Сказки о людях и зверях

Жил на свете мальчик один, Максим. Он считал, что равновесие всего – сила! Там, где зло, там добро, да наоборот. Придерживался он принципа сего в буквальном смысле в жизни обычной. Вот он Катьку за косу потянет – потом портфель ей до дома несёт. Жука Машке подкинет, но в столовой ей конфету отдаст. По русскому три, по литературе пятёрка. С папой поспорит – маме посуду поможет помыть. И каждый руками разводит: злодей Макс или хороший, поди разбери да пойми, как с мальчиком дальше общаться, как с мальчиком дальше быть!

Вот сделать решил он дело большое – записаться в волонтёры! Зверей бездомных кормить, улицу от листвы опавшей осенней чистить, деткам конфетки раздавать, надписи на стенах домов закрашивать, мусор собирать. Жди теперь беды, проделки глобальной! Готовятся девочки, готовится мама, готовится папа и учителя. А Максим подумал: раз он такие поступки значимые совершил, закроют глаза на то, что уроки не будет делать он дома. Есть дела поважнее после тяжкого школьного дня. Больше ему не до зубрежки стихов, примеров, подсчетов, чтения книг. Игры теперь первое место в жизни его занимают. Он катает машинки, на поле гоняет мяч, до наступления ночи глубокой на компьютере играет.

И были последствия – теперь по программе отстал бедный Максим, он спит на уроках, ведь дома совсем не до сна! Кто вообще придумал этот сон дурацкий, ненужный!

Что делать, решил Макс снова добрыми делами заняться: видимо, мало их было сделано, чтоб оценки учителя ставили только высокие. Вызвался он стать школьным дежурным, все жвачки от пола и парт отдирать, чистить столы от чернильных следов, доску мыть, мелом все классы снабжать, чтобы посередине урока уж точно не кончился он! Напоследок стулья поднять и класс подмести чисто-чисто. Но отчего-то успеваемость отказалась в гору идти, всё так же на месте осталось. Да и родители и учителя не стали добрее от добрых дел его. Говорят:

– Нельзя так плохо учиться! Нельзя домой двойки нести! Нельзя забывать про решение домашних заданий!

– Да что вы «нельзя» да «нельзя»? – качал головою Максим. Да новые дела хорошие придумывал.

На этот раз он дом убрал, все ящики разобрал, вещи сложил, углы и полки от пыли протёр, в книжном шкафу книги красиво расставил, даже в вазы листьев опавших собрал.

– Теперь родители точно расскажут, что я отличный мальчик, что я только пятёрок достоин!

И радуется Максим, маму, папу с работы ждёт не дождётся.

Приходят они, да как упадут на скамеечку в прихожей, мама руку ко рту поднесла и спрашивает:

– Что на этот раз ты натворил? Что-то страшное и ужасное?

– Нет, мама, нет, папа, я же хороший! – и довольный в комнату свою убежал.

А оценки всё хуже и хуже! Уже самому неудобно. Вот вчера его вызвали к доске перед классом на вопросы отвечать, позориться, краснеть. Ведь нет у мальчика ответов, не знает ничего. И также не знает, что делать. Ещё добрых дел или, может, уроки? Скоро контрольных сезон!

Пришёл он домой, отложил все игрушки и, нечего делать, учебник открыл. Просидел Максим за столиком с ручкой в руке немалых четыре часа! Устал, утомился. На следующий день в школе пятёрку получил и снова дома за зубрёжку принялся. И нет больше дела ему до уборки, тарелки не моет, игрушки валяются просто везде без разбора, даже одежду не сложит. Как-то свитер его оказался на люстре, мама в комнату зашла – и прямо на голову, прямо на новую причёску этот свитер несчастный упал:

– Нельзя, Максим, не мыть за собою посуду! Нельзя разбрасывать вещи! Тем более вешать на люстру! Нельзя разбрасывать по квартире игрушки!

– Да что ты заладила «нельзя» да «нельзя»! – Максим головою качает, думает, что вот уже отличник почти, а мама за вещи ругает. Только повод ей дай!

После этого Максим не только отличником стал, но и делал дома уроки, мыл посуду, складывал все игрушки, и уж точно не висит больше никаких свитеров у них дома на люстре! И уверен он: простят, если сын припозднится сегодня. Слишком Максим хороший, слишком Максим послушный, чтобы что-то запрещать, чтобы за что-то ругать! Гулял Максим долго, страшно время назвать, когда заявился домой, наконец. С мамой и папой на пороге столкнулся, оба напуганные чем-то:

– Мама, папа, что случилось? Что произошло?

– Максим, – начала мама серьёзно, – нельзя так долго гулять! Нельзя ничего нам не говорить!

Надоели Максиму эти «нельзя»! Взрослые только это и говорят. Наутро на переменке он с Катькой поделился историей своей, а Катька ему и сказала:

– Ой, Максим, насмешил! Плохое дело не победить, не переплюнуть хорошим! Тут скорее наоборот! Любое дело хорошее, доброе на раз-два перекроет плохое! И забудут благие поступки. Вот тебе бы понравилось, если бы папа с работы злой домой пришёл и компьютер твой себе забрал, но на следующий день принёс нового робота, например.

– Ты не права, тут равенства нет! Робот даже слегка на компьютер не похож!

– Неважно – главное, смысл пойми. Не стоит делать плохие дела – никогда и не будет больше «нельзя», не будут больше ругать ни учителя, ни папа, ни мама.

Максим – мальчишка смышлёный, он Катьку послушать решил. И успевал сделать уроки, посуду помыть, в классе дежурным побыть, погулять, отчитаться перед мамой с папой и бабуле мешки до дома помочь донести. И стали все так добры к нему! Дарят подарки, щедры на слова поощрения. Ведь люди добры к тем, кто так же добр и к ним. Почти всегда! Всё должно быть справедливо, а не за подкуп – только за твой собственный труд!

Картина

У Егорки в школе открыли музей. Там различные экспонаты учителя выставляли – и вазы, и фигурки из глины на вкусы любые, игрушки поколений старших, железные дороги, конечно, с поездами, а картины разных авторов в огромных рамах все стены занимали. Чтоб дети развивались, чтоб дети искусство познавали и улыбались, когда в глаза бросались игрушки давно не актуальные уже, давно забытых поколений.

Егорке музей в радость, любил он пройтись на переменке вдоль рядов, песенку насвистывая.

– Вот взвод солдат, из олова отлитых, в такие играл ещё мой папа! Конечно, хороши они, но чего-то я не вижу главных экспонатов. Наш Ванька Иванов, любитель пожевать жвачку и тихо-тихо, пока никто не смотрит, её под парту прилепить. Я думаю, жвачек этих под партой Ваньки Иванова уже скопилось больше ста! Вот вам и разноцветные герои выставки, что всякие мальчишки, которых Ваньками зовут, горазды делать на уроках втихомолку. А мои хорошие друзья, Петька с Мишкой, пока учителя выводят на доске различные слова, пуляют сквозь ручку бумажки маленькие прямо в девочек, прямо за шиворот! Собрать таких бумажек мелких – и можно строить двухэтажный дом! Чем же вам не экспонат?

Шёл он вдоль ряда солдат и глиняных ваз, и вдруг взгляд его упал на картину, что прямо перед ним висела в серебристой раме. На картинке девочка-принцесса на серо-чёрном фоне красовалась. Она была прекрасна, её застенчивые глазки смотрели прямо на Егорку, и взор её был как живой! Мальчишка ахнул:

– Ну ничего себе, чего бывает! Так изобразить, так передать печальный взгляд как будто бы оживших глаз! Но отчего же настолько грустная она? Возможно, дело в сером фоне, вот почему художник не сделал фон жёлтый или розовый, к примеру? Какие там цвета девчонки любят, не мне судить.

И решил Егорка к охраннику подойти, чтобы спросить, кто автор произведения сего. Охранник дядя Слава, как всегда, спал на посту, смотрел уже десятый сон. Да ещё и так крепко, что танком не разбудишь его. Но Егор выход нашёл, заорал:

– Караул, караул, горим! Пожар!

Дядя Слава подскочил, кепку уронил, огляделся, отдышался, на место сел:

– Чего тебе, Егорка?

– Не известно ли вам, кто автор картинки той?

– Моё дело охранять, а не экспонаты все знать. Иди на урок, опоздаешь.

И, что делать, Егорка бросил взгляд на девчонку, что в картине живёт и побрел на урок, ведь и правда пару минут и звонок.

– А после урока я по преподавателям пройдусь, про автора узнать надобно, и, может быть, ещё раз пойду на девочку смотреть, что в раме серебристой закреплена на стенке в школе номер два.

На вопрос про автора учителя ответа не имели, как будто бы картина сама там по себе решила повисеть, Егорку привлечь. Расстроенный мальчишка побрёл в музей, а когда добрёл и встал между рядами оловянных солдат и глиняных ваз, ахнул, попятился, чуть не упал.

– Ну ничего себе, чего бывает! Готов был отдать свои машинки на пульте управления, если бы спорить кто со мной решил! Слово мальчика Егора – девчонка на картинке смотрела прямо на меня, когда на прошлой переменке я забегал сюда. Теперь же взгляд её опущен и спрятан за ресницы. Но как же так? Разве не пора уже мне в чудеса верить перестать?

И решил Егорка созвать совет скептически настроенных ребят, своих друзей. Петька, Мишка и Егорка переменки три ещё глядели на девочку на чёрно-сером фоне, в серебристой раме, радуя учителей:

– Вот ребята наши пятиклассники – молодцы, искусство познают, ценят!

Но, сколько друзья ни глядели на картину, ничего не менялось. Девочка на ней не двигалась, не поднимала больше глаз.

Расстроился Егорка и решил пойти на отчаянный шаг – спуститься на первый этаж, пройти прямо к кабинету под номером пять, где, прозванная злой, сидела учительница истории, глава музея школьного, и попросить отдать ему на пару дней картину одну для изучения искусства. Вдруг, когда Егорка вырастет, станет он искусствоведом! А в таком решении ему помогла любимая, хорошая учительница по истории, что в кабинете номер пять давным-давно позволила ему на пару дней забрать картину!

Но недаром учительницу злой называли, недаром её опасались. Егорку она совсем слушать не стала, только на урок послала и про домашнее задание напомнила.

Ещё больше расстроился Егор. Идёт по коридору, размышляет:

– Ну что поделать, не буду больше расстраиваться из-за какой-то загадочной девчонки с картинки волшебной. Конечно, дядя Слава спит крепче богатыря, но заимствовать что-то без разрешения нельзя, чести не делает! Буду за ней на переменах наблюдать, тоже неплохо, раз домой не взять.

А после уроков Егорка в книжный магазин зашёл и купил на все деньги, отцом ему подаренные, энциклопедию большую, где про разных художников написано, картины представлены да разобраны тщательно.

Изучив все картины, Егорка спать лёг, а поутру, в школу вернувшись, в музей зашёл. Но не висела уже на стене между рядами оловянных солдат и глиняных ваз та картина в серебряной раме. Как будто бы и не было её никогда! Удивился Егорка, погрустнел, а когда вырос, мечту свою не забыл и правда искусствоведом стал! Картины изучал, все стили написания их знал. В картинной галерее работал, ещё очень много чудесных чудес видал! А однажды произошло самое невероятное чудо – на выставке автора одного, пользующегося большой популярностью, подошла к нему девушка с глазами печальными, большими, да прекрасным лицом. Ахнул Егор – девушка будто с той картины из его детства сошла! Не смог он промолчать да и познакомился с ней. Теперь девушка, так похожая на изображение со школьной картины, что пропала давно, стала женою его. И счастливы они отныне и навсегда!

Искусство – это определённо хорошо, красиво, познавательно. Расширяет кругозор!

Но что же это за история с картиной, так и осталось загадкой нерешённой, да и пусть в жизни иногда так бывает, ведь подобные загадки в нас желание идти вперёд побуждают!

Мечты

Маленькая Ася всё время мечтала о странах других, заграничных. Собирала открытки цветные с достопримечательностями разными, морями и океанами, курортами да улицами непривычными, в коллекцию складывала. Не сосчитать уже!

И не то чтобы родители её с собой не брали, а вместо этого каждое лето в ссылку к бабушке отправляли. Нет, кто так скажет, тот соврёт! Напротив, уговаривали, умоляли её, куклы и сладости предлагали, лишь бы маленькая девочка, маленькая Ася согласилась мечту свою исполнить, в другие страны поехать и начать новую коллекцию фотографий под названием «Где я была».

Но Ася наотрез отказывалась, говорила:

– Я лучше к бабушке в деревню съезжу. Бабушку любимую, бабушку хорошую проведаю. Оладушков её отведаю да Шарика поглажу, выгуляю! Мы с бабулей сядем кроссворд разгадывать на скамеечку маленькую, а потом злые сорняки будем уничтожать да яблочки вкусные, наливные собирать, шарлотку выпекать. А вы езжайте, отдохните, мне открыток привезите да диковинку какую-нибудь прихватите. Я ещё маленькая, я ещё успею мир огромный, мир разнообразный повидать! Уезжайте уже, отдыхайте уже!

