Опасные манипуляции

Через час, найдя в кармане карточку оплаты и работающий телефон-автомат, я методично пробивалась сквозь мамины рыдания, вбивая в ее голову следующие мысли:

– Меня похитили возле школы, запихнули в машину, увезли за город, я очнулась, услышала, что девочек собирают для отправки в Эмираты, сбежала и сейчас нахожусь возле дома бабушки.

–………

– Я никого не помню, не запомнила даже места, откуда сбежала.

–………..

– Мама, ты должна завтра сходить в милицию, забрать заявление о моей пропаже, сказать, что я уехала к родственникам и у меня все в порядке.

–…………

– В школу я пока не пойду, я слышала, что похитители завтра должны уехать из страны, поэтому через несколько дней я вернусь домой.

– Да, у меня все нормально. Нет, ничего не болит.

– ……………..

– Нет, до бабушкиного дома пятьдесят шагов, я вижу ее окна. Дойду, она тебе перезвонит, скажет, что у нее все в порядке.

–…………

– Да, мама, завтра созвонимся.

Глава двенадцатая. Взгляд из темноты.

На следующие утро я заняла позицию в подъезде жилого дома, напротив офиса Сергея Сергеевича. Проведя весь день в переходах между подъездами, чтобы не нарываться на грубость местных жителей, я поняла, что особняк практически пуст. Два охранника, одуревшие от безделья, не знали, чем себя занять. Вечером в особняк пришла пожилая женщина. Наступившая темнота и раздвинутые шторы помогли мне выяснить, что это уборщица, которая быстро убралась в нескольких помещениях, особенно тщательно убирала один из кабинетов второго этажа. По окончанию уборки женщина попрощалась с охраной и не торопливо двинулась по улице. Я шла в том же направлении по противоположной стороне улицы. Следующий день я провела в подготовке к акции. Ближе к вечеру я стояла напротив квартиры Елены Семеновны, во всяком случае, так с женщиной прощались сотрудники охраны. Один из замков, охраняющих деревянную дверь, старый, сквозной, из скважины падает лучик света и периодически появляется тень от собирающейся на работу женщины. Я впихиваю в скважину носик резиновой клизмы, несколько раз от души нажимаю на грушу. Есть основание предполагать, что рецепт зелья «Дурная голова» даст нужный результат. Через несколько минут, затаив дыхание, я прижалась ухом к замочной скважине. Никто уже на работу не собирался, из глубины квартиры раздавался мощный храп. Здоровый сон никому еще не вредил. Самое неприятное из ощущений, ожидающих Елену Семеновну утром, будет сильная сухость во рту и скачущие в голове мысли: «что я пила вчера и где». Свой вынужденный прогул молодящаяся пенсионерка вряд ли вспомнит.

Мои любимые дурацкие очки и залитая лаком высокая челка, выбивающаяся из-под косынки, создают образ «живу за городом, учусь в ПТУ». Тональный крем придал смуглость кожи, несвойственную мне в это время года. Старая бабушкина куртка в комплекте с вытянутыми в районе коленей трикотажных трико не вызовет желание молодцов из охраны взять мой телефончик, или приглядываться к внешности. Я поднимаюсь на крыльцо, уверенно тяну на себя дверь особняка. Навстречу мне поднимается молодой мужчина с удивленным лицом. Я начинаю тараторить:

– Доброго вечера. Елена Семеновна отравилась, попросила меня убрать сегодня, а то говорит, директор приезжает, должно быть чисто. А я ее внучка, меня Викторией зовут. Покажите, где у вас швабры, а то я ее плохо поняла.

При моих словах лицо секьюрити удовлетворенно разглаживается, а при упоминании директора, голова молодого человека начинает еле заметно кивать, разделяя мою позицию, что к приезду главного должно быть чисто. Выдав мне швабру и ведро, охранник несколько минут бродил за мной, сохраняя бдительность, но вскоре снизу донеслись звуки перестрелки начавшегося по телевизору боевика и призывные крики напарника. Бросив меня, охранник упорхнул вниз. Надо сказать, что убирала я качественно, как для себя. В кабинете Сергея Сергеевича, украшенного солидной медной табличкой с загадочной надписью «Председатель правления», было много чего интересного. Фото Сергея Сергеевича с губернатором и бывшим президентом, еще какими-то, смутно знакомыми, гражданами. Очень порадовало меня в наличие в интерьере кабинета огромной пальмы, стоящей в кадке у рабочего стола председателя. Принеся бадейку, тщательно полила раскидистое дерево, щедро сыпанув в воду питательную подкормку по рецепту прабабушки, которое для растений как швейцарский шоколад. Затем познакомилась с пальмой, попросила прощения за временного соседа, незаметно воткнув в землю за стволом мой привет председателю – маленький, неприметный росток. Пока прибиралась в кабинете главного злодея, не теряла зря времени: достучалась до пальмы.

Настороженный взгляд охранника, тихонько поднявшегося по лестнице и пристально разглядывающего меня из-за угла, абсолютно не взволновал. Хочет мужчина поиграть в детектива – не будем ему мешать. Когда я закончила уборку кабинета председателя, охранника на этаже уже не было. При расставании, мне был вручен большой мешок с бутылками и показана дорога к мусорным контейнерам соседнего дома, чтобы начальник охраны, прибывающий завтра вместе с боссом из зарубежного турне, не задавал лишних вопросов. Далеко тащить увесистый груз мне не пришлось. Местный бомж благородно предложил мне свою помощь в утилизации стеклотары, после чего я раскланялась с ним и двинулась к дому Елены Сергеевны, затем скинув в сумку дурацкий платок и куртку с очками, я направилась в сторону метро. За последующие двое суток в симпатичном особняке произошли следующие малозаметные для человеческого глаза события. Выращенный мной стебелек, нежно обвивая ствол пальмы, ловко маскируясь среди ее шершавой коры, пополз в рост, бурно выталкивая из себя новые веточки, листочки и малозаметные нежные соцветия. На второй день, подгоняемый заклинанием ускорения роста, росток зацвел, его пыльца, незаметная человеческому глазу начала опылять окружающее пространство. Подхваченная мощным воздушным потоком, создаваемого кондиционером «Дженерал электрик», пыльца скользнула к лицу мужчины, сидящего за столом возле пальмы, в процессе вздоха, скользнула в ноздри хозяина кабинета. В ходе процесса насыщения организма кислородом, описанного в учебнике анатомии за седьмой класс средней школы, вещество, содержащиеся в пыльце, проникло в кровеносные сосуды, достигло каналами артерий головы, и вызвало прекращение мозговой деятельности этого известного в городе мужчины. А с честью сыгравшее свою важную роль растение, начало быстро засыхать, и уже через день его высохший стволик смешался с засохшими веточками пальмы. Пыльца же, не попавшая в организм Сергея Сергеевича, была втянута воздушным потоком в корпус кондиционера, где навечно упокоились в системе фильтров сложного агрегата. Жалею ли я о сделанном? Абсолютно нет. Человек, отдавший команду похитить меня, а потом прервать мою жизнь, жизнь ребенка, который лишь не захотел выполнять его дурацкие команды, снисхождения не заслуживает, да и шанс очнуться после комы у него еще есть. Во всяком случае, обеспокоенным родственникам, оплачивающим работу аппаратов вентиляции легких, врачи надежду дают. Откуда я узнала? В соседнем ряду, за второй партой, сидит обычная девочка Леночка Ягудина. Несколько дней Леночка приходила в школу с красными глазами. Случайно услышав разговор Леночки с подружками, я узнала, что ее дядя, очень добрый и веселый человек, который помогал всем своим родственникам, щедро дарил Леночке дорогие подарки, нестарый еще мужчина, следящий за своим здоровьем, внезапно попал в больницу в состоянии комы. А я, внимательно прислушиваясь к болтовне о состоянии больного, думаю, как бы узнать случайно или нарочно Леночка сообщила Сергею Сергеевичу о приворотном зелье для Тани, приложила ли она усилия, чтобы состоялась моя встреча с этим крайне неприятным человеком. Ведь от ответа на этот вопрос зависит, украсит ли Леночкино милое личика неизлечимая экзема, или эта неприятность обойдет ее стороной. Раз в два дня я бегала по вечерам к бывшей резиденции Сергей Сергеевича, из окошка подъезда соседнего дома здоровалась с пальмой, общалась с ней. Пальма грустила. Такой вкусной воды, какой напоила ее я, она больше не пробовала, общаться ей было не с кем. Пришлось пообещать, что ее проблемы стали моими проблемами. С большим трудом мне удалось передать пальме светлые образы Коленьки и Павлика, но пальма ответила, что таких людей она не помнит, но обещала запомнить, о чем они будут говорить, если появятся у нового шефа. Следующий вечер я встретила за стенкой мусорной площадки, метрах в ста от особняка, проклиная пронизывающий ветер и уборщицу бандитского офиса, не очень торопящуюся на рабочее место. Наконец мимо меня протопала знакомая женщина.

С криком: «Елена Семеновна, Елена Семеновна!» я припустила за ней, с трудом переставляя оледеневшие ноги.

К моему счастью, женщина остановилась, с удивлением воззрившись на меня.

– Здравствуйте Елена Семеновна, как хорошо, что я вас увидела!

– А вы кто, девушка?

– Я Маша, представитель флористического центра «ГринКалор» – я ткнула пальцем в шапку, на которую налепила аккуратно вырезанный из бесплатного журнала логотип этого известного в городе магазина.

Интерес на лице Елены Семеновны потух мгновенно.

– Я ничего не покупаю….

– Так я ничего не продаю. Мне ребята с охраны вон того офиса вас несколько дней назад описали, а сегодня я мимо проходила, и решила, что это наверное вы. Вы же за растениями ухаживаете?

– Ну да, поливаю…

– Давайте вместе с вами попробуем заработать немного денег (а, на слово «заработать» тетенька среагировала). Я сейчас вам дам подкормку для цветов, она особенно на пальмы хорошо действует. Дней через несколько пальма зацветет. Видели, как красиво пальмы цветут?

– А они цветут? – Елена Сергеевна выпучила глаза.

– Да, потрясающе красивые цветы ярко-жёлтого цвета. Ваш хозяин обязательно обратит внимание на это, а вы скажете, что цветущая пальма большая редкость, и чтобы она цвела регулярно, то надо заказывать специальную подкормку. Вот возьмите пять пакетиков, для начала этого хватит, это бесплатно. А потом, когда из этого офиса пойдут заказы, мне будут с каждого пакетика давать проценты, а я с вами буду делиться.

Я несла эту пургу быстро, напористо, не давая женщине вставить слово.

–Так если заказы пойдут, то я потом зачем буду нужна?

– Елена Семеновна, так мы с вами в одной лодке. Мне тоже интересно, чтобы через вас заказы продавать. Я здесь рядом живу, будем с вами периодически встречаться, вы мне денежки, а я вам подкормку, чек на всю сумму и сразу проценты буду отдавать. Мне тоже интересно, чтобы деньги через меня проходили, а то, дадут один раз премию за нового клиента, а потом будут все проценты менеджеры из офиса забирать. Сами знаете, как это: бегаешь, бегаешь, клиента уговариваешь, а как контакты клиента этим рожам офисным отдашь, все, они с ним сами теперь работают, а мы с вами, кто ногами и руками работает, без ничего остаются.

– Ну, так-то да…. – Елена Семеновна почувствовала солидарность со мной:

– Ну, давай, попробуем.

Я протянула ей пять упаковок пакетиков смеси золы, дрожжей и добавки из бабулиной тетрадки.

– Просто сыпьте в воду для полива раз в четыре дня, как закончиться я вас найду, к тому времени должны цветы появиться.

На этой мажорной ноте мы распрощались, каждый от этой встречи получил новые перспективы: Елена Семеновна надежду на дополнительные финансовые бонусы, а я – надежного зеленого агента в тылу врага.

Результат моих усилий я получила через три дня. Привычно прижавшись к подъездному окну, я послала призыв пальме и сразу же получила бодрый ответ. В моей голове сформировалась зеленоватая картинка, на которой два размытых, но в принципе узнаваемых силуэта стояли перед начальственным столом. Если изображение было так себе, то звук в мою голову шел в хорошем качестве:

Где болтались………… – слова "балбесы" и "долбоящеры" были единственными цензурными в этой речи.

– Мы в больнице были, шеф…

– Куда вписались?

– Нам Сергей Сергеевич задание давал…..– Коленька и Павлик переглянулись, подробности рассказывать им явно не хотелось.

– Я что, слова вытягивать должен? Сейчас вытяну…

– Нам Сергей Сергеевич сказал привезти ему девку, она какая-то знахарка или что-то в этом роде. Мы ее отловили, привезли сюда. Он ей дал задание сделать приворотное зелье и принести ему. Она на него болт положила. Перед отлетом в Таиланд, главный нас вызвал и сказал – девку отловить и отвезти в зиндан. А там, либо она сделает, что он хотел, то маленько побуцкать и отпустить, до следующего раза. А если ничего до его приезда не сделает, то там ее держать, пока от холода не сдохнет, да и выбросить где-нибудь.

– Что за зиндан, и для чего зелье?

– Шеф хотел бабе какой-то в обладминистрации дать, дела порешать. А зиндан – это трансформаторная будка за городом, где очистительные сооружения. Там хозяйство было, все ценное вывезли, одни стены с крышей остались, и никто там не ходит.

– Насчет бабы знаю, тема интересная. Зиндан тоже в строку. Дальше что?

– Мы ее отвезли, сутки продержали там, когда во второй раз приехали, стали ее стращать, тут она нас и обдурила, глаза отвела. Миг, и мы смотрим друг на друга, а она уже снаружи засов на дверь накидывает…

– И?

– Она ушла, а мы четыре дня дыру в стене разбирали голыми руками и ключами, которые в кармане нашлись. Там стена в три кирпича оказалась. Как в больницу попали – не помним, двухсторонняя пневмония, обморожение. Вчера из больницы вышли….

– У вас же тачка была…

– На тачке девка уехала….

– Вы, бл…, еще ключи в машине оставили!

– Ключи вот, шеф¸ без ключей она уехала…

– Наверное, заколдовала машину, как и ее хозяев…, дол….ов!

Перед моими «крестничками» появился невысокий стройный мужчина в светлом костюме.

– Короче, дебилы, количества ваших косяков вскипятило мой мозг. У вас последний шанс. Завтра едете в зиндан, стенку восстанавливаете сами, и чтоб никто вас не видел. Через два дня, вечером мне докладываете, что раствор застыл, и стена как гранит, будку на замок, ключи у себя держите, один мне привезете. Понятно, дебилы? Потом мы туда гостя отвезем, с ним поработаем. Где-то, через неделю, дела с гостем закроем, берете ту девку и решаете с ней вопрос. По результату всего я решу, то ли вы нам нужны, но за тачку рассчитаться придется, то ли вы подгоняете нам тачку и валите отсюда куда хотите. Все ясно?

– Ясно….

– Все, свободны.

Два моих «приятеля» рысью выбежали из кабинета. Следом за ними вошел высокий мужчина в черной рубашке, и молча, остановился перед главным.

– Гера, готовь бригаду на работу с немцем через три дня.

– Куда везем?

– Эти два недоумка место готовят, твои немца только "примут" и этим передадут, поэтому, пусть мордами не светят. А этих если что – «спишем» потом….

Высокий кивнул и молча вышел, а главный стал одеваться. Я поняла, что больше «кина» не будет, попрощалась с пальмой, и в задумчивости двинулась домой.

То есть бандиты про меня не забудут. На решение вопроса у меня есть дня три. За эти три дня я должна решить, что я могу сделать, чтобы про меня забыли. Для этого необходимо создать проблемы для всех троих, кто про меня знает, Коленька, Павлик и шеф должны поиметь глобальные проблемы. Подбросить опять в кабинет токсичный цветочек? Нас безвременно покинет шеф, а через пару недель Коленька расскажет новому шефу обо мне. Я знаю, что через три дна в бывшую трансформаторную будку привезут нового постояльца, и привезут наверняка Коленька и Павлик. От этого и буду плясать.

Глава тринадцатая. И аз воздам.

За последующие два дня я осуществила несколько важных операций. В классе я взяла у одного из небедных мальчиков цифровую видеокамеру с хорошим «зумом», в залог пришлось дать золотую монету из наследства прабабушки. В переходе метро был куплен сотовый телефон, на номер которого я бросила деньги.

Вечером того же дня, я, одетая в рванье и огромные темные очки в половину лица, в толстой роговой оправе, прихрамывая на левую ногу, толклась недалеко от входа в региональный УБОП. Дождавшись выхода оперативника средних лет, в недорогой одежде и с грустным лицом, я двинулась за ним, держась в отдалении.

Мы дошли до остановки, он стал в стороне от толпы спешащих домой горожан, и стал выглядывать свой. Я набила за обе щеки две сосательные конфеты, подошла сбоку и негромко спросила:

– Простите, вы опер?

Мужчина удивленно бросил на меня взгляд, но тут же отвернулся и вполголоса ответил утвердительно.

– Вас интересует информация по одной банде?

– Девочка, это так не делается….

– Догадываюсь, но рискую я…..

– Сними очки…..

– Не сниму! Они убили моего папу, а я теперь вынуждена всю жизнь ходить в очках – подпустила я слезы в голосе: – мне нужен ваш номер телефона, где вы будете постоянно на связи, я в течение недели сообщу, когда они будут совершать тяжкое преступление…..

– О какой банде ты тут ведешь речь и какое преступление готовиться?

– Дядя, я вас выбрала, потому что вы выглядите умным и порядочным, а сейчас возникает мысль, что ошиблась….

– Поясни?

– Я вас выбрала случайно, а если вы от бандитов деньги получаете? Дальше продолжать?

– А почему ты решила, что я опер?

– У вас ежедневник в руках. Из этого здания только опера с ежедневниками выходят.

Мужчина недоуменно скосил взгляд на потертую обложку ежедневника, зажатую в руке, затем улыбнулся.

В общем, мы поладили. Капитан Долгих дал мне свою визитку с личным сотовым и телефоном начальника, сказал, что будет ждать моего звонка.

Я, прихрамывая, спустилась в метро, села в вагон, на следующей станции выскользнула на перрон через смыкающиеся двери и поехала в противоположном направлении. Не знаю, следил ли за мной опер Долгих, но завтра он явно будет искать дело с погибшим от рук бандитов папой и пострадавшей девочкой, может быть даже кого-нибудь и найдет. А мне надо готовиться к операции «Место встречи изменить нельзя».

Утром четвертого дня я вышла из дома в утренних сумерках, молясь, чтобы не встретить знакомых. Старая фуфайка с ватными штанами и короткие серые валенки не слишком украшали мой образ, чехол с лыжами и рюкзак сильно давили на плечи. Мама, предупрежденная о двухдневном лыжном походе, организованном спортивной секцией, с вечера собрала пакет с бутербродами и всучила мне термос с горячим чаем. Часовая поездка на троллейбусе с одной пересадкой, и вот я начала тропить лыжню по скрипучему насту. Пару раз, сменив направление, так как отсутствие внятных ориентиров и легкая поземка не способствовали правильной прокладке маршрута. Выйдя из-за стены заброшенной фермы с провалившимися стропилами крыши, я разглядела метрах в ста зловещий силуэт знакомой мне до боли трансформаторной будки. Я побежала к ней. Занесенная метелью колея от покрышек легкового автомобиля шла к федеральной трассе. На засове ворот висел новенький, лоснящийся маслом, сквозь покрывающий его иней, замок. Вокруг окошка под крышей радовала глаз аккуратная свежая кладка, комья застывшего раствора и обломки кирпича лежали под окошком. Я ткнула лыжной палкой в кладку. Раствор хорошо схватился. Вот молодцы Коленька и Павлик, умеют аккуратно работать, когда страшно.

Не снимая лыж, я побежала дальше в заснеженные поля, сделав круг, по большой дуге вернулась на ферму. Там нашла кусок жести, заделала им одно из окошек, проделала дырку, куда входил только объектив камеры, настроила ЗУМ на максимальное увеличение. Когда включила сотовый, то с трудом сдержала рванувшие из глубины души ругательства. Телефон сеть не видел. Понятно. Все провисает буквально на волоске. Единственный выход – не выходя из-за развалин фермы, рвануть к поселку, до которого примерно полтора километра, там сотовая сеть есть. Теперь остается только ждать. Вынув из камеры и телефона батареи и засунув их за пазуху, присела на доски, покрытые лыжным чехлом, и стала ждать, борясь с желанием уснуть.

День тянулся как улитка, тишина зимнего поля давила ни психику городской жительницы, лишь на грани слышимости иногда доносился гул машин с трассы. В половину одиннадцатого вечера я рванула в темноту заснеженного пространства, надеясь, что я правильно взяла направление и успею на остановку до того, как оттуда уйдет последний троллейбус. В троллейбусе было тепло, меня разморило, я проснулась от бурчания кондуктора, которая будила меня на конечной остановке. В дом я ввалилась около полуночи, скороговоркой пробормотала изумленной маме, кто поход продлили на второй день, что ребята остались на базе за городом, а я решила заночевать дома, поэтому мне надо встать в пять утра, чтобы на первом троллейбусе вернуться до лыжной базы.

Утром, заскочив в шестичасовой троллейбус и уткнувшись лбом в обледенелое стекло, чтобы не уснуть от усталости, я думала, что Коленька, Павлик, да и их шеф, еще дрыхнут без зазрения совести, и даже не торопятся на встречу со мной. С трудом оторвавшись от нагретого сиденья на последней остановке, я, скрипя уже заранее замершими мышцами, надела лыжи и покатила по вчерашнему маршруту. Возле будки ничего не изменилось, только свежий снег сильней припорошил вчерашние следы. Я обустроилась в будке, ветер сегодня задувал со стороны глухой стены фермы, было гораздо теплее, чем вчера. В половине второго дня в давящую на уши тишину вторгся какой-то новый звук. Я подскочила, подбежала к воротам, выходившим к трассе. Вдалеке мелькало темное пятно. Кто-то ехал. Стараясь не думать о том, кто едет в еле различимой вдали легковушке, я медленно собрала камеру, дождалась бодрого жужжания сервопривода, высунула объектив в щель между повисшей на одной петле створкой ворот и стеной, поймала в визир машину и нажала на красную кнопку. Затем, перебежала к подготовленному мной окошку напротив ворот, стала вести съемку оттуда. Вот в окошке экрана появилась морда серой «девятки» (поднимаются ребята, меня на старом «Москвиче» сюда привозили). Из машины вылезли два моих «крестника»– Коленька и Павлик, одеты в униформу уличных бойцов – черные кожаные куртки, спортивные костюмы, высокие кроссовки, черные вязаные шапочки. Бандиты походили вокруг будки, затем Коленька уткнулся в след моих лыж, чуть ли не обнюхал, как собака, потом величественным жестом отправил Павлика в мою сторону, наверное, проверить остатки фермы. Я даже испугаться не успела, как Павлик, с грацией молодого носорога, на третьем шаге по колено провалился в снег, затем долго вытряхивал ледяную субстанцию из обуви, параллельно рассказывая всем, желающим послушать, что он думает об умственных способностях своего напарника. Наконец на видеокассету стали записываться кульминационные кадры нашего утреннего шоу. Распахнув ворота, ребята открыли багажник, достали оттуда перемотанный скотчем кокон, в котором без труда узнавалась человеческая фигура. Человек в скотче стал дергаться, и Коленька уронил активно вырывающиеся ноги. Павлик легко вскинул человека вверх, забросил его на плечо и исчез в темноте будки. Минут через пять из будки выскочил Коленька, достал из кармана сотовый телефон. Наверное, у меня была такая же недовольная физиономия, когда я вчера узнала, что мой телефон сети не видит. Но я не зря считала Коленьку умным парнем. Побегав вокруг будки, Коленька опять нырнул в темноту ворот, чтобы через минуту вынырнуть оттуда с лестницей стремянкой. Ага, это они с неё окошко восстанавливали. Коленка полез наверх, затем осторожно перебрался на крышу. Судя по всему, крыша будки в зону покрытия вышки входила. Коленька долго устанавливал связь, потом протяжно и громко орал в трубку. С учетом ветра, дующего в мою сторону, и многократного повторения всех фраз, основной смысл телефонного разговора я уловила. Перед Коленькой и его командой ставилась задача закошмарить пленника до шести часов вечера, потом приедет шеф и будет решать вопрос о перераспределении материальных благ. Также Коленька получил указание в шесть часов вечера вновь влезть на крышу для контрольного сеанса связи. Закончив разговор, умный Коленька забрался греться в машину, а я побежала в поселок, двигаясь, чтоб между мной и будкой находились развалины фермы.

В поселке связь была уверенной. Спрятавшись за угол закрытого клуба, что бы вид девочки с телефоном не привел в возбуждение местных маргиналов, я набрала номер.

– Капитан Долгих? – говорила через платок, надеюсь, что мой голос хоть немного изменился.

– Да, кто это?

– Это Маша, сообщаю вам, что два человека, входящие в группировку, что сидит по адресу (я назвала адрес особнячка), привезли человека в заброшенную трансформаторную будку, расположенную в километре от трассы М – сорок восемь, двадцатый километр, сверток влево в трехстах метрах от указателя километража. Человека сейчас пытают, он, видимо, иностранец, немец. Около восемнадцати часов вечера к будке должен подъехать главный, окончательно решать вопрос.

–……

– Капитан?

–……….