Критерии отпущения грехов

Клоос Марко

Критерии искупления грехов

Перевод группы https://vk.com/offarmageddonreef

Глава 1

Детройт

Впервые в своей военной жизни капрал Джексон думает, что она может и не дожить до конца срока своего контракта.

Толпы швали на улицах Детройта сделали то, чего не смогли сделать никто из третьеразрядных военных и повстанцев во всём остальном мире — убили или ранили почти всех в её отделении. Без прикрытия с воздуха или брони, это просто непрерывная перестрелка на бегу. Они дерутся с плохо оснащёнными местными жителями, но в районе боевых действий сегодня вечером их намного больше, чем солдат ТА[1].

И местные уже близки к победе.

Пули теперь так часто лязгают о её броню, что она перестаёт считать попадания. Бунтовщики в основном используют старое патронное оружие, и лишь немногие из них стреляют из чего-то достаточно мощного, чтобы пробить сверхпрочный многослойный композит военной боевой брони, но есть в этом миксе и более современные вещи. Джексон позволяет компьютеру выбирать ей цели, но ей нужно стрелять одной рукой, потому что другой она тащит старшего механика сбитого десантного корабля, который они спасли чуть раньше. Ей нужно стрелять очередями, чтобы компенсировать неточное прицеливание с одной руки, а это тратит боеприпасы, которые она не может позволить себе жечь впустую.

Прямо перед ней Грейсон и Прист заняли прикрывающую позицию на углу улицы. Их винтовки начинают стучать в тот же момент, как только они видят перекрёсток впереди. Капрал Джексон видит, как появляются сотни вражеских значков, но они начинают быстро мигать на экране визора её шлема, когда Грейсон и Прист прореживают ряды мятежников безжалостно эффективным беглым огнём. Десятки падают. Потом остальные срываются и бегут, и перекрёсток свободен.

— Давай, давай, давай! — кричит Прист и машет ей рукой. Джексон снова хватает старшего механика и тащит его через улицу в следующее ненадёжное укрытие.

Как только она опускает старшего механика на грязный бетон крошащегося тротуара, из-за угла ближайшего перекрёстка доносится знакомый треск очереди из М-66. Позади себя она слышит стон Грейсона. Когда она оборачивается, он лежит на земле рядом с сержантом Феллон. Капрал Джексон поднимает винтовку и ищет источник этого винтовочного огня. На углу улицы видна небольшая группа бунтовщиков. Двое вооружены старыми патронными ружьями, но у третьего есть М-66 военного образца. Грейсон пытается поднять винтовку, но двигается медленно, словно в трансе. Джексон наводит прорезь своего прицела на стрелка и даёт трёхпатронную очередь. Бунтовщик получает все три попадания в грудь. Он спотыкается и падает на задницу, роняя винтовку перед собой. Она на волосок сдвигает прицел и выпускает ещё одну очередь. Это попадание приходится ему в лицо. Он падает назад и больше не двигается. Его приятели разворачиваются и убегают в темноту неосвещённой улицы позади них.

— Грейсон, ты в порядке? — вызывает Джексон по каналу отделения. В ответ она слышит сдавленный стон.

— Прист, иди проверь Грейсона, — приказывает она. Перекрёсток снова чист, но ей нужно убедиться в этом. Она перебегает к месту, где на земле распростёрт человек, которого только что застрелила.

Когда она оказывается рядом с его распростёртой фигурой, то видит, что это вообще-то не он. Винтовка рядом с телом — обычная, стреляющая дротиками, М-66, стандартной для ТА модели. Она видит маркировку оружейного склада на полимерном кожухе, номера стойки и гнезда написаны красным водостойким маркером. Она поднимает винтовку и отщёлкивает магазин. Он всё ещё почти полон, и она засовывает его в один из пустых разгрузочных карманов на своей броне. В патроннике всё ещё есть патрон, и, направив винтовку вдоль дороги, она нажимает на спусковой крючок. С коротким высоким лаем, она выплёвывает высокоскоростной дротик. Все винтовки TA имеют блокировку, закодированную на ДНК конкретного солдата и его товарищей по отделению. Оружие в её руках не должно было выстрелить, но оно выстрелило.

Последнее выражение на лице мёртвой женщины выглядит слегка удивлённым, возможно даже раздражённым. Дротики из трёхпатронной очереди Джексон попали в десяти сантиметрах друг от друга, прямо в треугольник, образованный её глазами и подбородком. На шее у неё висит знакомая шариковая цепочка. Капрал Джексон дотягивается до воротника надетой на женщину запылённой толстовки, и вытаскивает цепочку. На её конце она обнаруживает два солдатских жетона.

Впереди, в темноте, снова возникает какое-то движение. Её прибор ночного виденья показывает ещё одну группу вооружённых бунтовщиков, в сотне метров от неё, перебегающих от укрытия к укрытию и приближающихся к перекрёстку. Джексон хватает жетоны и срывает цепочку с шеи мёртвой женщины. Затем она засовывает жетоны в один из своих пустых карманов для магазинов на разгрузке. Прицеливается из винтовки в приближающихся мятежников и делает несколько быстрых одиночных выстрелов, которые заставляют их нырнуть в укрытие. Затем встаёт и бросается назад, туда, где присело на корточках её отделение — или то, что от него осталось.

— Ещё наступающие, — кричит она остальным. — Где этот чёртов десантный корабль?

— Мы никогда не доберёмся до административного квартала, — говорит Прист.

— Не высовывайся. Рассчитывай каждый выстрел, — отвечает Джексон. — Мы будем защищать раненых, пока не сможем добраться.

— Вас понял, — мрачно ответил Прист.

Вновь слышится приближающийся огонь, нестройная какофония звуков выстрелов из десятков единиц различного оружия. Прист и Бейкер становятся впереди раненых, и Джексон присоединяется к ним, чтобы сформировать последнюю линию обороны.

Джексон целится в дульные вспышки, посылая очереди по три и пять дротиков. Ещё больше мятежников падает, но другие поднимают их оружие и вступают в бой. Она опустошает магазин и выщёлкивает его из винтовки. Когда она ищет новый, оказывается, что единственные боеприпасы, которые у неё остались — это полупустой магазин, который она взяла у мёртвой женщины с солдатскими жетонами. Она вставляет магазин в своё оружие и загоняет новый патрон в патронник. На дисплее её визора обновляется количество зарядов: 121.

— У меня осталась половина магазина, — кричит она остальным.

— Я уже почти сухой, — отвечает Бейкер. Прист слишком занят, стреляя в людей, чтобы ответить, но судя по тому, как он выбирает свои цели для осторожных одиночных выстрелов, она может сказать, что у него их осталось тоже не очень много.

Она оглядывает приближающуюся толпу и бросает взгляд на боевой нож, который носит на своей разгрузке.

«На них нет брони», — думает она. — «Держу пари, я успею уложить дюжину, прежде чем они прикончат меня».

Кто-то на улице открывает огонь из автоматического оружия. Выстрелы выбивает пыль и бетонную крошку рядом с Джексон. Бейкер кричит от боли и гнева.

— В меня попали, — кричит он.

Теперь они повсюду, стреляют из переулков, с крыш, из окон. Десятки, может быть, сотни людей, все вооружены и жаждут крови. Джексон расстреливает всё, что осталось в её винтовке, но они падают недостаточно быстро, и кажется, что ещё двое присоединяются к борьбе вместе каждого, кого она убивает. Она никогда не видела такой решимости и упорства от живущих на пособие крыс.

Она сбивает на землю следующего бунтовщика, потом ещё одного. Затвор её винтовки снова встаёт на задержку из-за пустого магазина. Теперь ответный огонь ведёт только винтовка Приста. Словно почуяв слабость своих противников, бунтовщики, осмелев, увеличивают огонь.

«Вот и всё», — думает Джексон.

Она отбрасывает пустую винтовку в сторону и вытаскивает из ножен свой боевой нож.

Первый признак их спасения — очередь из автоматической пушки высоко над их головами, долгий и оглушительный грохот многоствольной турели десантного корабля. Осколочно-фугасные снаряды перечёркивают улицу перед отделением, где нападавшие уже продвинулись почти на расстояние метания камней. Джексон видит, как тела разлетаются под ударами молота пушечных снарядов. Над головой десантный корабль спускается с грязного ночного неба и зависает прямо над перекрёстком.

Бунтовщики достаточно умны, чтобы понять, что они проиграли. Они отступают, как волна откатывается от берега во время отлива. Некоторые смелые души стреляют в десантный корабль, но у них нет под рукой ни одного тяжёлого пулемёта, а огонь из стрелкового оружия отскакивает от корпуса, как дождь от жестяной крыши. Наводчик десантного корабля отвечает тем же. Всего через несколько мгновений все бунтовщики, которых Джексон всё ещё видит на улице, либо мёртвыми валяются на земле, либо убегают.

Джексон убирает свой нож обратно. Глубокое облегчение и благодарность, которые она чувствует, заставляет её колени дрожать.

В Фермопилах триста человек сдерживали сто тысяч персов. Все в учебке знают о Леониде и его спартанцах. Это одно из самых эпичных противостояний до последнего в истории.

После этой ночи, капрал Джексон уже не верит, что спартанцы пали так героически, как утверждают историки. Она почти уверена, что некоторые из них обоссались перед концом. Если только они не были сумасшедшими или бесчувственными.

Эпичные противостояния до последнего — это полное дерьмо.

Глава 2

После

Обратно десантный корабль летит не в Шугарт. Великие Озёра ближе, а Грейсон и сержант в плохом состоянии. Джексон продолжает смотреть туда, где старший механик и военный медик стабилизируют Грейсона, который имеет такой же пепельный цвет, как и металлическая краска на переборке. Сержант Феллон лежит рядом с ним, в сознании, но по уши накачанная болеутоляющими, а то, что осталось от её ноги, перехвачено жгутом. Кроме них есть спасённый экипаж десантного корабля, Прист и Бейкер. В грузовом отсеке больше раненых, чем здоровых.

Джексон чувствует беспомощность. Она не может помочь медикам делать их работу, а убивать здесь, на высоте десяти тысяч футов, некого. Ей приходится бороться с желанием расстегнуть ремни и пойти в оружейку десантного корабля, чтобы набить магазинные карманы своей разгрузки и прихватить кучу оружия на замену тому, что она оставила на улицах Детройта.

Три года боевых высадок по всей стране и по всему миру, и никогда ещё отделение не несло таких потерь как сегодня, даже близко.

«Что, черт возьми, пошло не так?» — удивляется Джексон. Она смотрит на истекающие кровью тела своих товарищей по отделению и десятки следов от попаданий на внешней оболочке её брони.

«Всё», — заключает она. — «Сегодня ночью каждая чёрта вещь пошла не так как нужно».

Она лезет в карман на разгрузке и выуживает оттуда солдатские жетоны, которые совсем недавно сняла с мёртвой бунтовщицы. Все службы имеют свои собственные форматы для жетонов, и конкретно эти прямоугольные, с закруглёнными краями и горизонтальной перфорацией прямо посередине. Джексон не уверена, но думает, что это старые флотские жетоны, которых Флот уже давно не выпускает.

Военное оружие. Отрядная тактика. Ничем не примечательные бунтовщики, сидящие на пособии, не могут сожрать закалённое пехотное отделение. Они не превращают тяжелобронированные десантные корабли в кляксы, упавшие с неба. Чтобы осуществить это, нужна определённая тренировка и образ мыслей.

Джексон кладёт жетоны обратно в карман разгрузки прежде, чем кто-нибудь успевает заметить, что она рассматривает.

Именно тогда она решает выяснить, кто виноват в этой засаде — ведь половина её отделения лежит перед ней на палубе, истекая кровью или умирая. Найти этих ублюдков и убить их.

Когда десантный корабль приземляется на Великих Озёрах, медики забираются в грузовой отсек прежде, чем хвостовая рампа полностью опускается на землю. Они вытаскивают Грейсона и сержанта Феллон, затем мёртвые тела Стреттона и Патерсона. Они подходят, чтобы проверить её, как раз тогда, когда она отстёгивает себя.

— Я в порядке, — говорит она им. — Броню не пробило.

— Давайте всё равно заходи, — отвечает один из медиков. — Просто чтобы убедиться.

Они снимают боевой нож с её разгрузки. Ей приходится подавить в себе желание сломать пальцы медику, который отстёгивает её клинок и снимает его.

«Да пусть забирают», — думает она, пока они ведут её к ряду ожидающих носилок. — «Как будто я не знаю, как убить кого-то без него. Тупые ублюдки».

У неё всего несколько мелких царапин, так что они чистят её и сажают на шаттл обратно в Шугарт. Остальную часть отряда они ей увидеть не разрешают. Полёт обратно на базу в полном одиночестве — самое одинокое путешествие, которое она когда-либо совершала во время службы в армии.

К её возвращению в кубрик отделения в Шугарте, упыри уже всё прибрали. Две койки в комнате раздеты до голых наматрасников, а два шкафчика открыты и пусты. Джексон подходит к тому, что раньше был шкафчиком Стреттона, и заглядывает внутрь. Все вещи исчезли, и кто-то вытер весь шкафчик антисептическим средством, которое оставило после себя слабый запах лимона. Они даже сняли приклеенную табличку с именем, которая раньше висела на дверце шкафчика.

Она пробегает пальцами по оптическому сенсору защёлки шкафчика, капризному считывателю ДНК, который иногда отказывался считывать отпечаток большого пальца Стреттона, обычно, когда они куда-то опаздывали. Кончики её пальцев скользят по тонкому слою остатков чистящего средства. В этой комнате от Стреттона ничего не осталось, даже отпечатков его пальцев. Двенадцать часов назад они вместе готовились к заданию в этой комнате, а теперь похоже, что его и не существовал вовсе.

Батальон, похоже, не знает, что с ней делать. Они переводят её на лёгкий режим службы, но на самом деле не дают ей ничего делать, поэтому она чистит своё снаряжение и складывает его, затем вынимает и снова чистит. Она не хочет заниматься профилактикой. Она не хочет ничего налаживать, она хочет всё разрушать. Ей хочется выйти и убивать людей. Кажется странным злиться на то, что ты единственный член своего отряда, выбравшийся из засады без единого ранения, но капрал Джексон злится. На самом деле, она чертовски зла.

Ей совсем не хочется есть, но желудок напоминает ей, что она ничего не ела со времени боевой высадки вчерашней ночью, поэтому Джексон идёт в столовую на обед. Впервые никто из её отряда не садится рядом с ней за стол. Она ковыряется в своём обеде — спагетти и фрикадельки — и достаёт из кармана свой наладонник, чтобы почитать батальонные новости, пока ест. Там нет ни единого слова о случившемся вчера бардаке. Батальонная сигуранца, вероятно, всё ещё пытается выяснить, как упаковать события в терминах, которые не делают его похожим на то, что командование с треском облажалось. Можно подумать рядовые солдаты не умеют не разговаривать.

Жетоны, найденные прошлой ночью, теперь у неё в кармане. Джексон достаёт их и кладёт на обеденный стол перед собой, рядом с тарелкой спагетти. Затем она вводит имя, выбитое на этих жетонах, в свой наладонник и запускает поиск данных в ВоенСети.

Нужно много копаться, чтобы найти какие-либо ссылки на эту МакКинни а в архивах. У Джексон нет никакого доступа к картотеке личного состава, поэтому она не может просто взять и набрать военный личный номер с жетона и вытащить имя. Вместо этого ей приходится выполнять полнотекстовый поиск по всем открытым базам данных в ВоенСети: по всем пресс-релизам, санированным для общественного потребления, и по тысячам отдельных новостных узлов, обновляемых клерками ввода данных в каждом автономном подразделении Вооружённых Сил.

После тридцати минут всё более детализированных поисков по всё более невразумительным хранилищам данных, её спагетти и фрикадельки остывают, но она, наконец, находит упоминание о флотском матросе, которого зовут МакКинни, Анна К. Это упоминается в записи о церемонии награждения, и она поручает своему наладоннику найти соответствующий файл. Через несколько секунд наладонник возвращает статью из новостного бюллетеня базы, озаглавленную «ДВОЕ НА КСАС КАТАЛИНА ПОЛУЧАЮТ ФЛОТСКУЮ ПОХВАЛЬНУЮ МЕДАЛЬ». К файлу прилагаются фотографии этого события, и вторая, которую она открывает, заставляет её резко выпрямиться на стуле.

На снимке двум матросам пожимает руку офицер Флота, предположительно их командир. Матрос в середине — это та женщина, которую она застрелила прошлой ночью в Детройте. На фотографии её длинные волосы аккуратно заплетены в косу, и она одета во флотскую парадную форму класса А с шевронами унтер-офицера на рукаве.

Некоторое время она смотрит на фотографию. Она пытается представить себе, как звучал её голос или как выглядела её улыбка.

Унтер-офицеры третьего класса Анна МакКинни и Пит Уиллис принимают свои Флотские Похвальные Медали от своего командира, лейтенант-коммандера Алана Каррекера, говорится в подписи к фотографии.

Анна МакКинни никогда не станет старше, чем выглядит на этой фотографии. Всё, что от неё осталось — это коллекция байтов, составляющих эту картинку в каком-то забытом уголке ВоенСети, и штампованный стальной жетон на столе перед Джексон.

В статье указан родной город унтер-офицера МакКинни — Либерти-Фоллс, штат Вермонт. Быстрая перекрёстная ссылка из ВоенСети говорит Джексон, что Либерти-Фоллс — это небольшой городок недалеко от столицы штата, Монпелье. Его население составляет всего тридцать тысяч человек, что для неё шокирующе мало. В любом из пяти кварталов многоквартирных домов любого ОЖК жителей больше, чем в нём.

Когда военные пишут родной город солдата, они всегда имеют в виду место призыва. Капрал Джексон очень сомневается, что Анна МакКинни проделала весь путь до этого маленького городка в Вермонте только для того, чтобы посетить там вербовочный пункт, и она готова поспорить, что кто-нибудь в Либерти-Фоллс всё ещё помнит её имя.

Глава 3

Свобода

— Не заставляй меня искать тебе какую-то дерьмовую работу, — говорит сержант Собески, когда капрал Джексон входит в его кабинет и отдаёт честь. Взводный сержант — коренастый мужчина с седеющей бородкой и постоянно хмурым выражением лица.

— Никак нет, сэр. Я пришла проверить, смогу ли я получить несколько дней увольнительной. Так как я в любом случае занимаюсь сейчас всякой дерьмовой работой.

Сержант Собески смотрит на неё, его хмурый взгляд становится всё более суровым, поскольку он, несомненно, размышляет, считать ли её повтор его ругательства чем-то, граничащим с неподчинением. Затем он приподнимает бровь.

— Увольнение? Какого чёрта ты собираешься там делать, Джексон? Завела себе гражданского ухажёра в городе?

— Никак нет, сэр. Я вдруг почувствовала необходимость подышать свежим воздухом.

Сержант Собески изучает её лицо с кислым, как всегда, выражением. Потом качает головой и садится за свой стол.

— Ясен хрен, я не смогу использовать тебя ни для чего серьёзного, пока батальон не оценит твоё психическое состояние и не подпустит тебя снова к оружию.

Он проверяет терминал ВоенСети на своём столе.

— У тебя накопилось пять дней, Джексон. Хочешь взять их?

— Если это не проблема для отделения, сэр.

Сержант Собески стучит по клавиатуре двумя пальцами, это занятие он явно находит неприятным. Затем нажимает кнопку на сенсорном экране своего терминала и откидывается на спинку стула.

— Сейчас я командую взводом, мисс Джексон, и мне плевать. Бог свидетель, вы все заслужили несколько дней пьянства и блуда после той жопы, что случилась в Детройте. Подойдите к ротному клерку и назовите ему желаемые даты вашей увольнительной.

— Спасибо, сэр, — говорит она и снова салютует.

— Тогда перестань доставать меня и проваливай, — говорит сержант, небрежно отдавая ей честь.

На следующее утро Джексон надевает свою редко используемую парадную форму вместо гораздо более удобного камуфляжа. Она предпочла бы носить полевую форму — парадная выглядит намного более презентабельно, но чувствует она себя в ней намного более душно — но подчиняется правилам и натягивает парадное приталенное платье.

После завтрака она идёт через базу в авиационную секцию. Солдат, находящийся в отпуске, может сесть на военный транспорт, в котором есть свободное откидное сиденье в грузовом отсеке. Некоторые солдаты проводят большую часть своей увольнительной, ожидая попутный транспорт, но Джексон без проблем получает место в транспортном шаттле следующим в восточном направлении.

Она проводит утро, летя через восточную половину континента на череде шаттлов. Наконец, после остановок на базах TA в Кентукки, Чикагском метроплексе и северной части штата Нью-Йорк, она оказывается в Берлингтоне, небольшой авиабазе TA на берегу озера Шамплейн. Прямо перед главными воротами базы находится остановка общественного транспорта.

Являясь солдатом, Джексон имеет определённые привилегии в гражданском мире. Она может питаться в любом правительственном учреждении, где есть столовая: на военных базах, в центрах государственного управления, в буфетах для перемещающегося персонала. Она также может бесплатно ездить по системе маглевов[2], просто предъявляя свой военный ай-ди вместо обычного билета.

Она входит в здание терминала, проходит мимо охранников в форме, стоящих у дверей. Её парадное платье ТА обеспечивает ей почтительные кивки. Она не сомневается, что появись она здесь в своей старой, потрёпанной гражданской одежде, это означало бы инспекцию безопасности и собеседование на месте, чтобы убедиться, что у неё есть веская причина быть здесь, и достаточно средств для оплаты билета на маглев. По своему ай-ди она получает билет и садится на региональный маглев до Либерти-Фоллс, всего в десяти минутах езды.

Городок чистый, аккуратный, среднего класса. Нигде не видно никаких высоток, способных испортить вид на зелёные горы, которые окружают город. По сравнению с Дейтоном, это похоже на другой мир, не говоря уже о Детройте.

Джексон приехала в Либерти-Фоллс всего лишь с зацепкой из одной фамилии. Выданный армией наладонник в кармане её форменных брюк и разговаривает только с ВоенСетью, которая не взаимодействует ни с одной из гражданских сетей передачи данных. Она может проверить мутные новости из захолустных подразделений ТА или посмотреть любое количество инструкций и руководств, но наладонник не позволит ей такую малость, как просмотреть расписание автобусов на водородном топливе, припаркованных рядом с транзитной станцией. Она почти готова попросить местного жителя одолжить ей на минутку свой персональный датапад и положиться на респектабельность, которую её униформа, кажется, вызывает в этом анклаве среднего класса, когда она видит публичную библиотеку впереди на углу покрытой газоном площади.

Библиотека располагает общедоступными терминалами данных. Она входит, садится перед одним из них и открывает справочник публичных и частных Сетей. В Либерти-Фоллс есть восемь узлов Сети, принадлежащих людям с фамилией МакКинни.

Она уже почти готова к тому, что поиск нужной МакКинни потребует тщательного изучения каждого адреса в списке имён, который она только что нашла, но, в конце концов, решение находится быстро и просто. Она вставляет полное имя Анны МакКинни в эвристический поиск, чтобы посмотреть, что получится. Терминал данных мигает секунду, а затем выплёвывает четыре экрана с результатами поиска. Джексон открывает несколько, чтобы увидеть, относятся ли они к нужному человеку, и самый первый из открытых — это запись в выпускном альбоме из её школы, Общественной Политехнической Средней Школы имени Мигеля Алькубьерра. Девушка на снимке несомненно является молодой версией женщины с фотографии церемонии вручения военных наград, которую Джексон сохранила на своём наладоннике. В Детройте она так и не смогла разглядеть лицо Анны МакКинни, но у неё было достаточно времени, чтобы изучить её фотографию с тех пор, как она откопала её на своём наладоннике вчера в столовой. Есть ещё много ссылок на неё в публичных новостных хранилищах, хранящихся для потомков, и после нескольких минут поисков Джексон находит имена её родителей, запечатлённые на фотографии гордой семьи на выпускном вечере Анны из Политеха Алькубьерра в 2188 году.

АННА МАККИННИ, КЛАСС 88-ГО ГОДА, И ЕЁ РОДИТЕЛИ, ДЖЕНИФЕР И РОБЕРТ МАККИННИ.

Она проверяет список адресов, которые нашла в общедоступных каталогах, и в самом низу списка видит запись: МАККИННИ РОБЕРТ и ДЖЕНИФЕР. Они находятся в частной сети, «Точка данных», но их позиция не является закрытой, и номер их сетевого узла сопровождается адресом улицы: 4408 Копли-Серкл, Либерти-Фоллс, САС/VT/056593.

Едва только взглянув на адрес родителей женщины, которую она убила, она понимает, что какая-то часть ее души хотела чтобы она ничего не нашла, забрела в тупик здесь, в пригороде Вермонта, и убралась домой в Шугарт имея основание прекратить раскопки. Теперь, когда адрес прямо перед ней, у неё больше нет возможности вернуться к тому, как всё было до Детройта, нет никакого способа рационально держать себя в неведении.

Согласно карте города, Копли-Серкл — это улица в жилом районе в двух километрах от библиотеки. Джексон записывает адрес в блокнот в своём наладоннике, делает жёсткую перезагрузку терминала, чтобы очистить все экраны, и покидает библиотеку, чтобы пойти и, возможно, найти критерий отпущения грехов.

Глава 4

Вермонт

Копли-Серкл — аккуратный квартальчик. Дома маленькие, но между ними есть пространство, и все они имеют перед собой маленькие лужайки с участками искусственной травы. Однообразие окрестностей напоминает Джексон военную базу, ряды почти одинаковых зданий выстроились, как рота ТА в ожидании на утреннем разводе. Перед многими домами припаркованы водородные автомобили — личный транспорт, почти немыслимая роскошь в ОЖК.

Номер 4408 по Копли-Серкл находится в конце длинного глухого тупика. Здесь тоже есть устройства для фильтрации воздуха на окнах, но, когда Джексон выходит на дорожку, ведущую от дороги к входной двери дома номер 4408, она замечает, что их кондиционирующий блок даже не работает. Воздух здесь очень чистый.