Помоги проекту - поделись книгой:
(Отец, а как же «командир впереди на лихой картофелине»?) [31]
Конечно, как могли, держали связь с подотставшими товарищами, периодически оставляя на обочине понятные лишь им загадочные рунические письмена. Дабы поддержать их в их нелёгком пути, ну и о себе весточку оставить, что так мол и так, живы-здоровы, настроение у нас бодрое, и вам туда не хворать…
«ПС-ПС, РЫГИ!» – гласили те загадочные надписи.
Не успев выйти из леса, вошли то ли в тучу, то ли в дождь: типичная октябрьская хмарь. В связи с чем я выразил досаду, что:
«Пожалуй, зря мы взяли крем от солнца, надо было крем ОТ ДОЖДЯ брать!»
Через некоторое время совершили ещё одно маленькое открытие: плащевик, может, и спасает от влаги снаружи, но только не от пота. И не важно, супер-пупер-нано-мембранный это плащ Капитана Бэтмена или мой самый дешёвенький рыбацкий «презерватив», толк один – тело не дышит. Из тучки вынырнули, а под прорезиненной тканью и без того хлюпает и чавкает.
К означенному времени эскадра из флагманского крейсера «Леопольд», линкора «Джимми» и берегового катера сопровождения «Бадди»
«Вот так вот мы с вами поступим! Вот такой у нас с вами будет разговор! Потому что мы БАНДА!» [33]
Как мы ошибались. И некому нас было образумить, остановить полоумных, с ритма «поле-поле» сбившихся. Сперва вспотевших до нитки, а теперь вынужденных в холодном облачном тумане дожидаться подхода основной флотилии. Остывая и замерзая. Единственный гид, который мог что-то с этим поделать, замыкал процессию наших беспробудно отставших товарищей. Да и он – всего лишь молодой да неопытный, хоть и душевный парнишка Эфрейм… Ефрем.
Меж тем, три с половиной часа спортивной ходьбы, плюс влага внутри и снаружи сказались не в лучшую сторону: мы мокрые и уже остывшие, а сменного белья с собой нет – вся одежда в рюкзаках у портеров! И лагеря нашего до сих пор нет: портеров-то самих тоже нет. Обогнали мы их! Интересуюсь у товарищей, каковы там первые симптомы горной болезни: сначала ноги заплетаются, потом язык, и весь в холодном поту?
В ожидании развлекла будка, где нам предложили оставить свои данные в Книге Почётных Посетителей – амбарной книге, где все проходящие по маршруту должны прописаться на каждой стоянке. Такая форма бухучёта: сколько вазунгов на гору взошло, столько и должно быть возвращено обратно в мир… и в лона:
«Хоть чучелом, хоть тушкой!»
И приставленный к книге колоритный рейнджер как неотъемлемый персонаж действа: обдолбанный худенький растаман в беретке, мурлыкающий себе под нос какую-то вечную «Джамин» [34]. Такое впечатление, что мы для него давно лишь мокрые серые пятна: едва заметная рябь в глазах и невразумительное бульканье. Вообще, рейнджеры призваны следить за порядком на стоянках. Для чего даже снабжены автоматами. Работа вахтой: двое через трое.
На пенсии в рейнджеры пойду! Пусть меня научат [35].
