Последний рассвет

Владимир Кривоногов

Последний рассвет

1

– Как думаешь, что там?

Этот вопрос задавал рано или поздно каждый наблюдатель. И спустя время он исчезал так внезапно и так далеко, что о нем больше никто ничего не слышал.

Артём сидел за длинным столом в тесной комнате, а в паре метров от него, за тем же столом, сидел напарник-новичок. После его вопроса Артём скривился, понимая, что за этим последует. Он пережил на этом посту уже трех наблюдателей. Не глядя на напарника, он устало ответил:

– Разве это так важно?

– Конечно! – взволнованно зашептал второй наблюдатель. На его лицо падали бледные пурпурные отблески. – Что, если это дверь в другой мир? Или на планету рептилойдов! – он усмехнулся. – Или в бездны человеческой души!

– А ты философ.

– Не смейся, Тема, – напарник заговорил громче. – Ты из нас дольше всех сидишь у этого стекла и смотришь на эту штуковину. Не поверю, чтобы тебя не волновало, что за ней прячется. Если ее поставили здесь инопланетяне или люди из другой вселенной, она ведь может всех уничтожить. Нас с тобой – в первую очередь.

Артём повернулся, долго глядел в лицо коллеги. После паузы он произнес:

– Не наше дело – думать, что это и кто его сюда поставил. Наша работа – записывать все, что происходит с точностью до секунды и сообщать кому надо, если что-то произойдет.

– И, если ты вовремя не усвоишь это, долго тебе на этом месте не просидеть, – хотел добавить он, но удержался. Хотя по взгляду напарника понял, что он его услышал.

– Может, ты и прав, – замялся тот, цепляясь взглядом за пурпурный, горящий ровным, тусклым свечением круг в каменном обрамлении.

От портала их отделяло полуметровое бронированное стекло и метровая бетонная стена. За их спинами темнел дверной проем со стальной дверью. Воздуховоды в потолках мерно гудели.

– Надеюсь, только, – снова заговорил второй наблюдатель, – что если что-то и случится с этой штуковиной, то не в мою смену.

Портал будто услышал его – ожил и начал чуть заметно пульсировать, то повышая, то понижая яркость. Артём с напарником оторопели ровно на пятнадцать секунд. Первым вышел из оцепенения Артём. Он вскочил со стула, кинулся к пульту и стал набирать дрожащими пальцами сложную комбинацию. Включилась сирена, свет замерцал.

– Быстрее, – крикнул он напарнику, – вызывай первую группу! Ты слышишь?!

Артём быстро глянул на напарника, отвернулся и тут же вернулся глазами к нему. Тот не мигая уставился в центр пульсирующего круга, приоткрыв рот. Вспышка озарила темную пещеру с порталом, отразилась от стен. Молодой парень, такой же практикант, как и сам Артём, схватился за голову, застонал и рухнул на пол. Спустя минуту он уже был мертв.

2

Она стояла у стеллажа со сладостями, держа на ладони необычно длинную конфету, и чему-то счастливо улыбалась. Глаза ее сияли необъяснимой радостью, словно то была не шоколадная «Алёнка», а слиток золота, редкий бриллиант и лекарство от всех болезней разом. Она быстро огляделась, заметила Артёма, застывшего с булкой хлеба в одной руке и пустой корзиной в другой.

Его словно молнией прошибло. Запнувшееся сердце пропустило два удара. Когда он пришел в себя, понял, что незнакомка заговорщически озираясь подзывает к себе.

Артём пошел.

– Только посмотри, – тихо заговорила она, когда Артём оказался в шаге от девушки, – какое чудо! Не поверишь, но у меня нюх на такие вещи.

И она одной рукой протянула ему длинную конфету, а указательным пальцем другой легонько постучала себя по кончику носа, как бы показывая, где живет этот самый «нюх».

Слегка ошалело Артём взял в руки странное угощение. Оказалось, где-то на линии кондитерской фабрики случился сбой, и аппарат, запаивающий каждую шоколадную дольку в свою миниатюрную пластиковую упаковку, пропустил один удар режущим и спаивающим концом. В результате две конфеты оказались в одной длинной обертке.

– Ты нашла бракованную конфету, – не подумав, брякнул Артём.

Девушка обиделась, но быстро скрыла свои чувства.

– Какой же это брак! Только представь, – так же тихо и чуть мечтательно произнесла она, – из всей партии в десять тысяч конфет, одна получилась такой. Две эти шоколадные половинки в одной упаковке. Это не брак, это настоящий уникум!

Артём сомневался, но рот решил не открывать. Ему хотелось еще постоять рядом с незнакомкой.

– Вот скажи, где еще ты видел нечто подобное? – понимая, что не убедила его, девушка ринулась в атаку. – Признайся честно, сколько раз за всю свою жизнь ты, накладывая конфеты в мешочек, видел двойную?

– Ни разу, – он улыбнулся.

– Вот видишь, – гордо поставила точку незнакомка, будто доказала сложную теорему глупому школьнику.

– А ты нечто подобное находила?

– Конечно! Я же говорю – у меня нюх на такие вещи, – и она снова постучала пальцем по кончику носа. – Однажды я купила книгу, в которой было семьсот страниц, и пятьдесят из них – цела глава! – оказались из другой книги! У меня одной в школе была ручка с четырьмя цветными стержнями, но каждый из них оказался синим…

Она продолжала говорить, но слова едва касались ушей Артёма, мягко опадая в мозгу. Он загляделся на незнакомку. Казалось, она и сама состояла из маленьких, едва заметных изъянов. Русые, почти черные волосы собраны в аккуратный пучок на затылке, но несколько непослушных прядей выбились из него, упали на лицо и плечи. Мешковатая куртка сидела неказисто, да и клапаны боковых карманов были ужасно потерты (словно она постоянно прятала там руки) и засунуты внутрь. Нос казался слишком длинным для такого молодого лица. Даже обувь была с изъяном – на одном ботинке развязались шнурки, да так и болтались по сторонам. Всё это, все эти мелочи вместе, делали ее чем-то особенным, непохожим на всё, что Артём видел прежде.

– Ты права, – мягко перебил он ее. – Это очень необычно.

Девушка просияла. На миг ему привиделось, что она сейчас бросится на шею, обхватит тонкими ручками и поцелует. Но этого не случилось.

Незнакомка словно жила в каком-то другом мире, где не было боли, несчастий и настоящего горя, где все были друг к другу добры, где в супермаркете можно встретить ту единственную, кого не захочешь отпускать до конца жизни.

На той стороне стеллажа с конфетами кто-то простонал. Сначала тихо, затем громче, а спустя минуту, почти в полный голос. Артёма пробрал холод. Ему вспомнился тот день на дежурстве, три года назад. Тело напарника, корчащегося от боли, непрошенным появилось перед внутренним взором. Лицо девушки стало серым, будто резко выключили цветной рисованный мультфильм, где сияло солнце.

Артём заглянул в просвет между стеллажами. Бледный высокий мужчина держался за голову, пошатывался и готов был упасть. В глазах его читался ужас, лицо скривилось в жуткой гримасе. Он издал последний хрип и рухнул на кафельный пол, чуть не опрокинув полку с чаями. Следующее мгновение тянулось часами.

Незнакомка обреченно смотрела Артёму в глаза. Ее тонкие губы вытянулись в ниточку, жемчужные щечки осунулись, под глазами пролегли тени.

– Опять, – прошептала она одними губами.

– Уходим!

Почти бегом они рванули к выходу. Только бы успеть до сирены! Артём держал ее за руку, боясь отпустить. Хрупкая, теплая ладонь касалась грубой мозолистой кожи. Едва они выскочили за дверь, как воздух взорвала сирена. Люди валом повалили из торгового центра, толкая и роняя друг друга. Артём с незнакомкой успели добежать до стоянки, когда толпа (вроде бы небольшая, но яростная, охваченная тихой паникой) их разделила, грубо разорвав сцепленные руки. В его руке осталась особенная конфета, в ее – пустота.

– Как тебя зовут? – в отчаянии завопил он, уносимый людским потоком.

Незнакомка улыбнулась сквозь маску страха, словно теплое летнее солнышко проглянуло на миг через тучи. Она подмигнула и кивнула на конфету, зажатую в руке.

– Алёна.

3

Три года без экстренных случаев. Три года спокойной жизни. И вот опять. У Артёма дрожали руки, когда он открывал замок и входил в квартиру. Он боялся, что его снова увезут в закрытый бокс лаборатории, как в тот раз. Боялся эпидемии, уже убившей половину города. Если бы дороги вовремя не перекрыли, кто знает, что было бы сейчас с остальными людьми на планете.

Над городом тогда жужжали десятки вертолетов. По улицам сновали солдаты в форме и с оружием. Пару раз проносились «КАМАЗы» со спецназом. Через день или два после «инцидента» отрубили интернет и сотовую связь.

Меньше недели прошло со дня, когда ожил портал, а в городе начало твориться нечто невообразимое. Люди стали замертво падать прямо на улицах. Никаких симптомов, только хватались за голову, а минуту спустя уже лежат – из носа течет кровь. Население в панике пыталось бежать. Немногие из них уцелели. На дорогах – вооруженные патрули. В лесах – проволочный забор под напряжением. И три четверти городка окружено подковой горного хребта. Через него никто и не пытался бежать – это верная смерть.

Артём убрал конфету Алёны в холодильник, замер, прислушался. По пустынной улице проехал патрульный БТР. Он не дышал, пока размеренный гул не стих вдалеке. Вышел из кухни, снова напряг слух – тихие шаги в подъезде. Звук приблизился, остановился на площадке его этажа, стал удаляться.

– Это просто сосед, – дрожащим голосом произнес Артём.

Он воскресил в памяти лицо Алёны, ее улыбку, горящие глаза. Ему стало чуть спокойнее.

Только бы обошлось! Только бы за ней не пришли!

Меньше всего он желал Алёне того, что вытворяли с ним в том закрытом боксе лаборатории.

4

Артём таскался со сдвоенными конфетами «Алёнка» несколько дней. Каждое утро он доставал их из холодильника, сообщал военным, что собирается выйти из дома, и отправлялся «патрулировать» район. На пятый день Артём уже отчаялся встретить Алёну, как в парке его окликнул радостный голос.

– Привет! – она махала рукой, вторая пряталась в кармане той же мешковатой куртки военного кроя. Через плечо перекинута объемная сумка, как у почтальона.

Лето подходило к концу. Во второй половине августа все чаще выпадали прохладные дни. Этот был именно таким. Рваные тучи на небосклоне, противный, пронизывающий ветерок, поминутно взмывающая в воздух пыль и первые увядшие листья.

Среди этой хмурости Алёна казалась огоньком, лучиком света. Она продолжала махать, когда чуть не бегом двинулась к Артёму. Тот слегка опешил, выхватил из кармана помятую «Алёнку» и расплылся в глупой улыбке. Он помахал конфетой в ответ, будто то была дымовая шашка, а он сигнализировал случайному кораблю с необитаемого острова после крушения.

Алёна звонко рассмеялась, прикрыв рот рукой.

– Ты сохранил ее! – она подошла ближе и было вскинула руки, чтобы обнять Артёма, но тут же опустила их. Секунду спустя ее кисти исчезли в карманах.

– Ага, – Артём продолжал глупо улыбаться, не сразу заметив маневр с руками.

Так они и стояли с минуту, тупо пялясь друг на друга. Алёна заговорила первой.

– Пойдем? А то весь хлеб без нас разберут.

Артём с недоумением уставился на нее.

– Ты же в магазин пошел?

– А, да! – быстро нашелся он. – В магазин.

Они медленно зашагали к выходу из парка. Артём сворачивал шею, разглядывая девушку, а она лишь искоса бросала хитрые взгляды, не переставая улыбаться одними губами. Поняв, что это его глупый вид ее так забавит, Артём постарался взять себя в руки. Смог даже заговорить:

– Я хотел тебя разыскать, – она удивленно вскинула брови. – Нехорошо получилось, ты нашла такую редкую конфету, а я ее практически отнял. Но не бойся, она в целости, может только слегка помятая.

Артём протянул ей «Алёнку», а она опять рассмеялась. В этот раз, над шуткой.

– Спасибо! – Алёна сделала реверанс, приподняв края куртки. – Для меня никто еще не совершал столь героического поступка!

Теперь смеялись оба.

– Ты ее съешь?

Сдвоенная конфета лежала в ладони девушки. Алёна не спешила убирать ее в карман, словно хотела ощутить все вмятинки, оставленные его пальцами.

– Нет, как можно! – она была почти серьезна. – Моя коллекция теперь пополнится.

– У тебя целая коллекция?

– Да, – щечки вспыхнули румянцем. – Я ведь тебе уже рассказывала, помнишь?

Он кивнул. Алёна замолчала.

Артём видел, какие воспоминания всплыли из-за этой конфеты. Они какое-то время шагали рядом, не произнося ни слова.

– Тебя искали? – наконец, заговорила девушка.

– Нет. А тебя?

Она мотнула головой.

– Как думаешь, что с нами будет?

Алёна шла рядом. Рукав ее мешковатой бледно-зелёной куртки касался рукава синей джинсовки Артёма. Он чувствовал запах ее кожи, волос. Ощутил тыльной стороной ладони тепло ее руки. Ему захотелось нежно сжать ее и никогда не отпускать.

– Не знаю, – честно признался Артём.

– Мне кажется, – сухо проговорила она, – что, если власти не найдут причину эпидемии, нас закроют окончательно. Ну, то есть, пришлют танки и сравняют Речногорск с землей.

– Скорее не танки, – ляпнул Артём, и тут же прикусил язык.

– А что?

Под ее взглядом он не захотел юлить.

– Им проще послать ракету. Один взрыв и всему миру можно будет сообщить, что очкарики из местной лаборатории смешали не те реагенты. Либо, что взорвался реактор или склады с боеприпасами, ну или что-нибудь другое, уж наше-то правительство что-нибудь придумает!

– Думаешь, они пойдут на такое?

– Из пятидесяти тысяч осталось двадцать, если не меньше. У властей есть повод бояться того, что продолжает выкашивать население.

Пару минут они шли молча.

А дальше случилось то, отчего обоим стало абсолютно наплевать, что произойдет через неделю, завтра или в следующую минуту – тонкие пальцы Алёны коснулись руки Артёма. Его обдало жаром и сразу морозом. Место прикосновения приятно кольнуло, запустив безумную электрическую реакцию. Стало трудно дышать. Тело сделалось невесомым, воспарило в сантиметре над асфальтом. Алёна взяла его за руку так, будто это последний раз, когда они видятся, и отпускать его она не намерена.

Это противозаконно и опасно для здоровья! На месте властей Артём бы запретил девушкам внезапно прикасаться к влюбленным в них парням.