Помоги проекту - поделись книгой:
Из рассказов сына, который бредил мотоциклами, она знала, что эта круглая надпись на спине означает, что перед ней участник мотоклуба. Несвойственная Ольге Ивановне робость опять, будто вынырнув из прошлого, прошлась по её ключицам. Она перевела испуганный взгляд на светловолосого парня, который прилаживал белую кожаную куртку на спинку стула. Оказалось, что он совсем не сутул, это всего лишь вшитая защита спины такой горб рисует. Ах вот оно что!
Ольга Ивановна огляделась, судорожно пытаясь вспомнить всё, что она знает о байкерах, но как назло мысли превратились в стайку испуганных рыбёшек и никак не собирались плыть в нужном ей направлении.
К столику подошла симпатичная, но очень откровенно одетая девушка и спросила:
– Как обычно?
– Айрис, – ласково улыбнулся парень, – я знаю, что у тебя в загашнике есть моё любимое. Тащи.
Та понятливо кивнула и быстро направилась куда-то за стойку.
– Ольга Ивановна, не переживайте, Вас тут никто не тронет.
Улыбка парня могла убедить кого угодно в самых светлых намерениях, такая доброта сквозила в ней и во взгляде. Но Ольга Ивановна хорошо помнила, как притихли уже расшевеливающиеся посетители бара при его появлении.
– Как вас зовут, молодой человек? – решила она не подавать виду, как ей страшно.
– Меня? – глупо спросил он. – Пожалуй, Мирослав.
– Пожалуй? – оскорбилась Ольга Ивановна. – Что это значит, молодой человек?
– Ну… – парень чуть поёрзал, – у нас тут не принято своими именами называться. Но будет достаточно, если вы будете звать меня Мир. Сокращённо от Мирослава.
Решив не спорить, Ольга Ивановна кивнула. Странные люди. Ну и пусть! Она слышала, что ещё не такое бывает. Есть всякие сектанты, которые, как у Замятина, вообще номера вместо имён берут!
Отчаянно покачивая бёдрами, к ним подошла девушка-бармен, держа в руке пару бокалов и тёмную бутылку с необычной чёрной этикеткой. Мир забрал у неё всё, сам сорвал пластик с пробки, достал штопор и с приятным чпоком откупорил бутылку.
– Что это? – спросила Ольга Ивановна.
– Это крымское белое сухое. Называется Alma Valley X. Прошу.
И он, привстав, галантно наполнил её бокал, а затем плеснул в свой пару глотков.
Всё же, несмотря на всё, Ольга Ивановна понимала, что чтобы хоть как-то разобраться, ей просто жизненно необходимо выпить! Она приняла бокал, поглядела на свет и, коснувшись краем о бокал спутника, сделала пару глотков.
Мирослав лишь вдохнул аромат и отставил бокал. На вопросительный взгляд Ольги Ивановны он пожал плечами и сказал:
– Я ж за рулём. Мне кофе, – и опять улыбнулся этой своей доброй улыбкой. Хоть иконы с него пиши!
Ольга Ивановна кивнула, почувствовав прилив симпатии. Ответственный молодой человек.
– Знаете, в чём особенность этого вина? – спросил Мир, вновь повертев в руках собственный бокал. Дождавшись вопросительного взгляда спутницы, он сказал: – Это – купаж из трёх сортов винограда. Первые два сорта указывают на этикетке. А третий нужно угадать самостоятельно.
– Но как же? – возразила Ольга Ивановна. – Это противозаконно, нужно указывать точный состав!
– Они и указывают, – дёрнул бровями спутник, – но сорт винограда там не пишут. А знаете, что мне больше всего нравится в этом вине?
Он с нежностью вгляделся в тёмную при таком освещении жидкость, поднёс к лицу и с наслаждением вдохнул:
– Вы никогда не узнаете, какой это сорт наверняка. Дело в том, что даже опытный сомелье может только предположить, что это. Но он НИКОГДА не получит подтверждения прав он или ошибается. И ему останется только принять на веру собственное решение.
– Что же в этом хорошего? – возмутилась Ольга Ивановна и потянула себя за воротник, расстегнув одну из пуговиц блузки, что обычно носила застёгнутой под горлышко. – Это же чистое издевательство! Как так – не знать наверняка? И так в жизни неопределённости хватает, а тут ещё добавили!
Она уже хотела отставить бокал, но вино действительно оказалось хорошим, поэтому она со вздохом сделала ещё пару глотков.
– Ольга Ивановна, может, вам поесть чего? – вздёрнул брови Мир. – Тут кухня есть, а вы с дороги… – и добавил, уже отворачиваясь: – Да и я бы поел. Айрис! – рявкнул он.
В ответ из-за стойки тут же выскочила девица, расплывшись в улыбке. Влюблённая в него, что ли?
Ольга Ивановна перестала понимать вообще что-либо, слишком много всего случилось за вечер. Поэтому она просто приняла вновь наполненный спутником бокал, достала сигарету и закурила. Вино приятно укладывалось в желудке, даря долгожданное спокойствие. Резко нахмурившись, Ольга Ивановна поставила себе внутреннюю установку не пить больше трёх бокалов и вновь расслабленно откинулась на спинку.
Витя тоже пил. Сколько они с ним жили, столько и пил. На свадьбе тогда ещё молодая Оленька не придала этому значения, потом списывала на сложности по работе, а как Леночка родилась, даже и не обращала внимания – столько забот было. Тревогу она забила значительно позже, когда обнаружила пропажу маминого серебряного браслета. Поговорили они с Витей, он всё понял, повинился да и пообещал больше ни капли. А через месяц пропало бабушкино кольцо.
– Я сама-то пить начала только после развода. И то, года через три, – поделилась она с внимательно слушающим её Миром. – А теперь вот иногда позволяю себе. С подругами выпиваем по пятницам пару раз в месяц. У нас книжный клуб, на минуточку! Мы женщины интеллигентные, вы уж не думайте себе всякого.
Она подняла палец и строго погрозила парню. Он лишь светло улыбнулся и положил подбородок на руки.
– У меня ж Володенька даже школу не закончил еще, когда мы развелись, – продолжила Ольга Ивановна, понимая, что расслабилась и теперь просто не может не выговориться. – Он его тогда так!.. С тех пор Володенька в коляске. Не ходит! – Ольга Ивановна схватилась за переносицу, но было поздно, слёзы полились по пальцам на рукав.
Мир тут же схватил салфетку и подал ей.
– Мирослав, какой вы ч
– Мото Джи Пи? – подсказал Мир.
– Да-да, Джи Пи эти смотрит. Так мечтает себе мотоцикл!..
Ольга Ивановна не выдержала и расплакалась в голос.
– Он же… он же парализован! Мы по каким врачам его не возили только! Все только руками разводят! Вы представляете, Мирослав! У нас была лучшая медицина в мире! И бесплатная! А что теперь? Никто ничего сделать не может, а заграницу его отправить денег не хватит.
Ольга Ивановна горестно вздохнула. Подошла девушка и принесла две огромные тарелки с мясом и овощами.
– Ой, мне нельзя жареного, – постаралась взять себя в руки Ольга Ивановна.
– Не тревожьтесь, – весело сказал Мир, – я вам наколдую отличное пищеварение.
– Шутник вы, Мирослав, – вздохнула она и принялась-таки за еду. Слишком уж пахло вкусно.
Спустя полчаса Ольге Ивановне даже начал нравиться этот бар. Музыка, конечно, оставляла желать лучшего, но какие-то его посетители были приятные. Никогда Ольга Ивановна не смотрела на байкеров так близко и в какой-то момент поймала себя на мысли, что почти все ей симпатичны. Многие из них были в возрасте, возможно, кто-то даже старше неё, если эти обветренные, испещрённые морщинами лица не обманывали. Но какие-то они были простые, искренние. Раскатисто смеялись, обнимались друг с другом, спорили на серьёзные темы. Даже мат, сквозивший порой через слово, уже не вызывал такого неприятия. Тут он был уместен. И у каждого в глазах был такой же необъяснимый свет, как и у её спутника.
Что за странность такая? Но Ольге Ивановне было приятно, что она смогла посмотреть шире, распробовать эту инаковость. Пожалуй, с такими ребятами она бы даже отпустила сына, если они такие же надёжные, как Мирослав, который всё так же внимательно и обходительно обращался с ней. Как истинный джентльмен! Совсем она отвыкла от подобного, и ей было очень приятно наконец-то почувствовать себя леди, как упорно называл её спутник.
– Уважаемая леди, возможно, стоит устроить вас на ночлег? Времени три часа ночи, а я почему-то думаю, что вы не спали в поезде.
– А то! – охотно согласилась она, к несильному сожалению обнаружив, что уже начинает перенимать манеру общения окружающих её людей. – Мирослав, – тут же вновь взяв себя в руки, сказала она, – я не хочу вас напрягать, вы и так уже помогли мне…
– Ольга Ивановна, – ласково позвал он, – ну как же я могу бросить даму в беде? Не волнуйтесь, это мелочи. Боги у вас тут настоящие затейники! На сегодня – я ваш хранитель дорог, так что расслабьтесь, сегодня за ваш комфорт и безопасность отвечаю я, – и, всё ещё видя сомнение в глазах спутницы, он добавил: – у нас так принято.
Ольга Ивановна вздохнула и решила поверить. В конце концов, такая ситуация случилась с ней впервые, поэтому действовать приходилось нестандартно. Не сказать, чтобы раньше ей не приходилось решать внезапные проблемы, но впервые кто-то решал её проблемы за неё. Это оказалось настолько приятно, что Ольга Ивановна просто не смогла устоять.
Она огляделась по сторонам, наслаждаясь видом такой чуждой для неё культуры, и отставила третий бокал. Кажется, ей уже хватит. Только что из стены вышел какой-то странно одетый человек и прошёл через весь зал в уборную. А за соседним столиком два парня перебрасывались горящим мячом. Ольге Ивановне даже показалось, что это галлюцинации, потому что ни один, ни второй, казалось, не испытывает боли, спокойно вертя полыхающий предмет в руках, будто не замечая, что он горит – так увлеклись разговором.
Она сняла очки, протёрла, а потом вздохнула и спрятала их в футляр. Толку всё равно нет, а так вроде и видно даже лучше в полумраке-то.
Перевела взгляд на Мирослава, который держал свой бокал на кончике пальца, чуть покачивая его. Удивительная ловкость рук! Заметив её взгляд, он перехватил ножку бокала другой рукой и ободряюще улыбнулся.
– Вы уж простите, Мирослав, – будто провинившись, сказала она, – вино чудесное, но я на сегодня пас. Уже чудеса всякие мерещатся.
– Ольга Ивановна, – сощурился тот, дёрнув губами, пытаясь усмирить неделикатную улыбку, – мы с вами два раза за ночь случайно встретились, это ли не чудо? Вы вообще предполагали, что ваш вечер может закончиться так? Знаете, Ольга Ивановна, жизнь полна чудес…
– Я уже давно не верю в чудеса, – вздохнула она и достала очередную сигарету из пачки.
– Зря, – мягко возразил Мир, – но порой они случаются, даже если не верить в них.
Он нагнулся к ней и внезапным ловким движением вытащил у неё из-за уха розу целомудренного жёлтого цвета.
– Ах, экий вы ловелас, – усмехнулась Ольга Ивановна, одобрительно приняв подарок.
Они дружно засмеялись.
Кто-то из ребят, проходивший мимо к стойке, увидев зажатую в её губах сигарету, протянул руку, давая Ольге Ивановне прикурить. Она поблагодарила и решила списать на отсутствие очков то, что пламя, казалось, пляшет прямо на раскрытой ладони.
– И чем же вы занимаетесь, Мирослав? – Ольга Ивановна решила проявить вежливость. Да и на самом деле было интересно, кто этот странный молодой человек, одним взглядом способный согнать с места взрослого и сурового мужчину.
– Да так, – уклончиво ответил он, не глядя на собеседницу, – то тут, то там…
– Не работаете разве? – огорчилась Ольга Ивановна. Очень ей были несимпатичны лоботрясы, и совершенно не хотелось, чтобы этот приятный молодой человек оказался одним из них.
– Могу себе позволить, – довольно улыбнулся Мир и, видя нарастающее разочарование в глазах спутницы, спросил: – ну, вы же не станете забивать микроскопом гвозди, если он стоит без дела неделю? Моя работа совершенно не похожа на то, к чему вы все привыкли, так что да, если посмотреть со стороны – я тунеядец праздношатающийся.
– Но специальность-то у вас хоть есть? – пытаясь хоть как-то реабилитировать этого философа в собственных глазах, спросила Ольга Ивановна.
– Волшебник, – оскалил зубы Мир, а Ольга Ивановна, вздохнув, признала полное поражение.
Внезапно раздался звонок её собственного телефона. Это кто же может звонить в такое время?! Она достала его из сумки и похолодела:
– Да, Володенька! – стремительно трезвея, ответила она. – Что, мой хороший? О господи! Лежи, лежи, не вставай, сынок! Тёте Вале звонил? Не берёт?! О господи… Володенька, лежи, я скоро приеду! Давай, сыночек, я уже еду!
Ольга Ивановна в отчаянии бросила телефон на стол и закрыла лицо руками.
– Что случилось? – серьёзно спросил Мир.
– Сын с коляски упал. Сам встать не может, у нас кухня маленькая, там коляску не поставишь как следует! Попить поехал и упал! Господи! А Валька опять пьяная спит, наверное! Обещала же, пока я в Москве, не пить! Господи боже! Да что ж за ночь такая?!
И Ольга Ивановна подскочила, не зная, что делать. Мирослав тут же встал, набрасывая куртку. Ни следа от расслабленного любопытства. Во взгляде стальная сосредоточенность.
– Что ж делать, господи-боже! – Ольга Ивановна прижала руки к груди, дергая пуговицу рубашки. – Хоть на самолёт беги! Да тут в Туле-то…
Мир положил ей руку на плечо и очень мягко перебил:
– Ольга Ивановна.
Она вскинула полный паники взгляд на парня, а он, глядя прямо ей в глаза, сказал:
– Самолёт – это слишком долго. У меня есть кое-что быстрее самолёта.
– Нет! – выдохнула Ольга Ивановна. Огляделась, сжала кулаки, взъерошила волосы резким движением. – Поехали! – решительно сказала она и кивнула, поддерживая собственную решимость.
Мирослав коротко кивнул в ответ, отодвинулся от неё, щёлкнул пальцами – музыка стихла. И, окинув взглядом замерший бар, коротко скомандовал:
– Шлем. Куртка. Колени.
Никто ничего не спросил, но тут же поднялись и засуетились все.
– Пойдёмте, Ольга Ивановна, – мягко подтолкнул её Мир, вновь приобняв за плечи. Она подхватила сумку, неаккуратно закинув лямку на шею. Даже не проверила – застёгнута или нет, как обычно делала.
На улице было тихо. Глубокая ночь не сияла звёздами, но давила темнотой, прибивая свет фонарей к земле. Мирослав решительным шагом подошёл к мотоциклу, снял шлем с руля и приладил на голову. Дверь бара открылась, когда он натягивал перчатки.
Ольга Ивановна растерянно оглядела обступивших её байкеров, но тут же полезла в предложенную куртку, даже не став снимать сумку на длинной лямке. Только поправила, чтобы сзади не мешалась, пока кто-то без всяких расшаркиваний застёгивал наколенники на её ногах. Последним на голову нахлобучили шлем. Что-то щёлкнуло у подбородка, и по макушке хлопнула рука:
– Порядок, упакована.
Звуки стали глухими, из-за шлема Ольга Ивановна плохо ориентировалась, и её за руки подвели к уже подъехавшему мотоциклу и, не спрашивая, схватили за руки за ноги, чтобы усадить на неудобное пассажирское сиденье.
– Держаться-то за что?!! – в отчаянии закричала Ольга Ивановна, понимая, что уже сейчас они поедут.
– За меня! – глухо крикнул Мир, полуобернувшись, и движок взвыл.
Мама Ольги Ивановны очень гордилась своей дочерью. Несмотря на грубоватого мужа-военного, она дала ей безупречное воспитание, и дочь год от года радовала её. Интеллигентная до мозга костей женщина была уверена, что её Олечка в любой ситуации всегда будет истинной леди, какими были её любимые героини Джейн Остин.
Ольга Ивановна орала, срывая голос, порой переходя на захлёбывающееся кваканье, пытаясь набрать воздух, несколько кварталов. Безупречный маникюр крошился о жёсткую кожу куртки пилота, а колени сжались с такой силой, с какой не сжимались даже на выпускном, когда пьяненький одноклассник пытался донести свою симпатию неподобающим методом.
Ольга Ивановна орала. Как не орала даже при родах. Да вообще никогда в жизни! Она даже не знала, что способна на такое, но поделать с собой ничего не могла.
Мотоцикл лавировал между редких машин, наклоняясь при манёврах так низко, что казалось, сейчас завалится на землю. Благо, Ольга Ивановна намертво вцепилась в пилота, благодаря чему не мешала ему вести мотоцикл.
Они, как пробка от шампанского, вылетели из города, распугав стаю прикорнувших птиц в ветвях небольшой рощицы у дороги, и помчали дальше. Дорога размытым полотном стелилась под колёсами, даже выбоины мотоцикл проскакивал, будто летел над ними, а не ехал по асфальту. Фонари обочины превратились в сверкающую дискотечную лампу, что зажигал трудовик на радость молодёжи в спортзале. Ветер выл в щелях шлема, но Ольга Ивановна даже сквозь этот свист слышала, как ревёт это белое чудовище, на которое она сдуру села.
Никогда! Никогда в жизни она не собиралась совершать подобного! Не будь она уже седая, поседела бы полностью за одну эту ночь!
Рук она не чувствовала, шлем давил на щёки, сворачивая их складками, когда она открывала рот, как любил дурачиться в детстве Володька. О наколенники пару раз звонко стукнулись камешки, и один прилетел в шлем. Она даже не заметила, как мимо промелькнул указатель на Елец.
Поделиться книгой: