Пособие по игре в прятки

Я проигнорировала ее протянутую руку.

– А Стив? Вы обещали.

Она кивнула.

– Он мне пока нужнее, чем ты. Докажи, что можешь быть полезнее.

Она отвернулась. Разговор был окончен. Я взяла конверт и покинула школу, в которой провела четыре долгих года. Внутри была пустота, впереди – неизвестность.

Самолет набирал высоту, когда я наконец удосужилась взглянуть в свой паспорт. Меня зовут Анна Ли. Экзотичное имя для девушки с идеальной внешностью. «Что ж, весьма символично». На этом я подоткнула под голову подушку и мирно задремала в преддверии новой жизни.

***

Три почтенные дамы собрались у вдовы Фишер, чтобы обсудить за чашкой чая вчерашний прием у полковника Келлера. Ни одна из них не была удостоена приглашения, но это не мешало им смаковать просочившиеся подробности.

– Вы слышали, у полковника подавали устрицы? – начала одна.

– Говорят, из доставили самолетом из Франции, – тут же подхватила другая.

– Жена мэра изрядно набралась, – выбросила один из козырей вдова.

– А любовник изрядно проигрался в карты.

– Что же делается, что делается, – покачала головой одна из приятельниц, – вот в мою молодость…

Но слушать про молодость соседки никому было неинтересно, в отличие от загадочной фигуры полковника. Фигура у него, надо сказать, была самая обыкновенная: не высокая и не низкая, но подтянутая и стройная, с военной выправкой. Вдова Фишер, которая почувствовала, что разговор зашел не в то русло, вернее, покинул нужное ей русло, перебила товарку:

– Вы слышали, говорят, полковник больше не будет устраивать приемов, – почувствовав интерес подруг, она выдержала театральную паузу и трагическим шепотом продолжила, – говорят, он разорен!

– Как же так?

– Не может быть… – Кумушки не на шутку взволновались.

– Поверьте, информация из проверенных источников, – вдова зачем-то подняла костлявый палец.

Вдруг дверь полковника Келлера отворилась, и на пороге показалась его помощница. Все трое прильнули к окну. Помощница, довольно молодая, но удивительно невзрачная, вытряхнула коврик и захлопнула дверь, едва не прищемив три любопытных носа.

– Я слышала, – сказала после паузы одна из подруг, – что эта девица – его племянница.

– А почему она всегда в черном? – полюбопытствовала одна из почтенных особ.

– В трауре, ясно же, – ответила другая.

– Как я, бедный мой Хайнц, – Фрау Фишер промокнула кружевным платочком набежавшую слезу.

– Любовница она его, вот что я вам скажу, – с уверенностью заявила третья, повергнув в шоковое состояние двух других.

– Не может быть, – выдохнула вдова.

– Точно вам говорю. Он же не ездит без нее никогда, – авторитетным тоном заявила она.

Вдова с неудовольствием почувствовала, что одна из подруг перетягивает одеяло на себя:

– Не верю, – заявила она, ударив сухоньким кулачком по столу, так, что звякнули серебряные ложечки в чашках, а обе подруги испуганно охнули, – Вы ее видели? Она же страшна, как смерть, а полковник – мужчина видный. – Внеся свою посильную лепту, вдова с удовольствием сделала глоток чая.

Никто не видел полковника и помощницу вместе. Последняя была слишком скромна, если не сказать робка.

Тут раздался стук в дверь, и обескураженная вдова внесла в комнату ожидавшим соседкам коробочку свежайших безе, перевязанную большим кремовым бантом.

– От полковника Келлера, – дрожащим голосом произнесла она.

***

Новая жизнь началась с имени на моей электронной почте: «Роман Кротов». Я пожала плечами: имя ни о чем мне не говорило. Вот если бы была написано Чарльз Диккенс или, на худой конец, Уильям Теккерей. А тут какой-то Роман Кротов. Я полезла в Интернет. Страницы пестрили его интервью, скандальными заявлениями, фотографиями. А он ничего, не Стив, конечно, но все же. И что мне с ним делать? Для начала познакомлюсь.

В первый день я ждала его возле студии: девушка с идеальной, ничем не сдобренной внешностью. Мимо пройдешь и не заметишь. А заметив, никогда не вспомнишь. Он даже не удостоил меня взглядом, словно я пустое место. Зато я знала, где он любит обедать, что обычно заказывает и каких девушек предпочитает: конечно же, моделей, кто бы сомневался? Никакого полета фантазии.

На следующий день я основательно подготовилась: короткое платье в обтяжку, шпильки, длинные белые волосы, черты лица а-ля Ким Кардашьян. Ну и что, что я четыре года была изолирована от общества? Я быстро учусь. Вульгарно? Зато мужики всегда клюют: чем примитивнее, тем привлекательнее. За барной стойкой сидеть в платье такой длины крайне неудобно, но эффективно – без внимания не останешься. Я тянула через трубочку коктейль и поглядывала из-под опущенных ресниц на дверь. Роман пришел с каким-то молодым человеком, оценивающе посмотрел. Ага, заметил. Кто бы сомневался? Игра началась. Знать бы еще правила.

Я изучила все его любимые места, зубную пасту, которой он чистит зубы, размер его одежды и обуви, оставалось познакомиться с ним самим. Невзначай оказывалась там, где он. Иногда одна, иногда со спутником. Блондинке с такой внешностью несложно найти себе спутника, ведь правда? Блондинка никогда не смотрела в сторону Романа. Зачем убивать в мужчине охотничий инстинкт? Он подошел спустя неделю:

– Девушка, в последнее время мы часто встречаемся, но до сих пор незнакомы. Спешу исправить эту несправедливость. – Он улыбался и в роли ловеласа был смешон, его интервью нравились мне больше.

– Разве? – я захлопала накладными ресницами.

Роман растерялся, привык, что дамы сами вешаются на шею, а тут – облом. Через секунду взял себя в руки.

– У вас очаровательный акцент? Откуда вы?

– Неделю назад прилетела из Америки. – И ведь не лукавила почти. По паспорту я гражданка США.

– У вас не американский акцент, – он пустил в ход все свое обаяние.

– А вы внимательный, – подыграла я. – У меня мама русская, но я почти всю жизнь провела в США. Только что окончила университет и решила посмотреть мир. Россия! Всегда мечтала здесь побывать: побродить по местам, где некогда гулял Пушкин, а Эрмитаж – что может быть прекраснее? – самой от себя тошно.

– О, как вы прекрасно сказали. Я тоже обожаю Пушкина, особенно… Вас, кажется, ждут? – Сказать, что Роман был разочарован – значит ничего не сказать.

– Кажется, да. Приятно было поболтать, – я мило улыбнулась.

– Надеюсь увидеть вас снова, – удаляясь под руку со своим спутником, я спиной чувствовала взгляд Романа.

Конечно же, мы встретились, еще и еще, потом снова. Через месяц я привела его в свою квартиру: в стаканчике в ванной стояла его любимая зубная паста, в шкафу висел махровый халат его размера, в прихожей ждали купленные ему тапочки.

– Оказывается, мы и в этом похожи, обожаю эту пасту.

– Не может быть. Все мои знакомые ее терпеть не могут. – «И я в том числе».

Роман оказался педантом. Прежде, чем меня взять, он аккуратно снял и сложил на стульчик свою одежду. Наверное, сказывалось тяжелое советское детство. Еще он был брезглив: после секса бежал в душ, запах изо рта выдавал его с головой: он чистил зубы. Мерзость! Но в чем-то Роман был хорош: никогда не оставался на ночь, не скупился на подарки, не лез в душу, был неплохим любовником и с ним можно весело провести время. Меня все устраивало, его, по-видимому, тоже. Где-то через неделю наших «отношений», когда мы, утомленные, лежали в постели, Роман вдруг ляпнул:

– Скоро я буду богат, очень богат, – его лицо приняло мечтательное выражение. Я напряглась:

– Ты играешь с огнем, – предостерегла я. Он не услышал или не захотел услышать, слетел с кровати и, подхватив меня на руки, закружил по комнате:

– У меня будет все, слышишь, все. Что ты хочешь? Феррари, яхту, самолет?

– Я хочу, чтобы ты был жив и, желательно, здоров.

Он, кажется, обиделся, спустил меня на пол и поспешно ретировался. Конечно же, он меня не послушал. Возможность легких денег вскружила кудрявую голову. Спустя несколько дней новостные каналы и всемирная паутина смаковали новость: «Роман Кротов мертв», «Известный журналист найден в своей квартире мертвым». «Эх, Ромка-Ромка, бедовая головушка». Горевать было некогда, на электронку упало письмо, всего одна строчка: флэшка. Видимо, Роман нашел на кого-то компромат и собирался шантажировать или слить информацию другим. Оставалось только узнать, где он хранил злополучную флэшку. «Думай, думай. Нужно действовать быстро, пока не опередили. Если Романа нашли в квартире, значит, квартира опечатана. Так просто туда не попасть. Придется действовать проверенным способом».

На следующий день я в полной боевой готовности крутилась возле полицейского управления, где занимались расследованием убийства Романа. А что это было убийство, я даже не сомневалась. Войдя внутрь, направилась к окошку, стуча каблучками.

– Гражданочка, вам чего? – окликнул меня полицейский. Я скользнула взглядом по погонам. Сержантик. Хорошенький, конечно, но мелковат. Мне бы кого покрупнее. Начальник стар, лыс и аскетичен. Не мой случай. А вот зам – то, что надо.

– Мне б к начальнику твоему попасть, я нагнулась, придвинув содержимое внушительного декольте к окошку.

Бедный сержантик сглотнул:

– К кому именно и по какому вопросу?

– К полковнику Тарасенко.

– По какому вопросу? – сержантик оказался настойчив.

– По личному, – я улыбнулась в тридцать два зуба. – Скажи, подруга жены пришла. Не примет – ему же хуже.

Сержантик аж вспотел.

– Подождите, я доложу.

– Доложи-доложи, так ему и передай, слово в слово.

Он вернулся довольно быстро.

– Товарищ полковник вас ожидает. Проводить? – в его голосе прозвучала надежда.

– Сама справлюсь, – виляя бедрами, походкой от бедра двинулась по коридору.

– Прямо и направо, – сержантик чуть ли не по пояс вылез в окно. Послала ему воздушный поцелуй.

Я вошла без стука. Полковник Тарасенко всей своей невоздержанной в удовольствиях персоной восседал за столом. Его багровое лицо лоснилось, несмотря на то, что в кабинете было довольно прохладно. «Ах ты ж мой кабанчик».

– Петр Ильич, – елейным голосом начала я, – прошу простить мне мою шалость, но ваш подчиненный никак не хотел меня пускать, – я обиженно надула губки.

– Не может быть, – расплылся в улыбке он. – Не хотел пускать такую красивую барышню? Тю. Ну, я ему задам, – он погрозил пальцем, больше похожим на сардельку.

– Не надо, Петр Ильич, зачем вы так? – я молитвенно сложила руки, так, что две мои накладные подруги едва не выскочили из декольте.

Поросячьи глазки полковника стали масляными.

– Ладно. Для вас все, что угодно. Чем могу быть полезен?

– Дело в том, что… – я поднялась со стула и медленно направилась к выходу, давая Петру Ильичу возможность разглядеть мои аппетитные формы сзади. Подойдя к двери, низко наклонилась, от чего моя ультракороткая юбка поползла вверх, открывая кружевную полоску чулок (дома тренировалась перед зеркалом). Пальчиками с длинным острым маникюром повернула в замке ключ. – Так нам будет удобнее вести диалог, ведь правда?

Петр Ильич часто закивал, подбирая со стола слюни. Гадость! Но работа есть работа. Я вернулась к столу, схватила полковника за галстук и, сдерживая поднимающуюся к горлу тошноту, впилась в толстые губы.

– Хочешь продолжения? – я отстранилась. Конечно, Петр Ильич хотел. – Буду ждать тебя вечером возле квартиры убитого журналиста.

Лицо полковника так побагровело, что я испугалась, доживет ли он до вечера или его хватит апоплексический удар.

Я поднялась на четвертый этаж старого дома, поднырнула под желтую полицейскую ленту, нажала ручку, дверь легко поддалась. Как это ни печально, но придется на время проститься с Петром Ильичем, мне он больше не нужен. Я выдохнула и вошла. На полу неопрятной кучей распластался полковник, все перевернуто вверх-дном, ящики с бумагами валялись на полу, дверка развороченного шкафа болталась на одной петле, из разрезанной обшивки бедного дивана клочьями торчал поролон. Я опоздала. Увы и ах! Прошла в другую комнату, видимо, служившую Роману кабинетом. Взгляд упал на календарь. Седьмое апреля обведено красной ручкой. Что было седьмого апреля? Я напрягла память: мы не виделись, Роман пропадал несколько дней. У него была назначена встреча? Может, может… Про машину вряд ли кто-то вспомнил, а ведь у Романа стоял видеорегистратор. В квартире больше нечего было ловить, и я спустилась в подземную парковку. Стук каблуков наполнял пустое помещение гулким эхом. Я поморщилась: «Дурацкие шпильки, кто только их придумал». А вот и черный БМВ Х-6. Можно было поискать ключ в квартире, но, честно говоря, не было никакого желания задерживаться дольше, чем необходимо. Я достала из волос, убранных в высокую прическу, шпильку. Пара минут и замок глухо щелкнул. Удобно устроившись на переднем сидении, нажала кнопку просмотра. Меня интересовало седьмое апреля, четыре дня назад. Только бы у регистратора было достаточно памяти. Если нет, придется подкатывать к охранникам их банка напротив. Повезло! Аэропорт, ну, конечно, Роман куда-то летал. Может, почувствовал, что земля под ним горит и решил спрятать флэшку? А вдруг кого-то встречал? Об этом страшно было даже подумать. В это время из Пулково вылетало три рейса: в Пензу, Париж и Цюрих. Пенза отпадает сразу. Париж или Цюрих? Если это не романтическая поездка, то, скорее всего, Цюрих. Зная педантичность Романа, я склонялась к версии, что флэшку он спрятал где-то в Швейцарии, наверняка, в каком-то банке. Ну, не в землю же он ее зарыл, ведь правда? И, не думаю, что из Цюриха он поехал дальше. То, что он выбрал Швейцарию, меня не удивило. Содержимое банковских ячеек не попадает под систему автоматического обмена информацией между странами. Очень умно. В этой стране есть частные хранилища и для аренды ячейки порой достаточно удостоверения личности. Придется лететь в Цюрих. Я заказала билет на ближайший рейс. Анной Ли уже явно заинтересовались, поэтому полетит… дайте взглянуть – Кара Вонг. Да хоть Мата Хари, блин. Придется поторопиться, если не хочу опоздать.

У входа меня, естественно, пасли. Что ж, ожидаемо. Я нырнула в один из переулков, коих в Санкт-Петербурге предостаточно и… пропала. Не зря я ходила на экскурсии и по крышам в том числе. Из переулка вышли двое: высокая блондинка в умопомрачительном мини и невзрачная дама неопределенного возраста в сером пальто. Преследователи разделились. Конечно же, больше повезло тем, что следили за блондинкой. Она купила в ближайшем ларьке мороженое и расположившись на скамейке, с наслаждением стала его облизывать, покачивая длинной ногой в остроносой туфле. Не работа, а наслаждение. Пока двое шпиков получали эстетическое удовольствие, пара других следовали за удаляющейся в такси серенькой мышкой в сером же пальто. Мышка прошмыгнула на рейс до Парижа, а мороженое у блондинки все не кончалось. К большому неудовольствию наблюдавших, им пришлось оставить свой пост и вернуться к выполнению своих прямых обязанностей по наблюдению за домом скандально-известного журналиста. Какие еще сюрпризы он им принесет?

Ах, как чудесно прогуляться по Елисейским полям в апреле: воздух напоен ароматом цветущих каштанов, оживают дремавшие фонтаны, воркуют влюбленные. Париж кружит головы и влюбляет с первого взгляда. Но нам не нужно в Париж, наш путь лежит в скучноватый и прагматичный Цюрих – родину знаменитых швейцарских часов и не менее знаменитых банков. В одном из них лежит бомба замедленного действия, если она рванет, мир уже не будет прежним. «Ох уж этот мир мужчин – всемирные заговоры, власть – как же это скучно! И почему им не живется мирно? Жили бы как хиппи, носили бы длинные волосы и фенечки, несли бы в мир любовь. Нет же…», – я не успела додумать не претендующую на истину мысль, потому как вошла в первый банк. Мне не пришло в голову ничего другого, как… стать Романом. Не знаю, насколько убедительно получилось, заодно будет возможность проверить. План был прост, как и все гениальное – зайти в банк, заговорить со служащим, спросить сколько времени… шучу, как открыть счет. Ну, не взламывать же банк, ведь правда? Роман открывал ячейку совсем недавно, его должны, просто обязаны узнать. В первом банке меня ждал провал. Пришлось выслушать длинную лекцию о разных банковских опциях, и, потея под толстым слоем грима, кивать китайским болванчиком и улыбаться. Удача улыбнулась мне только в пятом. Слава богу! Я боялась, что грим скоро поплывет и Роман будет выглядеть не так шикарно, как он привык при жизни. Царство небесное! Сотрудница мило улыбнулась, поздоровалась. Явно удивилась, что мистер Кротофф вернулся так рано, но банковская этика не позволила ей произнести свои мысли вслух.

– Не могли бы вы показать свой паспорт? – ее синие очи смотрели просительно, почти умоляюще. Я с готовностью протянула или протянул, сама запуталась, паспорт на имя Романа Кротова. Где взяла? О, все проще простого, просто надо знать места.

– Ключ? А, ключ, – с обескураженным видом Роман принялся рыться по карманам, ключ не находился. Заминочка вышла. Роман развел руками.

Сотрудница улыбалась менее мило, скорее, натянуто. Но на то они и швейцарцы, чтобы быстро решить любую проблему. Она куда-то удалилась, попросив подождать. Ну вот, сейчас меня скрутят и положат фальшивым лицом в настоящий мраморный пол. Спустя минуту, невероятно долгую минуту, девушка явилась в сопровождении управляющего.

– Как же так, мистер Кротофф потерял ключ, – управляющий поцокал языком, – придется взламывать ячейку. – «Есессвенно, за мой счет. Ну, вот, а я хотела обойтись без взлома».

– Позвольте, уважаемый, зачем же взламывать? У вас же есть запасной ключ, – запротестовал Роман. В общем, не положено. Только вскрытие. В присутствии клиента, сотрудника банка и управляющего. Все действующие лица на месте, оставалось дождаться взломщика. Мы расположились, вернее, меня расположили в вестибюле. Время на швейцарских часах на стене тикали нарочито медленно. Такое ощущение, что они вообще не шли. «Но ведь такого не может быть», – воскликните вы, памятуя о хваленой точности и будете совершенно правы. Просто лицо под гримом ужасно чесалось, а бедное тело совсем сопрело под поролоновыми накладками. Наконец, явился взломщик. По его угрюмому лицу можно было заподозрить в нем русского, но отсутствующий характерный запах перегара с головой выдавал в нем швейцарца. Впервые я так радовалась взломщику сейфов и, надеюсь, в последний. Несмотря на недружелюбный вид, работал мужичок сноровисто и вскоре ячейка была открыта. Я, вернее, Роман, правда, моими, нет, казенными, деньгами заплатил в кассу неустойку. Далее было предложено пролонгировать ячейку или забрать содержимое. Ячейку Роман благоразумно пролонгировал, а вот содержимое забрал.

Напротив банка расположилось уютное кафе. Даже слишком уютное, учитывая то, что кафе имело два входа. Роман, под неусыпным надзором нескольких пар глаз выпил чашечку кофе и удалился в туалет. За столик он, разумеется, не вернулся. Из задней двери кафе вышли двое: высокая блондинка в умопомрачительном мини и невзрачная дама неопределенного возраста в сером пальто. Болтая, они не спеша двинулись по улице, на перекрестке обнялись и, распрощавшись, разошлись в разные стороны.

Домой, вернее, в заблаговременно снятую квартиру я вернулась почти ночью. Очень уж долго пришлось избавляться от хвостов, в том числе и от блондинистого, что тоже заняло определенное время.

Роман стоял посреди комнаты, направив на вошедшую пистолет.

– Спасибо, что принесла мне флэшку, прекрасная работа. Я даже носа не мог сунуть в банк, – раздался негромкий хлопок, женщина в сером пальто медленно осела на пол.

– Пожалуйста, – произнесла из-за его спины блондинка, ударив по шее ребром ладони.

Очередное любовное разочарование. Нину, конечно, жаль, хорошая женщина… была, но своя шкура дороже. Я села на кровать, день выдался не из легких, набрала номер полиции. Дальше уже их работа. Блондинка сделала свое дело. Пора от нее избавляться.

Из дома номер три по улице Нордштрассе вышла неприметная женщина неопределенного возраста в сером пальто. Пройдя к набережной, подошла к парапету и, на глазах следующих за ней людей бросила флэшку в воду. Им было невдомек, что в воде ждал водолаз. Первое задание выполнено. Пришло время залечь на дно. А где лучше всего спрятаться? Правильно, на самом видном месте. Настало время полковника Келлера и его робкой помощницы.