Родители только руками развели, да опять путёвку на двоих заказали, оформили. Бабушке позвонили, бабушку обрадовали.

– Это, конечно, хорошо, – мама папе говорит, – что Ася так бабушку любит, каждое лето к ней ездит, скучать не даёт, развлекает, кушает хорошо, оладушки любит. Но как же так, не понимаю, мечтает же она в странах других побывать, новые пейзажи повидать. А недавно во сне пробурчала: «На море хочу, я там, в море, ракушку найду!»

– Загадка, – задумчиво папа произнёс. – Но загадки только на время таковыми являются. Да и на каждую загадку, секрет обязательно, все-таки, должен быть ответ. Мы постараемся, узнаем, мы прознаем! Не переживай, лучше чемодан собирай!

И вот родители Асю в деревню отвезли, одну ночь там провели да на самолёт поспешили.

А Ася в своей комнате игрушки расставила, картинки акварельные с морями-океанами собственного производства развесила да пошла к конуре Шарика – причёски ему делать, расчёсывать, а то совсем уж он растрёпанный, на чудовище похож! Недаром местный кот, рядом проходя, увидал его, перепугался да на дерево полез. Любой бы точно так же сделал! Но сейчас Ася красоту наведёт, и даже букашка маленькая Шарика не испугается.

Не скучала девочка в деревне. Бабушке не переставала помогать, книжки читать, конуру Шарика украшать – ленточки цветные вешать да по морю вздыхать. А недавно совсем зашла к Асе подружка её, Тася. Они с детства вместе в деревне гуляли-отдыхали. Но была у Таси особая черта – хвастунишка она! Может на час историю завести – о кукле новой своей, дорогой, коллекционной, которой больше нет ни у кого, которую ей на заказ сделали. О велосипеде, самокате, что в городе ждёт её с ленточкой розовой. Про своего котёнка маленького, самого красивого и умного на свете! В этот раз все рассказы загорелой Таси с косами африканскими сводились к отдыху в стране, к отдыху на острове, где кругом пальмы, вода, ракушки, камешки, птички разноцветные, фрукты экзотичные. Как она сидела в гамаке, качалась-качалась да кокосовый сок прямо из кокоса, прямо из настоящего пила-попивала. Как от нашествия комаров маленьких, шустреньких по вечерам спасалась, спреем поливалась. На Луну большую смотрела, звёздочки считала. А папа ей купил браслет из самых настоящих ракушек! И прямо в нос Асе тыкала-тыкала им. В общем, так хвасталась, так хвасталась, что слушать уже сил не было. Ася хотела развернуться да в расстроенных чувствах в комнату свою побежать, но тут Тася начала:

– Но моря, океаны, крабы, пальмы, солнце и песок, ракушки да кокосы, африканские косы – это ерунда! – заявила она. – Самое невероятное, самое необычное – это самолёты! Представь себе, подруга, сидишь ты у окошка, глядишь на облачка пушистые, мягкие, словно перина, их пронзают близкого солнышка лучики! А города – ой, города крохотные! Ночью горят города огоньками – красота! А сама ты летишь себе, летишь птичкой перелётной! Высоко-высоко!

– И тебе не было страшно? – вдруг Ася спросила, серьёзная стала.

– А что, я трусишка какая-то? Ха! Меня ничем не напугать, я ничего не боюсь! – и снова Тася-хвастунишка хвастаться начала.

Ася её даже слушать перестала, задумалась. А ведь никто и не знает, никто и не подозревает, что не летает она в страны другие, страны новые из-за самолётов страшных, пугающих! Стыдно Асе признавать, что боится она. Что трусишка она. Проще отказаться Асе пока от перелёта волнительного, жуткого. Может, вырастет она в бесстрашную девушку и будет мир покорять! А пока Аська не готова страхи побеждать, мечты исполнять. Будет день ещё!

Тем временем Тася поняла, что не слушает её никто, и обиделась, домой пошла, на прощание бросила она:

– Я поняла, что ты трусишка, ха-ха, трусишка! Тру-у-сишка!

И чего-то так Ася от рассказов красочных про кокосы, океаны и моря расстроилась, что прямо в середине дня в кроватку забралась, мишку плюшевого обняла и лежит, в окошко грустно глядит. Бабушка сначала испугалась, потому что внучка кушать не хочет, и лежит-лежит-лежит, думала, что заболела, чай с малиной заварила, на край кроватки присела, спрашивает, что болит, где болит.

– Не переживай, бабуля, я не заболела, ничего не болит, ничего не беспокоит, только грустно мне стало.

– Такая маленькая, а уже грустишь! Негоже, негоже…

– А ты меня отвлеки, развлеки да расскажи, что делала ты раньше, где бывала в мире нашем, чего видала необычного, интересного.

– Да чего рассказывать-то мне, внучка, не бывала я нигде, не летала никуда, боюсь я самолетов с детства! Всё хотела, хотела, да откладывала, откладывала, старая совсем стала, поздно уже. Но однажды, когда молодая я была, в лесу нашла вот такой вот, – бабушка руки-то растянула в разные стороны, локти-то разогнула, – гриб. Мало кто такие видал, а я видала! Сейчас принесу фотоальбом, покажу тебе его.

Ася в ужасе глаза вытаращила.

– Ой, не успею, ой, опоздаю – ничего, кроме гриба, не увижу, что же внукам, внучатам рассказывать буду?!

Тут же вскочила с кровати, да так, что подушки разлетелись, маме звонить, папе звонить, уговаривать с ней полететь куда-нибудь на остров, где кокосы, где крабы и косы, срочно! Пока не поздно!

Обрадовались мама с папой, на август путёвки заказали, наконец-то их малышка согласилась! Сама попросилась!

Ася в календарике циферки зачёркивала, августа ждала – и дождалась!

Вот она с родителями в аэропорт едет, вот она с родителями в самолёт садится. И всё как Тася рассказывала. Облачка, лучики солнышка, города, как муравейники, маленькие, людей не видать! И лететь хорошо, не страшно! А за границей всё по-другому, все не так. Даже видела Ася колибри красивую, маленькую, быструю! И косы девочке заплели африканские, и загорела она! Наконец-то Ася коллекцию фотографий завела под названием «Где я была»! И бабушке любимой в деревню открытки отправляла, чтобы та посмотрела, порадовалась, хоть как-то страны другие повидала. А бабушка очки надевала, письма читала о приключениях Асиных да свои вспоминала. Она тоже там бывала раньше. Она Асе специально слегка приврала, ну не про гриб, конечно, он действительно был большой-пребольшой, а про страх свой летать! Всё это было сказано лишь для того, чтобы девочка страху не поддавалась и исполнила мечты свои! Не стоит бояться их осуществлять, мечтам следовать радостно!

Сияние

Мальчик в деревне жил, играть с друзьями любил, в школу ходил. Но вот лето началось – и рада детвора, в лагеря, к родственникам в дальние края собираются, а мальчик на скамейке сидит, думает печально: «Вот разъедутся все, а во что я с бабулей, а во что я с дедулей буду играть? Мячи по полю гонять, в кольца кидать, в салки и скакалки скакать? У деда тут же спину прихватит, бабуля ногу потянет, знаю, проходили!». И заранее грустно ему, готовится…

А лето, набирая обороты, цветёт, солнышком радует. Лучики тёплые, приятные греют, дождики грибные идут, радугу над лесом создают.

Мальчик все дни напролёт с лучшим другом в футбол играл, но день настал – проводил мальчик друга своего на вокзал. Вернувшись с платформы, намахавшись руками вслед вагону на прощанье, мальчик на кровать присел да так и уснул… А дальше – тоска. Все дни – как один. Пришлось целую охапку книг прочесть – про пиратов, людей, говорящих зверей да существ невиданных. Ой беда, да ещё и бессонница безжалостная напала, не щадит мальчика, не даёт покоя бедному. Ведь чтобы дети ночью спали хорошо и крепко, необходимо им устать за день, чтоб глазки сами закрывались, и тогда сладок сон, и сновидения прекрасны. Но как же тут устать, если ребёнок весь день на участке, если весь день в гамаке сидит, читает-читает-читает? И пришлось мальчишке, что Витькой зовут, сидеть и смотреть в окошко, на улицу тёмную, на улицу тихую, ночную, потому что буквы в книжках уже убегать куда-то начали, того и гляди на пол спрыгнут. А в небе луна горит, звёзды в созвездия выстраиваются, светятся ковши, светятся Медведицы, под ними силуэт леса виднеется.

Витька как раз в окно глядел, вздыхал да стол ногой пинал, как вдруг… О, что же это? А как же это так? Ого, невероятно! Ой, чудо! Ах, чудеса! С неба яркий огонёк летит. Он пылает белым цветом и светится так ярко, так невероятно! А потом бац! И прямо в лес – ба-бах! Причём близко совсем, прямо за первым рядом деревьев, что собой начало леса являют.

Ну что же делать, Витька к выходу из избы пошёл, на ощупь куртку нашёл, ботинки нацепил – и за дверь. Фонарь на улице трещит и мигает так, что все кусты вокруг в монстров превращаются. Но Витька не боится, он не из пугливых, всегда одну и ту же фразу говорит: «Трястись от страха должны девчонки, им можно это и простить, но никак не мальчугану, которому уже, между прочим, двенадцать лет!»

И вот спящие избы проходит он, прочь от селений, через поле, через высокие растения пробирается, дорогу фонарём освещает, рукой зелень раздвигая, к лесу близкому бредёт, на сияние смотреть хочет! И неважно, что бабуля, и неважно, что дедуля наутро выскажут ему. Надо было в лагерь дальний Витьку отправлять, чтобы с детворой там он играл, узлы вязал да девчонок пугал.

Но что же остаётся, но что же делать, если хочется, сильно хочется мир познавать, приключения искать, все загадки разгадывать, участие во всем принимать, героем стать!

Хоть дорога до леса и близка, Витьке показалось, Витьке почудилось, что идёт-бредёт он часа два, и представить уже успел, что небесные пираты, потерпев крушение, прямо на их поселения упали, и нужно бабулек, нужно дедулек, мамочек и папочек срочно спасать! Чтоб было кому забирать на вокзале внучат, дочерей и сыночков из лагеря. Или, что это звёздочка упала, и можно отломить кусочек, чтоб Машке подарить, чтоб Маша впредь ему списывать давала и в щёку целовала. Что это, может, астероид, ну тогда и схема остаётся прежней – Машка, тетрадка и щека.

– Быть может, мне просто показалось, быть может, я заснул на миг и это был всего лишь сон, видение? Тогда я зря так долго шнурки пытался завязывать, чтоб по пути не упасть туда, где муравьи кишат.

Витя уже почти дошёл, Витька уже почти добрёл. Рядом с местом тем маленькие зайки сидят в траве и будто перешёптываются. Где-то очень далеко то ли собаки, то ли волки воют. По Витькиной спине мурашки побежали:

– Так, нет! – он встрепенулся. – Трястись от страха должны девчонки, им можно это и простить, но никак не мальчугану, которому уже, между прочим, двенадцать лет!

И он шагнул за ряд деревьев:

– Должно быть, это тут!

– А вот и ты пришёл. Привет, мой новый друг, мальчишка Витя, – голос тоненький сказал, а Витька подскочил на месте и встал в позу «на старт!», прочь хотел бежать. – Постой, я с миром к тебе наведаться решил.

Собрав свою всю волю, мальчишка повернулся и увидел странное-престранное явленье: маленький зелёный НЛО!

– Я инопланетянин, я марсианин, прямо с Марса на тебя все эти дни глядел и думал, как же ты тут один, как же ты тут с дедулей и бабулей. Я видел, как бабуля тебя вязанию обучала, и думал – так дело дальше не пойдёт. Витьку нашего вязать учить не нужно, вязать учить уж точно не к чему!

– Что-то припозднился я, что-то засиделся я. Пожалуй, мне пока в кроватку, – воскликнул Витька, заикаясь.

– А как же развлечения? А как же приключения? А как же мой рассказ про Марс? – улыбнулся зелёный, улыбнулся невиданный. – Только послушай про наши края, про наши дома, про наших котов, медвежат и зайчат…

И марсианин к рассказам приступил про технологии новые, изобретения странные, полезные, и Витька впечатлён был и забыл про страх со сном, только слушал-слушал да рот открывал. Звери вокруг собирались, тоже слушали да рты открывали. Затем марсианин всех к сиянию отвёл. А это оказался корабль инопланетный, корабль сияющий, горящий, переливающийся. Серебром отдающий, жалко, не прокатиться, жаль – не улететь: кто ж в школу будет ходить?

А когда уже выпала роса, солнце показалось, марсианин вдруг сказал: