Единственная для Дракона

Виктория Лошкарева

Новая кровь. 1. Единственная для Дракона

Глава 1

Я стояла на крыше восточной башни, подставив лицо теплому сентябрьскому ветру. Несмотря на то, что погода стояла по настоящему летняя, окружающие наш замок леса уже приготовились менять сочные зеленые одежды на яркие осенние. Молодые деревьица, конечно, не утерпели первыми, - усмехнулась я, вспомнив про лес, возле которого росла я. Молодые березки, загадочные ели, величественные сосны и я, маленькая несмышленая крестьяночка, вечно возящаяся с травами до самой зимы... Да, давно это было.

- О чем задумалась, милая?- спросил подошедший сзади муж. Я обернулась, и мне тут же подарили большую и искреннюю улыбку.

- О деревьях. - Муж, понимающе, кивнул. - Скоро зима.

- Никак к этому не привыкну, - пожаловалась я. В местах, где я росла, хорошая теплая города держалась до начала ноября. Здесь же уже и в сентябре были заморозки.

- Это север, - ухмыльнулся муж. - Дольше холод - больше времени для горячих объятий.

И не дожидаясь стужи, обнял меня, нежно и ласково.

- Моя, - прошептал он мне на ухо едва слышно, - только моя.

И я улыбнулась, закрыв глаза. Кто бы мог подумать, что всё закончится вот так, в тепле любимых рук, в окружении большой семьи, на башне собственного замка.

Я, например, о таком даже и не мечтала. Но обо все по порядку.

Я родилась в небольшом селе, двадцать домов - может, чуть больше- да пара лесных избушек для лесника, знахарки и ещё одного мага, который наше село не жаловал, но избу на краю всё же востребовал. Иногда он привозил сюда каких - то друзей, девиц - и те кутили несколько дней, не просыхая. Но староста наш всё равно был рад - ещё бы, в его селе маг живёт!

Бабушка же только ворчала, что не дело это - испортит маг молодёжь и мне строго настрого запретила на эти их компании даже взгляд поднимать. Строго она меня воспитывала. Да и как не строго, ведь мама меня "нагуляла" . Бабушка про это говорить не любила, да только бабы в деревне любили языки почесать, особенно в моем присутствии, так что я с малолетства всё про себя знала. Как мой отец, один из старших сыновей прошлого старосты, наигравшись с бедной дочкой травницы, уехал в город да там и женился. А дочка травницы понесла, да только слабая она была... мама не выдержала предательства отца...силы её покинули сразу после родов, и бабушкины зелья не помогли. А сын старосты однажды приезжал в наше село, к брату младшему на свадьбу. Увидел меня семилетнюю и мазнул взглядом - хотя слышал шёпоток. Я тогда, глупая, всю ночь в сарае проревела... бабуля меня только под утро нашла, спасибо ей- вопросов не задавала, не ругала за глупость, что мечтала об отцовской любви, а только гладила по голове, да слезы вытирала.

Тогда - то я и повзрослела. Хороший возраст, чтобы делать первые взрослые шаги. Похоронив наивные детские мечты, я стала ещё внимательнее слушать бабушкины научения. Мы частенько уходили в лес на целый день - травы целебные заготавливали, а это дело суеты не любит. Вот бабушка меня в походах и учила.

А в селе, между тем, кипела жизнь- изменчивой широкой лентой коснулась она нашей деревни. Насмотревшись на городского мага да его богатых гостей потянулась молодежь в город, золото зарабатывать. Мало кому хотелось гнуть спину за скромный крестьянский кусок. Среди уехавших в город была и сестра моей лучшей подружки Рей, Мег.

Перед отъездом Мег зашла к нам в избушку - не ко мне, конечно, к бабушке. Бабушка, выгнав меня в сени, долго о чем то шепталась с девушкой, да только видно невозможно было сбить её с намеченного пути - и бабуля, сдавшись, вышла из горницы. Я подсмотрела, какие она дала ей травы. Мег бабушку горячо благодарила - не плата, но и оттого бабушка отказывалась.

- Не дело это, девушка, - произнесла она. - Но как знаешь.

На том и распрощались.

- Ты ей целую сумку пиржмы за просто так дала, - протянула я, не сдержавшись. Пиржма росла далеко, полдня надо было добираться, да ещё волчью стаю по дороге задабривать.

Бабуля редко развернулась.

- Ишь ты, тута же, меркантильная ты душа. Лес нас кормит и поит, а большего нам и не надо.

- Нам свечи нужны, - огрызнулась я, - чернила, бумага... та же мука. Мы же хлеба уже три недели не пекли.

- Обойдемся кашей да кореньями, - строго прервала меня бабуля. - И запомни, внучка, никогда не ставь деньги на первое место. Помоги человеку, если он просит, если отблагодарят - хорошо, ежели нет - ну на нет и суда нет....да и откуда у Мег деньги. Не скажешь же отцу, матери про такое.

- Так это она себе?- не поверила я, широко раскрыв рот. Бабушка строго взглянула на меня.

- Никому не слова.

- Но ведь это травы ....

Бабушка кивнула и снова погрозила мне пальцем. И я, пристыдившись, своих плохих мыслей решила не есть хлеба до самой зимы. Обещание я сдержала, хотя и похудела прилично. Бабуля догадывалась, по какой причине я хлеба не прошу - и не предлагала, спросив лишь, когда срок выйдет.

- До первого снега, - сообщила я, решив не таиться.

- Хорошо, - кивнула бабушка. - Телу твоему вреда не будет, а душе только польза. Хорошо, внучка.

За пиржмой затем приходили ещё многие девицы - из тех, кто собрался в город, и я уже в сени не выходила. Обычно за подобными травками к бабуле шли замужние бабы - молодые, родившие, и хотевшие небольшую передышку между родами. Зачем пиржма сдалась холостым девицам я, своим детским умишком, тогда не понимала.

Годы шли, я росла, вытягиваясь вслед тонкой березе, что встречала меня каждый раз при входе в лес с нашей опушки. Мне минуло 17, и 18, и следующие два года пролетели как одно мгновение. Я уже давно самостоятельно ходила по лесным дорожками, выискивая нужные травы и корешки. Бабушка всё чаще оставалась дома дожидаться меня. Прощаясь с ней утром, мне всегда было грустно от этого, но я прятала свою печаль за улыбкой.

Сватов ко мне не засылали. Село у нас небольшое, и не богатое. Кому нужна беспреданница, да ещё и байстрючка? Один раз, правда, молодец из зажиточного дома посулил мне горы золотые да жизнь безбедную... только женат он к этому времени был, да и плохое он предлагал, темное.

Отказавшись от бесчестья, я снискала в деревни славу дурехи, и даже моя ближайшая подружка, и та прошлась по больному.

- Ну Лийка, разве так можно, - вещала Рея, пока я перемалывала высушенную кору дуба. - Стефен ведь тебе официальный контракт предложил. Это же ведь почти замужество.

- Да какое же это замужество, если он уже женат, - всплеснула я руками.

- Он богач, а богачам всё можно, - ответила Рея и пожелала меня. - Что ты делать - то будешь, когда одна останешься? Ты же наивная, что пятилетний ребенок. Разве можно такими возможностями бросаться?

- А ты бы, Реечка, согласилась бы?

Подружка покраснела.

- Я - другое дело. У меня родители, сестра в городе. А ты - случись что-одна. Кто о тебе позаботится?

В общем, менялись в нашей деревне нравы. Или всегда так было, просто я выросла?

Я часто гадала потом, а что, если бы я приняла предложение Стефана. Случилась бы вся это история? Не случилось бы, не страдала бы, счастья своего не встретила, прожила бы жизнь свою как сорняк- трава, приживалкой при богатом дворе.

Беда случилась откуда не ждали. Маг местный стал к нам наведываться, всё про какие- то заветные травки у бабушки спрашивать. Бабушка всегда умела отвести беду речкой слов, льющихся плавно да справно, только, видно, на мага не действовало это её искусство. Он уже не просил, требовал достать заветных трав.

- Бабушка, а что это за травы?- спросила я как- то, после того как маг, разозлившись, выскочил из нашей избушки, хлопнув дверью. - И названия какие- то чудные.

- Ой, Леюшка, не слушай, не запоминай, не рассказывай. Страшные это травы. Силу забирают, да новому хозяину передают.

- И что, ты знаешь где они растут?

- Так мы с тобой лес наш вдоль и поперек исходили, - пожала плечами бабуля. - Конечно, знаю.

- А мне почему не показывала?

- Опасное это дело. Мне бы самой не знать, да увы... Не отстанет ведь, темный, дальше требовать будет... ну да ладно, как нибудь.

Как- нибудь не вышло. Права была бабуля, маг стал наведываться ещё чаще, уже дважды за неделю приезжал - и каждый раз всё злее и злее. Видно, срок выходил, вот он и серчал.

После последнего раза собрала бабушка котомку ( сухарики, мяска вяленого, репы вареной да крынку свежего молока), велела шаль теплую захватить - и мы вышли в лес.

Я сначала думала, что бабушка заветные травы ищет, а потому сосредоточенно молчала, выискивая по сторонам незнакомые растения. Да только мы в лесу не травы темные искали, а покоя от тёмного.

- Солнышко пять раз встретим здесь - и домой можно будет возвращаться, -пояснила бабушка, хихикнув точно как девчонка. - Темный то нас в избушке искать будет, в лес он не пойдет... А на новую луну поздно уже будет черное дело вершить.

- Бабушка, а почему ты мага стала темным звать.

- Так сторону он поменял. Почитай уже, зим восемь как темный. А может, и ещё раньше стал, но я про это не ведаю. Я хоть в травах и разбираюсь, но магии в нашей семье отродясь не было.

- А только маги могут увидеть ауру, - кивнула я, соглашаясь с бабулей. Среди селян магов не было.

- Ты забыла про драконов, оборотней и эльфов, - вздохнула бабушка, присаживаясь на поваленное дерево.

- Ну, такие в наше село не заезжают, - протянула я. В городе я один раз видела эльфа, высокого, светловолосого и удивительно красивого. Явно проездом, он надменно морщил нос от нашей деревянной мостовой, по которой шагали плохо одетые деревенские жители.

- Бабушка, - спросила я, - эльфов, конечно, никак с людьми не спутаешь. А как отличить драконов и оборотней.

- Так же, как магов, - ответила бабушка. - Никак.

Я уселась на шелковистую зеленую травку и положила голову бабушке на колени.

- Почему так, бабушка? Почему мы имеем так мало?

- Ох, жадная ты душа...Что, магии захотелось?

- Магии…Силы. Чего нибудь? Ну разве плохо было бы дать отпор этому наглому магу? А вместо этого мы скитаемся по лесу, словно зайцы пугливые.

- Не хочешь быть зайцем.

- Не хочу, - подтвердила я. - Бабы в деревне шушукаются над нами, мол, нищие травницы, и полгрошика за душой не имеют. И не сватают...

- Так ты же сама говорила, что не люб тебе никто.

- Говорила и сейчас говорю. Я не про это. Понимаешь, никто не захотел меня под белы ручки взять, в дом ввести, хозяйство доверить. Ведь заглядываются парни ...не все конечно, но заглядываются, да только, видать, бедность наша никому не нужна.

- В бедности ли дело? - спросила бабушка. - А сосватали бы тебя с сундуками, и узнала бы ты через пару лет, что мужу твоему только сундуки и нужны, а сам то он для ласки нежной себе в деревне молодуху безродную присмотрел. Как бы тогда жить стала, Лиюшка?

Ласково спрашивала бабушка, только смотрела строго.

- Я отказала Стефану.- Подняв голову, тихо сообщила я.

Бабушка кивнула.

- Конечно, отказала. Ещё чего, на такое дело непутёвое соглашаться. Только вот представь, Стефан то из этого тайну не делал, перед дружками пьяными похвалялся, а как теперь его жёнке за порог выйти? Что соседушки пропоют, что подружки порасскажут. Тебе - то он хоть и бесчестье предложил, но именно тебе - а не твоим сундукам.

Я надолго замолчала.

- Получается, никто из нас не свободен.

- Что такое свобода? Птичка юркая. Сидит на веточке низко, а протянешь руку - улетит далеко - далеко. Жить надо по совести, Лиюшка. Хочешь сытой спокойной жизни - иди к Стефану, корить не буду. Только уж и ты меня не кори, что многого тебе дать не могу. Не привыкла я совестью торговать.

Долго мы после этого молчали, слушая лес. Высокие сосны пели песню ветру, раскачивающему их в ответ.

- Прости меня. - прошептала я тихо. - Прости, бабушка.

- Ничего Лиюшка, - кивнула бабушка, впрочем, отведя от меня взгляд. - У тебя сердце ретивое, молодое. Думаешь, я не вижу с какой тоской ты на яркие сарафаны подружек смотришь . Хотела бы я дать тебе больше, да не могу я себя переломить. Не дело это, на подарках лесных деньгу заколачивать. Не живут так травницы. Лес ведь живой, всё понимает. Подумаешь что нехорошее - пускать перестанет, а то и накажет. Так что прости уж меня за одёжку твою старую да котомку пустую.

- Ты прости меня, бабушка, - попросила я, вскочив и поклонившись бабушке. - Не доброе я говорила.

- Молодая ты, ретивая, - повторила бабушка. И я поняла, что прощена.

Мы оставались в лесу ещё несколько дней. Времени даром не теряли: заготавливали травы, суша их прямо на опушке, подвесив на ветки деревьев. Я ещё и корешков всяких накопала - хорошо догадалась взять с собой лопатку, сейчас же самое время для заготовок.

Правда, с припасами было плоховато - мешок с продуктами ещё пару дней назад опустел, поэтому корни лопуха пришлись как нельзя кстати. Мы его вчера в костре запекали, да и сегодня запечём, если, даст Бог, дождя не будет. Ещё я насобирала кипрея - травку повесила сушить, а корешки пока оставила целыми, но если измельчить - то получится и лепёшек испечь. Ступки, правда, у нас нет, да ничего - камнями у речки можно обойтись.

На следующий день, едва только взошло солнышко, бабушка велела собирать наши заготовленные травы.

- Неужели домой возвращаемся? - обрадовалась я. Не то, чтобы мне было скучно или плохо в лесу - да только дом он и есть дом.

- Так я же сказала - до новой луны, - улыбнулась бабушка. - Неужель не следила?

И правда, вспомнила я, вчера было новолуние.

- Ээ- эх, Лийка- попеняла бабушка, качая головой - Какая ж ты травница? Разве травница - то забудет про - Луну?

- Ну, бабушка... - протянула я, зная, впрочем, что она права. Травницы не просто с лесом шепчутся да лесные травки собирают... Многое надо знать, примечать. Соберешь, к примеру, одну травку в полнолуние - а она не лечит... Нет, не гоже про Луну забывать...

Перед обратной дорогой, бабушка велела поесть.

- А может, дома поедем?

- Если там будет, что поесть.

- Ты думаешь, маг испортит нам продукты?

- Не знаю, Лиюшка. От темных всего можно ожидать, а уж от разозлённого темного - и подавно.

Спорить я не стала. Достала из мешка тряпицу, в которую вчера завернула запеченные корешки лопуха, сходила с крынкой, в которой раньше молоко было, к роднику, что рядом бил - принесла холодной водицы и, расстелив одеяло на зеленой травке, позвала бабушку к накрытому столу.

Поели мы, отдохнули и, не забыв ни одного пучка сорванных лечебных травок, ни одного выкопанного корешка, отправились домой.

Я, правда, перед дорогой, еще раз сбегала к роднику - взять холодной чистой водички с собой, а ну как мы далеко от речки окажемся. Да и родниковая вода знамо вкуснее, чем речная.

Шли мы к дому долго - только под вечер и добрались до родных березок и старого повалившегося плетня. Избушка наша стояла темной, не жилой - и мне сразу стало жалко наш старенький деревянный домик, который потерял своих хозяев на долгие десять дней.

Сложив мешки с травами на крыльце, я первой зашла внутрь: темные сени, темная горница. Нащупав свечи на привычном месте, я запалила свечу, и со страхом оглядела комнату - не знаю, заходил ли сюда маг или нет, но всё было по- прежнему, до боли знакомое и родное.