Переговоры

– Вы хотите бросить его там? Просто оставить его лежать на земле, а самим улететь домой?

– Ему уже ничем не поможешь, – произнес кто-то из солдат.

Мои щеки вспыхнули. Тело Александра на чужой планете, одиноко брошенное среди камней и других мертвых тел, годами гниющее внутри скафандра, изувеченное и никому не нужное. Тело моего Александра…

Я надела на голову шлем скафандра и защелкнула на нем задвижки.

– Если я не вернуть через два часа, покидайте планету. Возвращайтесь домой.

– Но вы не можете! – запротестовали вокруг меня, но я уже шла к выходу из корабля.

– Нами остается за главную, – распорядилась я. – Либо я вернусь с телом своего мужа, либо не вернусь вовсе.

Я покинула капитанский мостик и прошла по коридорам корабля, не встретив сопротивления. Думаю, все были в шоке от произошедшего и им требовалось время, чтобы придти в себя. Но я уже сделала это. Я не знала, каким образом, но должна была найти тело Александра. Как бы я жила дальше, зная, что бросила его вот так?

Я вышла из корабля наружу и пошла вперед. Впереди были скальные выступы, но между ними можно было идти. Когда они закончились, я ускорила шаг, а затем побежала. Я двигалась вперед по равнине, стараясь придерживаться определенного ритма дыхания, чтобы не сбиться и не устать раньше времени. Поначалу равнина была пустой и ровной, однако со временем то тут, то там стали появляться следы присутствия людей: пустой патрон, нашивка от костюма, пустая обойма от пистолета. Затем стали попадаться части тел и следы крови. Я старалась не смотреть на них, чтобы не потерять присутствия духа. «Это не Александр, – говорила я себе. – И это не его нога. Нет, это не он».

Я бежала и бежала вперед, и даже не пыталась молиться. Я знала, что должна найти мужа, увидеть его в последний раз. Обнять его, убедиться, что все кончено. Я никогда не понимала людей, которые бросали своих близких вот так. Мы с Александром смотрели фильмы с Земли, и герои в этих фильмах просто бросали тела дорогих им людей и шли дальше, не оборачиваясь. А я не могла понять этого. Я сделаю все возможное, чтобы найти тело Александра и похоронить его.

Но на самом деле я надеялась, что он еще жив.

Он должен быть жив. Он не мог умереть вот так.

Становилось все труднее бежать, потому что тел вокруг появлялось все больше. Много одинаковых тел в одинаковых костюмах, скафандрах и масках. Я замедлила бег, а затем пошла, оглядываясь вокруг и выискивая глазами одного человека. В какой-то момент я поняла, что стою посреди равнины, усыпанной телами. Что я возвышаюсь над ними молчаливой статуей, и рыдания душат меня внутри скафандра. Я поняла, что забыла надеть защитную маску, но это было уже неважно. Я стала ходить между телами, то и дело нагибаясь, чтобы посмотреть, кто там внутри. Все они были мертвы. Когда над моей головой вверх взметнулся ярко-белый луч, на секунду озарив все вокруг, я даже не вздрогнула. Лазерная установка продолжала работать. Я ходила взад и вперед между телами погибших, пока вдруг не заметила одно тело чуть в стороне от других. Оно лежало на боку, почти рядом с небольшой конструкцией серого цвета, почти неотличимой от окружающего пейзажа.

Я подбежала к телу и перевернула его. Это был Александр. Его глаза были закрыты, а по спине растекалась огромная лужа крови. Я стала осматривать его костюм и увидела большую дыру на бедре. Я отцепила от своей ноги набор первой помощи и достала кислородную салфетку. Просунув ее через дыру в скафандре, я замотала отверстие скотчем и перевернула Александра, уложив его голову себе на колени. Я всматривалась в его лицо, пытаясь определить, дышит он или нет. Он не шевелился, и его веки не двигались. Я стала осматривать его руки и ноги, обувь и шлем, стараясь понять, нет ли еще повреждений в его костюме, через которые мог уходить кислород. Мне хотелось снять с него шлем, чтобы сделать искусственное дыхание, но это было невозможно. Я посмотрела по сторонам в надежде увидеть еще кого-нибудь живого, кто мог бы помочь мне вынести Александра отсюда, и вдруг увидела, что часть серой конструкции сдвинулась, и оттуда на меня смотрят какие-то существа.

Это были даже не глаза и не существа в прямом смысле этого слова. Но я просто поняла, что они наблюдают за мной.

– Пожалуйста, – сказала я им и заплакала. – Александр, мой Александр…

Внутри серой конструкции что-то пришло в движение. Я не испугалась. Пусть это будет лазер или смертельный огонь или что угодно еще. Я готова была умереть прямо здесь и сейчас.

Конструкция сдвинулась вновь, открывшись еще больше, и в образовавшемся отверстии я увидела несколько черных круглых существ, которые парили и перемешивались, вызывая дурноту и отупение. Я сильнее сжала плечи Александра и подтащила его к себе. Никакое кружение медуз не могло причинить мне большую боль, чем та, которую я уже испытывала. Из темноты появились тонкие прозрачные нити, которые обвили меня и Александра, и подтянули нас к конструкции. Я почувствовала невесомость и тошноту, но продолжала изо всех сил сжимать тело мужа. Никогда я не отдам его, никто не сможет забрать его у меня.

Все плыло у меня перед глазами, кружение продолжалось, я чувствовала, что осталась один на один со своим горем. Все осталось позади – прошлая жизнь, надежды, друзья, работа в лаборатории. Осталось только горе потери, сожаление от того, что все закончилось вот так. Я уже не понимала кто я и где я, но осознавала только это – горе потери. Меня мягко опустили на пол, и голова Александра снова оказалась у меня на коленях. Я оказалась внутри серой конструкции, и дверь на улицу закрылась.

Кружение медуз продолжалось. Я почти теряла сознание от этого. Тошнота и слабость не давали соображать, я словно плыла в этом мельтешении. Тонкие нити втянулись в черные тела медуз, и я ощутила внутри своей головы какое-то касание.

«Зачем человек хотеть убить кавади?»

– Что? – заплетающимся языком переспросила я.

«Зачем человек хотеть убить квади? Кавади хотеть жить»

– Нет. Мы не хотели убивать вас, – прошептала я, и все расплывалось у меня перед глазами.

«Напасть на квади, – раздалось внутри моей головы снова. – Напасть дома на кавади. Напасть около дома квади. Напасть вдали дома кавади»

– Ошиблись, – ответила я, с великим трудом удерживая голову на плечах. – Люди думали, что вы хотите убить нас.

«Кавади не хотеть убить. Кавади жить».

– Простите, – сказала я. – Простите за все.

«Кто человек?»

– Я… просто женщина.

«Зачем человек придти один и взять человек?»

– Это мой муж. Я люблю его.

Мельтешение усилилось, у меня перед глазами все плыло, в ушах стучало, я не понимала, что отвечаю и кому. И только мои пальцы продолжали судорожно сжимать тело Александра.

«Что означать женщина? Что означать муж?» – раздалось у меня в голове.

Я не могла понять, что ответить. Мне вспомнились наши завтраки с Александром, когда мы делились планами на предстоящий день. Я увидела его улыбающееся лицо, почувствовала на своих губах вкус его теплых губ. И его объятия, горячие и сильные, и надежду на то, что у нас родится мальчик, похожий на Александра, только маленький и полностью наш. А затем пришло горе, огромное горе от того, что моего мужа больше нет в живых, и все это ушло, даже не начавшись. По моим щекам полились слезы. Я не испытывала страха – только горе.

«Человек-женщина и человек-мужчина – маленький человек» – послышалось у меня в голове между волнами моего горя.

– Да, – подтвердила я. – У нас мог быть маленький человек. Но теперь все кончено.

«Кавади хотеть жить. Человек хотеть жить» – сказали медузы.

