Помоги проекту - поделись книгой:
Тут стадо животных, похожих на антилоп, вдруг синхронно вскочило на ноги и помчалось вдаль. Раздалось громкое и болезненное блеяние.
Иван посмотрел в сторону источника звук, всмотрелся и увидел, что одну из гипотетических антилоп завалил варан. Завалил на землю и начал раздирать когтями и зубами. Совсем так, как описывал небезызвестный Дроздов в своей передаче «В мире животных». Мило.
Можно было и завалить потенциальную опасность, но есть несколько «против». Во-первых – грохот выстрелов на все окрестности, во-вторых – не факт, что пули положат его сразу, а в-третьих – у варана теперь есть достаточно еды, чтобы не интересоваться новыми жертвами.
Ключевым «против» было нежелание Ивана привлекать внимание других людей. Потому что пустыня не так пустынна, как кажется.
Продолжив свой путь, Иван вновь вытащил из котомки кусок вяленого мяса и начал его есть. Теперь у него появился опыт поедания такого мяса, поэтому он, перед тем как разжевать, некоторое время отмачивает его в слюне ротовой полости. Пусть так можно прочувствовать всю палитру солёности мяса, зато жуётся существенно лучше. Всегда нужно чем-то жертвовать.
Стадо ускакало, варан продолжил свою ночную трапезу, а Иван шёл, приближаясь к горам всё ближе и ближе.
Скоро.
Глава седьмая. Валуны и ледники
– Стойте! Остановитесь! – на бегу закричал старейшина Сай, когда ему стало ясно, что Иван не сможет в него выстрелить.
Лихо пролетев остаток расстояния до недоумевающих всадников, готовых к погоне, старейшина отдышался и заговорил:
– Сиат, бери пятерых и иди за ним. Не очень быстро, чтобы он устал. Как следует устал.
– Да, почтенный, – склонил голову опытный воин.
– Не торопись, потому что он слишком опасен и вооружён хорошим пистолетом, – предупредил его Сай.
– Сочноземельцы слабы поодиночке, – усмехнулся Сиат.
– Никогда нельзя недооценивать врага, Сиат, – строго посмотрел на него старейшина. – Поэтому нужно сделать так, чтобы он был измотан, когда вы выйдете на него. Дайте ему немного времени, после чего атакуйте. Так можно будет избежать лишних жертв и взять его живым. Если получится, догоните его ночью и схватите во сне.
– Я сделаю это, – заверил его воин.
Старейшина со значением кивнул, будто бы говоря, что надеется на него, после чего неспешно пошёл домой.
Всадники ускакали вслед за будущим рабом, оставив после себя лишь желтоватую пыль.
– Принеси шкатулку, – велел Сай вышедшей из дома жене. – И лучину.
Сев на каменную лавку у дома, он принял у молчаливой жены шкатулку, извлёк оттуда заранее бумагу, дух-траву и неумело скрутил папиросу, просыпав немного травы на шкатулку.
Вот это было самым ценным, что удалось узнать у Ивана. Раньше приходилось разжигать жаровню, сыпать туда много дух-травы, кашлять и страдать, а теперь достаточно поджечь бумажную скрутку и войти в духовное состояние без всех этих ненужных атрибутов.
Бумагу придётся покупать, ибо она стоит недёшево, так как нужна воинам, чтобы заряжать мушкеты, но дело всё равно выгодное, так как расход дух-травы существенно снижается.
Ещё есть деревянная трубка, но она не особо понравилась Саю, так как запах древесного дыма ему не очень нравится. Нужно не забыть поручить Ргину сделать новую и вообще подумать, как всё это можно усовершенствовать. Потому что Иван сделал трубку из первой попавшейся деревяшки, поэтому есть основания полагать, что, при правильном подходе в изготовлении, трубка будет даже лучше бумажных скруток.
Жена дождалась, пока Сай доделает папиросу, после чего передала ему лучину.
Старейшина с нетерпением поджёг папиросу и сделал первую затяжку. Практически мгновенно ему ударило в голову дурманом, зрачки расширились и он расслабленно откинулся на стену дома. Вот за это открытие он готов простить Ивана и не отправлять его на тяжёлые работы слишком часто. Возможно, он позволит ему работать в кузнице, и даже даст некоторую свободу в передвижении по поселению…
Докурив папиросу, Сай, с полностью убитым сознанием, проковылял в дом и лёг спать.
Следующий день, до обеда, прошёл в ожидании. А затем пришли лошади. Всадников на них не было, но лошадям хотелось пить и есть, поэтому они пришли к месту, где всё это раньше было.
Старейшина первым же импульсом захотел отправить всех воинов на поиски подлого убийцы, а затем вспомнил его слова…
«… Все, кого ты пошлёшь за мной, умрут. Необязательно быстро. Я не буду брать их коней, но заберу патроны и оружие, столько, сколько сочту нужным…»
И он сделал это. Иван убил всех, кого за ним послали.
«Надо было отправить больше воинов…» – сожалением подумал Сай.
Трудно это признавать, но всё, что говорил этот сочноземелец, оказалось не бахвальством, а словами опытного воина.
«Но он же сопляк…» – пришла мысль. – «Только взгляд у него не как у сосунка, позавчера оторванного от материнской груди».
Интуиция что-то говорила об этом человеке. Подсказывала, что с ним надо быть настороже. Но Сай не послушал и его поселение стало на шесть воинов слабее.
– Найдите тела и привезите, – приказал старейшина. – Не думаю, что Иван утруждал себя достойными похоронами.
– Проклятый сочноземелец… – процедил кузнец Ргин, стоящий рядом. – Мы ведь отправим за ним новую погоню?
– Бессмысленно, – вздохнул старейшина. – Он уже слишком далеко и искать его будет себе дороже. И где гарантии, что теперь, с винтовками и избытком патронов, он не сможет убить ещё больше? Пусть уходит.
Это репутационная потеря, но Сай должен думать о будущем, а не мстить любой ценой. Так можно отличить рьяных сопляков от мудрых мужей.
Когда-нибудь сама судьба покарает Ивана за его поступки и непокорность её воле.
«Как эти камни оказались здесь в таком количестве?» – подумал Иван, обходя очередной валун.
Если валуны двигались по тем же причинам, что и на Земле, то тут точно был свой ледниковый период. Это когда массы снега и льда движутся в определённом направлении, откалывая от горных массивов каменные глыбы и толкая их на многие сотни километров. И так миллионы лет. Иван узнал об этом в школе, в рамках общеобразовательной программы, но запомнил только потому, что его потряс этот поистине грандиозный масштаб. Сила рук и механизмов людей на такое не способна и вряд ли когда-нибудь будет.
Чем ближе к горам, тем крупнее валуны и глыбы, что уже неслабо затрудняло движение Ивана.
Животные здесь определённо есть, чему свидетельствуют некоторые признаки, в виде встречающегося местами кала и обрывков шерсти на камнях. Ещё попадаются звериные следы на местами наметённом песке, прибывшем прямиком из пустыни, с южными ветрами, традиционно стремящимся к горам.
Также здесь росли деревья, тоже из категории суровых выживальщиков, но уже чуть менее приспособленных к условиям выжженной пустыни. Саксаулы, верблюжьи колючки, джузгуны, эфедры – растений, на самом деле, довольно много. Правда, есть их нельзя, потому что кишечник человека не предназначен для переваривания настолько грубой клетчатки.
Проблема еды остро не стояла, но…
До Ивана донёсся громкий рокот. Первая ассоциация – артиллерийский залп. Поэтому он упал на землю и снял винтовку с предохранителя.
Снова громкий рокот, затем тишина. Иван понял, что это происходит где-то на северо-западе, достаточно далеко.
Выбрав самый высокий валун, он забрался на него и всмотрелся вдаль. На этот раз он увидел не очень яркие вспышки в небе, после чего до него донёсся уже слышанный рокот. Спустя секунды чуть правее первых вспышек замерцало ещё одно скопление вспышек, после чего снова раскатисто громыхнуло.
Внимательно вглядевшись в места вспышек, Иван увидел совсем неяркие вспышечки, не прекращающиеся ни на секунду.
Потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, что там происходит. Небесные броненосцы долбят друг друга из пушек и пулемётов. Самих их не видно, но зато отлично видно вспышки залпов и пулемётного огня. Если бы сейчас был полдень, он бы только услышал рокот, приняв его за погодную аномалию. Но сейчас, вечером, пороховые вспышки видны отчётливо. Кто-то нешуточно закусился на почве доминирования в воздухе.
Но это личное дело всех участников, не Ивана. Поэтому он пожал плечами и продолжил свой путь.
Еда кончалась, хоть Иван и старался экономить.
Радовало его только то, что с водой проблем не возникло: он нашёл маленький, но бодрый ручеёк в одном из оврагов, где тщательно отмылся от многодневной пыли и набрал полные бурдюки свежей воды, которой теперь хватит надолго.
Но надолго и не понадобится, потому что сегодня утром Иван нашёл дорогу.
По ней Иван идти не стал, так как случайные встречи ему не нужны, но он держался рядом. И вот он идёт уже девятый час, но так и не встретил вообще никого, кроме шального тушканчика, упорно двигавшегося через кусты напрямик. Вероятно, путешествия, в свете идущей войны и близости пустынников, не очень популярны.
Было очень интересно узнать, кто победил в той битве в небесах. Сражались противники долго, около трёх часов, а затем что-то очень громко и ярко взорвалось прямо в небе, после чего стало очень тихо. Иван предположил, что взорвался погреб боеприпасов, что ознаменовало окончание долгого боя.
Можно было пойти проверить, что там да как, но это слишком рискованно, поэтому не вариант. Хотя падение корабля в тот день было недалеко, примерно в десяти-пятнадцати километрах от Ивана. Но такие мысли пришлось оставить, потому что не в его правилах ввязываться в подобные авантюры.
Ещё несколько часов было тихо и спокойно, а затем Иван расслышал что-то странное, нарастающее в громкости. Пришлось спрятаться в сухих кустах и ждать.
По дороге, с юга, промчался грузовик. Затем ещё один и ещё. Кузова крытые, расположение фар странное, а форма кабин вызывает много вопросов. Впрочем, иначе и быть не могло, так как это явно другой мир. Решения инженерных задач могут быть схожими, но необязательно идентичными.
Тусклые фары были расположены на крыше и светили под углом, как бы практически под бампер. Водитель видел метров десять дороги, что было странно и непрактично.
«Если только они не боятся, что в небе висит наблюдающий за поверхностью броненосец», – подумал Иван. – «Тогда это отличное решение».
Вероятно, проблема висящих в небе артиллерийских батарей, от которых не сбежать и не уйти, в этом мире стояла остро, что отразилось на дизайне машин.
Кабины, соответственно, были специально приспособлены для такого расположения фар. Капот не выражен, как у КамАЗа. Лобовое стекло небольшое, с явно самодельными бронеплитами, задвигаемыми сверху.
Больше Иван ничего не разглядел, так как всё-таки ночь, а машины ехали довольно быстро.
Стало интересно, что это за непуганые велосипедисты ездят тут колоннами без передового дозора. Для повышения безопасности должен быть хотя бы кавалерийский отряд в паре километров впереди, чтобы снизить шанс успеха вражеской засады. В идеале, конечно, несколько БМП с десантом, чтобы принять бой и предупредить тем самым колонну. Такое развитие ситуации, если в грузовиках едет пехота, позволит превратить засаду в бойню для самих засадников. Собственно, так решались дела в Афгане: передовой дозор обнаруживал засаду моджахедов, принимал бой, после чего к нему присоединялись пассажиры транспортной колонны, заходя моджахедам во фланг. Поэтому подавляющее большинство таких засад обходились душманам очень и очень дорого. Некоторые полевые командиры пытались решить проблему банальным наращиванием численности засадников, но это заканчивалось только ещё большими потерями, так как крупное скопление моджахедов – это достойный повод, чтобы вызвать «крокодилов»[9] или «пчёлок».[10]
В общем-то, со временем душманы учились, набирались опыта, поэтому отражение всё более изощрённых засад становилось всё сложнее и сложнее.
«Поэтому в Афгане всегда было интересно», – подумал Иван с грустной усмешкой.
Здесь же есть два объяснения происходящего. Либо тут условно-безопасная территория, поэтому колонны могут ездить относительно свободно, либо это некие гражданские, не понимающие, как сильно рискуют.
Делать тут больше было нечего, поэтому Иван продолжил свой путь.
Лишь один раз остановившись перекусить, он шёл ещё четыре с лишним часа, после чего наткнулся, наконец-то, на первые признаки цивилизации.
Цивилизация встретила его вышками с часовыми, двойными заборами с колючей проволокой, контрольно-следовой полосой, непрерывно двигающимися прожекторами и постовыми с собаками. Примечательно, что прожектора светили внутрь лагеря, выхватывая лежащие тела.
Похоже, что это лагерь для военнопленных или что-то вроде того.
Грузовики, к слову, стояли внутри, где их содержимое выгружали люди в красноватой форме. Значит, это точно не друзья Ивану.
Ещё примечательным было наличие здоровенной взлётно-посадочной площадки, на которой стоял изрядно потрёпанный воздушный броненосец. Бронеплиты его были испещрены вмятинами и пробоинами от разнокалиберных снарядов. В некоторых местах он покрыт чёрной гарью, что свидетельствовало о случившихся внутри пожарах. Вокруг него суетились люди с различными инструментами и грузами. Мятые и поломанные орудия были свалены в хаотичную кучу по соседству, а новые аккуратно лежали на взлётно-посадочной площадке, будучи подготовленными к монтажу.
Вероятно, это тот самый броненосец, победивший в минувшем сражении. Победа обошлась ему дорого, так как эта штука до сих пор, а прошло довольно много времени, требовала серьёзного ремонта.
Ловить здесь совершенно нечего, так как под прожекторами сидят люди в потрёпанной синей форме, без ремней, то есть военнопленные.
Вообще, ремень – характерный отличительный признак, отличающий военного от военнопленного. Первым делом с пленных снимают поясные ремни, что сразу придаёт им вид нонкомбатанта, так как солдат без ремня, на который крепятся патронташ и вспомогательное оружие, становится большей частью бесполезен. В карманах много патронов не унесёшь, поэтому, даже завладев оружием, военнопленный будет менее эффективен, чем солдат в полной экипировке. Предельно просто и банально, но от этого не менее действенно. Поэтому на фотографиях военной хроники, где запечатлены военнопленные, всегда видно, что ни у одного из них нет поясного ремня.
«Ещё, солдат без поясного ремня выглядит нелепо», – подумал Иван, лежащий среди кустов. – «Потому что становится интуитивно понятно, что этот человек не может участвовать в бою».
Скоро рассвет, поэтому нужно уходить.
Иван отполз подальше, после чего отправился в обход лагеря для военнопленных, чтобы уйти ещё дальше на север.
Хотелось найти какое-нибудь отдалённое поселение, где можно залечь на дно и не отсвечивать первое время. Идеально будет найти не участвующую в нынешнем конфликте сторону, натурализоваться и жить себе спокойно.
«Может, начать мастерить что-нибудь?» – подумал он.
Иван заканчивал Томский политехнический институт, по специальности «Технология машиностроения, станки и режущий инструмент», но это практически всё, что он помнил о тех временах. В 88 году, когда пришла пора вернуться из-за речки, всем было глубоко насрать по поводу его устройства на гражданке, ведь все предчувствовали грандиозные изменения, от которых всем обязательно станет только лучше. Поэтому Иван так и не начал работать по специальности, а сейчас не мог вспомнить и четверти того, что ему давали когда-то. «Афганец»[11] выветривает из головы то, что совершенно не важно в данный момент времени. За речкой всё-таки умер кто-то близкий Ивану. Умер внутренний инженер.
Не рискнув ночевать в опасной близости к лагерю военнопленных, чтобы внезапно не стать его постоянным обитателем, Иван ушёл километров на пятнадцать к западу, после чего завалился спать в сухом овраге, перед этим перекусив парой кусочков вяленого мяса.
Еды мало и нужно с этим что-то делать. С этой мыслью Иван уснул.
Иван вновь упал на землю и замер.
В небе над ним прошмыгнул некий летательный аппарат, рокочущий мощным двигателем. Он полетел в сторону лагеря для военнопленных, но Иван знал, что там нет подходящей полосы, чтобы принять такой самолёт.
Это был именно самолёт, с выраженными крыльями, винтовым двигателем и даже оружием под крыльями. Вероятно, он летит туда с немирными намерениями.
За прошедшее время было пройдено около десяти километров, поэтому, даже если самолёт шарахнет по лагерю бомбами, Иван об этом ничего не узнает.
Идёт война, пролетающие над головой самолёты – это норма.
До конца дня Иван прошёл ещё десять километров и под закат наткнулся на небольшое скопление основательных домов. Они были огорожены чем-то вроде дувала, то есть глиняной оградой, призванной защитить имущество жителей от вероломных посягательств ночных хищников.
Сами домики были построены из дерева и камня, со стеклянными окнами, местами разбитыми. Вот это-то и насторожило Ивана.
Получасовое наблюдение не принесло результата – в поселении было тихо. Нехарактерно тихо.
Поделиться книгой: