Свободная женщина

– Что ж так? – спросила Зоя. – Мужчина вы вроде симпатичный, сильный…

– Просто женщины, как рыба: какие мне не нравятся – клюют, а какие нравятся – клевать не хотят! – отшутился я. Зоя рассмеялась.

– Остроумно! – подметила она. – Наверно, вы просто не в тех местах ловите.

– Пожалуй! – согласился я. – А вы куда едете?

– Да в гости – с подружкой повидаться, – ответила Зоя. – А вы на море?

– На него, родимое, – ответил я. – А то два года уже не был.

На какой-то момент повисла пауза, во время которой

Я, попивая чай, начал  шарить в своей голове, что бы ещё спросить у моей попутчицы. И не нашёл вопроса лучше, как о том, что он читала. Зоя показала мне книгу, и я слегка сконфузился: это был мой первый сборник стихов.

– Что такое? – спросила меня Зоя.

– Да так… Смутили вы меня сейчас немного, – отвечаю ей я и добавляю к моему ответу следующее: – просто дело в том, Зоя, что я вообще-то по профессии автомеханик. А стихи для меня – это просто баловство, не более. Ну, или, если угодно, хобби. И писал я их в основном для себя или же для не большёй компании близких друзей, но не для того, чтобы их где-либо публиковать.

–А как же тогда эта книжка вышла? – спросила Зоя.

–С лёгкой руки одной моей приятельницы. – говорю я. – Однажды, будучи у неё в гостях, я прочитал очередное  какое-то стихотворение своё (так, просто, чтобы наше домашнее собрание не походило на банальную попойку) и эта приятельница предложила мне сделать книжку с моими стихами. Я два дня от этой идеи отказывался, говоря, мол, какой я, к чёрту, поэт?.. Но напористость характера моей приятельницы одолела мою скромность, и мы сделали эту книгу.

– Вы любите литературу? – спросила Зоя.

– Очень! – ответил я. Зоя задумалась.

– Как странно. Вы любите тот же предмет, что и я, – литературу; вы наверняка знаете о судьбах и творчестве писателей, о том, в какую эпоху они жили, что их радовало, огорчало, угнетало… А сами стесняетесь рассказать людям о своих радостях, чувствах, проблемах. Почему? Только ли потому, что вы не владеете таким же искусным слогом, каким владели Пушкин, Чехов, Ахматова, Бунин? А если даже оно и так – что же теперь, всю жизнь свою прятаться? А, может быть, вы думаете, что нашему обществу не будет дела до ваших мыслей, чувств и так далее?..

Я слушал её, и молча, думал над всем сказанным.

– Знаете, Зоенька, – начал я через некоторое время. – Наверно, дело в том, как примет общество новую творческую единицу.  И будут ли люди в наше время книги читать?.. Те, которые постарше, может, ещё и будут… А вот спросите ради интереса любого школьника, скажем, старшеклассника, какую книгу он прочёл за последнее время или читает сейчас? А самое главное, каково его, понимаете,  его мнение о прочитанном?..  И вы были не далеки от истины, спрашивая о том, думаю ли я, что нашему обществу не будет дела до моих чувств и мыслей. Я и вправду так думал. Мне кажется, писатель зря занимается своим делом, если у него нет обратной связи с читателем. Да, я бы хотел, чтобы люди говорили обо мне; не обязательно с похвалой, можно и с критикой… Но самое главное, что6ы я не чувствовал, что всё написанное мной растворится в пустоте. Вот так.

–Понятно. – кивнув, сказала Зоя, и в купе на короткое время наступила  тишина.  Во время этой паузы Зоя смотрела на летний пейзаж в окошке, а я, пользуясь этим,  опять рассматривал её с головы до ног, в чём слегка каюсь. И чем дольше мы находились вместе, тем сильнее мне хотелось обнять её прекрасное, стройное тело, облачённое в лёгкий, леопардовый костюм, чем-то похожий на пижаму, погладить её густые тёмные длинные волосы, поцеловать тонкие, нежные губы…  Что делать! Меня всегда привлекали красивые женщины.

–А хотите, я вам прочту стихи, которые я  читала до того, как мы заговорили? – спросила Зоя.

– Было бы интересно послушать, – ответил я. Зоя взяла книгу и начала читать:

Мы встретились с тобой по воле Бога.

Я направлялся к южным берегам,

Чтоб там предаться голубым мечтам,

И от забот передохнуть не много.

И я не мог подумать, что в дороге

Влюблюсь в твой образ и в твои глаза.

Вернул бы этот миг сейчас назад,

Чтоб задержаться там хоть ненадолго!..

А третье четверостишие прочёл  я:

И вот теперь одной мечтой живу я:

Что отыщу тебя, моя любовь!

И коль  в толпе увижу тебя вновь,

При встречи твои губы поцелую.

Тут я дотронулся рукой до её щеки и губы наши слились в головокружительном,  жарком, долгом поцелуе.

– Подожди – я дверь закрою! – сказала Зоя. Вскочив с полки, она закрыла дверь на сторожевой замок и вернулась обратно ко мне. – Иди ко мне!

– Зачем? – не понял я.

– Поцелуй меня ещё! – с нежной улыбкой сказала Зоя. – Да и вообще, делай со мной всё, что хочешь!

И я сделал, предварительно задёрнув окно. Слава богу, каким-то чудом к нам в купе во время акта нашей любви не вломились проводники, чтобы прибрать или подселить кого-нибудь. Жалели ли мы об этом? Вовсе нет, потому что мы оба хотели этого здесь и сейчас, и нам было тогда хорошо! Помню, мы уже закончили, Зоя ещё минуту лежала раздетой, приходя в себя, а я на своей полке, в трико и без футболки, любовался на её полностью загорелое тело. До сих пор вспоминаются круглые плечи, в меру высокая грудь, стройные ноги и даже ягодицы… И всё было покрыто ровным, красивым загаром.

– Что смотришь? – спросила с улыбкой Зоя.

– Нравится твой загар, – отвечаю я. – Позволь один нескромный вопрос…

– Могу позволить два таких вопроса, – шутливо ответила Зоя, начав одеваться.

– Окей! – с улыбкой отвечаю я. – Скажи, ты нудистка?

– И да, и нет, – ответила Зоя. – То есть, я люблю купаться и загорать обнажённой, но к нудистам во всякие компании не лезу, а делаю это сама с собой. Знаешь, после смерти мамы три года назад я решила кардинально поменять мою жизнь: бросить надоевшую до тошноты работу учителя английского языка и уйти в издательство переводчицей, развестись с мужем, да вообще устроить жизнь по своему вкусу, вплоть до личных увлечений, как, например, нудизм. Да, я не забывала, что у меня ребёнок, которого я люблю, о котором надо заботиться, которого надо кормить, одевать и прочее… Но если у меня появлялся случай поделать то, что я хочу, я это делала.

– А как ты до этой штуки додумалась (ну, до нудизма!)? – спросил я Зою.

–Да это просто коллега как-то однажды привела меня на дикий пляж, – ответила она. – Не скрою, сперва я испытала лёгкий шок, увидев, что люд, от мала до велика, отдыхает там, в чём его мать родила, а со второго раза уже сама так делала вполне свободно: распробовала вкус, если можно так сказать, и поняла, что это ещё оно из тех средств после работы, которое мне нужно, чтоб наладить свою жизнь.

– Первое средство – новая работа, второе – новое увлечение, а третье – новый муж? – спросил я Зою.

– Возможно, – ответила она. – А, может, я так и останусь свободной женщиной, чтобы иметь право жить так, как я хочу. – Зоя горько усмехнулась. – В этом смысле я вся в папеньку: тот тоже от мамы ушёл, не вынеся её самодурства. И правильно сделал! С моей матерью жить – лучше удавиться: глядя на неё, я всегда вспоминала Кабаниху из «Грозы», которая всех домашних заставляла жить по её указке. У меня всё тоже самое: по материной указке я пошла в её проклятый педагогический институт, чтобы продолжать учительскую династию (черти бы её взяли!), по её же указке я работала в школе, которая мне при одном упоминании, как рыбья кость, в горле становится… Не поверишь: я и замуж вышла по воле матери! Не будь это со мной – посмеялась бы над такой дикостью.

– Как же это вышло? – спросил я с лёгким недоверием.

– Я расскажу тебе! – ответила Зоя. – Только чайку себе ещё сделаю. Тебе сделать?

– Можно! – ответил я. Сделав нам чай, Зоя начала свою историю.

–Начну, пожалуй, с таких двух вещей: мой бывший муж, Загорский Тимофей Трофимович, был человек хороший, грех пожаловаться. Он и добрый был, и работящий, и меня ни словом, ни как-то ещё не обижал, а я уж не говорю, что он пьяным никогда не был (знаешь, чтоб прямо в дрезину!), хотя выпивать – маленько выпивал… Словом, хороший человек был. Единственный его минус был – мягкотелость, неумение сопротивляться. Надо сказать, я и сама в этом не большая мастерица. Развелись мы с ним просто потому, что были чужими друг другу людьми. Нас держали вместе только дочка и мама. Причём мама держала изо всех сил! Спросишь, причём тут мама? Очень причём! И вот тут начинается вторая часть моей истории. Тима – бывший ученик мамы. В общем-то, она нас и познакомила однажды, когда он пришёл починить компьютер. Дело было, как сейчас помню, в воскресенье, днём, когда я пришла от тёти, к которой ходила и в гости, и помочь кое – в чём. Вот прихожу я домой, и вижу в гостиной маму и кудрявого, очкастого, молодого человека, чинившего там наш компьютер. Я, не будь дурой, поздоровалась. Тима встал и ответил мне на приветствие.

– Тимофей, познакомься! Моя дочь Зоя, тоже учительница, – сказала мама. – Зоя, это Тимофей, он программист. Может, мы, когда Тимофей закончит, чайку попьём?

– Спасибо, я у тёти Поли пообедала, – ответила я.

– Ну, просто посиди с нами! – приказала мама.

– Хорошо, только слегка переоденусь, – ответила я маме, проглотив желание поскандалить: при госте это делать было не с руки.

Как ты, наверно, понял, я должна была побыть чем-то вроде украшения их застолья. Никогда не забуду той неловкости, которую испытывала я, и, как позже выяснится, испытывал Тима, смотря друг на друга. Помню, я даже пыталась это как-то заговорить, чтобы оно меня не допекало… Зато мама смотрела на нас с таким довольным взглядом, будто бы она уже нас поженила! Для неё было всё нормально. В общем, кое-как мы тогда время отсидели и разошлись, как я думала совсем. Ан-нет: Тима стал приходить к нам по выходным, звать меня то в кино, то погулять, то ещё куда-то… Я однажды спросила, мол, с чего ты так ко мне прикипел? Понравилась, что ли? Он ответил, что понравилась. Я, особо ничего не подозревая, и гулять с ним ходила, и в кино, и везде… Потом Тима на время пропал по вине болезни. И вот, как-то раз придя от тёти Поли, я случайно слышу мамин разговор с Тимой по телефону: «Ты, дружочек, не сильно-то расхварывайся! Не забудь: тебе ещё моей дочери предложение делать! Что значит «если не пойдёт»? Я ей мозги вправлю на место – пойдёт, никуда не денется!». Надо ли говорить, какой я учинила матери скандал, обвиняя её, что она подкладывает меня под Тимофея, как проститутку, даже не спросив, чего я хочу. Она меня мигом остудила, влепив мне в гневе такую пощёчину, что меня просто на миг перемкнуло, и сказав: «Пока я твоя мать, ты будешь делать всё по моей воле. Сдохну – живи, как хочешь! В конце концов, я внуков успеть увидеть хочу!». Одним словом, мы поженились. Помню, на свадьбе со стороны Тимы были только друзья и ни одной родной души! И только потом я узнала, что он сирота. Вот так мы и жили, пока не родилась дочь и не умерла мама. Правда, мы год после её смерти ещё прожили, а после развелись (слава богу, мирно!). Жалею ли я маму? Нет. Скажу больше: она для меня умерла совсем. Но зато с папой мы общаемся с удовольствием, когда мы с дочкой к нему в гости приезжаем. Слава богу, у него хорошая и добродушная жена, а у той две дочки от первого брака, тоже хорошие и весёлые девчонки. Мы с ними общаемся просто как сестрёнки, когда «прикалываясь» друг над дружкой, когда просто болтая о разных наших мелочах… Вот так мы и живём.

Закончив свой тяжёлый рассказ, Зоя замолчала. Я решил сделать тоже самое. Поверил ли я в её историю? Не знаю, что ответить. Утром, когда провожал Зою на её станции, она дала мне бумажку с номером телефона и адресом в социальной сети, где она есть, а потом поцеловала. Я обещал позвонить или написать, но решил ни того, ни того не делать.

2011-21гг.

2.«Свободная женщина»

Киноповесть

1

Курортный городок Н. Пляж, вторая половина дня, довольно жарко. Обычно в это время на пляже яблоку негде упасть: и семьи, и просто парочки, и одинокие люди занимали берег, как картошка поле. Иной раз, видя это, невольно вспоминаешь момент из мультфильма «Ну, погоди!», где волк пробирается к своему месту через всех лежащих зверей. Однако в день, о котором идёт речь, пляж почти пустовал: должно быть, кто-то из отдыхающих уехал домой, кто-то на какой-нибудь экскурсии, а кто-то просто нашёл себе другое место для тусовки. Так что на пляже было от силы несколько семей, да и те, кто раньше, кто позже разошлись.

Сергей Астахов, темноволосый мужчина за 30-ть лет, отдыхал в городке Н уже четвёртый день. Отдыхал один, что ему сначала даже нравилось, так как это позволяло ему просто подумать свои мысли, но потихоньку начинало надоедать. Вот он и ходил на пляж, чтобы не только позагорать и поплавать, но и познакомиться с какой-нибудь хорошенькой женщиной. И приходил во второй половине дня, когда народу было побольше. Первые три дня ему просто не везло на знакомства: попадались то семейные, то одинокие мамаши с дочками. А один раз был случай, который и вспоминать противно: на третий день он вроде бы встретил одиноко гуляющую по набережной брюнетку с короткой стрижкой, с хорошеньким личиком, в чёрных шортах и белой футболке. Купив у уличной продавщицы букет цветов, Астахов подошёл, попробовал познакомиться. Но едва он сказал просто «здравствуйте!», как увидел в глазах брюнетки враждебный взгляд, и таким же враждебным тоном услышал от неё в ответ:

– Мужчина, а вам не говорили, что приставать к женщине на улице не прилично?

Астахов от такого начала слегка опешил.

– Да я и не приставал! Я просто подошёл познакомиться с вами.

– Я замужем! – также враждебно ответила брюнетка. Однако Астахов не отступал.

– А где ваш муж?

В ответ на этот, в общем-то, нормальный вопрос брюнетка громко послала Астахова, куда подальше, и ушла от него сама. Но это была ещё не развязка комедии: Астахов после того, как от него ушла его несостоявшаяся пассия, увидел, как к ней подошла другая женщина, наверно, её лет, одетая в синие бриджи и красный топик, а на голове у неё была красная бейсболка. Женщины при встрече поцеловались в губы, как влюблённые; да и вообще изрядно нежная манера их общения говорила, что эти женщины могут быть больше, чем подругами. Увидев всё это, Астахов невольно со злости плюнул: «Это ж надо: она ещё и лесбиянка! Вот дура!» – подумал он, после чего подошёл к продавщице, у которой купил цветы, и вручил ей их.

– Это вам! – сказал он, вяло улыбаясь.

– Спасибо, – сказала смущённо хорошенькая продавщица с рыжими и вьющимися волосами, и Астахов ушёл. Продавщица посмотрела ему вслед с сочувствием.

И вот на другой день Сергею улыбнулась наконец-то удача: на пляж пришла молодая, красивая женщина в малиновой панаме, в цветастом сарафане и в малиновых шлёпках. У женщины было довольно милое лицо, маленький, заострённый нос, на котором держались тёмные очки, своей формой чем-то напоминающие кошачьи глаза, и слегка пухлые губы. Осмотревшись, незнакомка пошла влево, где было более пусто и спокойно. Сергей, заметив новую купальщицу, стал провожать её взглядом. Увидев, что женщина нашла себе место относительно недалеко, он оделся, сложил в пакет своё полотенце и пошёл, было, купить цветы, однако, сунув руку в карман штанов, он обнаружил, что случайно забыл в номере бумажник.

«Блин! Что ж делать? – думал Астахов. – Пойти и попросить букет под честное слово? Теоретически можно, а деньги отдам завтра. А ну-ка и она меня отвадит – и куда я этот букет дену? Опять той продавщице подарить? Да и шут с ним! На худой конец подарю его администраторше в гостинице! Ну, пошёл». Договорившись с продавщицей, он добыл букет и пошёл обратно на пляж, где, уже раздетая до купальных трусиков-стрингов, в розовой панаме, лежала женщина и читала какой-то любовный роман. Она лежала на животе, подставив солнцу свои ровную, гибкую спину, чудесные, подтянутые ягодицы и не менее красивые, стройные ноги. При виде этой эротичной и живописной картины Сергей на миг забылся, любуясь ей. И опомнился лишь тогда, когда незнакомка в какой-то момент прервалась, чтобы попить, и взглянула на него.

– Мужчина, я могу вам чем-то помочь? – спросила она приветливо.

– Да: я бы хотел с вами познакомиться, – сказал Астахов, опомнившись. – Конечно, если только вы свободны.

– А почему я должна быть не свободна? – спросила незнакомка с улыбкой.

– Ну, мало ли, вдруг у вас семья, муж и дети, – сказал Астахов.

– Ой! За это даже не волнуйтесь! – ответила незнакомка. – Я не замужем, детей нет – так что я свободна и не вижу причин не познакомиться! – она встала с лежака, явив безо всякого стеснения взгляду Астахову свою шикарную, пышную грудь. – Меня Изабелла зовут. Можно Белла и на «ты».

– Сергей, – представился Астахов, невозмутимо улыбаясь. – Можно Серёжа и тоже на «ты».

– А цветочки мне? – спросила Белла.

– Ах, да! – вспомнил Астахов. – Держи!

– Спасибо, – с улыбкой сказала Белла, тронутая таким случайным подарком. Оба сели на противоположные лежаки и стали разговаривать. Белла так и осталась топлес. Она аккуратно положила букет в розовую торбу и продолжила разговор с Астаховым.

– Не боишься, что могут нечаянно увидеть? – спросил Сергей.

– Боялась бы – сидела в номере, как мышь в норе! – слегка дерзко сказала Белла. – Я пришла сюда загорать, а не лежать в ночной сорочке. А потом мне нравится и загорать, и просто ходить голышом. Я что, смущаю тебя своим видом?

– Да не особо! – ответил Сергей с улыбкой. – А ты давно здесь?

– Сегодня второй день, – ответила Белла. – И, ты будешь смеяться, тоже хочу с кем-нибудь познакомиться и закрутить маленький романчик. Так что наши желания совпадают.