Сепар.

— Трое вышли на опушку, ползут по-пластунски вернее, видимо заинтересовало что мы тут делаем. Они в двадцати метрах слева от той ели со сгоревшей верхушкой. Остальные метрах в ста в глубине ельника. Накрыть тоже сможем, осколочно-фугасными.

— Огонь, — скомандовал взводный, и почти синхронно пушки обоих танков ударили, вскоре на том месте где я и сказал, встали два разрыва.

Можно и одним было, вторым по основной группе. Ладно, сейчас по ней. Я начал наводись, три залпа, немало елей повалили, были раненые и убитые среди нациков, но большая часть ушла, в лесу всё же осколочными бить сложно, тут миномёты нужны. Мы было хотели двинуть к ельнику, но взводный приказал оставить тут резервистов, дальше те сами, им помощь вышла из Донецка, а нам двигаться к месту боевой службы. Так что в общей массе выпустив по четыре снаряда, оба наших танка двинули дальше, а резервисты, выстраиваясь в цепь, направились к ельнику. То, что я засёк тринадцать диверсантов и подтвердил уничтожение пяти, они знали. Чуть позже нас нагнал дрон, я поймал его правой рукой, остановил моторы, ну и убрав в кофр, по пути зарядив пси-силой. А двигались мы похоже к Волновахе, уже взятой нашими. Два часа прошло с того момента как встретились с колонной в пригороде Донецка и вот мы на передовой. Как тут всё близко, то-то Донецк часто под обстрелом даже ствольной артиллерии.

Мы уже пересекли старую зону разграничения, где до двадцать четвёртого февраля стояли наши войска и укропы. Разбитые позиции, но на удивление целый пропускной пограничный пункт. Тут были бетонные блоки, однако их оттащили в сторону, не пришлось двигаться «змейкой». Встречные автоколонны часто попадались, некоторые двигались медленно, раненых везли, были автобусы с беженцами, вывозили население тех населённых пунктов, что попадали под обстрел артиллерии ВСУ. Некоторые ехали на своих машинах, у кое-кого они были побиты осколками, разбитые окна, даже без лобовых стёкол. Нас со старшиной вывозили с передовой в госпиталь именно по этой трассе, многое знакомое, а у меня хорошая память. Видна сгоревшая украинская техника на обочинах, подбитую уже уволокли, что на ремонт, что в качестве доноров запчастей. Однако и сгоревшую тоже похоже эвакуировали, на металл, на заводы Донецка. Мы проезжали поворот, я точно помню, при эвакуации, когда мы там проезжали, торчала корма сгоревшей «БМП», а сейчас там пусто, только следы гусениц на земле. Значит, эвакуировали. Когда мы пересекли бывшую границу разграничения, я снова поднял коптер в небо, да и взводный напомнил, в четвёртый раз поднял, отслеживая всё вокруг. До наступления темноты оставалось часа полтора, за шесть уже перешло. Кстати, есть хотелось. Я как-то со сборами обед пропустил. Надо бы бутерброды сделать, но мы уже практически приехали. Да, тот блокпост, где мы танк позаимствовали и потом на нём бой вели, проехали. Сейчас тот пустой, всё что ценным посчитали, наши вывезли и бросили его. После войны разберут, такое украшение тут никому не нужно.

Село, где проходил тот мой бой, мы проехали сходу, оно справа мелькнуло, не заезжали. Коптер я не опускал, время полёта ещё не закончилась, так что можно держать, и кое-что интересное я усмотрел. Ушки шлемофона застёгнуты были, пальцами прижимать не нужно, поэтому связался со взводным:

— Командир, притормози, пообщаться нужно. Заодно до ветру сбегаем.

— Хорошо.

— Товарищ мехвод, — приключился я на своего сержанта. — Сворачивай на обочину, остановка на пять минут.

— Есть.

Мы, сбрасывая скорость, встали метрах в двадцати от танка лейтенанта, так что мехводы заглушили движки, пока парни бегали на обочину, некоторым действительно невмоготу уже терпеть было. Да я и сам за кормой отлил, под шум проходящей мимо колонны из шести грузовиков и двух «уазиков». То, что коптер в небе патрулировал и пульт висел на ремне на боку, мне не мешало. Тут и Малинин подошёл:

— Что у тебя?

— Наши тут быстро проскочили, видимо особо прочёсывание местности не делали, там в леске «БРДМ» брошенной стоит, нациков. По эмблемам «Азова». Вроде свежий, правда люки закрыты, но ключ имеется. Предлагаю забрать. На наших танках особо не покатаешься, если надо будет куда рвануть, этот лёгкая броня под рукой будет.

— Так отберут же? Дадут нам его использовать, как же.

— Если и отберут, то свои, в батальоне останется. Кто нашёл, того и тапки. Я сбегаю, тут по прямой до него полкилометра. Гляну что с ним и сообщу. Если на ходу, сам пригоню, если баки пустые, сообщу.

— Так у нас бензина нет, а тот не на соляре.

— Стрельнём у проезжающих.

Малинин сбил шлемофон на затылок, пребывая в задумчивости, и хочется и колется. Наконец скривился и сообщил:

— Нужно с ротным на связь выходить. Он полчаса назад со мной связывался, уточнял где мы, про встречу с диверсантами он в курсе, сказал, что скоро будем, задержка может насторожить.

— Вы командир, — пожал я плечами.

Тот сбегал к своему танку и минуты через две вернулся.

— Полчаса дают. Сказали острожными быть, техника может оказаться минированной. Если что не так, велели уходить, там позже сапёры поработают.

— Должен успеть, — кивнул я. — Кстати, а что по ужину? Я обед пропустил.

— Прибудем, покормят, нам оставили.

— Добро, если что, у меня в вещмешке сало и хлеб.

Тут я поймал коптер, тот практически на нуле батареи имел, но вернулся, передав его и пульт мехводу, чтобы в кофр убрал, придерживая автомат рванул в лес. Брать с собой никого не стал. Виденьем пользовался, мин нет, бежал спокойно. Правда в одном месте чуть в бок взял и подбежав, наклонился и подобрал автомат. Обычный «АКМ», кто-то из укровояк бросил. Магазин полный, закинув тот за спину, побежал дальше. Вот и «БРДМ-2», на вид свежий, обслуженный, без пятнышка ржи, хотя в лесу стоит. Виденье уже показало, не минирован, заперт, в баках топлива мало, но нам хватит. Телекинезом открыв люк мехвода, я положил на пол найденное оружие, и пытался запустить броню с аккумуляторов. Фиг вам. Разряжены. Массу укропы не выключали. Пришлось вылезать и прямо через броню, слив все пси-силы, заряжать оба аккумулятора. Удалось. Вернувшись, подкачал топлива и со второго раза движок схватился, бодро затарахтев. Сняв в разгрузки рацию, свою переносную, выдали как командиру, связался с Малининым:

— Командир, это Алмаз. Приём.

— На связи. Приём.

— Броня порядок. Завёл. Сейчас выгоню по лесной дороге. Встречайте. Приём.

— Хорошо. Ждём. Отбой.

Вот и весь разговор, особо болтать не рекомендовалось, рации у укропов хорошие, могут перехватить сигнал. Немного дав броне поработать, обошёл тот по кругу, одно колесо чуть приспущено, но пока разворачивался и катил по лесной дороге, автоподкачка сработала, стала держать давление. Машина, бодро покачиваясь на корнях и кочках, выехала на поле и также бодро добралась до дороги, с разгону въехав на неё, тут подъём крутой был, и метров двести проехав, я встал за кормой своего танка. Глушить движок пока не стал. Выбрался, как раз взводный подошёл с бойцами из обоих экипажей. Тот выслушал доклад. Машину мигом осмотрели. Насчёт найденного автомата так и сказал, нашёл случайно, споткнулся об него. Листвой присыпан был. А так «БРДМ» был в порядке, тройной боекомплект, и в принципе всё. Все свои вещи экипаж машины забрал. Оружие стандартное, крупнокалиберный пулемёт «КВПТ» и спаренный с ним пулемёт винтовочного калибра. Мы не задержались, я так и остался за рулём бронемашины, только перегнал её вперёд, двигался следом за танком взводного, а мой шёл замыкающим. Больно уж тактические знаки на броне не хорошие, азовцев у нас сильно не любили и в плен их не брали. Насчёт Волновахи я ошибся, та левее осталась, мы куда-то в сторону Угледара свернули. Двадцать минут проехали, и регулировщик нас в лес направил, там и обнаружилась часть нашей роты. Один взвод, ну и с нашими два будет. Тут и третий танк нашего ввода был. Всего семь машин. Впереди передовая, с километр будет, мы поддерживаем тех парней, что тут наступают.

«БРДМ» у нас сразу отобрали, ротный обещал машину в нашем батальоне оставить, в разведвзвод уйдёт, или во взвод обеспечения. Утром в тыл оправят, её ещё в порядок привести нужно, такие машинки удобны для сопровождения колонн. Это ладно, пока же мы знакомились с парнями, не все знали старослужащих, про мою потерю памяти тоже все знали, знакомились снова, ну и покормили нас, тут была полевая кухня. Пользуясь возможность залил в термос горячего чаю. Два литра. Кухня не только с нами работает, но и с парнями на передовой, туда относили ужин в термосах. Сами танки разместили не в одном месте, накроют ещё, а в разброс, замаскировали ветками, ну и начали обустраиваться на ночь, в холодном весеннем лесу. К этому я тоже готовился.

Тут да, есть такое. Я пока на квартире жил и по городу гулял, занимался покупками. Кстати, дважды обстрел пережил по городу, но там по окраинам попадали, надо отгонять сволочей от столицы республики, надо. Так вот пока гулял, потратился немного. Вообще у меня миллион в НЗ был, но подумав, я полмиллиона отдал жене деда Вито, пусть мои личные трофеи, но могу поступать с ними как пожелаю. Так справедливо будет. Ещё чуть больше трёхсот тысяч ушло за коптер. Да, дальность у того не велика, но главная прелесть, камера может работать в двух режимах, в свете дня и ночами. Плохонько, но может. Я её модернизирую. Средства ещё были, вот и потратился. Да так что всего сорок тысяч от НЗ осталось. Купил я ноут, хороший ноут, он на квартире остался, на компьютерном столе, мне на войне и планшета хватит. Потом средства для жизни на природе. Отличную палатку, надувной матрас, скатки подстилок, тент, спальник на пуху, утварь для готовки на костре, термос на два литра. Однако мне выдали по службе скатку подстилки и спальник, армейские, и это всё. Поэтому, когда на квартиру заскочил уже прикинул что брать. Взял тент, его как палатку можно использовать, стенки вполне удастся сделать, большой тент, потом утварь со специями и вот этот термос. И ведь пригодилось, армейских палаток не было, кто как у своих машин устраивался, кто рубил лапник, пытался шалаш сделать, кто как я тент имел. Я же со своим экипажем на подстилку лапник нарубил, подвесил на ветке дерева тент, что у того две стенки получилось, прижали кусками дерева, лёгкий ветерок имелся. После этого, расстелили пенку, и спальники. Часовых не выставляли, тут охрана из бойцов батальона, что тут наступал, нам танкистам давали отдохнуть.

Особо не спалось, поэтому я проверил связь, но её не было, так что доступа к интернету не имелось. Фигово. Зарядил коптер пси-силой и поднял в небо, парни уже спали, покрутил над позициями, глянул как укропы разместились, против нас аэромобильная бригада стояла, десантники, и прикинул расклады. А они интересными были.

То, что комроты подходит, я видел Виденьем, а когда ближе подошёл, хруст наста услышал. Подморозило, шумно тот шёл.

— Есть что интересное? Я днём своего дрона гонял, но позиции у укропов хороши. Там похоже наёмники из инструкторов помогают. Некоторые формой отличаются от общей массы.

— Да, интересное есть. Минное поле видели?

— Да, они его не маскировали, сверху точки земляных работ хорошо видно было. Шахматным порядком укладывали мины. Ты про западный сектор? Да, там от мин чисто.

— Есть шанс проскочить и уйти в тыл к бандерлогам. Если сейчас рвануть, ночью, все шансы на нашей стороне. Можно и одним танком. Терпеть такую проблему в тылу они не будут, хватит и слабого удара, начнут отходить. А то и побегут. Я правильно понял, с утра планируется атака на позиции укропов?

— Догадливый.

— Я бы за ночь рванул в тыл и по артиллерии их поработал. Парни жаловались, бьют те по ним не жалея снарядов. А утром уже с тыла ударил по тем, что тут в обороне стоят. Ночью самое то работать, укропам она мешает, нам поможет. У меня коптер с камерой для ночных полётов.

— Вижу.

— Здесь с западной стороны для прорыва место не самое удачное, болото от поймы речки, укропы это тоже понимают, серьёзных сил тут нет, лёгкая пехота и вот тут похоже «ПТУР». Проскочим по краю у леса. Тут вот след чего-то прошедшего гусеничного, значит, пройти можно, возьмём ближе к опушке, подавим костяник, но пройдём, тут вырываемся на поле, выскакиваем на дорогу и рвём дальше. Проходим мост, и дальше позиции артиллерии. Они точно позиции имеют у дороги, по сторонам, чтобы быстро уйти от ответки, разнесу их, и вернусь к мосту. Нельзя давать взорвать его. Я немного в сапёрном деле понимаю, гляну что там на опорах. Если что есть, да наверняка есть, сниму. Дальше не дам укропам выйти к мосту, встану на его защиту.

— Опасно слишком, — явно колебался ротный.

Похоже не рискнёт, тут авантюрный склад ума нужен, как у меня, а тот прагматик, рисковать не любит, но и план шикарен, если получится мы тут между речкой, мостом и оврагами запрём два батальона с техникой.

— Без пехоты танк лишь одна большая мишень.

— Товарищ капитан, да что вы? Уж поверьте, моя машина и один в поле воин. Поверьте, если бы не был так уверен в плане, я бы не рискнул. Я не хочу терять свой первый экипаж и мой первый танк. Тут же есть шикарная возможность малыми силами откинуть противника, а то и взять его в огневой мешок и уничтожить, уйти тот сможет только пешком и по оврагам.

— М-да, задачка.

— Чёрт! — выкликнул я, и положив пульт управления коптером на надгусеничную полку танка, стал работать с пультом обеими руками.

— Что там? — спросил ротный и засопел у меня над плечом, глядя на экран.

— С тыла к позициям боевиков выходит одиночка. Похоже кто-то из наших.

— Разведка?

— Вроде нет… Ну точно, круглый шлемофон на голове, комбинезон. Лётчик.

— Из русских значит, мы авиацию тут не использовали, да и мало её у нас.

— О, так он там не один, следом ещё двое, тоже летуны. Один ранен, второй помогает идти. Видимо тот что впереди в дозоре, разведку осуществляет.

— Да, вижу, — сбоку глядя на экран, пробормотал капитан. — И идут как раз на пути твоего плана прорыва. Болото точно проскочишь?

— Зуб давать не буду, но уверен, что проскочу.

— Вот что, — ротный похоже всё решил, а тот обычно не менял планы и стал резкими командами отдавать приказы. — План твой реализуем. Работаем. Рота тебя поддержит, шумом прикроем рывок. Летунов подберёшь, спрячешь в лесу, отдашь им спальники и тент, еды. Мы как оборону прорвём, их заберём. Через десять минут выходим на позиции и идёшь на рывок. Твоя основана цель артиллерия, сегодня днём они нас тут серьёзно душили, дивизиона два ствольной артиллерии работало, да батарея «Градов». Найди их. Всё понял?

— Так точно, — внутренне радуясь, сказал я.

Если об не летуны, капитан точно бы зарубил мой план, не рискнул бы он, а так осталось только благодарить неизвестных летунов за их появление. Я рванул за парнями, стал поднимать экипаж, коптер уже возвращался, там автоматика, так что мы всё быстро свернули и возвращали в танк, мехвод запустил движок, задачу я уже поставил, парни заметно волновались, задание опасное, боевой опыт только у меня и мехвода, но работали уверенно, вернув коптер, я забрался на место командира и командуя механиком повёл танк следом за остальными. Мы третьими в колонне были. Наши парни из пехоты поднятые шумом, как и сами укропы, уже готовились. Движки громкие, издалека слышно, вот так сходу танки открыли огонь, выезжая из леса на поле, били по вспышкам ответных выстрелов, пехота подержала стрелковым вооружением, станковыми гранатомётами, а я, командуя мехводом, тот мало что видел со своего места, на пределе, мы по полю до сорока километров в час разогнаться смогли, тяжело, но удалось, проскочили поле, мелькнул окоп под нами, мы перевалились через него, мелкий окоп, с водой на дне, и давя кустарник, объехав болото, вырвались на оперативный простор. Я же говорил, сил тут у боевиков и не было по сути, мы в оперативном тылу местной обороны. Об этом я сразу сообщил капитану, поинтересовавшись, нет ли у наших потерь с этой разведкой боем в ночи. Тот ответил, что один кадр смог ракету «ПТУРа» словить в передок, за что получит нагоняй, но все целые, машины уже отвели в укрытие. Правда, артиллерия укропов начала бить по квадратам, видимо пожаловались им те, что в окопах сидели. Кстати, за кормой было светло как днём, те десятками осветительные ракеты пускали, откуда только нашли столько?

Покинув лесок, переваливаясь на неровности дороги, рыча движком, мы было съехали на поле, как я заорал:

— Стой! Давай назад по малу.

К счастью смогли вернуться назад, а наводчик спросил:

— Что там?

— Пашня раскисшая, хуже болота. Мы бы тут точно увязли. Придётся объезжать по краю леса, к дороге выезжать.

Что нам предстоит, парни уже знали, у танка их построил перед выходом, просветил и про лётчиков, и про то, что мы артиллеристов отлавливать будем. Обычно те часто избегают возмездия, кары получают при контрбатарейной стрельбе или если русские летуны накроют при движении, а так при наступлении те первыми драпают и успевают уйти. Пока же танк развернулся на траве у опушки, срывая дёрн, комками, и мы покатили дальше, стараясь держатся предельную скорость. Артиллеристов уже наверняка просветили что к ним в тыл проскочил одиночный танк, могут и свернутся. Сам я сидел в открытом люке, крутил головой, контролируя обстановку и управляя мехводом, тот как ничего не видел, так и продолжал не видеть, фару мы не включали. Да, у мехвода имелся прибор ночного виденья, но ночь тёмная и тот особо не помогал, а инфракрасный фонарь был повреждён. Надо будет починить Силовой Ковкой, там внутреннее повреждение, от тряски проводок отошёл. Тут наводчик снова нарушил молчание:

— А что с летчиками?

— Они с другой стороны поля, от речки идут. Пересекли бы поле, и как раз на них бы вышли. Придётся по дороге поле объезжать.

Так и двигались, тут и прибор ночного виденья у механика заработал, починил, смог дотянутся, стало легче. Мы выбрались на дорогу, ха, ствол как был у нас холодным, так и оставался, полный боекомплект, те четыре снаряда что потратили днём, вернули на место. Так и гнали по разбитому асфальтовому покрытию, набрав скорость пятьдесят километров в час. Позади разлетались крупные лепёшки грязи, но чем дальше, тем меньше. Километр где-то мы проехали, и я велел скидывать скорость, был съезд на полевую дорогу, по ней и доехали до летунов, тут метров триста от дороги, те в овражке укрылись, надеясь, что мы их не увидим. Танк встал, двигатель негромко заурчал после того что было, и я крикнул:

— Эй, летуны, можете выбираться, мы за вами!

— Вы кто?! — расслышал я крик в ответ, между нами метров сорок было, в принципе перекрикиваться можно.

— Танкисты, корпус ДНР. Я подойду, не стреляйте.

Наводчик, подхватив свой автомат, прикрывал меня из своего люка, я же, спустившись, при мне один пистолет был, быстрым шагом подошёл к летунам.

— Сержант Серов, командир танка Триста Двенадцать, батальон «Дизель». ДНР. Вот мои документы.

Старший из летунов фонариком изучил моё удостоверение, убедившись, что всё точно, даже обнял. Они оказываться вторые сутки тут бродят, все трое простыли уже, штурман ранен осколком. А вот как тут оказались, не сообщали, видимо проводили какую-то секретную высадку. Это был экипаж транспортного вертолёта, и сбили их ракетой при возвращении. Позапрошлой ночью. А мост что нас интересовал те прошли спокойно пару часов назад, как стемнело, он не охранялся. Уже интересно. Танк развернули, и пока наводчик быстро нарезал бутерброды, пригодился хлеб и сало, да и чеснок с луком, с ними вкуснее, летуны жадно насыщались, пайки у них закончились, так что уже есть хотели, я пообщался со старлеем, он был командиром погибшего борта. Аварийная посадка после попадания зенитной ракетой. Вертолёт те сами подожгли, чтобы противнику не достался. Так вот, пока наводчик нарезал бутерброды, а мехвод наливал чай из моего термоса, тот ещё горячий был, движок танка молчал, сам я, перевязывая раненого штурмана, из всех только я был неплохо обучен оказанию медпомощи, ну и параллельно пояснял ситуацию:

— Вообще план такой, прорваться в тыл одиночному танку и на максимальной скорости по дороге идти в тыл, найти артиллерийские позиции и уничтожать их. Хотя бы половину ствольной артиллерии, если повезёт, выбьем. План хотели зарубить, но тут с помощью коптера мы вас рассмотрели, так что план вступил в силу. Моя идея, моё и исполнение. Вон на передовой укропы всё не успокоятся, ракеты пускают и стреляют. В принципе, то что мы выбьем укропскую артиллерию, шансы малы, свалят скорее всего, больше танк отправляли, чтобы тыл противника расстроить, и тех то в обороне сидят легче сбить было. Да и мост целым взять приказ стоит. По поводу вас, выдать спальники и еды, передать приказ вам переждать в лесу, наши завтра-послезавтра возьмут эти территории, там сами выйдете или вас наши найдут. Знают о вас.

— Интересный план, — сказал стрелей, допивая чай из кружки. — А с нашими связаться, чтобы вертолёт для эвакуации выслали?

— Хм, можно и так, но тут укропы серьёзно нами растормошены, могут и его сбить, перехватив наше сообщение. Я же предлагаю свой план. Едите с нами, на корме, как мы находим артиллеристов, оставляем вас и бьём противника. Причина — трофеи, я планирую взять технику и у меня некому её перегонять. Поработаете водилам. За это получите долю в трофеях.

— Не понял, что за доля?

Вопрос так и висел в воздухе. Тут интерес был не только у летунов, но и у моего экипажа. Так что озвучил старлей мысли всех.

— Объясню. Сбора трофеев в армии ДНР нет, это считается мародёрством. Точнее есть, но всё уходит тому подразделению, где были они взяты. Я имею ввиду личных трофеев. Поэтому оружие, и всё что сняли с тел убитых нациков, сдаётся. Там уже распределяется по подразделениям, или на склад для резервистов. Это правило соблюдается неукоснительно, это всех касается. Однако насчёт электроники, телефонов и планшетов, вопрос другой. Их тоже сдают, но сначала поработать нужно с ними. Самые важные трофеи те, что никого не интересуют, кредитные банковские карты. Тут вопросов нет. Я убил трёх азовцев, с них снял семь банковских карт разных банков, под их именами вошёл в банки через интернет, и не только опустошил счета, но и набрал кредитов, общая сумма, с трёх нациков, тридцать пять миллионов рублей. Не стоит думать, что я вот так разбогател, двадцать два миллиона ушло в Фонд Обороны республики, они в евро были, двести тысяч. Бедные нацики, надо сказать. Потом пять миллионов жене погибшего командира, пятьсот мехводу, купил себе отличную однокомнатную квартиру в новостройке, ну и так потратился, что на счету у меня сорок тысяч осталось. Причём, командиры в курсе об этом и запрета пока не дали, только взяли с меня обещание, что я буду переводить девяносто процентов добычи с этих трофеев в Фонд Обороны, но касается он только меня лично, а не вас. Поэтому и предлагаю вам доли, летуны у нас за пехоту будут, поработаете, никто лёгких денег не обещает. После нашей работы зачистка и сбор трофеев, кредитки и телефоны мне передадите, тут связь укропская есть, мне хватит. Скинете номера своих счетов, и я ваши доли вам переведу. Конечно к вам вопросы могут возникнуть от контрразведки, откуда переводы, пока вы во вражеском тылу были, можете на меня кивать, доли с трофеев, я подтвержу, так что у вас будут средства, которые не облагаются налогом. Дальше сами уже. Мне конечно влетит, и будет запрет и на такие трофеи, но это уже моё дело. Да и вряд ли ругать будут, если трофеи боевой техникой хорошие возьмём. Куш может быть серьёзным, поэтому долей семь, две моих, как командира и спеца по взлому, вам по доле на каждого. Размеры зависят от добычи. Думайте, но быстро. Пока артиллеристы не смылись, они основная наша цель, ну и те, кто на дороге попадётся.

Штурман, тот раненый, обратился к командиру борта:

— Командир, я за. Сам знаешь на мне и жене по ипотеке висят, дочкам квартиры купил. Я и сюда рванул из-за боевых, тут они хорошие.

Мои парни тоже начали кивать согласно, они были не прочь. В общем, все согласились. Так что свернули, летуны поели, те устроились на корме, и мы рванули обратно к дороге. За мостом только тормознули, так и есть, минировано, дистанционно подорвать можно, я забрал детонаторы, но заряды не снимал. На шесть минут задержались и рванули дальше. Первой добычей оказался украинский бронеавтомобиль «Козак-2М», что двигался навстречу, в одиночку, мы продолжали идти под светомаскировкой, подфарники бронемашины поздно осветили нас, таранный удар и бронемашина полетела под откос. Летунов мы до этого высадили, как засекли движение навстречу, так что те подбежали, и начали доставать экипаж и десант из изувеченной машины, что лежала на крыше внизу откоса. Виденье показало, что из шести человек десанта погибло четверо, из экипажа один. Причём это не ВСУ, а нацики, из националистического батальона «Азов». Снова азовцы. Я думал они все в Мариуполе в окружении дерутся, а тут смотри, их братья катаются. Покинув танк, пока летуны собирали трофеи, снимая всё ценное, обвешиваясь разным оружием, разместят на корме, часть в танк уберём, я принял всё что те нашли из электроники. Даже повреждённой, ну и карты банковские, кстати, не всё нашли, всего шестнадцать, из двадцати двух. Я закончил обыск в вещах, раскиданных у машины, забрав всё что видел и мне нужно, а дальше пока летуны устраивались, мы покатили дальше, коптер показывал дорогу впереди. Оказалось, старлей опытный пользователь таких машинок, отдал ему пульт и тот вёл воздушную разведку, сам к планшету своему трофейному подключил симку одного из свежих азовцев, все они погибли, перед отъездом добил тех, что выжил в таранном ударе ножом. Да они все так побиты в машине были, что скорее милосердие проявил. Кстати, среди трофеев я отобрал три отличные рации, с гарнитурами, свою выданную как командиру убрал в вещмешок и на разгрузку повесил трофейную, встав на волну нашей роты. Парни из экипажа тоже на этой волне теперь были. Да и у летунов рации теперь имелись, общались мы по шифрованным каналам. Нацисты очень хорошо и дорого оснащены были, денег на них не жалели.

Вот так работая с банками, а связь стабильная, я проверял карты одну за другой, снимая всё и беря максимальный кредит, благо пока запретов на это не было. Закончить с картами не успел, только пять полностью обчистил и выкинул на ходу, как летуны засекли стоянку реактивной артиллерии укропов, стояли в ряд в лесу, на лесной дороге, да ещё маскировочными сетями накрыты. Пять установок, и шесть грузовиков, один явно топливозаправщик, судя по цистерне. Ещё у одного грузовика зенитка в кузове. Явно подвижная артиллерийская группа, была и машина командира батареи на базе «УРАЛа». Стояли палатки, но костра не видно. Крупная группа, но взяли мы её на раз. Те стояли в лесу, передки машин в сторону дороги смотрели, по которой мы катили, двести метров по полевой дороге, выедут на трассу, и поминай как звали. Втопив педали газа в пол, только и мелькнут впереди, смывшись. А тут просто, высадив летунов, те часть трофеев скинуть успели, мы свернули на полевую дорогу и рванули к стоянке. Часовые забеспокоились, когда фару включили и фугасом выстрелили поверх голов, росчерком снаряд пронёсся над колонной и рванул за спинами, драпанули все. Стрелять я прицельно опасался, хотел всю технику целой взять. И мне это удалось, когда гружённые летуны подошли, живых тут не было. Почти сотня укропских артиллеристов свалили в закат. Я бы их уничтожил, очень хотелось, но эта техника нужна нашим военным силам республики. Коптер показал, что те бегут всё дальше, лес закончился и по полю двигаются, так что я один сидел и контролировал обстановку. Штурмана за руль «уазика» командира батареи, он и с одной рукой справится, четверо парней в кабины «УРАЛов», с установками, и машины перегнали на другую сторону трассы, где также был лес и лесная дорога. Там и лес получше, ельник. На дороге технику в разнобой и ставили, чтобы не накрыли разом всю, если ударят, летуны тут останутся, будут охранять технику, вот и наведут маскировку, маскировочные сети в наличии были. В три этапа перегнали всё, штурман на «уазике» привозил их обратно, даже палатки где ранее спали укропы, комками закинули в кузов одной из машин. Кстати, боезапас у батареи один, тот что снаряжён в установки. Видимо тут не все грузовики, часть отправили в тыл за боезапасом. Среди трофеев и полевая кухня имелась. Удачная добыча.

Час потратили на захват и перегон, это ещё быстро, дальше летуны занимались трофеями, зениткой в кузове, решили, что это основное оборонительное вооружение будет, пока ждут своих, а мы рванули дальше. Повезло, застали укропов в тот момент, как на дорогу с просёлочной выбирается артбатарея. «Рапиры». Это конечно не гаубицы, сто миллиметров всего, но тоже достойная цель, четыре ствола, и семь грузовиков, плюс одна бронемашина. Встали, и с четырёх километров расстреляли их, наводчик, сверяясь с тем что видел на экране пульта управления коптером, куда шла картинка с камеры, сделал два выстрела, один удачный, а там детонация боезапаса в одной из машин произошла, пожары, и работать стало легче, подсветило. Мы подкатили ближе и добили остатки батареи. Потом посмотрели вслед тем артиллеристам, что выжили, и убегали от нас. Их с десяток было. Не ушёл никто, коптер подтвердил, накрыли. Среди ополченцев существует негласное правило, укропских артиллеристов в плен не брать. После этого покатались, больше коптером окрестности изучали, но всё как вымело, так что рванули на поиски личного состава захваченной нами батареи. Вскоре коптер нашёл их, тремя группами шли, плюс одиночки. Видимо потерялись в ночи. Работали в основном пулемётами, пару раз фугасами в крупные группы положили. Наводчик уверенно работал, я световые ракеты пускал, видел цели. А что, ящик у азовцев в машине нашли, у нас не было. Иностранные ракеты, не наши. В основном на моём личном счету уничтоженные вэсэушники, работал из спаренного с пушкой пулемёта и из зенитного, те даже пытались сдаться, но мы не брали. Уничтожены были все, педантично, даже одиночки. Я не поленился, покатались по степи, добил подранков и собрал документы. Для отчётности. Может и жёстко, между прочим записи с коптера велись, но все мы из Донецка, и те обстрелы что там происходили, помним хорошо, наши бойцы артиллеристов в плен принципиально не берут. Укропы это знали, странно что руки поднимали.

Собирал я не только документы, но и платёжные карты разных банков. Виденье показывало, что-где и время я зря не тратил. Целую пачку набрал. Почти две сотни, некоторые по две, а то три имели при себе. А мы ведь и в захваченном лагере их нашли, в вещах, я там тоже собрал. После этого покатили к летунам, мы тут работать закончили, осталось мост оборонять и ждать пока наши до него дойдут, но к мосту можно на рассвете выйти и занять позицию, я уже присмотрел неплохую, два часа у нас есть. Вернувшись, нас встретили горячим чаем, развели костерок в палатке, хоть согрелись, а то одежда сырая. Дальше, пока парни трофеями занимались, мои танкисты вздремнули в кузове одной из машин, я работал с картами. Дело двигалось не так и быстро, примерно по пять-шесть минут на каждую карту, до рассвета двадцать минут было, когда я всех поднял и велел собраться у танка. Для начала показал экран планшета, там открыт был Онлайн-банк, причём с моим личным счётом, где и был показан баланс на эту минуту.

— Двести семнадцать миллионов рублей?! — вытаращил глаза старлей.

Остальные тоже в шоке были, я ещё добил, говоря:

— До этого там сорок тысяч было. Я успел все карты, найденные у нациков, и у артиллеристов что бросили с вещами батарею, вскрыть, и вот перевести, остались те карты, что собрали с тел у батареи «Рапир» и с тел личного состава батареи «Градов,» что сбежали от нас, а позже мы их перехватили. Времени на взлом нет, позже переведу. Эти пока делить нужно. Тут примерно по тридцать миллионов на каждого, мои шестьдесят. Вы своим родным звонили? Я телефоны дал, узнали счета?

— Да.

Те сунули клочки бумаг со счетами, парни моего экипажа тоже, так что по три минуты на каждого, и я провёл деньги, летуны звонили своим, и подтверждали, деньги пришли. Штурман радовался, всё ипотеки закрыты и даже что-то осталось ещё. Я же велел экипажу занять места в машине, и мы рванули к мосту, а летуны продолжили охранять трофеи. Пока всё идёт неплохо. Сглазить не хочу. Десять километров пролетели быстро и уже при свете утра заняли позицию в трёхстах метрах от моста. Сигнал ротному, что мост под охраной, ушёл. Он кодовый. Экипаж уснул на своих местах, я дал добро, коптер крутился в небе, а сам поглядывая на экран куда шла картинка с камеры, ломал карты дальше. Кстати, по своим шестидесяти миллионам, доли мои, я уже отправил в Фонд Обороны, мои десять процентов, а это шесть миллионов, остались на счету. Я старался быть честным. Подумав, решил связаться со своими, но чтобы укропы не засекли, так что вставил в свой телефон трофейную симку, моя тут не брала, и позвонил комбату. Не смотря на ранее утро. А у меня в телефоне забит только он и особист из старших офицеров батальона. Ротного не было почему-то, а взять перед операцией я не догадался. Позвонить всё же нужно, сообщив что за ночь успели, это позволит им сориентироваться и поработать с полной отдачей. Передадут ротному. К слову, наш батальон не действовал одним кулаком, танки были переданы для усиления пехотных частей, по одному или взводом. Наша рота, что действовала совместно, это редкость. Только для этой операции, и скорее всего вскоре её снова по подразделениям раскидают.

Не отвечал комбат довольно долго, или спал, ранее утро, вполне возможно, или пытался выяснить что нужно укропам от него, номер-то украинской сотовой связи. Конечно найти номер комбата сложно, но возможно, и тому бывало поступали звонки с угрозами, и тому подобное, поэтому такая реакция не удивительна, однако всё же ответил:

— Слушаю.

— Товарищ полковник, доброе утро, это Алмаз. Извините что звоню вам, но у меня ваш номер вбит в память телефона и особиста, ротного нет, иначе ему бы позвонил.

— Я в курсе, что ты в тылу противника. Доложили. Доклад, только коротко и своими словами.

— Есть. Прорыв удачным был, перескочили линию передовой и ушли в тыл. Подобрали лётчиков. Там штурман ранен, но не серьёзно, только рана воспалилась, я обработал, почистил, грязь попала, обломок осколка удалил, основной те сами ранее вытащили, сейчас порядок. Однако приказ ротного, укрыть летунов в лесу, выдав им всё необходимое, не выполнил. Я на трофеи рассчитывал, на технику, а тут трое что можно за баранку посадить. Взял с собой, пришлось уговорить, обещал доли в трофеях. Обещание выполнил. Сначала побывали на мосту, заряды были мной деактивированы. Сами заряды на месте, но детонаторы извлёк. Подрыв дистанционный. Потом двинули дальше и первая цель, азовцы на бронемашине «Козак». Двигались к передовой. Решил не использовать вооружение танка, высадил летунов и принял встречную машину в лоб, таранными ударом сбросив с откоса. Пушку на бок повернули, чтобы не мешала. Все азовцы погибли, восемь их было, документы и трофеи собраны. После этого коптером обнаружили на лесной дороге батарею «Градов», отдыхали, пять боевых машин, штабная, командирская, и сопровождения, расчёты спали в платках. Шугнули их фугасом над головами и захватили всю батарею целой. Это наша добыча, нашего батальона. Перегнали в три этапа технику в другой лес, захваченные машины сейчас летуны стерегут, и двинули дальше, и обнаружили как снялась и выезжает на дорогу батарея «Рапир», уничтожили точным огнём с дистанции четыре километра. Подошли ближе и добили. Четыре пушки, восемь грузовиков, «КШМ» на базе «БТР-семьдесят», семь десятков боевиков. Выживших среди личного состава нет. Личные документы собраны. После этого провели разведку и больше таких целей не обнаружили, но вышли на личный состав захваченной батареи, покинули дорогу и по полевой вышли на них и открыли прицельный огонь. Те по целине шли в свой тыл. Выживших нет. Подранков тоже. Документы собраны. Вернулись к летунам, разобрались с трофеями, все доли получили, у меня две было, я перевёл девяносто процентов своей доли, это пятьдесят четыре миллиона рублей, на тот же счёт. На данный момент заняли позицию у моста, ждём отхода нациков. С коптера велись записи, если у вас хватит памяти телефона, то могу скинуть записи, включая мой рапорт.

— Сейчас к ноутбуку подключусь и скинешь. И запись встречи с диверсантами у нас в тылу тоже.

— Есть.

Вообще копию этой записи у меня уже забрали, ротный, когда прибыли в расположение, но раз надо, значит вышлем. Как дали отмашку, я начал загрузку, та минут пять шла, но ушло всё что я отметил. Сам за это время с помощью айфона успел ещё одну карту вскрыть, и всё с неё, да и кредиты, тут два удалось взять, перевести на другую карту. Тут вообще как, все гривны я переводил на счёт одного из нациков, выбрал тот, где доступ к счёту помимо него никто не имел, а как набиралась крупная сумма, гонял по банкам Казахстана, и уже на свой счёт перегонял, путая следы. Причём санкции сказались, стало куда сложнее работать, пару раз я запреты на переводы просто сносил таранным ударом. Это не осталось незамеченным и уже началось противодействие. Однако по работе с картами, с кредитами укропских военных, проблем пока не было, проблемы именно конвертирования валюты и перевода на свой личный счёт, но как я уже говорил, вопрос решён. Вот так и работал. Комбат подтвердил получение информации, координаты, где батарея спрятана, у него были, вряд ли её нашему батальону оставят, типичная кочующая батарея, в полном сборе, собрать личный состав и начать работу можно легко, но тот может обменять трофеи на что-то нужное нам. На что не знаю, это дела комбата, но расклад ему известен, дальше его работа.

Как только тот получил информацию, память с телефонов нациков из перевернувшейся бронемашины тоже тут были, это для особиста, я сказал тому: