Призрачная вспышка

- Я останусь еще на несколько минут.

Гаэдинн начал расстегивать ремни. Незачем заставлять Эйдер нести на себе эльфа, пока они просто стояли на земле, даже если это не утруждало её.

Когда лучник выскочил из седла, Аласклербанбастос занял позицию в дальнем конце плато, удобно расположенному на полпути к вершине поросшего лесом холма. По словам Мералейн, давным-давно на этом самом месте кто-то убил кого-то. Даже когда Гаэдинн был здесь при свете дня, он не заметил никаких признаков убийства, но он подозревал, что некромант знала, о чем говорила.

 Аласклербанбастос ритмично прорычал слова силы. Гаэдинн не понимал их, но каждое слово было подобно уколу, от которого хотелось вздрогнуть. Эйдер завизжала и начала расправлять крылья, но эльф погладил её по голове и шепотом успокоил её.

Цера, с филактерией в руках и булавой, свисавшей с предплечья на кожаном ремне, пристально следила за драколичем. Присматривать за Аласклербанбастосом - это все, чем она могла сейчас помочь. Конечно, Цера обладала собственной, довольно сильной божественной магией, но сила Повелительницы Солнца была противоположна некромантии.

Мералейн бесцельно перемещалась по плато – по крайне мере, так казалось. Она была низенькой, курносой девочкой, и, даже зная ее неофициальную специализацию, Гаэдинн не считал её зловещей. Но сейчас выражение ее лица – напряженное и, в то же время, пустое - заставило волоски на его шее встать дыбом. И хотя эльф едва слышал бормотание девушки, он все равно чувствовал себя каким-то обделенным, будто все, о ком он когда-либо заботился, внезапно умерли.

Он усмехнулся и выбросил иррациональные эмоции из головы. Его друзья были очень даже живы, но даже если бы все было иначе, он рано научился ценить тех, кто этого заслуживал, однако никогда и ни в ком не нуждаться.

Мералейн вытянула руки и завертелась взад и вперед, начав танцевать в такт заклинанию Аласклербанбастоса. Тени заскользили по земле, подскочили в воздух, и окружили девушку, касаясь её своими очертаниями. Некоторые призраки были просто бесформенными силуэтами. У других же был заметен фосфоресцирующий блеск глаз, голые рёбра или череп.

 Постепенно их формы стали более устойчивыми - они парили, бурлили и мерцали в ночном воздухе даже после того, как Мералейн перешла к другой группе призраков, пока их не стало…несколько десятков? Трудно  было сказать точно из-за непроглядной темноты и постоянного мерцания самих призраков.

Лицо девушки превратилось в белую маску с немигающими черными зрачками. Мералейн танцевала последний танец, произнося оставшиеся слова заклинания и делая последние шаги. Но ровное, гортанное заклинание Аласклербанбастоса продолжалось. Очевидно, он должен был направить вызванных духов.

 Внезапно Мералейн тряхнула головой, а оживление и тревога захватили ее лицо.

- Это в план не входило! – Крикнула она, когда призраки направились вниз по склону.

 Гаэдинн не понимал всего, что происходило, но было ясно, что интуиция Оракса не подвела его. Все пошло не по плану. Он потянулся за стрелой, но горячие пальцы схватили его запястье.

* * * * *

Джесри почувствовала, что Чазар лишь слегка прижался своими губами к ее. И, конечно же, ее ноздри ничто не прикрывало. Тем не менее, ее сердце колотилось, живот бурлил, и ей казалось, что она задыхается.

Еще через пару мгновений ей непременно придется оттолкнуть его и молиться, чтобы дракон не смог определить, насколько ужасно она себя чувствует. Молить всех богов ей придется еще и для того, чтобы удержать Чазара здесь, хотя и очевидно, что ласки и поцелуи закончились.

И тут она почувствовала, как что-то холодное и голодное скользит по саду. Яблоки гнили и падали на землю, когда под ними проходили мертвые. С треском, который показался странно слабым и глухим, одно дерево раскололось вдоль, и меньшая половина упала на землю.

 Джесри была волшебницей и сражалась с легионами Сзасса Тэма. Тем не менее, она знала, что при других обстоятельствах испытала бы укол страха от возникших из ниоткуда духов. Но сейчас она была им благодарна.

 Чазар отпустил ее, повернулся, ахнул и замер. Спасибо Госпоже Удаче за это. Джесри заманила его подальше от стражников, в темноту, где была большая вероятность того, что Чазар поддастся панике, хотя волшебнице до последнего не была в этом уверена. Его страхи иногда были случайными, беспорядочными и непредсказуемыми - как и все остальные эмоции.

Мысленным приказом Джесри зажгла головку посоха, подняла его над головой и шагнула навстречу духам. Она прокричала три слова на одном из языков Элементального Хаоса, повернула посох параллельно земле и резко опустила его на уровень груди

 Вспышка желтого пламени вылетела в направлении духов. Точнее, в их сторону. На самом деле, они не представляли угрозы, но если бы она одержала победу над ними настолько легко, то Чазар вернулся бы в лагерь не настолько ошарашенным.

В итоге, вспышка просто подожгла ствол дерева и заставила мертвых отшатнуться, застонать и завыть. Хор был неслышным и слабым, но каким-то образом разносился в её голове, из-за чего становился громким и пугающим.

А затем духи бросились в атаку, заставив Джесри оцепенеть.

* * * * *

Гаэдинн повернулся и обнаружил, что смотрит в злобное лицо, которое в один момент казалось итогом гниения и разложения трупа, а в другой – простым пятном тени. Хватка духа на запястье эльфа постепенно высасывало его жизненную силу. Призрак поднял вторую руку, чтобы вонзить её в грудь рейнджера.

Гаэдинн отпустил лук, выхватил один из двух коротких мечей и ударил раньше призрака. Его Боги, старый Зоркий Глаз и другие силы, уважение к которым было привито ему старыми эльфийскими мастерами-лучниками, благоволили ему. Даже зачарованный клинок не всегда мог нанести вред нематериальному телу призрака, но сейчас удар достиг своей цели – дух содрогнулся и исчез.

Еще один призрак летел на Гаэдинна с фланга. Раздался визг, и на духа набросилась Эйдер, поднявшаяся на свои задние львиные лапы и дважды взмахнувшая орлиными когтями. Темное существо рассыпалось и превратилось во что-то похожее на паутину, а грифон погрузил когти в ковер из старых опавших листьев, дабы отчистить их от липких останков.

С необходимой для чтения заклинания интонацией, Оракс протараторил заклинания. Гаэдинн удостоверился, что никто больше не собирается напасть на него, и развернулся в направлении звука.

Судя по всему, молодой волшебник, отступая от нескольких призраков сразу, споткнулся о корень дерева. Он упал на зад, и кожаный шлем, который он носил поверх сальных черных волос, слетел с его головы. Два призрака, с сияющими белыми глазами и с длинными пальцами, набросились на юношу.

Но им не хватило мгновения. Когда они потянулись к Ораксу, он прорычал последнее слово заклинания. Его руки засветились зеленым светом, и он погрузил их в тела двоих нападавших. Изумрудный свет вырвался наружу и смыл призраков с лица земли.

 Гаэдинн вложил меч в ножны, поднял лук и помог Ораксу подняться на ноги.

- Мералейн! – Ахнул юноша.

Девушка-некромант стоял в центре водоворота из призраков. Может потому, что Гаэдинн не был влюблен по уши, а может потому, что он был более опытным бойцом, но эльф сразу же осознал то, чего, по-видимому, не мог понять Оракс – те из призраков, что стояли ближе всего к Мералейн, сражались против своих сородичей.

