Помоги проекту - поделись книгой:
И понятно по тону и заблестевшим бегающим глазкам, что перед ним не люди, а «кошолки» толстые сидят, тучными отделениями хлюпают, вот-вот готовые разразиться в его сторону потоками дензнаков. А он в предвкушении аж облизывается и утробно сглатывает набежавшую слюну. Вчера бы за любые деньги, а сегодня «маньяна», дядя.
Выступление музколлектива с участием этого «разводного скрипичного ключа» закончилось тривиально – разводом. Участники, а их на сцене было с десяток
– Взялся – купил! – подытожили мы увиденное.
– Накаркали, суки! Ладно, будем рассматривать это как… БРАТСКУЮ ГУМАНИТАРНУЮ ПОМОЩЬ ДРУЖЕСКОМУ КУБИНСКОМУ НАРОДУ.
Вот, за что я обожаю нашего «кремлевского мечтателя» [130], нашего Боббу Ульянова – за убийственно точность и выверенность формулировок. И мастерское попадание в самую суть вопроса. Фраза эта навсегда вписана в анналы нашей истории. Да и последующих тоже.
На выходе наш Гамаюн Марик разговорился с неким френдом, который, в отличие от прочих, вполне успешно делал вид, что в френды не набивается. Этим, видимо, Марика и подкупил. Уж не знаю, что он всю дорогу нашёптывал Марику, но в конце пути тот оживился:
– Падры, этот местный барбер вызвался посодействовать в решении давно назревших и уже воспалившихся проблем. Через двадцать минут встреча на углу улицы.
Взяв тайм-аут на дринк-паузу и припудривание носиков решили всё-таки посоветоваться с Хесусом:
– А я вижу, как он мышцами под рубахой играет. Ещё подумал: ничего себе Барбер.
Чтобы лишний раз не искушать судьбу и не щекотать нервы Марику, пришлось закончить вечер в узком семейном кругу за рюмкой
Для закуси открыли наконец для себя сантакларского маринованного лука. Прожорливый Боббин-Барабек первым бросился с вилкой на врага. А мы из засады за реакцией следим. Как только все судороги и спазмы покинули лицо героя, на наши немые вопросы тот изрёк, как всегда выверенное до миллиметра:
– ЛУК… ПАЦАНЫ… ЕШЬТЕ…
После такой рекламы кинуться в омут банки с головой [132] мог решиться лишь самый отчаянный и оголтелый рыга: с криками «па-ма-ги-тя-а!» и я отведал сие чудное зелье. После того, как все проклятия и мольбы добить меня утихли в клокочущем жерле сожжённого пищевода, я не нашёлся сказать большего:
– ЛУК, ПАЦАНЫ, ЕШЬТЕ!
Так и ходит теперь эта фраза по свету. И повергает врагов своих, и преклоняет непокорные народы, и кладёт к ногам победителей страны и города. А Лук Маринованный в качестве пятого члена экипажа проехал с нами всю Кубу. Как талисман. И как оберег от п[ом]идоров, френдов и чик. Поскольку вкус его, и впрямь, был ОТВОРОТНЫЙ:
– Ну его, хлопцы, эти секс-подвиги! Всё, хватит, надоело страдать! Наконец одной проблемой меньше!
Уже в Гаване, в последний наш кубинский вечер мы ещё раз вскрыли тару, чтобы проведать нашего маринованного друга: как он там? И сможет ли перенести перелёт через Атлантику и Чаплыгин уже в качестве трофея. Не знаю что до Лука, но хлорно-ацетонный джинн, необдуманно выпущенный из банки в гостиничный номер, нахлобучил так, что уже ни рон, ни сигары не могли перебить ту высокую планку, что задал «луковый приход».
«Ты бы мне сала або варэники показал, а такого добра я богато бачил» [133]
17.12.06, Воскресенье. День Одиннадцатый
В ожидании предстоящих ныряльных приключений позавтракали на скорую руку:
На ныряльную смычку [134] приходят двое: Пэдро и Мигель. Петька и Мишка, Петро и Михась, Питер и Майкл, Петрос и Ми-кмо-Элохим, Кремень и Подобный богу – Апостолы Пётр и Михаил [135]. Пэдро – инструктор-погруженец, а Мигель – ловец морских животин. Пётр отлично говорит по-английски. Но и Мишку легко понять, когда он только про «фиесту» одну и талдычит.
Заехали сперва за снарягой, затем за какой-то их знакомой иностранкой, которую Пэдро уже две недели укатывает: на воде и под водой. Их тут двое подруг отдыхает… ба, пацаны, да это же наша давешняя знакомая шведка-Светка, с которой у наших хозяев дружба и которую вместе со мной вчера на сцену вытащили. Как тесен наш Тринидадский мир! Но оказалось, что Пэдро катает на своих кислородных баллонах не её, а подельницу – Аньку. Мигель иронично бросает в сторону подруги и Пэдро:
Весь путь сопровождался весёлым гамом, шутками и прибаутками участников предстоящего заплыва. В частности, полностью раскрылась нам зловещая «тайна Боббы». И расцветилась яркими тропическими красками из уст Пэдро, включая мимику и неприличные жесты. Оказывается, Боббо, дословно – «девочка-даун, которая держит палец во рту и постоянно пускает слюни». То-то наши Рыбоньки так заливисто потешались. Прям как мы сейчас:
– Ну, Атэсь! Ну, даёшь! Значит, говоришь, палец во рту? Боббо, говоришь? Слюни, говоришь? Ай, молодца!
А Мигель всю дорогу без умолку тёр про «фиесту» и зазывал остаться. Нет, пацаны, поддадимся на уговоры, зависнем тут на полгода, как шведки. Домой уже точно не вернёмся!
– Дэрэча? – это рулевой Бобба
На что Мигель, с надеждой в голосе:
– Абла испаньоль? [137]
Наша реакция – мы ржём, как сумасшедшие. Это же наша ключевая фраза. Когда какой-нибудь выскочка пытается показать свои недюжинные познания в испанском, остальные с пониманием перемигиваются и кивают
– О-о, абла испаньоль!
Один Падрэ Лео, зажатый на заднем сидении влюбленными джульеттами, сидит ни жив, ни мёртв. Под перекрёстным огнём английской и испанской речи. Только слышно едва различимое бубнение:
Марик передал мне по этапу Мигель – Пэдро
«Я – КУБИНЕЦ, пацаны! Тринидадь-вашу-мать!»
Судя по тому, что мы остановились на водные процедуры где-то под мостом, стало ясно, что официальной части не будет: ни поднятых стягов, ни приветственных речей, ни чепчиков в небо [139]. Всё очень даже неофициально, если не сказать подпольно – без аптечек, береговой охраны и спасательных кругов Памелы Андерсон. Заплывы парами, в сопровождении Пэдро. Сперва мы с Капитаном Боббо. Пэдро смерил нас взглядом и, видимо, критически оценив предстоящие радения и их целесообразность, резюмировал:
Но больше я переживал за маску. Она же у меня необстрелянная: первая купленная текла нещадно, а эту, обмененную уже перед самой поездкой обкатать так и не успел. Зря сомневался, маска – супер: хоть бы капелька просочилась, даже продуваться не пришлось
В остальном приключение с погружением прошло на все сто. Маршрут заплыва лежал в расщелине рифа. Вокруг чудные морские «деревья и кустарники» – кораллы, яркие радужные рыбки кругом… всё шевелится, всё живёт своей диковинной подводной жизнью. Разноцветные морские «писюльки» хлюпают, приветствуя доблестных аквалангистов. Другие обитатели водоёма тоже из раковин радостно клешнями машут:
Итог – 15 метров, как с куста! Всё же молодец Кусто [140], что придумал такую здоровскую штуку – акваланг!
Бобби ещё и барракудок малых во время нашего занырка где-то умудрился узреть:
– А чего мне не сказал?
– Да вы там собой заняты были. А этот Пэдра… я ему стучал-стучал, что воздух заканчивается – ноль эмоций.
К тому же Бобба Кусто в своей героической подводной одиссее [142] умудрился зацепиться ногой о край подводной известковой конструкции. Так, ссадина – пустяк. Но мы в честь знатного подводного ристальщика тут же прогорланили:
Второй партией проводили Падрэ Лео с Джульеттой, в сопровождении всё того же Пэдры. И провожал их, как водится, хор мальчиков
Прошло, как любит вторить себе Капитан Боббо, три дня. Встречаем всю компанию благополучно вернувшимися. Всех Ромео и всех Хулиэтт. В том числе и нашего Подводного Старосту Лео:
– Как впечатления, Отец?
– Да …………, эти хули-этты-и-п-п-пэдры… целовались и обнимались всю дорогу, про меня забыли. (Забыли поцеловать?) Упали низко в моих глазах. На целых 23 метра упали. И мне за ними пришлось…
– Бэйнтэ трэс мэтэрс, говоришь? Муй бьен [146]! Эль Грандэ Бобёр!
Хоть тут Брат Лео наконец дождался своего звёздного часа: полопотал с Анькой по-немецки
Тем временем, что мы предавались неспешному созерцанию подводных красот, Марик с Мигелем отправились на «эль охоту». Мигель – настоящий «морской котик»: под водой в своей жизни, пожалуй, больше времени провёл, чем на суше. ЭЛЬ ИХТИАНДР! Он предложил постучать
Дожидаясь остальных водолазовцев, мы с Боббой решили не оставаться в долгу и устроили охоту на эль крабов, снующих мимо. Точней, Отец ловил, а я запечатлевал сей исторический момент для потомков. Падрэ решил выйти на зверя с голыми руками. Справляется опасливо:
– А он не укусит?
– Соберись, тряпка!
– Давай-ка лучше я тебя поснимаю…
Вернулись наши «эль охотнички». Улов невелик, но главное – впечатления. Плюс несколько красивых рыб, раковина
Наши новые знакомые посыпали бальзама на раны большими суповыми ложками:
А что, отцы, я им верю. Что мы классные. Ну правда!
Сеньор Хесус приготовил из нашего улова прощальный обед, в счёт не включённый. Что-то всё больше и больше апокрифических библейских реминисценций: Иисус, улов, насыщение одним лангустом пяти тысяч страждущих, апостолы Марк, Пётр и Михаил, Тайная вечеря… Даже не по себе как-то. Явления Брата Иуды только нам не хватало…
Перед отъездом, как и обещали, позвонили Рыбонькам. Но не застали дома. Судьба, стало быть, злодейка. Значит, как-нибудь в другой раз. Есть повод вернуться. Также впервые за всё время странствий произвели первое трезвое и по-настоящему разумное действие – посоветовались с хозяевами по заселению в следующем на нашем пути городе. И те уже даже созвонились со своими знакомыми там. А это значит, нет нужды обивать пороги кас и отбиваться от назойливых френдов на велосипедах. И это значит, что все кругом – чики, и всё у этих чик – пуки! Говоря проще: к нашему приезду нас уже будут встречать на зелёной «xxxяйке», на первой при въезде площади не открытого ещё нами города Сьенфуегос
Сердечно обнялись и расцеловались с Хесусом и Тётей Анай. Хесус разлил всем «на посошок» из ополовиненной уже подарочной бутыли «7 аньос»:
«Салу, Хесус!»
Напялив подаренные им сомбреро, с горящими, но грустными глазами, мы вновь пустились в путь. Навстречу новым приключениям, новым впечатлениям и новым знакомствам. Оставляя в этом райском уголке частицу своего сердца. Вот вам и «полчаса на разграбление», Сэр Артур.
Ухмылка Фортуны: при выезде на повороте увидели Барбера-бейсболиста в окружении «решений вчерашних проблем». Запоздалые «предложения» кустились вокруг него пышным цветом. И в достаточном для вчерашнего консенсуса количестве. Может, Хесус сгустил краски на его счёт? Для чего? Очередная загадка. Но нельзя войти в одно море дважды. Даже Карибское. Так и остались местные жрицы стоять – не зацелованными вчера нами.
Тринидад вместе с его жителями и окрестностями остался позади и тоже стал частью истории. В закатных лучах, мимо места сегодняшнего героического заплыва мы всё дальше удалялись от славного Уездного Города Тринидада –
Посреди этих закатных полей мы понимали, что значительная часть пути уже пройдена, и вместе с Тринидадом осталась позади. И что время теперь работает не на нас. И что оставшийся путь не так велик. И что за очередными обретениями ждут утраты и расставания. И окончание этой прекрасной сказки с кубическим названием.
Наша светлая грусть и тонущие в закате просторы с редкими огоньками селений на горизонте навеяли мотивы из «Иронии Судьбы». Этот тёплый тропический декабрьский вечер и угасающие в зареве поля услышали неведомые и чудные напевы далёких северных народов. Песни бескрайних белых пустошей, где в сердце воет вьюга и ледяная тоска на тысячи вёрст окрест. Мы тихо напевали заснежено-новогоднее «никого не будет в доме», «вагончик тронется» и «со мною вот что происходит»… [151] отрядный запевала осёкся на середине строки: к горлу подкатил ком… Ну нет! Эта «бескрайняя украинская степь» не увидит наших слёз:
«ГАЗУ, МАРК, ГАЗУ!»
Поделиться книгой: