Там, где живет душа

Теперь он разговаривал не со светящейся точкой на небосклоне, а с лучиком света, что отбрасывал солнечного зайчика на дверь. Егор задумался.

– Нужен ключ.

Карина молчала. Егор ощутил ее мимолетный испуг, растерянность.

– Он хочет получить жертву, – прошептала она.

– Кто?

– Этот мир. Он не отпустит, пока ты не оставишь нечто ценное взамен.

«Я оставляю тебя, – с горечью подумал Егор. – Какую еще жертву хочет это проклятое место? Что еще я могу ему дать?!»

– Если она не справится, – тихо произнесла Карина, – всему конец.

Девушка плакала, ее обволакивающая защита таяла.

– Кто? О ком ты говоришь?

– Только бы она смогла…

8

– Мне нужны два зеркала, – скомандовала Вероника, становясь на одно колено перед незнакомцем, чтобы их лица оказались на одном уровне. – Ты – хозяин этого места. Если пожелаешь, они возникнут!

– Я не могу…

– Можешь, черт побери! Ты все можешь! Соберись, – глаза Вероники горели, заряжая энергией то, что осталось от души Егора. – Ты должен действительно этого захотеть, иначе не выйдет. Это твой мир, твоя единственная реальность! Меняй ее как угодно, твори!

Парень, так похожий на Егора, изумленно смотрел на Веронику. В его лице проступала внутренняя сила, уверенность, а может быть, вера.

Он сосредоточился, хмуро свел брови, зажмурился. Едва различимые шрамы на щеках и лбу побелели. Комната слабо вздрогнула, пытаясь измениться. Затем еще раз – уже сильнее. Наконец, у противоположных стен возникли два прямоугольных зеркала высотой в человеческий рост.

– Да! – подпрыгнула Вероника.

– У меня получилось, – он тяжело дышал, испарина выступила на лбу.

Вероника не сдержалась, наклонилась к сидящему парню, и поцеловала его в щеку. Его лицо залила краска, комната опять вздрогнула, линии судьбы на стенах зашевелились, начали вычерчивать причудливые узоры.

– Зачем ты это сделала, – изумленно пробормотал он.

Вероника не ответила. Она осторожно встала меж двух зеркал, глядя в бесконечное множество своих отражений. Все они выглядели иначе. Кто-то моложе, кто-то старше, одни хмурились, другие ухмылялись. Девушка внимательно всмотрелась. Тонкая, юная рука одного из отражений вынула из правого кармана ветровки серебряный ключ – такой хрупкий, что мог переломиться от одного неосторожного движения. Она поднесла его к зеркалу, где тут же возникла замочная скважина. Вероника не отводила взгляда от этого отражения – остальные расступились. Она даже не замечала, что сама держит в руке хрупкий ключ, что это она поворачивает его, что перед ней тает зеркало, открывая бескрайнюю скалистую пустошь, поросшую черной травой.

В проеме возник тот, кто только что сидел позади на колченогом стуле. Вероника не обернулась. Лицо незнакомца вытянулось, рот приоткрылся. Печальные карие глаза округлились. В них читалось узнавание – будто встретились давние знакомые.

«Так вот из-за кого я не смогла вернуться в реальность! – усмехнулась Вероника, любуясь ставшим родным лицом Егора. – Сколько я здесь провела?»

Ей казалось, что прошло несколько лет. Но ведь это не страшно, если время шло вспять – Вероника вспомнила, как помолодело лицо незнакомца, пока они говорили.

Справившись с первым удивлением, Егор заглянул за плечо Вероники, но девушка уже шагнула навстречу, а дверь за ее спиной закрывалась. На долю секунды Егор увидел себя, с любопытством выглядывающего сбоку от входа. За этот миг произошло колоссально много, но если бы кто-то увидел этих двоих со стороны, то заметил бы лишь короткие улыбки, которыми они обменялись.

9

– Я тебя знаю, – выдохнул Егор. – Как такое возможно?

– Не сейчас, – быстро проговорила Вероника, озираясь по сторонам. – Я все объясню, у нас еще будет время.

Бескрайняя пустошь пришла в движение. Нечто склизкое, копошащееся в земле, ожило. Егор чувствовал это босыми ступнями. Казалось, поднялся ветер – так заколыхалась трава, – но никакого ветра не было.

– Он оживает, – сквозь зубы произнесла девушка, торопливо перебирая ключи. – Проклятый мир. Так просто он нас не отпустит.

– Делай, что нужно, – Егор смотрел туда, откуда к ним по траве стремилась волна. – Я задержу его.

Голос его звучал уверенно, сильно. Веронике почудилось, что в нём ожил тот, другой, что сидел внутри.

– Ты ничего не сможешь сделать, ты погибнешь! – хотела бросить она, но промолчала.

Егор шел навстречу волне без страха. Он ощущал лишь тепло, лившееся с небосклона, отражавшееся в зеленых глазах незнакомки. Он встал, широко расставив ноги, наклонился, будто его пытался сдвинуть с места ураганный ветер.

– Я отдал тебе достаточно! – громовым голосом прокричал Егор. – Остановись или пожалеешь!

Трава зашелестела, словно нечто громадное ехидно усмехалось. Но волна замедлилась, подползала осторожно.

– Остановись! – снова прокричал Егор.

Вероника вздрогнула от звука его голоса. Она забыла про нужный ключ, который уже держала в руке, застыла, будто ее поразила молния. На краткий миг ей показалось, что она услышала то Нечто, что крылось в глубине глаз души Егора. На тот же краткий миг Вероника осознала, что эта Сила способна сокрушить любой из виденных ею миров.

Движение в траве стало дерганным, резким. Свет далекой звезды блеснул так ярко, что Вероника зажмурилась. В следующее мгновение она пришла в себя, вспомнила, зачем держит в руке ключ. Вставила его в замочную скважину, повернула, шепнула «Спасибо» светящейся на небосклоне точке и распахнула дверь.

– Егор, быстрее!

Он обернулся – лицо искажено яростью, глаза мечут молнии. Егор моргнул, сбросив наваждение, побежал и вслед за Вероникой проскочил в дверной проем.

Дверь захлопнулась. Они оказались в душных сенях его домика, бывшего дома ее родителей. Вероника зажгла свет, взглянула в лицо Егора. Вокруг глаз залегли едва заметные морщинки, угольно-черные волосы стали седыми. В остальном он остался прежним.

Все-таки Мир Мертвых заставил тебя отдать что-то в обмен на свободу.

Егор улыбнулся, словно знал Веронику целую вечность. Прикоснулся к ее лицу. Вероника ответила на прикосновение теплой улыбкой. Их глаза сияли. Егор понял, о чем говорила Карина, понял, что может излечить его душу, снова сделать ее цельной.

– Любовь, – прошептал далекий голос девушки с небосклона.

Где-то глубоко внутри разгорался свет. Где-то глубоко внутри таяли стены, исписанные линиями судьбы. Открывался новый мир, огромный и чарующий.