Я кивнула. Если бы я знала, зачем вообще нужна эта глупая война. Я не хотела никакой войны, не боялась смерти, мне была безразлична боль. Я готова была умереть прямо сейчас. Потому что Александр уже умер.

«Кавади уйти, – произнес голос в моем сознании. – Человек уйти. Кавади жить. Человек жить».

– Да, – согласилась я. – Все хотят жить. Мы уйдем, обещаю.

«Человек-женщина обещать. Человек уйти. Кавади уйти».

– Да, – подтвердила я.

Из медуз вновь вытянулись тонкие нити и обвили меня и Александра. Дверь на улицу открылась, и нас вынесли наружу. Тошнота накатывала волнами, невыносимое горе вырывалось из меня потоками слез. У меня не было сил обернуться и посмотреть, закрылось ли окно в серой конструкции, или медузы продолжают наблюдать. Но одно я знала точно – они тоже не хотели этой войны.

Я не могла встать на ноги, но сознание понемногу стало возвращаться ко мне. Я опустила голову и посмотрела на Александра. Мой дорогой муж. Теперь я не могу умереть здесь с тобой. Я должна завершить войну.

Не знаю, сколько времени я просидела там, приходя в себя. Тошнота и головокружение постепенно утихли, и я, превозмогая себя, встала на ноги. Я очень устала. Мне хотелось лечь рядом с мужем, обнять его и погрузиться в сон, чтобы больше никогда не просыпаться. Но я дала обещание. И как только я выполню его, можно будет умереть.

Я достала из кармана на рукаве два крепких ремня и прикрепила их к плечам Александра. Другие концы я прикрепила к своему поясу и пошла вперед. Идти было очень тяжело. Каменистая равнина не располагала к такому способу передвижения. Скафандр Александра мог порваться в любой момент, но теперь я уже почти смирилась с его смертью. Не было другого способа донести его до корабля, приходилось только тащить.

Кавади не хотят войны, повторяла я себе. Люди не хотят войны. Земляне сказали остановить войну любой ценой. Эта цена – жизнь моего Александра.

Я тащила и тащила тело мужа, медленно продвигаясь вперед. Вокруг стало смеркаться, а наш корабль, наверное, уже улетел, но я не могла сдаться вот так. Я рычала, когда сил не оставалось, но продолжала идти. А когда я увидела впереди себя людей, рухнула на колени, сотрясаясь всем телом от рыданий. Они бежали ко мне, и впереди всех была Нами. Я узнала ее, потому что она тоже не надела маску.

Спустя час наш корабль покинул планету Богонго 9. Еще несколько космических кораблей, ожидающих команды о нападении вдали от планеты, последовали за нами. Я лежала в медицинской капсуле и смотрела на Александра, лежащего по соседству. Ему делали операцию, но он был жив. Я боялась уснуть и не увидеть конца операции. Я хотела убедиться, что с Александром все будет в порядке.

Так 20-летняя война была окончена. Медузы, или, как правильно говорить, кавади, выполнили свое обещание и покинули все захваченные планеты, а также систему Артикс 7. Люди не стали преследовать их, и в космосе установился мир. Колонисты не вернулись на Банд-Карай, и, я надеюсь, кавади остались довольны возвращением к себе домой. Многие меня осуждали. На Земле даже собирались судить меня за столь невыгодное для человечества завершение войны, но все это было неважно – война закончилась, а мой муж был жив. Александр поправился и первым делом развелся с Нами. Мы с ней остались подругами. Сейчас она снова замужем, в этот раз по-настоящему, и наши дети дружат. Александр управляет колонией Артикс 7, а я снова занимаюсь растениеводством.

Научила ли эта история хоть чему-то все человечество? Наверное, нет. Но научила меня. Во-первых, не следует доверять переговоры политикам и военным. В глубине их сердец слишком много страха и лжи. Посылайте на переговоры влюбленную женщину. А во-вторых, когда я смотрю на Александра и наших детей, я понимаю, что нет ценности больше, чем жизнь. Жизнь и выполненные обещания.