 Один дух смог пробиться сквозь круг ее защитников, но, издав жестокий смех, совершенно не похожий на ее обычное девичье хихиканье, Мералейн просто разорвала привидение надвое, будто кусок тонкой ткани. Одну часть призрака она обернула вокруг своего кулака, подобно боксеру, прикрывшему костяшки пальцев.

- Она в порядке! - рявкнул Гаэдинн. - Посмотри туда!

Оракс выругался.

Как и Мералейн, Цера подверглась нападению, и, как и у некроманта, она защищалась. Тело жрицы сияло золотым светом, который, казалось, жалил и ослеплял нежить. И всякий раз, когда она взмахивала своей позолоченной булавой, имитируя резкий удар, другая, парящая булава, сделанная, казалось бы, из того же желтого света, вспыхивала и поражала одного из нападающих духов.

Солнечный свет Амаунатора причинял вред и Аласклербанбастосу. Он стоял лицом к Цере, и остатки плоти на его голове таяли и капали на землю, как воск со свечи. Но, не обращая внимания на боль, он рычал заклинание, а жрица не могла одновременно отгонять своей магией духов и нанести вред филактерии.

Оракс взмахнул над головой сжатым кулаком, потом разжал его и выкрикнул другой, еще более злостное ругательство. Очевидно, оно послужило словом силы, так как после этого огромный призрачный кулак, состоящий из голубого мерцания, появился над Аласклербанбастосом и ударил его по позвоночнику.

Тем временем Гаэдинн выхватил из своего колчана каменную стрелу. Стремясь завоевать лояльность трескельцев, Чазар запретил своим войскам грабить владения их побежденных врагов, но Гаэдинн нашел несколько зачарованных стрел в королевском арсенале в Мордулкине и забрал себе, пока никто не видел. Он знал, что они ему могут понадобиться, а Джесри была слишком занята постоянными встречами с Героями Войны, чтобы активно участвовать в битвах.

 Эльф выстрелил, и стрела попала в лицо Аласклербанбастоса, прямо под глаз. Драколич застыл, а его голые кости и обугленная, полусгнившая чешуя приобрели серый оттенок – это магия, заключенная в стрелах, заставила тело дракона окаменеть в прямом смысле слова.

И это сработало. Удары огромного кулака и магическая стрела заставили драколича прекратить чтение заклинания. Когда магическая сила, которую Аласклербанбастос концентрировал вокруг себя, была отпущена, вокруг дракона начали пульсировать тёмные сгустки напоминая цветы, которые расцветают и сразу же увядают.

Он развернулся, ударом передней   лапы выбил стрелу, застрявшую в лице, и впился взглядом в нападавших. Его шея откинулась назад, челюсти открылись, а во рту засиял белый свет.

Гаэдинн бросился на Оракса и оттолкнул его в сторону, повалив на землю. Загрохотал гор, и ослепительная молния затмила собой весь мир. Дракон остановился, чтобы перевести дыхание, и в этот момент земля затряслась.

Моргнув, Гаэдинн поднял глаза и увидел, что Аласклербанбастос скачет к нему и Ораксу. Когда эльф вскочил и выхватил еще одну каменную стрелу, он понял, что, в лучшем случае, у него есть время только на один выстрел, но этого будет недостаточно.

Эйдер бросилась вниз, схватила одно из крыльев Аласклербанбастоса и начала рвать его, пока дракон не сбросил грифона. Призраки, контролируемые Мералейн, роились вокруг него, но драколич воспользовался моментом передышки, чтобы прорычать командное слово, после которого все духи лопнули, как чернильные пузыри.

И тогда яркое пламя вспыхнуло по всему телу дракона. Он яростно закричал и забился в агонии.

Когда Гаэдинн наложил стрелу на лук и попятился, дабы не попасть под ноги Аласклербанбастоса, дергающегося от конвульсий, он огляделся. Насколько он мог судить, на склоне холма не осталось призраков - он и его товарищи изгнали всех до последнего.

Отойдя от драколича подальше, Оракс повернулся к Мералейн.

- Сожги его! - Крикнул он Цере.

- Нет! - выкрикнул Гаэдинн. - Он все еще нужен нам.

- Он пытался убить нас! - Ответил Оракс.

- Это то, чего ты и ожидал. Так и зачем теперь жаловаться?

Цера вгляделась в филактерию, глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Ее тело перестало светиться, и потрескивающее пламя, вырывающееся из тела Аласклербанбастоса, погасло. Когда все источники света внезапно погасли, тьма показалась слишком густой.

- Все в порядке? - Спросил Гаэдинн.

- Да. - Выдохнула Цера.

- Хорошо, - сказал эльф. - Мералейн, что ты имел в виду, когда сказала: “Это в план не входило”?

- Помимо того, что он приказал некоторым из мертвых напасть на нас, - сказала некромант, - драколич отдал не те приказы остальным. Они не собираются устраивать зрелище для Чазара. Они собираются убить его.

Аласклербанбастос с трудом поднялся на ноги. Его тело дымилось и воняло огнем.

- Это так плохо? - спросил он с намеком на насмешку в голосе. - Чазар - враг, не так ли? Именно поэтому вы хотели обмануть его.

- Все гораздо сложнее, - сказал Гаэдинн. Профессиональная этика Аота могла позволить ему обманывать и манипулировать работодателем, но он сопротивлялся его убийству. И что гораздо важнее, если все шло по плану, то вместе с Чазаром там была и Джесри. – Отзови их.

- Теперь я не могу, - сказал дракон, - как ты не можешь вернуть стрелу, когда тетива спущена.

- Это правда, - сказала Мералейн. - Но Джесри сильная. С ней все будет в порядке.

- Тебе же лучше, если это так. – Сказал Гаэдинн, глядя в глаза Аласклербанбастосу.

* * * * *

От такого удивления Джесри застыла, но лишь на мгновение - боевые инстинкты, отточенные на многих полях сражений, снова подтолкнули ее к действию. Они и голос посоха, который кричал в её голове от волнения.

Большинство призраков бросилось на Чазара. Конечно, это они и должны были сделать, но дистанция между ними и драконом сокращалась слишком быстро, а Джесри могла почувствовать холодную, как зимний ветер, злобу духов. Они действительно хотели убить его.

Чазару нужно было просто трансформироваться, чтобы стать настолько могущественным существом, что эти призраки покажутся лишь букашками в сравнении с ним. Или, быть может, ему было достаточно призвать те силы, что были доступны ему и в человеческом обличии. Но он этого не сделал. Он просто попятился.

Несмотря на то, что внимание Чазара отталкивало Джесри всего несколько мгновений назад, его явный ужас наполнил ее чувством вины и потребностью защитить его. С трудом она встала между ним и нежитью. Затем, произнеся заклинание, очертила линию на земле горящей головкой своего посоха. Огонь взмыл вверх, создав преграду для призраков. Это заставило посох ликовать.

Но Джесри понимала, что стена огня остановит духов лишь на несколько ударов сердца. Не отворачиваясь от врага, она крикнула:

 - Ваше Величество! Станьте драконом! Так вы будете в безопасности!

- Да, - сказал Чазар тонким голосом, сильно отличавшимся от его обычного низкого тембра.

Но он этого не сделал. Огромные крылья не развернулись над землей, и ничто не ломало ветки деревьев над головой. Судя по всему, Чазар не мог даже собрать достаточно силы воли, чтобы трансформироваться в дракона.

Мрачное существо с длинными конечностями и сияющими игольчатыми клыками в разинутой пасти, перепрыгнуло через стену пламени. Его ноги загорелись, но оно, казалось, не заметило этого и запрыгнуло на Джесри. Она вонзила свой посох в торс существа, и оно мгновенно сгорел дотла.

К тому времени остальные призраки начали перепрыгивать через огненный барьер или попросту проходить сквозь него. Те, кто выбирал второе, моментально сгорал и испарялся, но их ненависть ко всему живому была настолько велика, что они были готовы отдать жизнь лишь за возможность нанести удар.

Джесри развернулась, заблокировала удар призрака и сама атаковала. Такая драка не была предпочтительной для Джесри – куда больше ей нравилась забрасывать своего врага заклинаниями издалека, но в первые годы своей службы в Братстве Грифона, волшебница, по настоянию Аота, научилась мастерски обращаться с посохом в рукопашной схватке. Тогда он утверждал, что обязательно наступит момент, когда ей придется столкнуться с врагом лицом к лицу, и вот Аот оказался прав.

 К счастью, некоторые заклинания можно было использовать даже в рукопашном бою, особенно если волшебница установила ментальную связь со своим оружием. Мысленным приказом она высвободила часть энергии, хранящейся в посохе, и её тело покрыл огонь. Пламя не причиняло ей боли или какого-то неудобства, но служило опаляющим и ослепляющим щитом, препятствующим атакам нежити.

В конце концов, призраки поняли бесплотность попыток нападения на волшебницу и прекратили атаковать. Это дало Джесри время, необходимое для прочтения заклинания, которое должно было покрыть все её тело пламенем.

Она прыгнула в сторону трех призраков. Выкрикнув боевой клич, Джесри размахнулась посохом и ударила им. Вспышки пламени сжигали призраков после каждого касания посоха.

Когда все трое призраков исчезли, Джесри оглянулась, чтобы убедиться, что больше никто не подкрадывается к ней. После этого она осмотрела окружение и испуганно нахмурилась.

Она сохранила только свою жизнь, но не жизнь Чазара. Пока волшебница боролась, другие призраки просто облетели концы стены пламени и снова набросились на Чазара, который так и не превратился в дракона и не сделал ничего другого, что могло бы спасти его шею.

Но возникшие из ниоткуда Джет и Аот вовремя нырнули в самую гущу несущихся теней. Когти и масса грифона раздавили одного призрака, превратив его в дым и пятно эктоплазмы. Щелчок грифоньего клюва сделал то же самое с другим.

Аот направил копье вправо. Стена из вращающихся лезвий, состоящих из зеленого света, появилась над головами призраков, разрубая их в клочья тени.

Наёмник тут же протянул копье влево. Яркая, потрескивающая молния вырвалась из лезвия, перескочив от одного съежившегося призрака к другому, а затем к другому и так далее.

 Это была мощная боевая магия, но даже она не уничтожила всех духов. Дюжина призраков неслась прямо к Чазару.

И тогда красный дракон трансформировался. Его одежда и драгоценности растворились, а тело увеличилось до колоссальных размеров. Змеиный хвост и крылья, похожие на крылья летучей мыши, выросли из его туловища, а на коже появлялись слоистые чешуйки. Нижняя часть его лица выехала вперед, превратившись в пасть рептилии.

Он открыл челюсти, замахал головой справа налево и извергнул огонь. Джесри увидела, что пламя должно было задеть не только духов, но и Аота. Она втянула воздух, чтобы выкрикнуть предупреждение.

Казалось, что было уже слишком поздно что-то предпринимать, но Джет и Аот заранее знали, что такое возможно, и поэтому грифон сразу же взмахнул крыльями и унес себя и своего наместника в безопасную зону.

Призракам же не удалось повторить этого маневра, и огненное дыхание Чазар мгновенно стерло их с лица земли. Тем не менее, дракон совершил еще три залпа, сотрясая и выжигая землю перед собой. Когда он закончил, то уставился вперед, продолжая сидеть на корточках, пока перепонки его крыльев тихонько дрожали.

Джесри не хотела говорить или двигаться. Ей казалось, что Чазар может накинуться на неё и стереть в порошок до того, как поймет, кто был его жертвой.

Однако Аот был не таким осторожным.