький винтажный будильник, который мне подарили на первую годовщину работы в Контроле, и свитер Ирвина былиредкимисключением из правила.

— По дороге есть какой-нибудь супермаркет? — спросила я.

— Неподалеку от комплекса как раз круглосуточный. Хочешь что-нибудь на завтрак?

— Скорее зубную щетку и пару мелочей…

Глаза Нормана опять округлились, и я быстро добавила:

— Забыла взять.

На самом деле, переезжая, я никогда не брала того, что легко покупалось на новом месте.

Уже стемнело. Улицы освещали фонари, вывески, витрины и огни домов. Норман пробормотал, что город лучше смотреть днем, и с энтузиазмом заговорил о достопримечательностях Никта-Эреба.

Хотя он рассказывал интересно, я задремала. Сегодня выдался безумно длинный день.

В супермаркете мы провелиот силы четверть часа. Закинулипакет спокупкамив багажник ивскореуже въезжали через двойные ворота на территорию комплексаапартаментов Контроля.

Здесь жило подавляющее большинство приезжих сотрудников головного офиса. Двадцатиэтажная башня находилась на деловой стороне Никта-Эреба. Напоминавшее початок кукурузы здание располагалось на охраняемой территории у устья Аурики. На темных стенах золотистыми зернышками светились окна с подъемно-раздвижными рамами. По башне снизу доверху тянулись четыре открытые пожарные лестницы, расплющивавшиеся площадками перед каждыми апартаментами. Они придавали высоткеодновременнофутуристический, нелепыйижилой облик.

Норман познакомил меня с охранником парковки — тот его вспомнил — и с бравого вида стариком-консьержем всамой башне. Объяснилобоим, что я только приехала, и помог донести чемодани пакет из супермаркетадо лифта.

Все это время Норман не смолкал, отвлекшись лишь наобъяснения со служащими. Возле лифта он смущенно замолчал, будто повинившись за болтовню.

— Не подскажешь, на чем утром доехать до офиса? — успокаивающе улыбнулась я.