Танкист-3

— Ну на-адо же-э, кого я ви-ижу. Вот за что спрашивается на меня начальство взъелось. Ведь в итоге я оказался-таки прав. Сразу рассмотрел, что офицерской косточки в тебе нет.

Господи. Этот-то откуда здесь взялся. Мицкевич собственной персоной. Тот самый гад, из-за которого Виктор едва не просрочил сроки подачи документов в училище. Яркий представитель дворянства. Причем еще и ярый.

Как ни чистят ряды командного состава в вооруженных силах ДВР, стараясь изжить классовые предрассудки, получается далеко не всегда. Кто-то хорошо маскируется, кто-то держится у самой черты, не переступая за нее, а кто-то пользуется поддержкой. К сожалению, в войсках таких становится все больше.

Впрочем, справедливости ради, их негатив практически полностью сосредотачивается на офицерах не дворянского происхождения. Такие, что переносят свой гонор на рядовых, в армии не задерживаются. А то еще и под судом оказываются. Подавляющее же большинство придерживаются старой доброй истины — «слуга царю, отец солдату». То есть, служат не за страх, а за совесть. Правда, в связи с военной реформой их процент начинает понемногу уменьшаться, из-за обилия тех, кто службу лишь отбывает, и по истечении пятилетнего срока, сбежит на гражданку.

— И вам здравия желаю, товарищ поручик, — бросив ладонь к обрезу фуражки, и окидывая взглядом Мицкевича, усмехнулся Виктор.

Оно бы в морду. Но это нужно с катушек съехать. Как ни крути, перед ним офицер. И тот, факт, что они оба занимают равноценные должности командиров взводов, ни о чем не говорит. Считаешь его отношение несправедливым? Доложи по команде. А рукоприкладство, в данном случае однозначно подсудное дело.

В ДВР разрешены дуэли. Но в армии они строго регламентированы, и унтер точно не может вызвать офицера. Да и между офицерами, все не так просто.

— И тебе поздорову, унтер, — хмыкнул Мицкевич.

— Вам.

— Что?

— В армии ДВР, и в нашей частной военной компании, принято обращение на вы, товарищ подпоручик.

— Смирно! — рявкнул тот, — Ты с кем разговариваешь, унтер.

— Боря, ты вообще кукухой поехал? — понизив голос, произнес Виктор, тем не менее, выполняя приказ.

— Вольно, старший унтер-офицер, — послышался задорный голос комбата.

Капитан Белов, подошел к ним, извлекая из портсигара сигарету, прикурил, и с наслаждением выпустил облако терпкого дыма, дорогого табака.

— Забавляетесь, товарищи взводные. Родное училище вспомнили. Вы бы полегче други мои, а то ведь бойцы еще примут эдакое развлечение за чистую монету, — с беспечной улыбкой и смешинками в глазах, произнес капитан Белов.

Нет, он вовсе не заблуждался по поводу происходящего здесь. Другое дело, что решил погасить конфликт, пока тот не разгорелся в нечто более серьезное. Для чего предложил им пройтись, отводя в сторону от рядового состава.

— Виктор Антипович, покажите нам свою Суть, — сделав очередную затяжку, попросил капитан.

Ну как попросил. Рядовых рядом нет. Так что, в голосе его звучала сталь. И пусть внешне он старался не подавать виду, чтобы со стороны все выглядело непринужденно, внутри он был не так безмятежен.

Ступень — 10

Возрождение — 2

Опыт — 747885/2048000

Свободный опыт — 5727

Избыточный опыт — 0

Очки надбавок — 0

Сила — 1.3

Ловкость — 1.3

Выносливость — 1.3

Интеллект — 1.5

Харизма — 1.65

Умения — 58

— Благодарю, Виктор Антипович. Вас желает видеть полковник Григорьев.

— Есть, — Виктор отдал честь, и поспешил в штаб.

— Борис Аркадьевич, у вас есть еще вопросы? — когда Виктор удалился, заговорил Белов. — Вижу, что в значительной мере поубавилось. Тогда имейте ввиду и то, что товарищам офицерам не кичиться перед Нестеровым своим происхождением нужно, а перенимать у него боевой опыт. Я понятия не имею, что за кошка пробежала между вами в училище, но чтобы я это наблюдал в первый, и в последний раз.

— Товарищ капитан, не думаю, что это правильно, отчитывать офицера в присутствии унтер-офицера, — вскинулся Мицкевич.

— Я просто попросил его показать свою Суть. А вот вы пытались унизить унтера перед рядовыми. Да еще того, кто пользуется у них непреложным авторитетом. Глупо, Борис Аркадьевич. Всех ваших заслуг — родились в дворянской семье, окончили училище с хорошим аттестатом, да являетесь отличником боевой подготовки по последнему месту службы. Задевая героя шанхайских боев, пользуясь тем, что ответить он вам не сможет, вы себе авторитет не заработаете. Советую вам пересмотреть ваше отношение к боевым товарищам.

— Мне подать рапорт о переводе?

— Мицкевич, вы не в армии, в привычном понимании этого слова. Тут все проще, и в то же время, жестче. Повнимательней изучите подписанный вами контракт. Я не сторонник крутых мер, поэтому пока ограничусь только беседой. Пока, — многозначительно уточнил капитан, после чего оставил подпоручика переваривать услышанное, и отправился по своим делам.

Виктор этого разумеется не слышал. Но мог предположить, чем именно обернется разговор. Белов сам из дворянского рода, но никогда не считал, что его происхождение дарует ему привилегии. Напротив, являлся сторонником мнения, что положение обязывает. И да, Нестеров помнил, как на первой стажировке капитан в весьма жесткой манере переговорил с командиром первой роты Черноусовым, пытавшимся задевать юнкера из казаков. Не прилюдно, а один на один. Как ему казалось.

ЧВК «Витязь» расположилась в селе Чжоу, в пятнадцати километрах от Уси, второго по значимости города после Шанхая. Вокруг него раскинулись сельхозугодья. В самом же, множество промышленных предприятий. Если Шанхай, это в основном торговля, то Уси, производство. Причем на достаточно высоком уровне.

Григорьев не захотел квартировать в городе. Они тут не на отдыхе. А вот в пятнадцати километрах от второй линии обороны Сичен, и в шестидесяти от первой, Уфу, вполне приемлемо. Даже если войска из нанкинского гарнизона не удержат первый рубеж, на втором японцев встретят дивизии, которые сейчас активно проходят боевую подготовку под руководством витязей.

Основной личный состав компании был распределен по новым дивизиям. Но хватало и тех, что оставались в военном городке. Нечего было и мечтать, чтобы распределить их на квартиры к местным. Оно и неудобно, и столько жилья нет. Поэтому было принято решение устроиться по-походному. Несмотря на ноябрь, здесь даже ночью температура не опускается ниже десяти градусов. Так что, никаких проблем с проживанием в армейских палатках. А там и быт наладился. Привычное, в общем-то, дело.

Вся авиация базируется на четырех аэродромах вокруг села. Ближе всего штурмовики. Их средства противовоздушной обороны, интегрированы в систему ПВО городка, что в значительной степени усиливает защиту. На их же взлетную полосу прибывавает дирижабли с грузами для ЧВК. Эти летательные аппараты гибридной конструкции. С одной стороны, вроде как основная нагрузка приходится на баллоны с газом, с другой, есть и крылья. Словом, для взлета и посадки им нужен простор.

Танковый полк рассредоточен по батальонам вдоль линии обороны. Вводить машины в бой, командование пока не намерено. Есть надежда, что получится сдержать японцев на первой линии обороны. Если же они все же подойдут ко второй, тогда уж обрушатся на них всем бронированным кулаком. Единственно выдвигали за передний край БРДМы, для проведения разведки и координации авиаударов. С чем они превосходно и справились.

Штаб расположился в единственной подходящей под это усадьбе крупного землевладельца. Не сказать, что он был рад данному обстоятельству, но и выбора у него не было. Представитель Чан Кайши, особо не рассусоливал. Война. И этим все сказано.

— Старший унтер-офицер Нестеров, к полковнику Григорьеву, — сообщил Виктор на входе дежурному по КПП.

Караульный с автоматом на груди пристроился в тени под навесом. Ноябрь-то он ноябрь, но солнце сегодня печет так, что градусов двадцать в тени, не меньше. На солнце и вовсе жара. Так-то обычно куда прохладней, но сегодня погода, как говорится, шепчет.

Дежурный покрутил ручку полевого телефона, сообщил дежурному по штабу. Получил добро, и выписал пропуск. Вот как-то наплевать, что он знает Нестерова в лицо. Нечего посторонним делать в штабе, и весь сказ. Не проходной двор.

По периметру усадьбы различные постройки, как хозяйственные, так и под проживание слуг. Но сейчас им пришлось серьезно так уплотниться, ввиду появления большого числа постояльцев. Командование ЧВК, офицеры штаба, комендантская рота, где числятся и специалисты из числа рядовых и унтеров. Народу более чем достаточно. По дорожкам просторного двора постоянно кто-то куда-то идет. Слышится рокот дизель-генератора, всюду проброшена временная проводка, с электрическим освещением.

— Старший унтер-офицер Нестеров, к полковнику Григорьеву, — это уже дежурному офицеру.

— Направо, дверь в торце коридора. Не заблудишься, — пояснил поручик.

— Есть.

Н-да. Как-то оно все непривычно. Казалось бы, уже три месяца в Поднебесной, но вот в большом традиционном китайском доме впервые. Да этого доводилось бывать только в фанзах. Шанхай же, это натурально европейский город, с соответствующей архитектурой. Вполне сопоставимо с тем же Владивостоком. Уж с дореволюционными кварталами, однозначно.

Едва повернул за угол, как оказался перед столом адъютанта полковника Рудакова. Старший унтер что-то писал, и не думая отвлекаться на проходивших мимо штабных. Справа от него три стула, для ожидающих посетителей.

Начальник штаба в ЧВК, фигура куда более значимая, чем в строевых частях. Григорьев, он ведь не армеец, а контрразведчик. Поэтому, все руководство подразделениями, организация учебного процесса в сформированных дивизиях, координация частей и ведение боевых действий, целиком и полностью на Рудакове.

Глава компании занят общим руководством, снабжением, разведкой, секретными операциями и взаимодействием с китайским руководством. Положа руку на сердце, тот еще геморрой. Виктор конечно всех нюансов не знает, но одно только шанхайское сражение чего стоит. Солдаты и офицеры конечно проявили храбрость и беззаветность, но вот так класть их пачками, в условиях явного превосходства противника, глупо. И уж тем более, учитывая то, что в элитных дивизиях служили только прошедшие инициацию.

Александру Трифоновичу пришлось изрядно постараться, чтобы убедить Чан Кайши, занять укрепрайоны первой линии обороны частями нанкинского гарнизона. Так себе вояки. Но лучше уж они, чем вообще никого. Даже если не выстоят, то всяко разно сумеют выиграть какое-то время, на обучение новых дивизий. Дорого обходится китайцам получение нового боевого опыта. Очень дорого. Впрочем, об этом уже говорилось.

Перед дверью главы компании так же адъютант в звании старшего унтера. И тоже занят какой-то писаниной. Закончил очередную запись, поднял взгляд на Виктора и поинтересовался.

— Нестеров?

— Да.

— Ожидай, — указав на один из трех стульев, распорядился он.

После чего поднялся, и вошел в кабинет. Вернулся, и устроился за рабочим столом. Ждать пришлось минут пятнадцать. Наконец дверь открылась, и в коридор вышел полковник Рудаков. Виктор поднялся приветствуя начальника штаба. Тот кивнул, и направился к себе.

— Заходи, — кивая в сторону кабинета, произнес адъютант.

— Товарищ полковник…

— Проходи, Витя, проходи. Присаживайся, — махнул на него, Григорьев. — Чай будешь?

— Д-да, как бы…

— Брось. Мы же практически свои. А тут, признаться перекусить захотелось, но в одного, в твоем присутствии, оно как-то не то. И время терять не хочется. Ну как? Присоединишься? — указывая на столик в углу, вновь предложил он.

— Не откажусь, — пожал плечами Нестеров.

Оно конечно Китай, кто бы спорил. Только Григорьев не был приверженцем традиционного китайского чаепития. Все-то у них сложно и с выкрутасами. Ему же куда ближе обычный тульский самовар, и граненые стаканы в подстаканниках. Не ценитель. Что тут еще сказать.

Полковник сдернул с корзинки полотенце, открывая взору выпечку. Одуряющий запах и до того витал в кабинете, но Виктор еще крепился. При виде же подрумяненных боков пирожков и ватрушек, рот тут же наполнился слюной. Что ни говори, а он уже давненько не пробовал подобных изысков. Только сухие пайки, да полевая кухня.

— Александр Трифонович, вы ведь меня не чаи гонять позвали, — управившись с первым пирожком, и нацеливаясь на второй, произнес Виктор.

— Ну отчего же. Ты сын моего бывшего сослуживца и доброго товарища. Могу же я проявить отческую заботу.

— И именно из заботы о сыне старинного товарища отправили его в самое пекло Шанхая.

— Ну, отправлял тебя не я, а Белов. Ты у него в подчинении. Я приказал выдвинуть в помощь нашим нанимателям танковую роту. А уж как выполнить мое распоряжение, решать ему, — слегка развел руками хозяин кабинета, и впился зубами в очередной пирожок.

— Звучит убедительно. Тогда я на будущее буду почаще заходить к вам. По свойски. Уж больно пироги знатные.

— Уел, — хмыкнул Григорьев, делая глоток чая.

— Ну, так, как? Зачем я вам понадобился?

— Не только ты, но и твои штурмовики. Их пополнили и вооружили по штатам мотострелкового взвода ДВР.

— Хотите забрать меня под свое крыло? — поинтересовался Виктор, и откусил от пирожка очередной кусок.

— Для проведения специальных операций. Разумеется, если ты не против.

— Обещание отцу?

— Витя, не буду лукавить. То как ты дрался в Шанхае, не просто необычно. К примеру, полковник Рудаков уверен, что это новое слово в тактике уличных боев. И он склоняется к мысли, что это не случайность, а результат твоего нестандартного подхода к многим вопросам вообще. Отсюда и твоя изобретательность. Ты ведь ничего особенного не создаешь. Просто рассматриваешь решение той или иной проблемы, под другим углом. Так что, я хотел бы, чтобы ты окончательно перешел в отдел специальных операций.

— Спецназ?

— Своего рода. Рейды по тылам противника, диверсии на коммуникациях, уничтожение складов. В твоем распоряжении будет твой БРДМ и три МБТ.

— «Мабуты»? Здесь?

— Ну, а что такого? Если уж «бардаки» прислали, так чего уж говорить о них. Пока машины не зарекомендуют себя по настоящему, реального интереса они не вызовут. Да и не получится все время их прятать. А вот испытать в боевой обстановке не помешает.

— То есть, четыре «бардака», здесь изначально появились не просто так? Три в качестве разведывательных машин в батальонах, и одна под отдел специальных операций?

— Все верно.

— А если я не соглашусь?

— Есть еще три машины, и с их командирами я вот таких бесед вести не буду. Хотя, признаться, твоя кандидатура наиболее предпочтительна.

— Я согласен, — пожал плечами Виктор.

— Если попадешь в плен… — Григорьев запнулся, и продолжил. — Нашего брата японцы и так не жалуют. Но в отношении тебя и твоих штурмовиков, думаю расстараются особо. Если не в курсе, то вы хорошо известны в армии самураев, и многие просто мечтают, чтобы вы попали им в руки живыми.

— Я это знал и в Шанхае. У вас уже есть что-то конкретное? Или пока просто вызвали для нового назначения?

— Есть. Как не быть, — промокнув губы салфеткой, произнес Григорьев.

Поднялся из-за чайного столика и направился к большому рабочему столу, с расстеленной картой. Виктор поспешил присоединиться к нему, едва поборов желание прихватить еще один пирожок. Отчего-то вспомнились слова мальчишки, попутчика. «Пирожки, это не чтобы поесть. А потому что вкусно!»

— Ты, Витя, доставил интересных пленных.

— Вы о том, что оба пилота имеют умение «Палач»?

— Нет, то, что они пробавляются изуверством, мы и так знали. Тот же одаренный Шумалу, которого вы с отцом захватили, не сам додумался до истязания пленников, а подсмотрел у самураев. Причем вплоть до капсюльных револьверов. Правда, с появлением пневматических образцов, японские офицеры предпочитают вкладываться в них. Они конечно дорогие, но на круг выходит экономия. Но так было до недавнего времени.

— И что изменилось? — спровоцированный паузой, поинтересовался Виктор.

— Сегодня в распоряжении японцев оказалось слишком много пленных. А еще, три месяца назад, император Хирохито издал указ, согласно которого на пленных китайцев не распространяется Женевская конвенция. Самураи конечно и раньше, не больно-то ее придерживались, но тут у них и вовсе руки развязаны, а на этих самых руках вдруг оказалось около двухсот тысяч военнопленных. Еще не понял, к чему я клоню?

— Надеюсь, что все же ошибаюсь.

— Не надейся. Твою задумку с крысами, дети Аматерасу воплощают в жизнь, только используют для этого людей. Отобрали пять офицеров, не боящихся замарать руки, и те трудятся не покладая рук. У села Сяоган устроили концлагерь, куда свозят всех пленных. Каждый из этих ублюдков в день убивает по несколько сотен человек. И как ты понимаешь, исключительно в голову. Я без понятия, сколько они уже убили. Но подозреваю, что за прошедшее время очень много. Трудятся, мать их, не покладая рук.

— С-суки, — играя желваками, процедил Виктор.

— Согласен. Те еще ублюдки. Я конечно не белошвейка. Доводилось и расстреливать, чего уж там. Но пленных, только если находился на территории противника. А вот так. Просто ради получения опыта… Это уже через край.

— Мы должны разнести этот лагерь?

— Да.

— А почему не доверить это дело спецназу? Они бы управились куда лучше.

— Потому что мне нужен тот опыт, который сумели аккумулировать у себя эти ублюдки. Я знаю о твоем отношении к подобным тварям. Но ты сначала заберешь с них все до последнего, а потом можешь прибить в самой извращенной форме. Мне без разницы.

Говоря это, полковник подошел к шкафу и достал из него знакомый саквояж. Никаких сомнений, там находятся нелегальные артефакты по переводу и съему опыта.

— То есть, это опять в обход руководства, и опыт вы собираетесь прибрать к рукам? — сделал вывод Виктор.