Помоги проекту - поделись книгой:
Решение снова пришло неожиданно, еще одним отблеском пламени в мыслях. Непросто даже для Возвышенного, даже для его питаемой Эссенцией ловкости и скорости… но зато как будет смотреться!
Датомори снова улыбнулся, подняв дайклейв и указав острием на людей Ассоциации. Все на секунду замерли, понимая, что сейчас начнется бой.
А затем Катак Датомори снова воспламенил аниму.
Мгновенно охвативший Возвышенного огонь лизнул веревки, попробовал на вкус доски под ногами дракорожденного. Жаркое пламя Эссенции разгорелось еще сильнее; послышался испуганный вопль одного из бандитов.
Они прекрасно поняли, что сейчас произойдет – и кинулись к другому краю пропасти.
Не успели.
Усиленное волей Возвышенного пламя пережгло дерево и веревки; мост разделился надвое, и его половины устремились к отвесным скалам. Один из бойцов Ассоциации успел прыгнуть, отшвырнув сосуд и зацепившись самыми кончиками пальцев за край скалы; другие оказались менее расторопны. Крики ужаса заметались по пропасти, отражаясь от скал, и стихли внизу, когда бойцы с шумом ударились о воду и камни.
Сам же Датомори в момент распада моста кинулся к крепости, и пламя стелилось за ним, пожирая дерево и веревки. Его половина моста устремилась вниз – и Огненный прыгнул, оттолкнувшись от искореженных пламенем досок.
Дайклейв сверкнул на солнце, вонзившись в скальную расщелину; Датомори подтянулся, пламенная аура вокруг него заколыхалась – и он одним прыжком оказался на собственном мече, прижав ладонь к скале.
«Хорошо вышло!» – подумал дракорожденный, поднимая голову. Бойцы Ассоциации смотрели вниз, не веря своим глазам; прямо над Датомори слышались ошарашенные возгласы. Ну конечно, теперь они не могли достать его, разве что перегнутся через стену – но так и стрелять неудобно, и огненный шар в лицо получить недолго.
Командир «теней» на другом берегу опомнился первым и подозвал своих людей, извлекавших стрелы из колчанов. Судя по доносившимся до Датомори обрывкам слов, командир приказывал стрелять как можно скорее. Видно, считал, что одну стрелу за раз Огненный поймает или отобьет (и правильно).
Только… Похоже, эти бойцы или не сталкивались с Возвышенными, или серьезно их недооценивают.
Дракорожденный пригнулся, сжав рукоять дайклейва, словно стараясь сжаться и стать поменьше. Он не отрывал взгляда от лучников, стремясь уловить тот момент, когда стрелы сорвутся в полет. Это ведь не легионеры, они ведь не обязательно выпустят стрелы единым залпом, хоть чуть-чуть, но будут отставать друг от друга…
Острые наконечники рассекли воздух – и Катак Датомори прыгнул, оттолкнувшись от камня и вырывая из скалы дайклейв. Если прыжок с моста еще был
Но Возвышенные и живут, опровергая ограничения, не правда ли?
Пламенная Эссенция наполнила тело Датомори небывалой легкостью; его ступня коснулась первой стрелы, и он оттолкнулся от нее, как если бы под ногой оказалась прочная земля. Прыжок – и династ точно так же оттолкнулся от второй стрелы, затем – от третьей.
Выпустив стрелы, «тени» сделали именно то, чего Датомори и хотел: построили ему лестницу на другой берег пропасти.
Изумленные «тени» не успели даже уложить происходящее в голове. Не успели ничего понять – потому что последний прыжок донес Датомори до твердой земли, и трава мгновенно вспыхнула вокруг него.
Красный клинок вспорол воздух, рассекая плоть и кости; Возвышенный рванулся вперед, обратившись в вихрь пламени и нефрита. Он даже не утруждал себя тактикой – в ближнем бою смертные «тени» оказались не ровней дракорожденному.
Привычка считать врагов подсказывала: один распорот снизу доверху, и разбрызгивает кровь вокруг, еще двое лишились голов (еще больше крови, что-то ее многовато сегодня), кто-то воет, лишившись руки и с ужасом глядя на отсеченную кисть, скребущую пальцами землю, кто-то еще оседает на землю, зажимая руками распоротый острием меча животи пытаясь удержать собственные внутренности…
Это не говоря о тех, кого он просто задел анимой – они просто корчились на земле, пытаясь унять боль от ожогов и не сдирать пятна от жадного огня на теле.
Со стены крепости полетели стрелы, но Датомори уже был за пределами досягаемости лучников. Оглядев трупы на земле, династ рассмеялся, помахал рукой «теням» на стене и бросился к лошадям. Хорошо еще, что он некогда озаботился чармом, способным защитить скакуна от пламени анимы…
Конь испуганно взвился на дыбы, но рука Возвышенного цепко сжала поводья. Подчинить животное своей воле оказалось легко, пусть пламя и разгорелось еще сильнее – но это было уже неважно. Датомори легко взлетел в седло, и через секунду скакун устремился прочь.
Огненный рассмеялся, слыша за спиной затихающие ругательства. Конечно, они вышлют погоню – но и покинут это место. Если они умны, конечно, и поймут, что Датомори расскажет о крепости первому же встреченному магистрату или гарнизонному командиру. Естественно, он так и собирался сделать – не оставлять же гнездо Ассоциации без заслуженного внимания закона?
«Кажется, я приобрел себе новых влиятельных врагов, – подумал Датомори. – Ладно, тысячей больше, тысячей меньше – какая разница…»
Тем более, что у него сейчас оставались иные обязательства.
– О, Датомори, какая прелесть! – восхитилась Цинис Фейона. – Это мне?
– Подарок, – улыбнулся Огненный. – Я думаю, среди твоих инструментов для развлечений таких еще нет.
– Точно нет, – Фейона провела кончиками пальцев по кандалам; глаза ее сияли предвкушением удовольствий.
Датомори сдержал обещание: когда опасность миновала, он навестил нескольких мастеров. Теперь вынесенные из крепости Ассоциации цепи сияли как зеркало, а каждое звено было покрыто изящной тонкой гравировкой; за эту работу пришлось заплатить половину нефритового таланта, но потраченных денег было совершенно не жалко.
– Единственное, о чем попрошу, – добавил он, – так это пользоваться ими только с самыми приятными из твоих рабов и любовников. И с Возвышенными.
– Странное условие, – удивилась Фейона. – Но они так изысканно сделаны, что стоят того. Обещаю, Датомори.
– Останешься довольна, – кивнул Огненный. – Я могу гарантировать, что эти кандалы хороши.
– Датомори, – улыбнулась Фейона. – Я и не знала, что ты все же соблазнился… острыми развлечениями.
Датомори пожал плечами и лишь усмехнулся:
– Ты не поверишь, что только не случается в странствиях!
Дикая Охота. Охота на монаха
Нелленс Авида не хотела обучаться боевым искусствам (и все же пришлось), не хотела становиться убийцей на службе собственного Дома (и все же пришлось), и уж точно не хотела уходить в Дикую Охоту (и все же пришлось). Радоваться можно было лишь тому, что выпавший ей орден Охоты – Контора Гармонии, и находится она на Благословенном Острове, а не где-то в глубине Предела.
Однако воля семьи определяет путь династа – так было со старейшинами Дома Нелленс, так остается и с молодежью. И не только в этом Доме, но и во всей Алой Династии. Авида иногда считала, что за двадцать лет убийственной работы сохранила жизнерадостность скорее из духа противоречия и крови Аспекта Воздуха.
Но в Конторе Гармонии ей неожиданно понравилось. Охота на Анафем никак не была связана с политикой Царства (о которой Авида уже слышать не могла), ее таланты наконец-то нашли применение против могучих врагов, а не финансовых и политических противников Дома. Свойственное Воздуху любопытство радостно ухватилось за возможность испытать ощущение сражения с опаснейшими врагами Империи, а взращенное Домом чувство долга цвело при осознании ее роли в этих битвах.
А еще – люди, ее коллеги-
И Идико. Ледааль Идико, Древесный лучник и мастер стиля Дракона Дерева. Последнее впечатляло особенно; некогда Авида сама постигала один из Безупречных стилей и знала, насколько это непросто. Кроме того, он вырвался живым из Шипов, города, захваченного Лордом Смерти, – за что Ледааля стоило уважать еще больше.
По мнению Авиды, Идико обладал тихим обаянием, которое всегда ее привлекало. А если еще добавить добрый характер, приятную внешность, спокойное чувство юмора… отличное сочетание, правда? За недолгую по меркам дракорожденных (и почтенную по меркам смертных) жизнь у Авиды было немало любовников, но она чувствовала, что с Ледаалем переживет совершенно новые ощущения.
Мешало лишь одно.
Идико был монахом и служил Безупречному Ордену чуть меньше, чем Авида жила на свете. А обет целомудрия монахи давали еще при вступлении в Первый Круг, что он сделал много лет назад; считалось, что любовные сношения отвлекают от пути к просветлению.
Ну что ж, Авида всегда считала, что иногда отвлекаться от высокого бывает полезно.
Штабом Конторе Гармонии служил Шпиль Азимута, мощный мэнс Воздуха, огромная шестиэтажная пирамида. Бойцам Охоты даже не требовалось покидать территорию Конторы, чтобы найти все необходимое или в мэнсе, или в окружающих его внешних зданиях. Было здесь и маленькое искусственное озеро, где полагалось очищать тело перед медитациями; геомантическая система хранила его всегда в чистоте.
Идико был человеком привычки, и следовал четкому распорядку, приходя к озеру в одно и то же время. И он как раз заканчивал омовение, выступив на берег, когда из-за окружавших озерцо деревьев возникла Авида.
Про себя Воздушная прокляла собственное чувство времени – потому что застать Идико полностью обнаженным не удалось, он как раз надел набедренную повязку, и поэтично именовавшаяся в трактатах о любви «когтем Дракона Дерева» часть тела лишь мелькнула перед глазами. Впрочем, Авида отметила про себя, что размерами питаемого Древесной силой «когтя» она не разочарована. Да и в остальном… крепкая худощавая фигура, вьющийся по коже зеленый узор, свидетельствующий о чистой и сильной крови, приятное лицо… Авида почувствовала, как ветер внутри нее становится все более теплым.
– Добрый день, шикари, – улыбнулся Идико, нисколько не смущенный.
– Теплая ли вода, уважаемый брат? – мягко спросила Авида; полупрозрачное одеяние нисколько не скрывало очертания фигуры, которой она заслуженно гордилась. Взгляд Древесного, исполненный исключительно доброжелательной вежливости удручал, но разговор ведь только начался…
– Очень хороша, – подтвердил монах, надевая сандалии.
– Вы практически обнажены, – заметила Авида, как бы невзначай проведя рукой по груди, очертив контур двух небольших, полных холмиков.
– Верно, – чуть удивленно кивнул Идико, наклоняясь за рясой.
– И на мне совсем мало одежды, – промурлыкала Воздушная, подходя ближе. Глаза ее искрились, на лице играла мягкая улыбка.
– Несомненно, – сдержанно согласился монах.
– И… – Авида подалась к собеседнику, еще более ласково улыбаясь, глядя ему прямо в глаза и проведя кончиками пальцев по коже, снимая капельки влаги, – может случиться что угодно…
Идико помедлил пару секунд, тепло улыбнулся, и сказал:
– Нет.
И двинулся прочь, учтиво кивнув на прощание.
Авида искренне порадовалась тому, что ее профессия учит самоконтролю, и что кидаться молниями в пределах Конторы неприлично.
«Ну хорошо, – подумала она, – это еще не конец».
Все те же трактаты часто уподобляли сплетение тел ветру, вьющемуся в ветвях дерева, и здесь такая метафора подходила как нельзя лучше. Что бы там дерево по этому поводу ни думало.
Нелленс Авида ладила далеко не со всеми коллегами. С некоторыми у нее просто не было ничего общего, с другими же взаимная неприязнь возникла сразу; в числе последних был принадлежавший Земле Сесус Лозон, строгий блюститель морали (по своему мнению) и занудный ханжа (по мнению Авиды). Судьба любит пошутить – именно Лозон проходил недалеко от озера и узрел сперва уходящего Идико, а потом – Авиду в откровенном одеянии и неожиданно для себя сделал верные выводы.
Угроза традициям возмутила Земную душу Лозона, и он немедленно перехватил Авиду, гневно заявив ей о «неподобающем поведением». Упреки Воздушная пропустила мимо ушей, пользуясь тем, что приказывать ей он не мог – ранг у них был одинаковым. Это и привело к тому, что десятком минут позже Земной ворвался в кабинет своего начальника, возмущенно заявив с порога:
– Вы знаете, что происходит?
– М-м? – отозвался Катак Сетод, изучавший рапорты разведки.
– Шикари Авида пытается соблазнить почтенного Идико, заставить его нарушить свои обеты! – гневно заявил Лозон, вскинув голову.
Сетод оторвался от бумаг, внимательно посмотрел на подчиненного и проронил:
– Поясните.
Сесус с радостью пояснил, но гневная речь, достойная любого Огненного дипломата, пропала втуне; выслушав его, Сетод опустил взгляд на рапорты, лишь констатировав:
– Боеспособности Конторы Гармонии происходящее не угрожает.
– А… – начал Лозон.
– Свободны, шикари, – сообщил Катак, и бойцу оставалось лишь покинуть кабинет, пылая не по-Земному бешеным гневом.
Почти сразу же он налетел на Пелепс Наджу, выгуливавшую ручного ездового ящера, и с оскорбленным видом поведал ей и о нечестивом поведении, и о равнодушии Сетода. Монахиня, послушав красноречивое объяснение, пожала плечами.
– Трудности закаляют дух, испытания обетов проверяют стойкость человека. Я уверена, что Идико не поддастся искушению. Вам бы тоже стоило смирить собственный пыл, Лозон.
Она смерила товарища выразительным взглядом, и молодой Земной постарался скрыть смущение. Лозон часто высказывал свое восхищение Наджей, и понимал, что его чувства выходят за рамки простого уважения… но до сих пор не подозревал, что монахиня может догадываться о них.
Благосклонно кивнув, Наджа увела ящера дальше, оставив Лозона в расстроенных чувствах.
Авида тем временем не собиралась оставлять свой замысел. С омовением не вышло, и повторять попытку не стоило. Идико наверняка теперь будет следить за окружением… да и повторяться неинтересно.
Во второй раз она застигла монаха в тренировочном зале во внешних зданиях, и некоторое время стояла, любуясь тем, как Идико скользит из стойки в стойку, плетет узоры ката, словно уподобляясь движению листьев на ветру. Тренировочный наряд не скрывал крепких мускулов, зеленый узор казался скользящим по коже плющом – а такое ощущение всегда казалось Авиде очень приятным.
Что ж, вот и повод… во время тренировки очень легко коснуться друг друга, прижаться всем телом, провести ладонью в самых чувствительных местах…
Она улыбнулась, решительно скользнула вперед, и заметивший движение Идико повернул голову, мгновенно останавливаясь.
– Шикари Авида, чем могу помочь?
– Я давно не встречалась с равным противником, уважаемый брат, – светло улыбнулась она, останавливаясь в трех шагах от порога и скользнув в начальную стойку. – Не окажете любезность?
Помедлив пару секунд, монах кивнул.
– С радостью.
– Отлично! – отозвалась Авида, и ветер взвился вокруг нее, напитывая тело стремительной Эссенцией.
Она с быстротой молнии сорвалась с места, немыслимым для смертного прыжком преодолев разделяющее их расстояние; руки дочери Нелленсов взвились вихрем ударов – и этот шторм столкнулся с непоколебимым древом, вросшим корнями в пол. Твердые, похожие на полированное дерево, ладони Идико блокировали ее выпады, быстрое уверенное движение увело его от подсечки.
Глаза Древесного вспыхнули живым зеленым огнем; ответный быстрый выпад прорвал сеть защиты, выплетенную Авидой, и той пришлось отпрыгнуть, спасаясь от удара, оттолкнуться от стены и вновь атаковать в полете. Ветер вновь взвился вокруг нее, окутав завесой, скрывая от глаз, растворяя в себе.
Идико мгновенно метнулся в сторону, перекатился – удар Авиды взбил воздух там, где он только что стоял. Тело монаха приобрело гибкость змеи, движения странной ката завораживали и не давали оторвать внимание от засветившегося мягким сиянием вьющегося по коже узора; Авида и замерла, зачарованно глядя на немыслимо мягкие и текучие движения…
И пропустила момент, когда Древесный внезапно разбил это впечатление ударом, верно уловив движение воздуха там, где стояла Воздушная. Твердая ладонь толкнула в плечо, Авида покатилась по полу, погасив энергию удара, но завеса невидимости развеялась.
Ее это нисколько не смутило. Прыжок вверх, стремительный бросок вниз, оттолкнувшись от потолка – вокруг Авиды заискрились крошечные молнии, собиравшиеся к кончикам пальцев.
Этот удар чуть не задел Идико, выхватывая из легких дыхание; тот едва успел уклониться, коротким резким движением перехватить Воздушную, послать мимо себя. Та снова перекатилась, вскочила, и мигом пригнулась, уходя от прошедшего совсем рядом выпада. Вспорола воздух ладонью, наткнувшейся на твердый блок, разорвала дистанцию, крутнулась на месте, набирая энергию удара…
На какое-то время они забыли об окружающем мире; в воздухе разлились ледяной ветер и молнии, столкнувшиеся с ароматом цветов и зеленым лиственным сиянием. Авида, казалось, обратилась в ураган, пытавшийся согнуть и оплести могучее древо – но не удавалось, каждый всплеск стихии встречала нерушимая преграда…
Поделиться книгой: