Рожденные в битве

Близнецы торопливо проходили дверь за дверью, ожидание нарастало внутри Андерса, пока не стало почти невыносимым. Они углубились в Облачную Гавань, минуты шли.

Затем они свернули еще за один угол и резко остановились… тропинка резко обрывалась у стены из твердого камня.

Тупик был покрыт рядами текста, который светился мягким голубым светом, но Андерс не мог понять ни слова из него, и он знал, что это не только потому, что он не очень хорошо читал. Эти слова просто не имели смысла.

Он отчаянно вглядывался в строчки букв, с колотящимся сердцем ища хоть какой-то намек на то, что они с сестрой должны делать дальше. Рядом с ним Рейна что-то шептала себе под нос, и он знал, что она тоже пытается это прочесть.

— Вот! — вдруг сказала она, указывая пальцем. — Здесь написано «барда».

Андерс вытянул шею… она была права. Слово «барда» означало битву на древнем валленитском языке, на котором говорили много веков назад. Андерс и Рейна сами были Андерс и Рейна Бардасен, названные в честь битвы, которая осиротела их. Или, по крайней мере, их спасители предполагали, что они осиротели в последней великой битве… близнецов нашли на улицах совсем маленькими, после того как бой закончился.

— Возможно, все дело в Старом Валлените, — сказал Андерс. — В конце концов, это место древнее. Но мы знаем только два слова: барда и рут. Брин научила нас этому, помнишь, когда мы разгадывали загадки, чтобы найти осколки Солнечного Скипетра.

Он подумал о Брин, их однокласснице по Финсколу и блестящем специалисте по языкам… Андерс мог представить ее сейчас, нетерпеливо откидывающей назад свои гладкие черные волосы, чтобы склониться и задумчиво нахмуриться над каким-то древним текстом. О, как бы он хотел, чтобы она была сейчас здесь.

— Это может быть, что угодно, — ответила Рейна, беспомощно жестикулируя. — Инструкции о том, как пройти сквозь стену на другую сторону, еще одна загадка, похожая на те, что на карте, или действительно хороший рецепт для всего, что мы знаем.

Они попытались уколоть палец Андерса и прижать немного крови к стене, вспоминая, как это активировало карту Дрифы, оживив ее и сделав послушной их командам. Стена, однако, полностью игнорировала кровь.

Они ломали голову над другими идеями, но, в конце концов, Рейна вздохнула.

— Мы разберемся с этим позже, — сказала она. — Мы все это время обходились без нее, сможем продержаться еще немного.

Андерс неохотно согласился.

— Мы не можем оставаться здесь всю ночь, пытаясь угадать, чего хочет стена. — Он жаждал найти путь сквозь скалу, узнать, что находится по ту сторону — действительно ли там его мать — но их ждали друзья. И их друзья пошли в бой и потеряли свои дома сегодня, ради них.

Он бросил последний взгляд на светящиеся слова и отступил.

— Облачная Гавань, — сказал он. — Наши друзья разбили лагерь в вестибюле. Там нет кроватей, есть негде.

— Там только одна ванная, — добавила Рейна, заставив его улыбнуться.

— Облачная Гавань, пожалуйста, отведи нас туда, где будет легче жить.

Как и в прошлый раз, огни потускнели, а затем снова загорелись, и новая тропинка потянулась вдаль, за другой угол. Андерс и Рейна последовали за ней, Кесс примостилась на плече Андерса, когда они шли мимо длинных рядов дверей, вырубленных в скале. Невозможно было сказать, что скрывалось за ними, и Андерса мучило любопытство, но он продолжал.

Камень туннеля был темным, его края неровными, но, хотя могло показаться, что они идут в какое-то запретное, опасное место, Андерс не находил Облачную Гавань угрожающей вообще. Самым странным образом он чувствовал себя здесь как дома. И все же он с облегчением увидел, что на этот раз путь впереди заканчивался деревянной дверью, а не каменной стеной.

Они с Рейной обменялись долгими взглядами, а затем Андерс поднял засов, который удерживал дверь закрытой. Петли бесшумно распахнулись, словно их только вчера смазали маслом. Но он этого почти не замечал. Его глаза были устремлены на то, что находилось в комнате, которую они открыли, и это было…

— Что это такое? — прошептала Рейна.

Андерс никогда в жизни не видел ничего подобного. Комната была большой, такой же большой, как один из магазинов в Холбарде или, возможно, гостиная в доме, хотя Андерс не часто бывал в таких. Она была полностью заполнена тем, что, как он мог только предполагать, было… оборудованием?

Его сердце упало, когда он понял это.

Провода тянулись между стенами, как дикая, запутанная паутина. Некоторые были нанизаны на бусы, другие двигались, вращаясь на маленьких шкивах, таская маленькие ведерки взад и вперед. Под ними были огромные шестеренки, колеса и шестеренки, все вместе составлявшие странную машину, занимавшую весь пол. Пока он наблюдал, шарик проехал по небольшой дорожке, проложенной в стене слева от него, затем упал вниз по длинной горке, упав в контейнер, который покоился на одном конце качелей. С добавлением веса контейнер соскользнул, медленно опускаясь и поднимая другую сторону качелей, которые по очереди постукивали по другому ведру, приводя его в движение.

Каждая часть машины, казалось, была соединена со всеми остальными частями. Но почему?

— Искры и чешуя, — пробормотала Рейна. — Это никак не может облегчить жизнь в Облачной Гавани. Я даже не знаю, что это такое, не говоря уже о том, как им пользоваться.

— Может быть, оно контролирует то, что мы хотим? — догадался Андерс. — Вода, тепло и все такое? Но если мы используем его неправильно, кто знает, что мы можем сломать. — Он прислонился к дверному косяку, не осмеливаясь войти в комнату.

Его сердце колотилось в груди, а легкие казались слишком маленькими, как будто он не мог нормально дышать. Все надеялись, что близнецы проведут их через большую дверь… туда, где они смогут спрятаться, где смогут поесть и поспать. Куда-нибудь получше, чем большой, холодный, продуваемый сквозняками вестибюль. И они с Рейной застряли здесь, глядя на эту путаницу шестеренок, колес и проводов, на разгадку которой может уйти целая жизнь.

Он издал тихий звук разочарования, и Рейна закрыла лицо обеими руками, ее плечи поникли. Андерс чувствовал, что у него болят все кости после битвы над Холбардом и бесконечного путешествия, которое они совершили вокруг Валлена, чтобы собрать части Солнечного Скипетра. Почему не может быть просто?

Это была пара удрученных близнецов, которые снова закрыли дверь в машинное отделение и вернулись к своим друзьям. Когда они приблизились к кругу света от костра, девять лиц с надеждой повернулись к ним. Но при виде выражения лиц Андерса и Рейны их надежда угасла.

Джай поднялся на ноги, рыжие волосы и бледная кожа поблескивали в свете костра, когда они подошли, чтобы предложить каждому из близнецов по половинке сэндвича — все, что было на ужин. Затем, положив руки им на плечи, Джай отвел их назад, чтобы они заняли свои места вокруг костра.

Андерс устроился поудобнее, и Кесс спустилась с его плеча, чтобы обойти группу, словно проверяя, не сделал ли кто-нибудь еще чего-нибудь интересного, пока ее не было. Темно-коричневый хлеб половины бутерброда зачерствел, а начинка размокла, но все равно было удивительно вгрызаться во что-нибудь. Андерс старался откусывать понемногу, чтобы растягивать удовольствие.

Согреваясь, они с Рейной рассказывали о том, что видели, и все остальные были так же озадачены, как и они.

— Одно я знаю точно, — сказала Лисабет. — Мы не собираемся угадывать ответы на эти вопросы. Нам нужно больше информации, и чем скорее, тем лучше. Прямо сейчас никто из взрослых не ожидает, что мы будем охотиться за ними, так что сейчас самое лучшее время идти.

Миккель запротестовал, едва не подавившись бутербродом.

— Куда идти? В Дрекхельм, где драконы ждут, когда мы придем и будем сражаться за них? Или в Холбард, где, по мнению волков, мы напали на них?

— Что ж, надо что-то делать, — сказал Андерс. — Мы не можем просто сидеть здесь.

— Хорошо, тогда что ты предлагаешь? — настаивал Миккель.

Но ответила ему Лисабет:

— И то и другое. Мы должны попытаться найти записи в Дрекхельме, и мы должны пойти в библиотеку Ульфара. — Она помолчала. — Или то, что от нее осталось. Нам нужно найти что-нибудь, что может рассказать нам о том, как это место было построено.

Тео кивнул.

— Мы должны это выяснить, — сказал он. — Никто из нас не знает достаточно, чтобы разобраться в этом в одиночку, и мы не можем просто спросить кого-то. Но Лисабет знает эту библиотеку вдоль и поперек, а я специализируюсь на архивах Дрекхельма. Вдвоем, может быть, мы сможем понять достаточно об Облачной Гавани, чтобы научиться жить здесь.

— Ну, — вмешалась Виктория, когда группа начала шептаться об этой идее, — как единственный обученный медик здесь, я запрещаю кому-либо пытаться куда-либо пойти сегодня вечером. Мы устали, и это небезопасно.

— Я не смогла бы лететь, даже если бы захотела, — призналась Эллюкка и Андерс, Лисабет и все драконы знали, что она на самом деле говорит, что она самая сильная, и если уж она не может лететь, то никто не может.

Но Андерс не был уверен, что это была единственная причина, по которой Виктория приструнила их всех на ночь. Он видел, как она смотрела на Сакариаса, Дета, Джая и Матео, и как они смотрели на нее. Он видел, что они хотят поговорить. Волки и драконы могли застрять здесь вместе, но, несмотря на то, что они сделали первые шаги, они были далеки от того, чтобы доверять друг другу.

— Давайте спать, — сказала Рейна. — И будьте готовы к отъезду на рассвете.

Никто не мог возразить. Волки трансформировались, чтобы спать кучкой у костра… и, Андерс был уверен, чтобы они могли разговаривать так, чтобы драконы их не понимали.

Драконы остались в человеческом обличье, расположившись в небольшом круге света от костра.

Андерс еще немного постоял в нерешительности. Должен ли он тоже трансформироваться и присоединиться к разговору волков? Или позволить им говорить без него? Его друзья, возможно, рисковали жизнью, чтобы защитить его в битве, но это было решение, принятое в пылу момента. Это не означало, что он был полностью прощен, или что они полностью доверяли ему.

Рейна свернулась калачиком рядом с Эллюккой, но он понял, что Лисабет тоже не преобразилась, она была занята разведением костра, чтобы его хватило на ночь, возможно, чтобы дать остальным немного пространства. Поэтому с тихим вздохом он поднялся, чтобы сделать последний круг по залу.

Он направился к арке, которая вела на посадочную площадку, чтобы посмотреть сквозь вездесущий туман и задаться вопросом, что находится за ним. На его плечах лежала тяжесть, которую он не знал, как стряхнуть.

Он чувствовал себя ответственным. Все здесь доверяли ему, и теперь у них не было ни еды, ни защиты, ни союзников, и за ними охотились волки и драконы. У них тоже не было никакой надежды, кроме как копаться в развалинах Холбарда, пережить катастрофу, которую они вызвали, или, возможно, проникнуть в Дрекхельм в надежде узнать что-нибудь об их укрытии.

Он подумал, не попробовать ли им отправиться куда-нибудь еще, кроме Облачной Гавани, но это место, где их мать была в последний раз, и где она все еще находилась, если верить светящимся тропинкам.

Это место хранило так много артефактов и секретов. Если где раньше и был ответ на этот бардак, то только в Облачной Гавани.

Другие места могли спрятать их, но только Облачная Гавань могла помочь им.

У них не было другого выбора, кроме как остаться. Но когда он, в конце концов, заснул, глядя на тлеющие угли костра, он чувствовал себя все более и более неловко из-за их выбора.

ГЛАВА ВТОРАЯ

На следующее утро на рассвете все поднялись с урчащими животами и больными мышцами от сна на каменном полу вокруг костра. Было решено, что Андерс, Рейна, Лисабет и Миккель отправятся в Холбард вместе.

Андерс и Рейна шли туда, потому что знали те части Холбарда, которые никто другой не знал, и привыкли действовать в команде. В конце концов, они всю жизнь росли на улицах города, а часто и на ее крышах. Лисабет отправилась туда, потому что у нее было больше шансов, чем у кого-либо другого, успешно покопаться в руинах библиотеки, а Миккель был там в надежде, что у них появятся дополнительные припасы, чтобы отнести домой. Все волки беспокоились о друзьях и семье в Холбарде, но они знали, что чем больше их будет, тем больше шансов, что кто-то будет замечен, поэтому остальная часть стаи загрузила исследовательскую группу вопросами и вещами, чтобы следить за ними, если они смогут.

Эллюкка и Тео готовились к попытке проникнуть в Дрекхельм. Эллюкка выросла там и знала расположение лучше, чем кто-либо каждую трещину и расщелину горы. У Тео был список книг, которые он хотел украсть, и он лучше всех знал дорогу в архивах… их план состоял в том, чтобы попытаться проникнуть туда и выйти так, чтобы никто не понял, что они там были.

Всем не терпелось отправиться в путь. Несколько элементов одежды поменялись местами, так что на Миккеле и Рейне не было красного — традиционного цвета драконов и необычного для Холбарда — и они начали серьезно готовиться.

— Как я выгляжу? — спросила Рейна, разглаживая зеленую тунику Тео, которую она сменила на свою, ржавого цвета. После вчерашней битвы ей нужно было держаться как можно дальше от драконов.

Пока четверо направлявшихся к Холбарду готовились, остальные поправляли сбрую Эллюкки, чтобы она поместилась на Миккеле, и связывали вместе обрывки сбруи Рейны — та была сильно обожжена Солнечным Скипетром.

Как только Андерс закончил объяснять Кесс, что в Холбарде сейчас не место для кошек, Дет тихонько отвел его в сторону. Дет был моситаланцем, он вырос там, приехав в Валлен только год назад для своего превращения, и у него была такая же темно-коричневая кожа и музыкальный акцент, как у моситаланских моряков, которые часто заходили в гавань Холбарда. Помимо того, что он был самым расслабленным в стае Андерса, он также часто думал немного иначе. Он не вырос на историях о зле драконов, и это изменило его взгляд на них.

— Андерс, — тихо сказал он, — ты уверен, что все вернетесь из Холбарда?

Андерс моргнул, но тоже понизил голос.

— Конечно, уверен, — сказал он. — Что ты имеешь в виду?

Дет колебался.

— Когда вы все уйдете, здесь останутся только волки. Эллюкка и Миккель могли бы послать за нами драконов, чтобы напасть. Они…

— Они этого не сделают, — оборвал его Андерс.

— Ты можешь быть в этом уверен?

— Да, — твердо сказал Андерс. — Эллюкка и Тео бросили все, чтобы помочь нам остановить войну. Они заслуживают нашего доверия.

Разочарование нахлынуло на него, хотя он и старался сохранить свой голос спокойным. Он думал, что, по крайней мере, Дет даст драконам шанс, но, похоже, уроки в Ульфаре сделали это невозможным.

— Мы все здесь, чтобы остановить битву еще более страшную, чем та, которую мы видели вчера, — сказал он своему другу. — Поверь мне, я хотел бы, чтобы здесь был взрослый, чтобы взять на себя ответственность, или нас было больше, или… что-то еще. Но мы — это все. И если мы не сможем работать вместе, у нас вообще не будет никакой надежды.

Дет грациозно наклонил голову, принимая слова Андерса, и на несколько минут Андерсу показалось, что он решил, по крайней мере, одну проблему.

Но тут Эллюкка оставила тех, кто поправлял ремни на Миккеле, чтобы схватить Андерса за руку и оттащить в сторону.

— Безопасно ли оставлять волков здесь? — тихо спросила она.

— Что? — спросил Андерс. — Да, конечно, это безопасно.

— Ты им доверяешь? — настаивала она.

Андерс застонал.

— Да, я им доверяю, — сказал он. — Они вступились за нас перед Ферстульф. Эллюкка, волки — это стая. Ты не представляешь, чего им стоило это сделать.

— Наверное, нет, — призналась она. — Но у них была целая ночь, чтобы обдумать то, что они сделали. Они все еще чувствуют то же самое?

— Я им доверяю, — сказал Андерс. — И если ты мне доверяешь, то должна и им.

Она долго молчала, а потом кивнула. Но Андерс не был до конца уверен, что убедил ее.

Наконец упряжь была готова. Андерс отступил в сторону, когда Рейна улыбнулась ему, присев на корточки и положив одну руку на пол. Мгновение спустя она выросла слишком быстро, чтобы глаз мог уследить за ней, меняя форму, когда ее кожа становилась насыщенного малинового цвета, с бликами более темной бронзы и сверкающей меди, пробегающими по чешуе. Ее крылья расправились, хвост удлинился и сделал один веселый взмах, и она стала драконом, нависая над ним.

Она опустила голову, когда Андерс натянул на нее ремни, и замерла, когда он потянул за слабые места, которые они заделали, пока не убедился, что они не порвутся в воздухе, отправляя его кувырком на землю. Но ей явно не терпелось взлететь и как следует расправить крылья, и через минуту она вытянула шею, чтобы ткнуться в него носом. С таким же успехом она могла бы сказать вслух:

— Давай, поторопись!

Поэтому он поставил одну ногу на ее предплечье и ухватился за кожаные ремни, подтягиваясь, пока не смог занять свое место прямо над ее плечами, пристегиваясь. Как только он потянулся вниз, чтобы погладить Рейну по шее и дать сигнал, что он готов, она взлетела, расправив крылья, позволяя восходящему потоку унести ее прочь от их временного дома.

Он попытался полюбоваться рассветом, когда они покинули Облачную Гавань. Туман клубился, как вода, среди деревьев внизу, окрашенный в золотистый цвет восходящим солнцем. Но ему было трудно отвлечься от проблем. Хотя Андерс понимал, почему его друзьям так трудно доверять друг другу, у него не было времени, чтобы они медленно приходили в себя. Для этого дела были слишком срочными. Он прижался к успокаивающему теплу Рейны, закрыв глаза и пытаясь убедить себя, что все будет хорошо, пока ее крылья бьются под ним, и мили простираются внизу.

Но когда, наконец, показался Холбард, Андерс позабыл все свои тревоги о друзьях.

Город был местом опустошения.

Огромные внешние стены рушились, камни сыпались на землю. Огромные ряды зданий были просто сплющены, когда земля под ними содрогнулась, особенно возле таверны «Хитрый Волк», где взорвался Снежный Камень, и вокруг огромных трещин, которые открылись в земле, когда лава, притянутая Солнечным Скипетром, желала высвободиться.

В гавани плавали обломки кораблей, а в лавках, домах и складах все еще горели небольшие костры. Северные и северо-восточные ворота в городских стенах полностью разрушились, но из западных и северо-западных ворот текли вереницы людей, неся в руках все, что могли.

Драконы держались на расстоянии, спускаясь, чтобы приземлиться к западу от города, где они были раньше. Все выглядели мрачными, когда Рейна и Тео снова приняли человеческий облик, и работали вместе, чтобы спрятать ремни в кустах.

Но даже посреди этого ужаса желудок Андерса все еще урчал, протестуя против отсутствия завтрака. Еще одна маленькая проблема добавилась к большим. Идти до города предстояло долго, но ничего не оставалось, кроме как двигаться.

Они протолкались сквозь людской поток, хлынувший по дороге. Вблизи беженцы были оборваны и покрыты пылью, и Андерс видел потрясение на их грязных лицах, глаза смотрели прямо перед собой, ни на что не обращая внимания.

Дети прошли через западные ворота, мимо разрушенных зданий, выстроившихся вдоль Ульфарстрата, направляясь к Академии Ульфара. Сама большая улица была почти пуста, и они смогли увернуться от обломков, когда шли по ней.