Помоги проекту - поделись книгой:
Его отпустили могучие горы,
И взглядом другим он окинул просторы.
Вдали, там где небо терялось в степях,
Он видел людей, что парят в облаках,
И зов их донесся, но снова затих,
Он понял, что место ему среди них.
Лишь время придет, и он будет летать,
В приволье воздушных потоков порхать.
Сейчас еще рано с землей расставаться,
Он должен творить здесь, за правду сражаться,
Сквозь бури пройти через море и сушу,
Он должен унять беспокойную душу!
Правда
Грязный социум съел человека,
Мир по пояс погряз во лжи.
Как общаться с моральным калекой?
Просто правду ему скажи!
Правда стала явлением редким,
Как огромный природный алмаз.
Соберись и ударь, словом метким,
Да наотмашь – не в бровь, а в глаз!
Пусть поежится он, покоробится,
Пусть плеснет ядовитой слюной,
Пусть побегает и остановится
Ошарашенный перед тобой.
И не думай, что будет дальше,
Просто правду ему сказав,
Ты пилюлю вручил от фальши,
Да и сам оказался прав.
Ты возьмешь грязный мир за уши,
И заставишь его встряхнуться,
Если и не дотащишь до суши,
То хотя бы не дашь захлебнуться!
Ключевой вопрос
На бескрайних просторах Родины
Раскинулись нивы обильные,
В них труды, пот и кровь положены
Человека безудержно сильного.
Он окинет их взглядом хозяина
Чуть усталым и не без гордости,
В счастье есть лишь одна тайна:
Жить трудом своим, да по совести!
А другой, грызуну уподобившись,
Себе в нору стащил два колоса
И трясется над ними, сгорбившись,
Себя хвалит дрожащим голосом.
Негодяй никогда не живет достойно.
Как он смотрит в глаза родителям?
Они стремились дать Родине воина,
А он вырос позорным вредителем.
Вопрос нужно ставить в таком ключе:
Кто ты – дрожащая мышь полевая,
Или ты Человек с большой буквы «Ч»,
Живущий стихиями повелевая?
В защиту Заратустры
Мой подзащитный вовлечен в убийство бога,
А рыльце-то в пушку у прокурора,
Хоть это дело и запутано немного –
Все ясно как прекрасная Аврора!
Ведь Заратустра сам почил до нашей эры,
И если обвинение не ложно –
Не стало бы основ христианской веры
И Рождество Христово было б невозможно.
Как стало ясно нам в двадцатом веке,
Убийство бога представляет призму,
А сквозь нее ученье о сверхчеловеке
Дает зеленый свет фашизму.
Свалив вину на мертвого пророка,
Убийца лично дело сшил.
Постмодернизм хотя и допускает много,
Но Заратустра так не говорил!
Пусть дело сшито криво и убого,
Один вопрос, по сути, есть:
Допустим, больше нет на свете бога,
Тогда скажите кто вы…, Ваша честь?
Поделиться книгой: