Не ошибись с выбором

Аня тут же подчинилась. И судя по тому, что ребенок сильно голоден — ей плевать на воде каша или на молоке. Странно, она стала очень прожорливая — в садике, со слов воспитательницы, за всеми доедает.

Панель оказалась сенсорная и без кнопок. Надо просто поставить на нее кастрюлю и сбоку появится выбор температуры, в который нужно просто тыкнуть пальчиком. Самое восхитительное то, что зона вокруг посуды остается полностью холодной. Чудо, а не техника.

Аня вертелась у ног, как заведенная. Она гипнотизировала тарелку, тянула руки к ложке и была готова съесть все, что хоть как-то походило внешним видом на еду.

— Солнышко, ты у меня так точно толстенькая будешь, — заметила я, наблюдая за тем, с каким аппетитом есть дочка, — придется двери большие ставить, стены сносить, а то ведь пройти не сможешь…

Аня махнула рукой, продолжая кушать и начала клевать носом. Смешная такая. Ложку ко рту подносит, хочет внести ее в рот, но из-за дикой усталости попадает прямо в нос. На часах еще только восемь вечера, но из-за пережитого ранее, Анечка сильно устала.

— Думаю, что мы сейчас ляжем спать, моя родная. Завтра пойдем в садик, я куплю продуктов и мы с тобой насладимся вкусным ужином. Как тебе идея?

Дочка даже кивнуть не успела. Так и отключилась у меня на руках, пуская слюнявые пузыри. Она крепко обняла меня за шею, что-то бормотала во сне и явно была очень довольна своим положением.

Постелив кроватку, я положила в нее Аню, укрыла дочку одеялом и стала постепенно разбирать вещи.

На самом деле их у нас не так и много. Большую часть мусора я выбросила еще ночью, экстренно собирая все, что можно было спасти.

Первым делом я расставила на подоконнике цветы, выложила несколько книг. Поставила небольшую картину и маленькую шкатулку с украшениями. По свободным ящикам разложила Анины вещи, часть оставила в стороне, так как их надо было постирать. Огромные коробки с книгами опустели в первую очередь — каждый любимый томик был с трепетом выставлен на полки и на поверхность широкого стола, столбиком. Вещи постепенно развешаны по вешалкам, часть оставила на завтра. И судя по своему состоянию, на работу я завтра пойду в джинсах и поло. Хватит с меня рубашек, блузок и прочего. Просто поло. Просто Lacost, подаренный на праздник.

Забравшись под одеяло, я ощутила свежесть простыней, этот невероятный аромат свежескошенной травы, из-за которого хотелось бросить все к чертям и уехать как можно дальше от всех этих проблем.

Включив музыку на телефоне, я надела наушники, устроилась максимально комфортно и погрузилась в чарующие звуки голоса Within Temptation. Играла одна из любимых песен — Angels, именно под нее я и уснула, стараясь как можно скорее выпасть из реальности.

* * *

— Ну, ты и стерва, Смирнова! — Лина набросилась на меня еще у главного входа, — вся такая из себя высокоморальная, а на деле дрянь!

— А ты часом адресом не ошиблась? — последние события и так счастья не принесли, а тут еще непонятные оскорбления со стороны человека, который вообще не имеет права так со мной разговаривать.

— А ты часом ничего мне объяснить не хочешь? — мое молчание и недоуменный взгляд говорили за себя, поэтому Лина не выдержала, тут же поясняя суть своей претензии, — я была вчера в кабинете Александра! Ты там спала! У него! У него на диване! И после этого ты смеешь говорить, что он как мужик ничтожество, недоумевая, что такого невероятного в нем находят женщины?

— Лина, успокойся, — градус терпения трещал по швам, как любит выражаться одна моя знакомая, — ты вначале разберись в ситуации, а уже потом набрасывайся на меня. Тебе же стыдно потом будет…

— Да иди ты! Ненавижу тебя! Он мой, убрала свои грабли от преображенского!

Лицо когда-то милой брюнетки исказила гримаса ненависти. Она наступала на меня, наплевав на то, что мы у всех на виду, а держать людей в курсе своих проблем в мои планы не входило. Тихо объяснив девушке причину моего присутствия в его кабинете, Лина мгновенно замерла на месте, не сразу понимая смысл моих слов.

— Какую трубу прорвало… Ты о чем вообще?

Пришлось повторить все вновь, с подробностями и деталями. Единственное, что я не рассказала — это предложение Волкова. Для всех я буду жить у подруги. Меньше знают — крепче спят и не перемывают кости.

— Я уж подумала, что вы с ним… ну… переспали. Так у вас ничего не было?

— То есть тебя только это волнует?

— Прости, я просто немного в ужасе, — наигранная улыбка. Да из нее подруга, как из меня собака. Зачем я вообще с ней общаюсь? Лине плевать на то, что мне, по сути, жить негде, что я с малюткой на улице осталась. Только Преображенский и волнует… Как же это все… бесит… — так как ты?

— Справлюсь, — буркнула я, — как обычно, Лина.

— Ну да, ну да… Так что там с начальником? — В глазах был виден огонь. Черное, едко пламя ревности и зависти. Судя по всему, она уже сама мечтает о том, чтобы у нее что-нибудь дома да прорвало.

— Ничего там с начальником. Все так же, как и раньше. Можешь быть спокойна. А теперь дай пройти и не мешай.

Господи, как же я скучаю по своей Ваське…

Василиса — близкая подруга. Мы вместе учились в медицинском, могли часами напролет разговаривать по телефону, обсуждая книги, фильмы и истории. Да… Наши истории были чудесны. Они заставляли воображение работать, переживать за героев, следить за каждым словом. Иногда к нам приходили лишь частицы сюжета, но как только мы рассказывали друг другу фрагменты — могла открыться и остальная часть. Словно по мановению волшебной палочки… Общие интересы, некое родство душ — все это приводило к тому, что мы ощущались единым целым. Нас путали преподаватели, в магазинах принимали за сестер… да, это было чудесное время… Но сейчас она заграницей, в Англии, получает еще одно образование… И я безумно по ней скучаю. Больше таких людей я не встречала.

Судя по тому, как фыркнула Лина, общение наше в скором времени прекратится. Точнее не так. Оно продолжится, но только ради того, чтобы собирать информацию о Преображенском. Ага, вот прям бегу… Неужели она думает, что я настолько наивна?

Поднимаясь к себе на этаж, я с удивлением обнаружила несколько грязных чашек кофе на кухонном столе. Дверь кабинета была слегка приоткрыта, и оттуда лился свет лампы…

Приоткрыв дверь кабинета еще больше, я обнаружила Преображенского на том самом злополучном диване. Мужчина спал в не удобной позе, очки съехали на лицо, ноутбук был открыт и оставлен на полу, так же как и стопка бумаг. На столе стояло пять чашек с недопитым кофе, обертка от конфеты и выключенный корпоративный телефон.

Не может быть. Таким я вижу Преображенского впервые. Тихо забрав чашки, я отнесла их в раковину на кухне, быстро вымыла. Затем вернулась в кабинет, поставила ноутбук на стол, так же собрала раскиданные листы бумаги с пола, аккуратно возвращая их на место. Текст не читала — не мое это дело. Так же увидела на столе начальника папки — дела на сотрудников. Судя по всему — там все данные. На каждого из нас. Но меня это тоже не особо касается. Я честный человек — мне точно скрывать нечего, значит и бояться не стоит.

— Александр Сергеевич… — мужчина никак не реагировал. Я наклонилась к нему ближе, слегка сжимая плечо, — Александр Сергеевич…

— Мам, отстань. Еще пять минут…

— Я не ваша мама, Александр Сергеевич… — подавить смешок не получилась. Никак не ожидала услышать подобное. Это даже забавно, — вам пора вставать. Вы меня слышите?

Внезапно мужчина открыл глаза. Резко посмотрел на меня, долго соображая, что вообще происходит, затем скривился, обреченно закрывая лицо руками:

— Опять ты! Ну, сколько можно меня мучить, почему ты все время мне сни… стоп… Мария Олеговна?

— Ага, она самая… Подождите, я не совсем поняла… А как это я вас мучаю? И я вам что… что это за «сни»?

— Подождите. Ваши вопросы мою голову взрывают. Я, вообще, где и почему вы рядом?

— Вы у себя в кабинете, а я на своем рабочем месте. Скоро девять часов утра. И я не знаю, назначены ли у вас встречи на сегодня, поэтому и разбудила, — мужчина тут же сел на диване, растирая руками глаза. Обратил внимание на ноутбук и листы, — я собрала все на столе. Ничего не читала. Можете даже по камерам посмотреть. Они же наверняка есть у вас в кабинете. Я правда ничего не читала…

— Я понял, — Преображенский выглядел очень измученным, уставшим и потрепанным. Судя по всему, он работал всю ночь, — Мария, принесите мне кофе, пожалуйста и… Дайте рубашку. В шкафу, рядом с моим сейфом… Любую, главное, чтобы белую…

Я тут же подчинилась, сделав все, что просили.

Преображенский тем временем снова лег на диван и к моему ужасу попытался уснуть.

— Александр Сергеевич… Александр Сергеевич! — Но он не отвечал, только сильнее прижался к подушке, что-то бормоча во сне.

Так… и что же делать? Кто в курсе его запланированных дел? Он же не сможет поехать на встречи в таком состоянии. К кому бежать за помощью?

Волков!

Заветный номер был тут же набран:

— Что-то случилось, Мария Олеговна? Вы раньше никогда не звонили в такое время…

— Да, случилось. И я не знаю, что мне делать! Александр Сергеевич спит!

— В смысле? — Не понял Волков, — как спит? Где спит?

— У себя в кабинете. Он, судя по всему, вообще не ложился ночью…

Я рассказала все то, что произошло. Волков внимательно выслушал, молчал, не перебивал, после сделал глубокий вдох и сказал следующее:

— Ты же английский знаешь?

— Медицинский и простой человеческий — да. А вот диалекты и иже с ними — плохо.

— Ну. Тогда все получится. Главное, нельзя, чтобы сотрудники видели его в таком состоянии. Я не знаю, что там у него произошло, но не впускай к нему никого. Запри на замок, на засов, хоть святой водой облей и крест поставь. Что хочешь, делай. Нужно будет позвонить одной женщине и сказать, чтобы она отменила все встречи. Это личный секретарь Преображенского — Кристин Роуд. Таk же она его временный заместитель на старом предприятии. Эта женщина договаривается обо всех встречах, составляет график, но сейчас вынуждена работать не в главном здании. Поняла меня? Я не смогу помочь — у меня взлет через пять минут, я пропаду из зоны сети.

— Да, поняла. Я все сделаю.

Получив в сообщении номер личного секретаря, я составила в голове примерный диалог и набрала номер.

Разговор все же состоялся. С непониманием ситуации, недоверием со стороны незнакомой девушки, что говорит, на взгляд Кристин Роуд, полную чушь. Как доказательство, я сфотографировала Преображенского на телефон и отправила этот снимок секретарю. Больше она не возражала. Молча поблагодарила и повесила трубку.

Ее голос мне показался очень грубым и резким. Такие обычно принадлежат заядлым курильщицам в возрасте. Может, так оно и есть…

Телефон Преображенского стал разрываться на части от множества звонков. Мужчина ничего не слышал, почти не дышал… И это странно.

Дотронувшись до его лба, я ужаснулась — жар и очень сильный.

Я тут же подскочила на месте, выбежала в коридор, согрела чайник и высыпала в чашку последний пакетик лекарства. У медиков в сумке всегда что-нибудь есть — что-то вроде привычки.

На вкус, как лимонная гадость.

— Александр Сергеевич! — Позвала я начальника, но тот не реагировал, — Александр… да что с вами делать. А ну вставайте, кому сказала! Разлеглись тут, как у себя дома!

Я гаркнула так, что мужчина мгновенно подскочил на месте, теряясь в пространстве.

— Вот же… Что происходит?

— У Вас жар. Вам домой надо. Выпейте, станет легче.

— Что это за гадость?

— Температуру собьет временно. Вызывайте такси. Вы не в состоянии работать. Встречи все отменены. Я звонила вашему секретарю, все объяснила…

— Что ты сделала?

Из-за тяжелого состояния я так и не смогла понять, разозлился он или просто удивлен. Пришлось все рассказать. Мужчина тяжело вздохнул, встряхнул головой, попытался сфокусировать взгляд, но ему это так и не удалось.

— Я сейчас помру, — прошептал начальник, упав головой мне на колени, — как хорошо-то… У меня свой водитель… Позвоните ему, он знает, куда ехать…

— Александр Сергеевич!

— Подождите… Я сейчас встану… Сейчас… Еще немного…

Его руки тряслись, пульс учащенный, высокая температура, одышка, но хрипов нет, кашля тоже. Вирус? Интоксикация на фоне отравления?

— Вас тошнит?

— Да, но это из-за головокружения. Черт. И Виктор в Германии… Так не вовремя все.

— Вызовите заместителя… У вас же должен быть заместитель…

— Должен. Но я вчера его уволил. Эта скотина обворовывала фирму. Сейчас он под следствием вместе с еще десятком сотрудников. Развелись крысы…

Мужчина нашел в себе силы поднять голову, откинуться назад, разглядывая мутным взглядом потолок своего кабинета.

— Кстати, как вы? — Я не совсем поняла вопроса, но начальник продолжил, — вам точно помощь не нужна? Я имею в виду, что вас затопили.

— Все хорошо, я справлюсь. Вам надо к врачу…

— Мне надо домой, в кровать…спать… Это все, что мне надо…

Внезапно зазвенел телефон — личный водитель уже здесь. Осталось только поднять Преображенского с дивана и каким-то образом довести до машины. Я помогла мужчине надеть пиджак, быстро собрала вещи, которые он назвал, в его портфель и вышла вместе с ним в коридор.

— Вы уверены, что вам не нужен врач?

— Вы врач, вот вы и лечите… — он хотел пошутить, но вышло криво.

— Я стоматолог, вы же знаете. Я не имею права вас лечить.

Преображенский внезапно взял меня под руку, прижимаясь плотнее. Еще немного, и его голова легла ко мне на плечо. Было видно, что человеку очень плохо, что еще немного, и он уснет прямо здесь, в лифте. Как я могу просто взять и оставить его в таком состоянии?

Кое-как выйдя из здания, я заметила черный мерседес с нужным мне номерным знаком, с трудом и помощью водителя посадила Преображенского в машину и приказала ехать в ближайшую больницу.

— У семьи Александра Сергеевича есть личный врач. Я отвезу его туда, не беспокойтесь. Спасибо за помощь.

Я кивнула в ответ, перекинула через плечо сумку и, понимая, что делать мне в офисе сегодня нечего, ушла домой. Тексты перевести я и в своей постели смогу, за чашкой чая… К тому же как личный помощник я уже точно не нужна.

Впервые за долгое время я оказалась дома одна. Это было так странно… Разложив вещи, я включила ноутбук и стала работать.

Я не ощущала хода времени. Почему-то в этой постели, в этой квартире становилось настолько комфортно, что вставать с этой теплой и мягкой перины никуда не хотелось. Переводы делались быстрее и легче. Словно кто-то подключил меня на прямую к космическому пространству — забытые термины и знания тут же всплывали в голове.

Интересно, как там начальник. Может, стоит позвонить, узнать? Или лучше не беспокоить? Может, он до сих пор спит… А вдруг ему что-то надо? С другой стороны — он очень богатый человек с личным доктором — у него точно все есть…

Поразмыслив над этим еще долгое время, я не выдержала и набрала номер:

— Алло… — голос уставший, сонный. Я точно не вовремя.

— Это Смирнова Мария. Как вы себя чувствуете?

— Намного лучше, — внезапно интонация изменилась. Голос стал более мягким, расслабленным. Мне показалось, что Преображенский улыбался, но это уже мое воображение, — почему вы мне звоните?

— Я хотела узнать, как вы. Видимо, вы сильно заболели.