Пансион передержки шлюх

– Приедешь – расскажу.

Он встретил друга на крылечке подъезда – не знал, как повернется разговор. Лев не хотел чтобы кого-то невзначай обидели – или Стас девчонок, или девчонки Стаса. Друг, конечно, повозмущался, что Лев позволяет собой пользоваться, что его могут обмануть и нажиться, и что он о них знает вообще… Но Лев чувствовал: это для виду, рассказ о судьбах девушек Стаса зацепил. Когда тот вошел в квартиру, Кристина встретила его недоверчиво, и Эмилия улыбалась чаще, чем нужно… но потом все расслабились, и в итоге Стас сам предложил помощь.

– У меня одноклассник в прокуратуре работает, нормальный мужик.

– Ох, не верю я ментам, – ощетинилась Сажа. – Все, как один, суки продажные.

– Про сук продажных… – завелся Стас.

– Всё! – рявкнул Лев.

– Всё, – покорно согласился друг и вздохнул. – Поговорю, короче. Что узнаю – расскажу.

Саша

Я могу быть самим собой

Лишь вдали от взоров чужих.

Там, внутри, черный прибой,

Чайки-брызги туч золотых.

Я один. А мог бы – с тобой.

Л.Р.

Первая рабочая неделя прошла спокойно. Ну, относительно спокойно. Шутка ли – оказаться среди людей после года с лишним затворничества? Да не просто «среди», а в эпицентре внимания! Девочки из салона приходили знакомиться, в перерывах звали Льва пить с ними чай на небольшой кухне. Узнав, что он живет один, разквохтались и стали пичкать его домашними котлетами и прочими разносолами, соревноваться, чья стряпня Льву нравится больше. Просили его оценить новинки кулинарии. Ему было смешно за ними наблюдать, на удивление не ощущалось никакого неудобства. Потому что точно также они набросились бы на любого мужика, волею судьбы оказавшегося в салоне.

Он отвозил Шуре с маникюра доставленные на ресепшн коробки, сортировал смешавшиеся в корзинке шпильки для Оли и Лены в парикмахерской, вносил в компьютер цветные листочки с очередями и договоренностями, которые стекались к нему со всего салона. Любая работа была нормальна, любая работа – хороша. Дома в потолок плевать – вот где отстой.

Эмилия без просьб гладила Льву рубашки, стирала, мыла и готовила. Он не спорил: ей хотя бы было чем занять руки. По вечерам девушка говорила с Рэмом. На улицу опасалась выходить, только окно держала открытым. Плотные обеды на работе стали хорошим подспорьем: дома Лев старался не есть, оставленные Сажей запасы быстро таяли, а до зарплаты еще надо было дожить.

Сама Сажа исчезла, предупредив, что не хочет лишний раз светиться. Краем уха она слышала, что в бизнесе прошло какое-то волнение: то ли менты прижали кого-то крупного, то ли он – ментов.

Лев по-прежнему выходил по утрам заниматься: смены в салоне были не каждый день и начинались в девять утра или в три часа дня. Владик и Костя, отработав комплекс, теперь не уходили, а садились рядом с креслом Льва на лавку. Владик угощал приятелей своими самокрутками.

– В два раза больше табака посажу теперь! – смеялся он.

Лев кивнул на шрамы на плече парня, видневшиеся из-под майки.

– Это собаки?

Владик кивнул и отвел глаза.

– Сторожевые.

– Это с ним в армии еще было, – вмешался Костя. – Деды развлекались.

Владик хмуро посмотрел на него и тот умолк.

Костя работал с другом на заводе, оба были токарями. Владик – потомственным, а Костя – потому что ничего лучше не нашлось. Он бы, может, и уехал куда, но пожилых родителей оставить не мог.

– Я путешествовать хочу, – мечтательно сказал он, глядя на расцветающее розовое небо. – Хоть пешком, хоть автостопом, и все равно куда… Там целый мир, а здесь мне вот уже, – и стукнул себя пальцем по выступающему кадыку.

А Владик жил в двушке с отцом, на работу ходили вместе и возвращались вместе, а больше никого у них не было. Вернее, была когда-то у Владика девушка, но уехала. Ничего не сказала, просто исчезла в один прекрасный день.

– Вот как ты, приключений захотела, наверное, – грустно улыбнулся Владик. – Вы типа птички, а мы с папашей – деревья.

– Иди в жопу, философ, – добродушно махнул рукой Костя.

Бычки отправились в урну, но расходиться не хотелось.

– А у тебя девушка красивая, – вздохнул Владик.

– Что?! – удивился Лев.

– Я видел, в окне, – смутился парень. – И во дворе.

Лев подумал, что Эмилия зря гуляет у всех на виду, надо сказать ей, что люди-то всякие, и пока Стас не поговорит со своим приятелем, надо быть осторожнее… А потом понял, что Владик говорит вовсе не про блондинку!

– …что волосы короткие – так это ничего, даже здорово. Талия тоненькая, одним пальцем обнять… ты извини, Лев, я хуйню говорю, – спохватился Владик. – Ты не подумай…

– Это не моя девушка, – перебил Лев, – Это просто подруга приходит, помогает чуток.

– Да? – воспрял Владик, но тут же сник. – Замужем, поди.

– Не-а, – развеселился Лев.

– Ну, все равно, – окончательно помрачнел парень, – слишком уж крутая девчонка.

Вернувшись в квартиру, Лев снова и снова прокручивал в голове разговор и искренне недоумевал. Вот уж правда, на вкус и цвет… На что там смотреть-то у Сажи?! Доска – два соска! Черная, худая, вечный подросток, со спины от пацана не отличить. Логично, кому-то нравятся и такие. На ум пришла ее противоположность: Уля, Лев постарался поскорей переключиться на другую мысль. Чужое одиночество больно ткнуло в собственную едва затянувшуюся рану. Самому-то Льву больше не светит ни худых, ни толстых… Ну не сошелся же свет клином на этом! Кроме того, то, что у них было с Улей, сложно назвать нормальными отношениями: они или ругались так, что окна звенели, или трахались так, что соседи стучали по батареям.

Стас позвонил вечером, с хорошими новостями. Пока они тут прятались, как мыши в подполе, ОМОН провел давно планируемую операцию и накрыл половину региональной кодлы торговцев людьми. Некоторых девочек взяли на квартирах, других, чьи документы оказались у преступников, еще не отыскали. Документов Эмилии, правда, найдено не было, но это ничего. Знакомый Стаса позвонил кому надо, и документы пообещали добыть. Переправить в Москву, а дальше взять показания, да и отпустить на родину. Рэм, узнав об этом, сразу же взял билет в Москву. До отъезда Эмилии осталась всего пара дней. На радостях Сажа накупила вкусностей и они с Эмилией закатили пир горой. Снова приехал Стас, сидели до часу ночи… Пока парни курили у темного окна, пьяненькие девчонки танцевали посреди гостиной. Ложась спать, Лев подумал, что будет скучать. Не по чистым полам и вкусным ужинам, а по разговорам с Кристиной, смущенным улыбкам Эмилии и вот этому ощущению душевного тепла.

Утро началось с того, что на середине пути пошел дождь. В салон Лев приехал почти полностью мокрым. Лена из парикмахерской тут же нашла выход: в два фена девчонки высушили рубашку, пока Лев, укрытый теплым полотенцем, ждал в уголке. Потом Лена высушила и уложила ему волосы, «а то Марина Александровна ругалась бы». Ну да, на ресепшн нужна кукла-Кен, а не мокрый бомж. Надо придумать что-то с зонтом…

Стоило сесть за стойку и начать вносить в таблицы очередную горку бумажек, как дверь открылась и в салон вошла Дива.

Лев захлопнул рот и проглотил восклицание. Вот оно – испытание на прочность и толерантность, на которое намекала директор в день собеседования. Посреди холла замерла затянутая в фиолетовый корсет красотка с водопадом длинных белоснежных волос, в высоких сапогах до середины бедра. С черного кожаного плаща капала вода. Отряхнув коротенькую юбочку, красотка смерила Льва ледяным взглядом и подошла.

– Чем я могу помочь? – очень серьезно спросил тот.

Дива картинно облокотилась на стойку, достала зеркальце.

– У меня запись на брови в одинадцать, – сказала она мужским голосом, подправляя ногтем смазавшуюся линию сверкающих сиреневых губ.

Лев невозмутимо открыл в графике сегодняшнее число. На такое время ни у кого из специалистов очередей не оказалось.

– Имя? – спросил он.

– Какое вам дело? – взвилась блондинка.