Наконец воссоединились с арьергардом, а тут и тучи расступились… ба, красота-то какая: мы посреди вершин разномастных и облака у самых наших ног пред нами расстилаются, аж стелятся! Джунгли остались далеко внизу, а мы в следующем климатическом поясе «тропические лесостепи»
Анализ амбарной книги дал такой расклад: вместе с нами по маршруту ушло несколько команд разного толка и калибра. Вазунгов
Оценив по списку общемировой тренд, особо загоняться не стали и тоже записались в среднестатистические «манагеры» [38]
Все становятся большим табором, слегка скучкованные по командам: расставляются, готовятся, едятся, отдыхаются перед очередным утренним броском. И все без исключения вазунги уже всё вышеперечисленное
«А баран всё жевал траву» [40]
А дело всего лишь в том, что наши прекрасные организаторы во главе с Крисом забыли
«Аффрика – ффрио!» [42]
Палатки и коврики, те что «бесплатные», таковыми и оказались: бомжи и те лучше в жизни устроились. А где балдахины над спальниками, где вертушки на потолке? Где, в конце концов, шланг «не-в-бровь-а-в-глаз»? Прибился
Но моё предложение «лучше день потерять, потом за пять минут долететь» [44] не нашло поддержки. Спускаться с утра вниз на поиски нормального оператора? Да и где мы в их Танзании нормальных операторов за день найдём, когда они все танзанийские. Да и деньги давно у Криса, включая будущие сафари. Мы отдали этому псу все деньги! То-то этот противный старикан Павлов в конвульсиях преставился, над нашей глупостью потешаясь. Вот же мы «кролики» последние! И где, кстати, эта макака черноразная? Где Крис? Сломать бы ему руку для начала
К этому эмоциональному пику откуда-то из темноты нарисовался и второй наш гид Джошуа, типа главный:
– Сорри-акуна-матата-поле-поле. Вас понял: сейчас же беру помощников и выдвигаюсь вниз за недостающими палатками-ковриками-столами-стульями. Завтра в 9:00 как лист перед травой! Чесслово!
– А где Крис (хотя бы его рука)?
– А он сам уже давно на Гору не ходит. Он теперь внизу по кроликам главный. Поле-поле, акуна матата!
Когда все добропорядочные туристы давно мирно посапывали в своих добротных палатках, мы добрались до долгожданного «пикника на обочине» [45], в отсутствие столов-стульев устроившись на грязной сырой ледяной земле.
После всего пережитого и пяти часов вахты у неразожжённого «вечного огня» любая пища кажется божественной амброзией. Даже суп-пюре из неизведанного доселе зверя – «кукумбера» [46]. Правда, на вкус он больше напоминал кубик «Кнорра», но проглочен был молниеносно, даже костей не осталось. Было также и пюре картофельное, и даже с мясом. Но мясо готовить не умеют, хоть руки вырывай! И чай. Ко всем блюдам совершили по три подхода. Воистину: жрать захочешь, не то что чёрта лысого – чёрного Криса проглотишь!
Второй день Восхождения
Время «Че», то есть контрольные девять утра. А нашего Каурки-Джошуа со всем недостающим снизу так и нет. Кто бы сомневался. Корреляция на «танзанийское время» даёт 11 часов. Ждём до 11-ти? А если и тогда обещанного не дождёмся? Вчерашние эмоции вновь накатывают и страсти накаляются в лучах восходящего солнца. Вновь из ниоткуда появляется очередной, уже третий по счёту гид Тобиас из табакерки
– Пойдёмте. Они (Джошуа-столы-палатки) нас по короткой дороге нагонят. В час уже на следующей точке будут с фанфарами встречать. Поле-поле, акуна матата…
– Бдясть! Мы ща тебе такую «акунаматату» устроим, по полю-полю размазать не останется! – от их бесконечных соррей, акун и матат уже конкретная аллергия и сыпь по всему телу.
Председатель Лео с окаменевшим лицом Командора [48] требует от толмача Алексашки передать сказанное им СЛОВО-В-СЛОВО. И словно Каа перед бандерлогами [49] цедит леденящим душу голосом:
– Скажи этому пи-пи-пи-и-и, что русские, сука, очень терпеливые, но и у них «терпелка» может сломаться. Если к нашему приходу в следующий лагерь твои слова не будут подкреплены конкретными столами, стульями, палатками, Джоушами и Крисами, я затолкаю ВОТ ЭТУ ПАЛКУ ТЕБЕ В ЖОПУ! Переведи ему, б…!
Я с Председателем знаком уже 17 лет, но даже мне стало не по себе: я его таким взбешённым не видел НИКОГДА. Полностью поддерживая речь предыдущего оратора, я всё же чуть отступил назад и прикрыл рукой своё трепещущее от страха отверстие №21 [50]. На всякий случай.
На словах «ПАЛКУ ТЕБЕ В…» Профессор засмущался и сказал, что стесняется это переводить:
– Да они и так всё поняли по интонации. Прости, Отец, не могу.
– Эх, добрый ты человек. Нивелир, б…! [51]
– Поймите, пацаны. Наша задача – ВЗЯТЬ ВЕРШИНУ! Как девку! Любыми средствами! Остальное второстепенно.
С мудрецом хрен поспоришь, особенно в части «взять девок». «Терпелки», и впрямь, у русских может хватить на многое. Если бы ещё не видели, как прекрасно может быть организованно восхождение на примере других вазунгов. Решили все громы и молнии, включая сломанные руки и палки в жопу, отложить до следующей контрольной точки и следующего означенного контрольного времени. А сейчас вкушать радость от природы, восхождения и самой Горы, которую мы «должны взять».
Смотрите, какая она в утренних лучах ПРЕКРАСНАЯ!
Коль объявился в нашем распоряжении настоящий сертифицированный гид
– Шорты, кроссовки, крем от солнца (не от дождя, от солнца? Точно?), и воду. Ну и поле-поле. И акунаматату.
Про два последних пункта мог и не говорить, в печёнках уже! А вот вода – это тема. Её положено в день выпивать не меньше четырёх литров! То-то мы вчера так на чай накинулись, по три кружки залпом жахнули, не запивая.
– Раз положено, то давайте. Да побольше!
Дают: для умывания две миски на семерых
«Пойми, Саня: у тебя глупая деревянная вода!» [53]
Так змейкой и телепаемся: то вверх, то вниз. Волнами на Гору накатываем. Для адаптации организма к высоте и недостатку в нём кислорода. В плане забраться сегодня на
Самое примечательное, что пройденный на Горе путь измеряется не километрами, как у простых прямоходящих по плоской земле обывателей, а часами пути и перепадами высот. Потому, сколько по факту своими ножками по горизонтали и под углом к ней протопали – одному африканскому Аллаху известно. Поиск в мировой «паутине» даёт довольно условную цифру маршрута
И ещё одно, о чём вчера некому нам было поведать. Ну не было вчера при нас опытных инструкторов! Так вот восходить надо так, словно потерял под ногами какую-то безделицу
В столь непривычном для моего шила темпе ходьбы со временем я обнаружил определённые плюсы и даже прелесть: есть масса времени на любование природой, неспешное её постижение и единение с ней, фотосессии на её же фоне со всех возможных ракурсов. Оставшееся же свободное время можно с пользой потратить на путевые записи в моём Африканском дневнике. Вот прямо сейчас наблюдаю, как за окном постепенно меняется пейзаж и переходит в очередную климатическую зону – «тропическую тундру»: кусты всё реже и ниже, и облака за ними тоже. На камнях мох да лишай. Хребты и пригорки тоже постепенно опускаются к нашим ногам, открывая бескрайнее небо над белой пучиной облаков. Но по общему мнению, красота наших Уральских гор ничуть не уступает африканским, и даже наоборот. Но это, скорее, очередное проявление «уральского снобизма». Должен же быть и у нас, заскорузлых провинциалов, в пику жителям столиц хоть какой свой посконный снобизм?
Несмотря на «самый малый вперёд» у кого-то из команд средняя крейсерская ещё более «поле-поле». Так опять обогнали американских японочек. Махали ветрилами и кричали им:
Нагнали мы также и граждан Московского государства, но несмотря на формальную схожесть «масковскава» диалекта с нашим великим русским языком, общего языка с ними так и не нашли. Ограничились дежурной рокировкой «как настроение, пацаны?» на «дождались своих рыг-пс-пс?» в ответ. Наверно, мы вели себя как-то вызывающе и абсолютно не располагали столь важных пись к контакту. Что с нас, с рыг взять: без палаток-столов-стульев, с одной палкой в руке?
В пути предусмотрен небольшой съестной привал. Для этого нас ежеутренне снабжали походными ланч-боксами с кусочеком куры в фольге и подобной нехитрой снедью: яйцо, банан, морковка, хлеб… такой стандартный набор рациона среднестатистического советского пассажира в плацкартном вагоне: дотянуть до следующего пункта назначения, дабы не кормить этих держиморд из вагона-ресторана. Место пикника на миниатюрном живописном плато крайне популярно не только среди туристов, но и среди местных птиц, помеси вороны с коршуном. Людей почти не боятся, потому что люди – это и для них неплохой пикничок на свежем воздухе, из куриных костей и недоеденных бутербродов с совершенно тошнотворным, солидолоподобным арахисовым маслом [55].
Наш третий гид Тобиас на поверку оказался весёлым свойским мужиком
«Акуна матату» Тобиас переиначил в «акуна маТИТИ», чем немало позабавил и нас, и всех остальных людей, с которыми мы впоследствии делились этой шуткой. Потому что смысл её интернационален!
Прогулка была не в тягость, горы в облаках завораживают, солнце печёт и настроение отличное. Лагерь №2 «Shira Camp» расположен на обширнейшем плато. С одной стороны предполагается Вершина
Однако три с половиной «танзанийских» часа по планшетке на поверку все пять часов лёту дают. Прийти-то мы в итоге как-то поле-поле, а столов и палаток во главе со старшим гидом снизу всё так и нет. Что уже прогнозируемо. Хотя Тобиас божится всеми вуду-богами и акунамататами, что «только что созванивались: летят на всех парах, будут в четыре. Акуна матити…» Помня заветы Ильича Беловежского [56], пытаемся «принять ситуацию», только уже немного обречённо просим хоть чаем обеспечить, от обезвоживания уберечься. Всего через каких-то пару часов и многочисленных напоминаний-просьб-требований-угроз-палок-в-жопу хотя бы чаем нас всё-таки кормят.
А мы к тому моменту уже немного восстановили свой кислотно-щелочной баланс вискариком, и восполнили недостаток калорий Тоблероном, уже несколько раз поменявшим в пути своё физическое состояние. Теперь он – оплывший самородок неопределённой формы, ущерблённый бороздами от зубов по бокам. Взбодрившись, мы вновь готовы устроить небольшую заварушку типа войны: со сломанными руками и палками в жопе. Потому что видим, как сладкая парочка зеландцев по соседству уже пополдничали, почитали, пописали что-то в свои дневники, и уже играют за своим столом в карты. А мы лежим на драных ковриках на земле и пытаемся по-профессоробеловежски «принять ситуацию». Изо всех, сука, сил пытаемся, Саша! Пойми это!
Кто как. Капитан Бо, к примеру, занялся приписками и очковтирательством: пририсовал в Книге учёта нашему Песочному Баобабу Лео ещё одно годовое кольцо. Вышло
Марик, неугомонная душа, пошёл справиться, как нашим тёмным товарищам шутка пришлась:
«А они там водку хлещут местную, «Коньяги». И наш Тобиас – главный выпивоха. Кстати, Коньяга их редкостная муйня!»
То есть Тобиас вот таким образом «принимает ситуацию» по отсутствию у нас палаток и стульев? А я думаю: до чего же весёлый и компанейский мужик. Алкоголик алкоголику глаза не выклюет? А тара… что там дьютивские пластиковые упаковки? Танзанийцы пошли ещё дальше: они нафасовали свою бодягу в полиэтиленовые пакетики емкостью в один «дринк». Полная и безоговорочная утилизация!
Игра называется «Профессор Беловежский как Гидрометцентр»: когда солнце прячется за очередную, проплывающую прямо сквозь нас тучу, становится резко «Аффрика – ффрио». После чего беловежский начинает натягивать на себя одни за другими терморейтузы:
«Поймите, одевайте «комплекты полярников», лета больше не будет… – Но уже через три минуты после тучи: – Пойми, Саня, снимай термокомбинацию. Лето опять настало!»
И так каждую проходящую тучу.
Чтобы хоть как-то себя занять в ожидании невесть чего и унять позывы к творчеству, наш ДМ [58], в смысле Данила-мастер, и он же неугомонный дизайнер-Марк, взялся за сооружение небольшого мегалитического жертвенника, в чём преуспел – ПРОФЕССИОНАЛ! Венчал малую архитектурную форму деревянный тотем в виде головы совершенно натурального спилберговского Инопланетянина (E.T.) [59]. Мощь и энергетика Комплекса были такой силы, что и я не смог остаться в стороне от строительных потуг, довершив Килихендж [60] каменной оградой по кругу со стреловидным указателем на Вершину. Сама же стрелка была выложена из вулканического минерала чёрного цвета
Налюбовавшись творением рук своих, мы с удивлением обнаружили, что тень от жертвенника, как и стрелка, также указывала на Вершину! Подумать только: и стрелка, и тень в данную минуту совпали, и обе указывают на главную Цель нашего тернистого предприятия. Бывают же такие удивительные совпадения! Но ещё через некоторое время удивление наше переросло в полнейший мистический трепет, местами переходящий во множественный экстаз: тень от Тотема ни на грамм не отклонилась от Курса, лишь вытянулась в лучах заходящего светила! Мы же рядом с Экватором. И солнце здесь из стороны в сторону над горизонтом не шатает по касательной, словно забулдыгу, как мы привыкли у себя, в стране вечно отмороженных сизых носов. И, стало быть, завтра оно
Это нам ещё один Знак: Вершину надо ВЗЯТЬ любой ценой! Как девку!
Женщина, она Женщина! Это точно. Мне так кажется… да нет, я уверен! Такая она загадочная: то застенчиво кутающаяся в сизой дымке, то игриво купающаяся в облачной пене. Вот она едва оголила один из своих хребтов, подразнила и вновь спряталась за белую вуаль. Или паранджу?
Она дразнит, она манит. Какой настоящий мужчина сможет устоять перед её чарами и удержаться соблазна покорить неприступную Красавицу? Вот и сейчас, если верить нашему Указателю, где-то там, за влажной пеленой туманов должна появиться Она. Но нет: туча в который раз меняет свою форму и растекается шлейфом по женственным склонам Кили.
Днём практически невозможно застать её врасплох. Лишь самым ранним утром, если повезёт, можно улучить мгновение, когда она, потягиваясь на своём ложе, томно и как бы случайно сбрасывает своё покрывало: нагая и прекрасная. Но поднимающееся солнце, словно старая верная горничная, быстро прячет её в туманные королевские мантии.
Вот-вот, казалось бы, ведь небо к вечеру очистилось от туч и облаков… но нет: красотка Килиманджаро не хочет расставаться со своим призрачным одеянием. И только ночью, при свете бесчисленных звёзд, поправив на снежной шапке перо Млечного Пути, она предстаёт пред нами во всём своём женском величии. Холодная и неприступная!
Я жаждал крови. Днём, когда Мартин Фрицевич спросил у меня про мой крокодиловый амулет, вместо благостных воспоминаний про Остров моих Грёз, я зло огрызнулся:
Но морозный воздух и минуты, проведённые наедине с собой, отрезвили мой разум и я, как ветхозаветный Мойша, вышел из палатки к пытающимся согреться сигаретным дымом товарищам со скрижалями, озаглавленными:
«Ефрем, буди всю бригаду, ищи этого алкоголика Тобиаса и переводи: с данной минуты у вас начинается совершенно другая «весёлая» жизнь – АРМЕЙСКАЯ (наш Полковник Леопольд с палкой наготове тому ярчайшее подтверждение)! Я же на правах замполита [61] довожу до личного состава следующее:
✔ ЧЁРНЫЕ не будут вкусно есть и сладко спать, пока мы не получим всех означенных и оплаченных нами благ и услуг.
Поделиться книгой: