Помоги проекту - поделись книгой:
Посреди поселения стояла башня, на вершине которой Иван увидел дозорного с винтовкой. И сразу стало понятно, что его увидели, так как из поселения выехало шесть человек на низеньких и поджарых лошадях. Не уйти.
Иван вышел из-за валуна и открыто направился к поселению.
Всадники были вооружены фитильными мушкетами, которые были наведены прямо на Ивана.
– Стоять, – спокойным тоном приказал один из всадников, взведя рычаг фитильного замка. – Кто ты такой и что хочешь здесь найти?
Судя по физиономии, типичный европеоид, такие черты лица более характерны для Западной или Центральной Европы, чем для опаленных солнцем песков. Глаза голубые, кожа лица пусть и загорелая, но всё равно светлее, чем у тех же арабов или бедуинов. Нос прямой, без горбинки, челюсть квадратная, покрытая светлой бородой.
– Меня зовут Иваном, – представился Иван. – Я ищу кров и воду.
– Тогда ты пришёл не туда, – ответил всадник.
– Я не собираюсь воровать или отнимать, – вздохнул Иван. – Если есть работа, то я могу заработать себе место в тени и воду из колодца.
Всё, что он слышал о восточном гостеприимстве, ненападении на гостя и прочее – это, так или иначе, связано с мусульманской культурой. Здесь ислама, скорее всего, нет, поэтому надеяться на тёплый приём будет глупо. Но в суровом пустынном быту нередок дефицит рабочих рук, поэтому Иван рассчитывал заработать себе воду и еду на первое время. А дальше он посмотрит.
– Работа? – прищурился главарь всадников. – Бирдан, Камос, отведите его к почтенному Саю. Остальные – за мной, посмотрим, нет ли у него притаившихся неподалёку друзей.
Иван предусмотрительно отбросил в сторону самодельное копьё и пошёл вслед за двумя всадниками, молча поехавшими исполнять поручение вожака.
Неизвестно, что его здесь ждёт, но тут, хотя бы, есть тень, в которой можно выспаться. А ещё его не стали убивать сразу, что похоже на дружественный жест.
«Разберёмся», – подумал Иван.
Глава четвёртая. Тень и вода
Иван посмотрел на домишко, к которому его привели. Построен из камня, потому что древесина – это большая проблема в пустыне, окна маленькие, закрыты кожаными пологами, дверь тоже с плотным пологом. Прямо к дому пристроен сарай, где обитают домашние животные – судя по блеянию, козы.
– Отдай пистолет, – потребовал один из сопровождающих, спешившись и подойдя к нему.
– Держи, – ответил Иван, передавая своё оружие.
Пистолет был передан второму аборигену, который сунул его себе за пояс, как любят делать гангстеры в дешёвых и не очень боевичках. Вероятно, подсмотрел метод у кого-то более бывалого и уважаемого…
– Заходи, – указал первый сопровождающий на полог.
Внутри дома было темно и прохладно. Несколько женщин в прихожей мололи зерно примитивными жерновами, дети тихо сидели там же, наблюдая за этим монотонным процессом. Одежда на всех встреченных людях из грубой шерсти, то есть материальное обеспечение у местных крутится, в основном, вокруг скота, но есть доступ к зерновым, что свидетельствует о какой-то торговле с земледельцами. Это может значить, что относительно плодородные земли находятся не так далеко отсюда.
– Проходи, чужак, – раздалось из следующей комнаты.
Иван оглядел помещение, после чего прошёл дальше.
Стены и потолки дома аккуратно обмазаны саманом, что обеспечивало лучшую термоизоляцию, но плохо сказалось на внутреннем убранстве. Пол был земляным, но плотно уложенным коврами разного качества.
Во время службы в ОКСВА Иван был во многих кишлаках и обилие ковров свидетельствовало о высоком материальном достатке хозяина дома. Потому что ковры там делают вручную, а это очень трудоёмкий и длительный процесс. Даже ходили слушки, что с помощью советских ковров, произведённых на промышленных ткацких станках, некоторые командиры покупали верность отдельных кишлаков.[5] В самых глухих уголках Афганистана даже представить себе не могли, что где-то далеко на севере, в Алма-Ате, работает фабрика, выпускающая многие тысячи ковров в день. Доставка таких, без сомнения, роскошных подарков обходилась недёшево, но афганцы, исторически живущие очень скромно, были готовы на многое, чтобы приподнять свой статус в обществе. И старейшины, стоящие во главе поселений, охотно принимали дары от шурави[6] и лояльно следовали указаниям столь щедрых, пусть и странных, людей. Восток – дело тонкое…
– Ты пришёл из пустыни, – констатировал пожилой дядя, сидящий на низком стуле перед столь же низким столом и пьющий воду из пиалы. – Зачем ты пришёл?
Пожилым дядей его можно было назвать только исходя из нынешнего возраста Ивана. В прошлой жизни этот «пожилой» дядя был бы даже младше, чем он.
– Люди называют меня Иваном, – представился Иван. – Я пришёл найти кров и воду. Не безвозмездно.
– Я – белобородый Сай, – кивнул ему пожилой дядя. – Что ты можешь дать нам за место в тени и порцию воды?
Бороды у него не было, но «белобородый» – это, вероятно, титул или звание в местной иерархии.
На вид Саю где-то лет сорок, сорок пять. Он сухой комплекции, если судить по лицу, загорелый, лицо усталое, голубые глаза его наполняет мудрость прожитых лет, на руках, держащих пиалу с водой, несколько глубоких шрамов от звериных укусов. Волосы цвета блонд, с проседью, коротко остриженные и уложенные в пробор направо. Смотрит на Ивана внимательно, наблюдает за всеми реакциями, которые тот себе позволяет.
– Я не знаю, что могу дать вам, – осторожно произнёс Иван. – Потому что не знаю, что вам нужно.
Слова необходимо подбирать очень осторожно. Потому что чужая культура – это минное поле. Минное поле, выстроенное с определённой логикой и с учётом здравого смысла, поэтому пройти по нему, всё-таки, можно, если знать логику, по которой оно строилось.
– Что ты умеешь лучше всего, Иван? – спросил почтенный Сай.
Вопрос хороший. Иван всегда знал ответ, но сейчас может быть не к месту озвучивать его. Или к месту?
– Лучше всего я умею убивать, – ответил Иван.
– В моём селений даже подростки могут похвастаться таким умением, – произнёс Сай. – Ты можешь управляться со скотом?
– Не могу, – честно ответил Иван. – Что за стрельба была в пустыне?
– В нашем селении запрещено решать личные конфликты силой оружия, – ответил старейшина. – Поэтому все желающие выезжают в пески и выясняют всё там.
– Интересный обычай, – хмыкнул Иван. – Говоришь, все умеют убивать?
– Все, – ответил старейшина. – Вижу, что ты был солдатом.
– Был, – не стал спорить Иван.
– На чьей ты был стороне? – поинтересовался старейшина.
– На своей, – произнёс Иван.
Старейшина удивлённо хмыкнул.
– Но на тебе рубашка синих, – отметил он.
– Надел то, что было, – ответил Иван.
– Как ты оказался в пустыне? – спросил старейшина.
– Меня бросили со сломанным пистолетом и одной пулей, умирать от жажды в этих песках, – вздохнул Иван.
– Так, – кивнул старейшина. – И ты, каким-то образом, нашёл наше поселение.
– Удача, – пожал плечами Иван.
На самом деле, удачи в этом было не очень много. Он шёл к горам, потому что подозревал, что там есть реки, а значит и жизнь. Статистически вероятно было встретить людей, даже не дойдя до гор.
– Ты как-то связан с двумя небесными странниками, проходившими недалеко от нас несколько дней назад? – спросил Сай.
Вероятно, "небесные странники" – это два воздушных корабля, двигавшихся в сторону гор.
– Меня выкинули с одного из них, – ответил Иван. – Мы проиграли битву, враги перебили всех моих соратников, а меня решили жестоко казнить.
Сай отхлебнул из пиалы и ненадолго задумался.
– Теперь мне всё ясно, – кивнул он наконец. – Если ты солдат, то должен разбираться в оружии.
– Так, – кивнул Иван.
– Мы можем дать тебе тень и воду, – старейшина подвинул к нему пустую пиалу. – Но взамен ты посмотришь на наши сломанные ружья и сделаешь так, чтобы они вновь стреляли.
– Не могу ничего обещать, пока не увижу оружие, – произнёс Иван. – У вас есть инструменты?
– Есть, – кивнул старейшина. – Что ж, тогда будь моим гостем, прими воду и еду.
– Буду благодарен, – улыбнулся Иван.
Спустя несколько минут пришли женщины с подносами и столиком. Ему подали глиняную миску с варёным мясом, пшеничную лепёшку, очень небольшую, а также чашку с водой.
Пусть в еде не было никаких специй, даже соли, но это была нормальная еда, впервые за долгое время, поэтому Иван был очень ей рад.
Стараясь держать себя в руках, он ел мелко нарезанное мясо, иногда прикладываясь к чашке с водой. В качестве столового прибора была деревянная ложка, уже посеревшая от старости. Иван никогда не был брезгливым, поэтому нормально отнёсся к тому, что санитарные нормы тут, едва ли, соблюдаются. Не ему, недавно сожравшему змею сырьём, а до этого жарившему на костре мясо падальщика, заикаться о соблюдении санитарных норм и повышении уровня гигиены…
– Благодарю за еду, – произнёс он, доев лепёшку. – Сколько сломанных ружей у вас есть?
– Много, – ответил Сай. – Сам увидишь. Идём за мной.
Оказалось, что Иван не был наедине со старейшиной, так как в соседних комнатах было три вооружённых пистолетами человека. Наличие вооружённых людей его не смутило, но смутило то, что пистолеты были не самозарядными, а с продольно-скользящим затвором, что должно относить их к категории очень коротких карабинов, но всё остальное устройство показывало, что это, всё-таки, пистолеты. Иван никогда не видел ничего, что было бы подобно этим уродцам…[7]
Возможно, он просто недостаточно часто интересовался оружейными новинками, но что-то подсказывало ему, что к такому неоднозначному конструкторскому решению можно было прийти только от не очень хорошей жизни.
Сам старейшина был вооружён кинжалом с потёртой от частого использования плетёной рукоятью. Видно, что оружие не для красоты и этот человек может сам за себя постоять.
– Следуй за мной, – сказал он Ивану, выходя из своего дома.
Улочки в этом подобии кишлака узкие, но чистые, что свидетельствует о том, что старейшина держит своих подопечных в дисциплине. Опыт пребывания в афганских кишлаках создал в памяти Ивана неоднозначные впечатления: с одной стороны, были чистые и аккуратные кишлаки, где люди жили практически цивилизованно, а бывали форменные козлятники, где грязные и вонючие улицы соединяли обшарпанные дома. Низкая санитария и бардак обычно свидетельствовали об упадке кишлака, а также о слабости местного муллы. Если мулла силён, то есть, уважаем жителями, это перевешивает даже личную некомпетентность старейшины. Но тогда было военное время, поэтому упадок был обычным делом.
Неизвестно, есть ли у этого народа духовные лидеры и религиозные деятели, но это выяснится в ближайшее время. Если Ивана не зарежут.
Они дошли до кустарной кузницы. Кузница была в каменном здании из некогда белого кирпича. Стены её прокопчённые, крыша отсутствует, но виден портативный соломенный навес, вероятно, для особо жарких дней.
Ещё за сотню метров Иван расслышал равномерные удары металла о металл, поэтому сразу понял, куда его ведут.
Крепкий черноволосый парень с комично выглядящими обожжёнными бровями, примерно, тридцати с лишним лет, по пояс голый, стучал молотком по заготовке для изогнутого кинжала или серпа, а мальчик лет двенадцати держал длинные клещи. Судя по внешнему сходству, работают отец и сын.
– Ргин, – обратился старейшина.
– Почтенный Сай, – опустил молот кузнец.
– Этот человек из солдат сочных земель, – сообщил старейшина кузнецу. – Он говорит, что знает, как починить ружья.
Сочные земли? Логика прослеживалась отлично: если здесь выжженная пустыня, то любые земли, даже с незначительной растительностью, будут восприниматься именно сочными.
– Солдат? – спросил кузнец.
Голос его был мягким и низким. В другой реальности и в других условиях такой можно было легко услышать по телевизору, из программы новостей Первого канала.
– Да, – ответил ему Иван. – Покажите мне сломанное оружие.
Пришедшие в негодность винтовки и мушкеты были сложены в пристройке сарайного типа, рядом с большим хранилищем древесного угля. Для изготовления такого угля нужно довольно много древесины, но тут вокруг бесплодная пустыня, поэтому Иван получил очередное подтверждение наличия торговых связей.
Иван решил, что проще будет заняться мушкетами. Таких тут было восемнадцать штук, но об одиннадцати можно было сказать, что их добили насмерть, то есть до неустранимых в нынешних реалиях повреждений.
Всё, что могло послужить запчастями для других мушкетов, уже было снято. Их только на металлолом.
– Ты можешь что-то сделать с этим? – спросил кузнец. – Всё, что можно починить, я уже починил.
– Вот эти одиннадцать невозможно починить, – сообщил ему Иван. – Остальные – всё может быть.
– А ружья? – спросил наблюдавший за ходом инвентаризации старейшина.
– Ружья – это отдельный разговор, – покачал головой Иван. – Их чинить сложнее, поэтому мне нужно что-то взамен.
– Не злоупотребляй нашим гостеприимством, – предупредил его старейшина.
Он предполагает, что Иван должен сделать всё бесплатно.
– Мне нужно немного, – вздохнул Иван. – Путь к сочным землям, еды на неделю и конь. А ещё пистолет и двадцать патронов.
– Конь? – усмехнулся старейшина Сай.
– Ладно, конь не нужен, – легко согласился на уступку Иван. – Но остальное не обсуждается.
Староста задумался. Он вообще, очень задумчивый человек.
– Хорошо, будет тебе еда, конь, пистолет и двадцать патронов, – сказал Сай.
– Тогда я могу приступить к работе? – спросил Иван.
– Приступай.
Иван отнёс ремонтопригодные мушкеты к верстаку, где начал детальный осмотр. Пять мушкетов с ударно-кремнёвым, а два с колесцовым замками.
Поделиться книгой: