Помоги проекту - поделись книгой:
Это вызвало тянущее душу вниз ощущение потери. Его переиграли. Если допустить, что он умер, то вот это всё – это ад или что-то ему подобное. Он тощ, он слаб, он сидит на дне турели воздушного корабля, едко воняет потом, тухлым мясом, желудок урчит от голода, а ссадины и язвочки на коже ноют и щиплют от пота.
Небо голубое, безоблачное, поэтому солнце беспрепятственно нагревает паршиво покрашенную сталь, создавая внутри атмосферу хватающей за глотку духоты.
Выждав несколько секунд, Иван вновь встал и взялся за ручки пулемёта. Воды нет, но её можно создать. Дёрнув за специальный рычаг, он задрал ствол пулемёта вверх и оттащил его по рельсам назад. Провозившись с ремешком на изорванных штанах, он вытащил свой член, потом обжёг пальцы, взявшись за пробку наливного отверстия, но открыл её и залил внутрь всю наличную мочу. Освежившись, он поморщился от вонючего пара, но закрыл пробку и откатил пулемёт на исходное положение.
Теперь можно немного пострелять…
Враги же были очень близко. Они готовились, их мелькание было видно за бронированными иллюминаторами. Иван решил не тратить время на бронированные турели, а попортить кровь абордажной команде. Выбрав один, изрядно подстреленный, иллюминатор, расположенный около больших стальных врат, он начал стрельбу.
Пули ложились относительно кучно, лишь изредка рикошетя от окружающей стали, поэтому стекло сдалось спустя двадцать выстрелов.
С осколками ввалившись внутрь неизвестного отсека, иллюминатор разбился, после чего Иван развил успех, продолжая засаживать внутрь пулю за пулей, игнорируя при этом, что по его турели стреляют практически все.
Тут его заставило обратить на себя внимание попадание чего-то довольно крупного: снаряд оставил глубокую вмятину в его полусфере, затем ещё одна вмятина появилась чуть левее. Его целенаправленно убивают.
Третья вмятина. Четвёртая.
Иван не стал долго думать и бросил пулемёт, завалившись на пол и начав ползти к выходу.
Но, словно этого было мало, по турели шарахнуло что-то взрывающееся. Спину Ивана лизнуло пламенем, голова затрещала как транзистор со сбитыми настройками и он потерял сознание.
Иван пришёл в себя, открыл глаза и увидел, что перед ним стоят запыленные сапоги. И не просто сапоги, а сапоги с носителем. Подняв взгляд, он увидел крепкого усатого мужика в нарядной, но явно военной форме красноватого цвета.
– Ого, живой, – равнодушно констатировал этот мужик. – В расход, к остальным.
На голове его фуражка с металлической кокардой, символизирующей скрещённые мечи или что-то вроде того, китель чистый и аккуратный. На плечах погоны, но без звёзд или чего-то ещё, лишь с одной чёрной полоской.
– Эй, парень, – потормошил Ивана по плечу седой мужик, тоже в красноватой военной форме, но фасоном попроще. – Это ты стрелял с этой турели?
Парень? Иван не в том возрасте, чтобы его можно было назвать парнем…
На голове его кепи, лицо гладко выбрито, форма пусть и загрязнённая, но это явно случилось в ходе боя, а не постоянное явление. Знаки отличия Ивану неизвестны, никогда он не видел ничего подобного. Некие птички, закорючки – что-то уникальное и самобытное. В аду так и должно быть.
– Да, – ответил он.
– Лучше бы соврал, – прокомментировал его слова другой мужик, в совершенно другой форме.
Этот сидел со связанными за спиной руками, форма его была синеватой, как штаны Ивана.
– Заткнись, – приказал ему офицер и выстрелил из пистолета.
Пуля пробила голову связанного, замазав стальную стену мозгами и кровью.
– Значит, это ты… – седой мужик добродушно заулыбался, глядя Ивану прямо в глаза.
– Кончать их всех надо, – предложил кто-то из солдат в красном. – И этого тоже.
Иван обнаружил, что вокруг полно людей, а сам он в паре метров от турели, в некоем подобии кубрика, где полно рассыпанных патронов, стреляных гильз и разлитой крови.
– Нет, этот просто так не отделается… – усмехнулся седой. – Арт, по башке его!
Удар чем-то тупым в затылок надёжно вырубил Ивана.
В следующий раз Иван пришёл в себя в небе. Он лежал на чём-то мягком, рядом был трос, уходящий к воздушному кораблю, а в грудь ему впилось что-то металлическое. Он ощупал металл и понял, что это что-то вроде пистолета. Взявшись за рукоять, он увидел ржавый пистолет, отдалённо напоминающий Маузер С96. Рядом лежали обойма и единственный патрон.
Тут трос оборвался и Иван отправился в свободный полёт.
Удар оземь был относительно мягким, поэтому Иван скатился с тюка, на котором лежал, и упал в песок. Поднявшись и отряхнувшись, он быстро подобрал пистолет, пустую обойму и патрон. Только после этого он увидел, что это за тюк, на котором он до этого лежал.
Это оказались тела расстрелянных людей, среди которых обнаружился и тот парень, оравший ему, что надо стрелять, а также тот мужик в голубоватой форме, застреленный офицером. Информации мало, практически нет, но посыл захвативших корабль людей Иван понял только после того, как огляделся.
Вокруг была пустыня, бесплодная, сухая. Он один. У него есть ржавый пистолет, без каких-либо гарантий работоспособности, а также один-единственный патрон. Ещё есть мятая обойма. И посыл ему дали простой, являющийся злой шуткой: один патрон – это чтобы он свёл счёты с жизнью здесь и сейчас. Ведь это так просто! Зачем страдать от жажды и голода, зачем мучиться без смысла, зачем подвергать себя риску ещё больших мучений и бороться за жизнь? Судя по тому, что они так легко оставили его, эта пустыня очень большая и одному здесь не выжить…
– Не на того напали, – произнёс Иван.
Глава вторая. В песках долины смертной тени
Иван скрупулёзно исследовал карманы мертвецов.
Кто-то другой бы побрезговал, кто-то бы суеверно побоялся, но не Иван. Он уже давно избавился от лишних предрассудков и не чурался запачкать руки.
Экипаж же неопознанного корабля, где он каким-то образом оказался, представлял собой ужасающее зрелище: люди погибли от взрывов, пулевых попаданий, осколков, огня, а в завершение и от штыковых ударов. Последнее было участью пленных. Только Ивана, как особо шкодливого, удостоили чести подохнуть от жажды или, что более вероятно, клыков диких зверей… Также был вариант покончить со всем одним выстрелом.
Изрезанные осколками и пулевыми попаданиями, а также изуродованные фугасным действием, трупы – зрелище малоприятно даже для Ивана, но он из тех людей, кто мог заставить себя делать то, что нужно, а не то, что хочется.
Вознаграждением за неприятное действо стал среднего размера складной нож, не обнаруженный очень небрежно обыскивающими тела победителями. Это была отличная инвестиция в его выживание. Нож был в потайном кармане изорванных осколками кожаных штанов, заляпанных дерьмом и внутренностями.
Также, он обнаружил отлично сохранившиеся хлопковые штаны, правда, тоже измазанные дерьмом. Без воды эту проблему не решить, но Иван счистил максимум дерьма ножом и тщательно вытер песком. Вонять меньше не стало, но на такой жаре столь тонкий слой дерьма быстро засохнет и частично отвалится. Правда, коричневое пятно никуда не денется, но это маловажный факт. Для выживания нужно использовать всё, что доступно, а его нынешние штаны никуда не годятся. Тем более, на его штанах были отчётливо видны признаки небрежного обращения: жёлтые пятна спереди и коричневая полоска сзади – нижнего белья на его теле не было.
Обувь с мертвецов сняли, что вполне объяснимо. Во все времена, каков бы ни был уровень развития человечества, обувь всегда будет стоить дорого. Тут, судя по всему, идёт война, сапоги на войне – это расходный материал, так как марши, наступления, отступления… Всё это очень плохо сказывается на обуви всех солдат, поэтому обувка становится целой статьёй расхода даже для крупных государств. А если чего-то где-то систематически не хватает, то это что-то становится дорогим. Закон рынка, не более.
Иван вспомнил своё прошлое. Он начинал свой «бизнес» в 90-е годы, после распада СССР, после возвращения из Афганистана. Предложений на стихийно образованном рынке заказных убийств было полно, поэтому занять свою нишу оказалось непросто. Если есть сообщество из десяти человек, то у них обязательно появятся поводы убивать друг друга. Но на убийство может решиться не каждый, поэтому морально легче найти исполнителя. Желательно компетентного.
Никому не нужный, не способный работать по профессии, Иван быстро влился в «работу», где надо делать то, чему он хорошо научился за четыре года сверхсрочной службы в ОКСВА – убивать.
Коммерсанты, криминальные авторитеты, обычные недоброжелатели заказчиков – они ведь не моджахеды, они не умеют воевать, они не знают, как действовать, когда тебя хотят убить. С ними было легко. Даже бывшие военные, имевшие реальный боевой опыт, подавшись в коммерцию или криминал, становились мягкими и расслабленными, поэтому с ними тоже было не очень трудно.
«Мне платили зелёными долларами за убийство всяких дилетантов», – размышлял Иван, думая, как подступиться к разбору незнакомого пистолета.
«За речкой»[1] же, за убийство неограниченного количества иногда очень опасных душманов, ему ежемесячно платили, после перехода на сверхсрочку, сорок рублей на сберкнижку и девятнадцать чеков ВПТ.[2]
«Сраные копейки», – подумал Иван, обнаруживший, тем временем, над рукоятью, скрепляющий пистолет болт.
Раскрутив болт, он сумел снять верхнюю часть пистолета и получить доступ к ударно-спусковому механизму. Масла внутри практически не было, поэтому были основания полагать, что ему сунули утиль. Он неопределённым взглядом посмотрел вслед едва видным на горизонте летающим броненосцам.
Дополнительным изъяном пистолета было то, что был расколот боёк. То есть, даже реши он свести счёты с жизнью, при нажатии на спуск ничего бы не произошло. Только сухой щелчок, подчёркивающий всю злобность шутки подонков, бросивших его посреди пустыни.
Но горе побеждённым.
Пусть Иван не знал, что за война здесь происходит, почему и как он здесь оказался, но умирать просто так он не планировал. Поэтому он собрал в целом несложный пистолет обратно и вернулся к дальнейшему обыску покойников.
Больше ничего ценного обнаружить не удалось. Никаких документов, клочков бумаги – ничего. Карманы мертвецов опустошили и только случайность позволила победителям не увидеть отлично спрятанный складной нож.
Обувь у Ивана, к сожалению, забрали, поэтому он снял с покойников всю одежду и соорудил себе обмотку, чтобы песок не жёг голые пятки. Из чужой рубашки он сделал защиту для головы, а остальное связал воедино, потому что ткань – это очень полезная вещь.
Нужно было двигаться дальше, поэтому Иван забрался на трупы и внимательно рассмотрел окрестности.
Где-то вдали виднелись некие горы, но до них было слишком далеко. Вообще, горы – это отличный шанс, чтобы найти воду. Там, где есть тектоническая активность, исторически высоки шансы формирования рек и озёр. Это не даёт никаких гарантий, но двигаться туда лучше, чем уходить в бескрайнюю пустыню.
Из того, что он мельком видел в амбразуру турели, тут всюду песок, куда ни пойди. Но также он видел оазисы, то есть островки зелени посреди камней и песков, правда, местонахождение их определить теперь невозможно. Трупный тюк крутился вокруг своей оси, поэтому Иван теперь не мог сказать даже, в каком направлении изначально летели воздушные корабли. Впрочем, теперь он точно знает, что они летели в сторону горной цепи. Едва ли он сумеет дойти до края пустыни, но попробовать стоило.
Поплотнее скрепив связку одежды, он целеустремлённо направил свои стопы по направлению движения кораблей.
Жара поднялась невероятная. Солнце в зените, иссушает всё, что смеет ползать под его светом.
Ивану тоже было несладко, но чувствовал он себя не так паршиво, как ожидалось.
В Афгане он больше всего ненавидел жару. Даже в Ташкенте, при подготовке, он уже начинал тихо её ненавидеть. Среди гор, когда температура достигает 38–40 °C, можно было жарить яичницу на броне БТР, а в штанах в это время жарилась яичница другого рода. Он потел там, как сука, и не смог адаптироваться к жаре до самого вывода войск. Здесь же организм отлично переносил даже интенсивную жару и, несмотря на лёгкий голод и подступающую жажду, он не терял силы так быстро, как раньше.
Чуть левее по курсу он обнаружил сухое дерево, одиноко стоящее посреди песка. Это его заинтересовало, поэтому он сменил курс.
На песке вокруг дерева Иван обнаружил интересные следы. Такие обычно оставляют змеи.
Потеряв интерес к дереву, он начал изучать следы и в итоге, спустя двадцать минут, обнаружил нору, где прячется эта тварь. Подобравшись поближе, он стал ждать.
То, что змея уже в курсе его существования, не подлежало сомнению. Змеи слышат не так, как люди: их внутреннее ухо эволюционно подсоединено к нижней челюсти, которой они улавливают вибрации почвы. Поэтому, чтобы слышать, змее нужно положить голову на почву. В режиме ожидания змея держит голову на песке, из-за чего прекрасно слышит вибрации, создаваемые шагами Ивана. Она знает, но наружу не полезет, потому что у неё своих проблем предостаточно, чтобы вылезать наружу и связываться с существом, многократно превышающим её размерами.
Ждать её имело смысл, так как она может посчитать, что Иван уже ушёл и можно выходить на разведку. Шансов на это мало, но они есть. Торопиться Ивану было некуда, так как повсюду смерть, а здесь, прямо под землёй, лежит белковая еда с некоторым количеством влаги внутри.
Шли часы. Солнце клонилось к закату, а температура постепенно падала. Ивану было слегка паршиво, так как обезвоживание сказывало даже на таком неожиданно приспособленном организме, а ещё он сидел без какого-либо движения, к чему его тело явно не привычно.
То, что это тело не его, стало ясно довольно быстро. Во-первых, он выдернул один волосок и с удивлением увидел, что он не каштановый и не седой, а светло-рыжий. Во-вторых, что было выяснено ещё на корабле, половой орган его чуть длиннее, чем в его прошлой жизни и имеет несколько иную форму. Любой мужчина, если не страдает с рождения крайней степенью ожирения, безошибочно опознает свой детородный орган и не перепутает его. Но самое главное – на ощупь его лицо отличалось радикально, конечности были другими, структура грудной клетки иной, а вообще, судя по наблюдениям, телу где-то лет шестнадцать-семнадцать, может даже чуть меньше. Вторая молодость? В аду? Но какой в этом смысл?
Ответы ему найти негде, поэтому он просто принял считать, что сегодня всё ещё 1 июня 2022 года, ему внезапно не 59 лет, а, примерно, в интервале 15–19. Перестав обдумывать непонятные вопросы, Иван замер без движения, как умел, на часы.
Наконец, змея посчитала, что рядом никого нет и можно выходить на свой неправедный промысел. И тут Иван не сплоховал, метнув ей в голову кусок ржавого металла, сильно напоминающий пистолет Маузер С96. Кусок ржавчины попал очень удачно – курком прямо в верхнечерепную кость. Раздался характерный хруст и змея распласталась замертво.
Иван метнулся к ней и выверенным ударом складного ножа распорол змеиный позвоночник. Змея оказалась ядовитой, если верить тому, что у неё были вертикальные зрачки. Но это не 100 % обличающий факт, поэтому Иван всмотрелся в раззявленную змеиную пасть и увидел там характерные каналы на зубах.
Отрезав голову, он отбросил её в сторону, после чего присосался к истекающей кровью шее. Живительная влага, пусть и с сильной горечью. Ивану не до жиру, поэтому он игнорировал неприятные ощущения. Главное – яд остался в ядовитой железе, которая, обычно, располагается под глазами. Яд тоже можно было бы и выпить, у него есть определённая калорийность, а также набор жизненно необходимых человеку аминокислот, но Иван не был уверен, что желудок его тела в полном порядке. Если там будет самая небольшая язвочка, то яд попадёт в кровь и всё, конец. Риск неоправдан, поэтому от яда пришлось отказаться.
Высосав всю змеиную кровь, Иван потыкал острием ножа в отрезанную голову и понял, что сюрпризов не будет. После этого он окончательно вскрыл ей череп и высосал мозги. Мозг – это жир, а значит, там тоже могут быть какие-то калории.
Повесив змеиную тушку, составляющую целых восемьдесят сантиметров, себе на плечо, он прошёл к сухому дереву и начал добывать из него топливо.
Методично наковыряв десяток щепок, он сложил костёр и начал добывать огонь. Не являясь экспертом в этом деле, Иван припомнил всё то, что усвоил в свою пионерскую юность.
Кремня нет, поэтому высеканием искр огонь получить не удастся, поэтому он приступил к получению огня посредством трения. Выбрав наиболее широкую щепку, он отломал с дерева округлую ветку, вырезал на щепке паз, насыпал туда немного песка, изготовил из подходящей тряпки трут и начал трудную работу.
Сначала ничего не получалось, кто-то бы бросил мнимо бесполезное дело, но Иван знал, что этот метод – рабочий, можно сказать, что рабоче-крестьянский. Именно поэтому, спустя двадцать минут, когда трут загорелся, Иван не особо удивился.
Подпалив костёр, он принялся разделывать змею. Опыта в этом у него никакого, но компетенции хватило, чтобы не распороть ей кишки, безопасно отделив их. Будь изобилие воды, он бы и кишки почистил, после чего поджарил и съел, но нечего горевать о том, что невозможно сделать.
Ночь он встретил за костром, обжаривая и поедая суховатое и пресноватое мясо, по вкусу лишь отдалённо напоминающее курицу. Чтобы вдоволь наесться, этого было мало, но зато острый голод прошёл и пить теперь хотелось не так сильно, как раньше.
Жизнь ещё не налаживалась, так как он всего лишь выиграл у мучительной смерти дополнительное время, а ведь впереди была долгая ночь…
Покончив с завтрако-обедо-ужином, Иван залез на дерево, привязав себя к стволу. Ночевать на песке – это гениальный план, достойный самого эффективного самоубийцы, потому что неизвестно, что за твари придут на огонёк. Лучше помёрзнуть вдали от костра, чем позволить сожрать себя рядом с ним.
Как и любой человек с полностью управляемой совестью, уже давно не подающей признаков жизни, Иван уснул быстро и спал крепко.
Разбудили его палящие лучи солнца, а также непонятные шумы, похожие на скулёж.
Открыв глаза, он упёрся взглядом в собаку. Точнее, это была не собака, а нечто эквивалентное размером, обладающее рыхлой и плешивой шерстью, полной зубов пастью и взглядом хищного животного, рассматривающего Ивана как ценный источник белков, жиров и незаменимых аминокислот, необходимых для дальнейшего выживания. Бедой для неё было то, что Иван рассматривал эту псину в точно таком же контексте.
Вокруг не было видно соратников этой твари, что было слегка удивительно, так как даже одомашненные собаки склонны сбиваться в объединения по гастрономическим интересам, когда надолго остаются без присмотра. Возможно, эта облезлая тварь была ближе к шакалам, тогда в её сольной охоте нет ничего удивительного.
Иван выглядит не очень впечатляюще, с такими кондициями он меньше всего похож на опасного противника, поэтому этот шакалоид решил дождаться его спуска с дерева и в честной схватке один на один выяснить, кто же, всё-таки, сегодня поздний завтрак.
К неизбежной битве за ресурсы нужно было как следует подготовиться, поэтому Иван придержал нож в кармане, чтобы, до нужного момента, шакалоид его не видел, начав наматывать ткань на левую руку, в три слоя. Тактика будет применена простая, но действенная.
Затянув узел потуже, он спрыгнул на песок и без лишних раздумий и рефлексий пошёл на шакалоида. Животное было в лёгком недоумении, начало что-то подозревать, но против своих инстинктов пойти не смогло. Тощий и слабый человек не имеет оружия → он, вероятно, лёгкая добыча → взять-взять!
Псина кинулась на Ивана, он подставил под клыки левое предплечье, то есть намотанные на него слои ткани, после чего разложил нож и воткнул лезвие под пёсью челюсть. Будь на месте шакалоида человек, он бы задумался, заподозрил бы подвох, но, к счастью, это не встреча с человеком.
Рука никоим образом не пострадала – ткань удержала вонючие желтоватые зубы, обильно смазанные полной бактериями слюной, на дистанции. Иван сдёрнул уже дохлое животное с руки и сразу же приступил к осмотру добычи.
Разного рода падальщики, к категории которых можно уверенно отнести этого шакалоида, являются переносчиками всякой заразы, поэтому жарить мясо придётся особо тщательно, при этом вынужденно отказавшись от субпродуктов.[3]
Наломав веток и разведя костёр, Иван начал жарить жёсткое и вонючее мясо на ветках. Ему было жаль, что рядом не было достаточно крупных камней и хоть какого-нибудь количества воды, чтобы качественно промыть мясо и обжарить его, как следует.
Пришлось обжигать мясо до чёрной корочки, вырезая потом прожаренные куски, условно безопасные с бактериологической точки зрения, поэтому были существенные потери по калориям.
Весило животное килограмм пятнадцать максимум, поэтому мяса было нормально, но не так много. Иван решил высушить часть мяса, чтобы было, чем питаться в будущем.
Поделиться книгой: