Романов. Том 1

— Встать.

Я подчинился, спорить с готовыми распотрошить тебя бойцами, когда защитный дар не пашет — попросту дурость. К тому же они здесь ради меня.

Отряд разделился на две части, пятеро остались со мной. Тот, что обыскивал меня, потянул за плечо к выходу. Остальные полтора десятка двинулись вглубь стройки, и через минуту началась просто сумасшедшая перестрелка.

Наемники подорвали несколько гранат, отчаянно сопротивлялись, но через пару минут все было кончено. Воины ЦСБ возвращались, волоча трупы противников за ноги. На бетонном полу оставались кровавые дорожки. С лиц боевиков не стали снимать маски, и в большинстве случаев это было даже кстати — мало приятного видеть изувеченные лица.

Меня как раз вывели наружу, где я первым делом заметил автобус с ярким царским гербом — на нем и прибыла кавалерия. За территорией стройки уже торчала толпа журналистов, зеваки снимали на телефоны, стоял гвалт, говорили все одновременно. Только заграждение, установленное и охраняемое полицейскими нарядами, не давало любопытным сунуть нос на поле боя.

Сотрудники подвели меня к своему автобусу, откуда быстро выскочила девушка в медицинском халате, наброшенном поверх бронежилета с аббревиатурой ЦСБ.

— Княжич, позвольте вас осмотреть, — равнодушным тоном произнесла она.

А ничего такая, несмотря на холодность во взгляде. Длинные светлые волосы убраны в пышный хвост, среднего роста чуть ниже меня, тоненькая, но с приятными округлостями. И униформа ей к лицу.

— Конечно, — отозвался я, проходя внутрь машины вслед за медсестрой.

Внутри под полевой госпиталь отведен небольшой закуток. Стоило мне в него войти, девушка задернула занавеску.

— Раздевайтесь, — приказала она не терпящим возражений тоном.

Мне едва хватило такта, чтобы воздержаться от рвущейся наружу шутки. Скинув испачканный пиджак, я расстегнул рубашку и потянулся к ремню.

— Давайте чуть быстрее, княжич, — поторопила девушка, развеивая очарование.

Оказавшись голым, я повертелся под ее внимательным взглядом и был усажен на кушетку. Только сейчас заметил длинную царапину на задней стороне бедра — но как ее получил, вспомнить так и не смог.

Сестра быстро промыла рану, прыснула из баллончика по всей длине и прилепив ленту пластыря, приказным тоном распорядилась:

— Одевайтесь и на выход. И не задерживайте, мне еще наших мальчиков смотреть.

— Благодарю за помощь, сударыня.

Она бросила на меня недовольный взгляд.

— Я — фельдшер ЦСБ, княжич. Извольте покинуть пост, вы мешаете мне исполнять свой долг.

Такой отповеди я не ожидал, молча оделся и быстро вышел из-за занавески. Бойцы ЦСБ уже заняли свои места в автобусе, а одному помогли соратники пройти на освобожденное мной место.

Я проводил их взглядом и, приняв решение, обратился к сидящему ближе остальных к выходу.

— Господа офицеры, от лица рода Романовых приношу вам свою благодарность за спасение. Если вам когда-нибудь потребуется помощь, вы всегда можете ко мне обратиться.

И, не дожидаясь ответа, покинул машину. За моей спиной тут же захлопнулась дверь. В лицо ударили вспышки камер, но мне загородили обзор люди в униформе с гербом Романовых на лацкане.

— Княжич, — вперед выдвинулся Виталий и протянул мне телефон с горящим вызовом на дисплее.

— Я здесь, отец, — мазнув пальцем по экрану, я приложил аппарат к уху.

— Немедленно домой, — недовольным тоном велел глава рода Романовых и оборвал разговор.

Глава 5

Семья Романовых не очень большая, нас всего пятеро — я, старшие брат с сестрой, да отец с матерью. Конечно, есть и побочные ветви, но именно мои близкие стали тем якорем, который позволил мне сохранить себя после перерождения.

Я помню свою прошлую жизнь, проведенную в одиночестве. Сирота, прорвавшийся на самый верх, ставший одним из тех семнадцати человек, что перешли на новую форму бытия. Мы превратились в сингуляров, фактически разумные силовые поля с возможностями богов.

Техническая революция создала эволюцию разума. И я занялся тем, что устранял угрозы существованию человеческого вида. И уничтожил четырнадцать других цивилизаций, пока они не уничтожили нас. Собственно, так я и оказался здесь — другим сингулярам пришлось объединить усилия, чтобы вышвырнуть меня из нашей реальности в наказание за совершенные преступления.

И я родился здесь среди Романовых. Семья стала тем, что помогло удержаться от отчаяния. Из бога стать смертным — серьезный удар не столько по самолюбию, сколько по самому разуму. Первое время было тяжело, но я справился.

Внедорожник с шорохом шин закатился в родовое поместье, и за нами закрылись автоматические ворота. Виталя повернул руль, подъезжая к крыльцу трехэтажного жилого дома, и машина замерла, глухо ворча мотором.

— Княжич… — начал Слуга, но я прервал его жестом.

— В том, что случилось, нет ничьей вины. Кроме нападавших, разумеется, — сказал ему, строго глядя в зеркало заднего вида. — Тебе не за что извиняться. Кто-то решил напасть на Романовых и обязательно за это поплатится. Ты сделал то, что должен был — следовал моему приказу.

Он кивнул, больше ничего не говоря, и я вышел из машины. Охрана поместья в полной боевой экипировке встретила меня, закрывая своими телами. Шлемы, бронежилеты, крупнокалиберные винтовки в руках — последствия нападения налицо.

Дверь поместья распахнулась, и я скинул с себя испачканный пиджак, вручая его Кристине. Помощница низко поклонилась мне, опасаясь смотреть в глаза, но я лишь провел рукой по ее волосам и двинулся дальше.

В Москве были только мы с отцом, мать и брат с сестрой остались в Казани. Так что в поместье были только наши личные Слуги, охрана да те, кто обслуживал территорию во время нашего отсутствия. Меня приветствовали всю дорогу до отцовского кабинета на втором этаже.

— Княжич, Алексей Александрович вас ожидает, — поднялся со своего места в приемной секретарь отца.

— Благодарю, Степан Витольдович, — кивнул я и прошел в кабинет, куда Слуга распахнул дверь.

Внутри святая святых рода стоял густой дым. На тяжелом столе отца разместилась пепельница, уже забитая окурками до предела. Рядом — початая бутылка коньяка и два стакана.

Романов Алексей Александрович был уже не так молод — пятый десяток разменял, хотя по нему и не скажешь. Строгая короткая прическа с проседью на висках, внимательный взгляд голубых глаз, незыблемое спокойствие на лице, опрятный костюм.

Отец кивнул мне на стул перед собой, и я занял указанное место. Обычно, если все хорошо или хотя бы приемлемо, глава рода ставил рядом со столом кресло. Стул — показатель, что к разговору придется относиться серьезно, не до расслаблений на мягкой мебели.

— Тебя не ранили? — спросил он, приподняв бровь и вытаскивая из пачки новую сигарету.

— Царапина, — пожал я плечами, дожидаясь, пока князь закурит. — Упал неудачно, об бетон зацепился.

Дурная привычка, конечно, но на все замечания отец лишь отмахивался. И только при матери с сестрой никогда не решался дымить. За здоровьем при этом он следил, а все возможные последствия убирали целители рода на очередном осмотре.

— Рассказывай, — чуть более ровным тоном потребовал он.

Я последовательно описал все, что произошло, озвучил свои наблюдения и только после этого дождался реакции старшего Романова.

— Значит, сборный отряд наемников с китайским вооружением, говоришь? — с сомнением хмыкнул отец. — И как специально все произошло после того, как ты пошел на конфликт с Николаевыми.

Выпустив струю дыма в потолок, отец стряхнул пепел. Несколько секунд длилось молчание, а затем он решительно взялся за лежащий на столе стационарный телефон.

— Готов к переговорам? — спросил он, уже набирая номер.

— Всегда, — кивнул я.

Проводная телефония не умерла с появлением мобильных сетей. Среди аристократов подобные аппараты стали некоторым фетишем, я знаю, что у царя стоит чуть ли не первый российский — здоровая бандура с отдельным динамиком, который надо держать в руке. Все благородные семьи очень боятся звонков с этого чудовища. Но это нисколько не мешает им ставить себе в кабинеты для официальной связи между родами аналогичные устройства.

— Николаев, — обратился отец к собеседнику на другом конце провода. — С тобой говорит Алексей Александрович Романов.

В разговоре возникла короткая пауза.

— А, ты уже в курсе инцидента и готов обсуждать условия? А знаешь, что после этого на моего сына было совершено покушение? Понимаешь, в какой ситуации мы с тобой оказались?

Говорил отец вежливо, не переходя черту. Аристократы вообще редко демонстрируют истинные эмоции в обычной жизни. Ведь, как известно, бегущий генерал в мирное время вызывает смех, а в военное — панику. Уверен, Николаев сейчас тоже придерживается такой же политики.

— Хорошо, что мы услышали друг друга. Обсудим виру чуть позже. Я предполагаю, что к попытке покушения ты не имеешь никакого отношения. Но ты ведь понимаешь, что тебя кто-то очень вовремя подставил?

Снова повисла небольшая пауза. Я мог бы подслушать, если бы захотел, но сегодня и так досталось, ни к чему лишний раз перенапрягать дар. Отец и без того скажет все, что я должен знать.

— Хорошо, значит, договорились. Сын приедет на царский прием, ожидаю и вас с дочерью, на месте все и обсудим.

Положив трубку, отец посмотрел на истлевший окурок в руке и воткнул его в переполненную пепельницу. Значит, окончательно успокоился.

— Хватило звонка, как видишь, даже твоего участия не потребовалось, — вздохнул он. — Наказание для Николаевых обсудим на светском приеме в Кремле.

Я кивнул в ответ. Обязанность посещать подобные мероприятия с Романовых никто не снимал, и единственный шанс отделаться — не присутствовать в столице по важным делам. Но мы оба в Москве, так что обязаны явиться.

— Тетку заодно навестим, — сказал я, давая отцу время подумать.

— Это — обязательно. Больше ничего интересного не произошло? — спросил отец.

— Познакомился с группой, пообщался с Ефремовым, — пожал плечами я. — Тренер по физподготовке пытался нас поставить помощниками, но мы отказались.

— ЦСБ все неймется подвести нас под монастырь? — хмыкнул отец, откидываясь на спинку кресла. — Кто в твоей группе примечательный?

Я перечислил студентов, и брови отца чуть дернулись, когда я упомянул Морозову. Некоторое время он молчал, обдумывая информацию, после чего чуть хлопнул пальцами по столешнице.

— Это хорошо, что ты взял ее под крыло, — кивнул он. — Если царь не казнил всю семью, значит, за остальными боярами ничего преступного нет. Иначе ее бы не допустили до учебы в ЦГУ. Так что здесь я одобряю твой выбор. Салтыкова же… С ней могут быть проблемы — помнишь, как нас сбрили на акциях «Уралполимера»?

Я кивнул. Тогда наша корпорация упустила шанс отхватить достаточно масштабный проект. На производство «Уралполимера» были планы и у меня, и у отца. Но компания, производящая огромный ассортимент химической продукции, отошла конкурентам.

— Салтыковы, хоть и принадлежат царской фракции, но входят в акционерное общество «Трансхим». Как ты помнишь, именно эта организация теперь владеет всем технопарком «Уралполимера». Так что будь с ней внимателен.

— Я учту, — кивнул я, принимая слова отца к сведению.

— Орловы уже движутся к закату, карьера адмирала пошатнулась, так что следи за его внуком.

— У них есть свои верфи, — напомнил я. — С голоду не умрут.

— Именно, а помимо верфей — танкеры. И вот они нам очень пригодятся, когда Османы перекроют Европе нефтепровод. Понимаешь, к чему клоню?

— А разве они не подписали только что договор о поставках? — удивился я.

— Конечно, подписали, как иначе? — хмыкнул отец. — Но ты же в курсе, что Греция начала бунтовать против Рима? Мальтийский орден уже отправлен наводить порядок. Так что сейчас начнется локальная война за оливки. И османы там — первые претенденты.

Я покачал головой, потрясенный новостями, о которых еще никто не слышал.

— А мы что, просто торговать будем под расширенный рынок? — уточнил я, глядя на отца.

— Романовы — да, а что уж решит Царство — это мы узнаем с тобой на приеме. Ладно, заболтал я тебя, иди к себе, мне еще тоже поработать надо, за ужином поговорим. Кстати, у нас будут гости, так что оденься соответственно.

Я кивнул и покинул отцовский кабинет. Плодотворный вышел разговор, хотя и оставил много не до конца понятных моментов. К примеру, что можно потребовать от Николаевых в качестве виры, при том, что они и сами выступают теперь жертвами? Обирать несчастного — недостойно, конечно, но и спускать покушения на секреты рода — непозволительно.

В кармане затрясся телефон, и я вытащил аппарат по пути в свои покои. Надо же, староста нарисовался.

— Романов слушает, — мазнув пальцем по экрану, произнес я.

— Дмитрий Алексеевич, я только что видел новости, — заговорил Петр. — Уточнять подробности не стану, спрошу лишь, ждать ли вас завтра на занятиях?

— Разумеется, не вижу повода отлынивать от учебы.

— Н-но вас пытались похитить…

— Вы правда думаете, что это в первый раз? — хмыкнул я в ответ. — Петр Васильевич, не родился еще такой враг, который сможет сломать русского княжича.

Он помолчал пару секунд, а потом продолжил разговор:

— Я направил вам на почту несколько документов, их нужно заполнить для отчетности в деканат.

— Хорошо, сделаю.

— Благодарю, Дмитрий Алексеевич, и рад, что с вами все в порядке. До завтра.

— Да, до завтра, — ответил я и положил трубку, толкая дверь в свою гостиную.

Моя помощница уже была здесь за своим рабочим местом, так что стоило мне войти, тут же поднялась из-за стола, на котором светился включенный ноутбук. Судя по ее внешнему виду, сегодня тащить ее в постель не стоит.

— Ванная готова, — чуть наклонив голову, сказала она робким голоском.

— Хорошо, — ответил я, дернув воротник рубашки. — Если чувствуешь, что не можешь сегодня работать — возьми выходной, я подпишу бумаги. Можешь взять отпуск, если требуется.

— Благодарю, княжич, не стоит, я справлюсь, — уже тверже ответила она. — Какую одежду подготовить?

Вообще, стоило, пожалуй, отправить ее к родовому психологу принудительно. Но пока что просто сам за девушкой присмотрю. Станет хуже — прикажу, а до тех пор пусть попробует справиться сама. В конце концов, Слуга Романовых со слабыми нервами — это плохой Слуга, как бы цинично ни звучало.

Слишком многие желают нашей смерти — и некоторым даже хватает смелости попытаться исполнить столь заветную мечту собственными руками. Найду ту сволочь, которая командовала на парковке, лично придушу.

— Подготовь вечерний домашний костюм для ужина, — велел я, на ходу раздеваясь.

Побросав испорченную одежду, я закрыл дверь в ванную и сделал глубокий вдох. Набранная ванна больше походила на маленький бассейн, в помещении было влажно и жарко, но в воздухе витал аромат хвои — мой любимый.

Отлепив с ноги пластырь, я прошлепал в душевую кабинку и быстро ополоснулся. А закончив с этим, залез в ванну и прикрыл глаза. Приятное тепло вымывало напряжение, размягчало сознание и уносило неприятные воспоминания вместе с водой.