Помоги проекту - поделись книгой:
Пролог
*ВНИМАНИЕ! ПРОЛОГ СОДЕРЖИТ НЕПРИЯТНЫЕ СЦЕНЫ!*
Войдя в летнюю кухню, увидел Аджамбо. Как обычно, ее тощее иссохшее тело было укутано в драную грязную тряпку. Коричневую кожу покрывала блестящая сальная корка, недавно бритую голову (это от вшей) покрывал короткий ежик волос. На фоне темного, уродливо деформированного лица выделялся торчащий изо рта длинный клык. На руках у нее сидел годовалого возраста безрукий негритенок с раздувшимся животом и странно вытянутой головой и смотрел на меня пустыми глазами.
— Я родила его вчера, господин, — обдав меня вонью гниющих зубов, забубнила Аджамбо.
— Тем хуже для вас обоих. Сколько уродов ты уже родила? — презрительно фыркнул я.
— Троих, господин. Но у старшенького обе руки на месте! — ответила она.
— Повезло, конечно, — покивал я, — Жаль, что он такой же убогий овощ, как и другие двое!
— Это твоя вина! Твое проклятие! — злобно зашипела она.
— Заткнись, мразь! — потерял я терпение, — Держи свое вуду-дерьмо при себе!
— Сегодня! — прошипела она. Что сегодня? Да плевать, пошла она.
Покинув летнюю кухню, вышел в свой деревенский двор, с наслаждением продышался сибирским воздухом, прогоняя из носа вонь Аджамбо. Во дворе было людно — мои родственники из обеих жизней весело переговаривались, дядя Витя в компании с Аоки Ринтаро нанизывал на шампуры шашлык. Аджамбо со своими выродками сегодня неплохо полакомятся объедками.
Приветливо кивая встречным, подошел к велосипедам. Тут уже была Чико, что-то весело обсуждающая с моими русскими племянниками и племянницами. Полуденное солнце словно стало светить ярче.
— Ну что, дети, готовы? — спросил я у них.
— Готовы, дядя! — дружно ответили они и разобрали свои велосипеды, двинувшись в сторону калитки. Услышал сзади полубезумное мычание, обернулся. С содроганием увидел старшего, 12-тилетнего сына Аджамбо — одетый в джинсовую жилетку с символом анархии на голое, покрытое струпьями грязное тело и драные серые шорты, он слонялся от гостя к гостю и пытался обнимать их короткими деформированными трехпалыми ручонками, издавая мычание и роняя из слабоумно открытого рта слюни. Мерзкий урод! Как ты смеешь портить праздник? Если тебе разрешают иногда покидать подвал, это не значит, что ты можешь слоняться где угодно!
Подойдя к нему, сильно пнул в печень. Уродец согнулся, завыл, обдав меня вонью.
— Слюнявая тварь! Не смей портить праздник! — подсрачниками придавая ублюдку нужное направление — трогать
Вернувшись к велику, выкатил его из калитки. Снаружи меня уже ждали нетерпеливо переминающиеся с ног на ногу деточки. Люблю детей. Ко мне подошел старик, я узнал в нем своего японского дедушку.
— Куда это вы собрались?! Не позволю! — заорал он на меня. Взбесившись, схватил велосипед и изо всех сил ударил им деда по голове. Череп треснул со смачным звуком, дед упал на землю лицом вниз, роняя кусочки мозгов из раскроенной макушки. Потекла кровь, дети весело засмеялись.
— Братик крутой! — сказала Чико.
— Ну что, поехали? — тепло улыбнулся я им.
— Поехали! — дружно ответили они.
Взгромоздившись на велик, выехал на дорогу, ведя за собой вело колонну. Дорога, пропетляв между домов, вывела нас к лесному проселку. Тут было хорошо и тихо, но лес — не сегодняшняя наша цель. Слушая за спиной милый детский щебет, я улыбался, продолжая налегать на педали. Вскоре лес закончился, и мы въехали в ближайший к нашей родной деревне район города, застроенный аккуратными двухэтажными кирпичными домиками еще сталинских времен. Широкие дворы были обильно засажены зеленью. Люблю это место.
Проехав пару дворов, заметил, что что-то не так. На обычно чистых газонах стал попадаться мусор, часть окон была разбита, в воздухе запахло гарью. Солнце уже клонилось к закату, мы проехали мимо горящей машины. Наконец-то я заметил кого-то из местных. Им оказалась бабушка-«божий одуванчик», она бодро куда-то ковыляла, опираясь на клюку.
— Бабушка, а что у вас тут случилось? — подъехав к ней, спросил я.
— Так праздник же! — ласково улыбнулась она.
— Точно, как я об этом не подумал? — дошло до меня, — Спасибо, бабушка!
Дружно помахав старушке руками, мы с детьми поехали дальше. Совсем стемнело, но немногочисленные уцелевшие уличные фонари и зарево многочисленных пожаров давали достаточно света. Мы приехали к единственной пятиэтажке в этом районе. Остановившись, посмотрели на зияющие тьмой оконные проемы. Стекол здесь уже давно не было.
— Дядя, отсюда мы ничего не увидим! — раздался недовольный голосок одной из племяшек.
— Ты права, давайте поднимемся вон туда! — указал я рукой в сторону пригорка напротив пятиэтажки, высотой примерно до второго этажа дома.
Забравшись на него, мы посмотрели на дом. Внезапно я понял, что к каждом оконном проеме видны темные неподвижные силуэты.
— Они… видят нас? — спросила Чико.
— Видят! А мы их нет! Это нечестно! — ответила племяшка.
— Пойдемте к ним? Я тоже хочу видеть! — предложил один из племянников.
Дети вприпрыжку бросились к выбитой двери подъезда. «Стойте!» — хотел крикнуть я, но меня словно парализовало, поэтому я мог лишь беспомощно наблюдать, как дети вбегают в темный зев подъезда. Почему-то я был уверен, что оттуда они уже не вернутся. Паралич прошел, меня забила дрожь.
«Не идет» «Сопротивляется» «Бесполезен» «Не нужен» «Не спасет» «Не помешает» «Все равно надо» «Да, надо» «Амбаджо сказала, что младший…» — едва слышно пронеслись по двору шепотки со стороны дома. Силуэты в окнах зашевелились, и я понял, что надо бежать. Прыгнув на велик, изо всех сил налег на педали, мучительно медленно набирая скорость. Даже не оборачиваясь, я знал, что из подъезда повалили черные тени. Сзади послышались тяжелые шаги, накатило зловоние. Поморщившись, постарался выжать из велика остатки скорости. Внезапно передо мной в свете фонаря возник ехидно улыбающийся безрукий, рожденный вчера годовалый младший сын Аджамбо, смотрящий на меня пустыми глазами, высасывающими всю волю сопротивляться. «Ты не уйдешь…» — этот зловещий шепот оказался последним, что я услышал.
Глава 1
Проснулся в холодном поту, с трудом понимая где я. Лихорадочно озираясь, поискал Чико. Нет! Ее футона тоже нет! Стало страшно. Обстановка совсем незнакомая — татами на полу, футон со мной, небольшой шкаф, цветок в напольном горшке. Точно! Я же в доме Мотидзуки!
Я обхватил себя руками, пытаясь унять дрожь. Ну и сон, мать его. Что за мерзкая, совсем несвойственная мне жестокость? Неужели глубоко внутри я настолько плохой человек? Да нифига! За обе жизни мне даже в голову не приходила мысль ударить ребенка. Тем более инвалида. И эта Амбаджо… «Господин…» Меня передернуло. Отвратительный, непозволительный расизм! Хорошо, что в конце сна
Глубоко вздохнув, ощутил духоту. Понятно. В душных помещениях частенько снятся кошмары. Долбаный Кеиджи, выделил мне какую-то кладовку без вентиляции! Поднявшись с футона, включил свет и посмотрел на часы. 5.40. Нормально, успею принять душ и доехать до дома к половине седьмого. Расположение душа усталый Кеиджи показал мне вчера, поэтом найти его труда не составило. Смывая струями воды остатки гнусного кошмара, погрузился в воспоминания.
— Твоя доля, Аники! — с поклоном протянул я деньги Кеиджи. Тот покраснел, но не успел ничего ответить, как его лысый телохранитель кашлянул и сказал:
— Многие смотрят, босс. Я возьму деньги, иначе вы потеряете лицо.
Видимо, терять лицо Кеиджи не хотел, поэтому коротко кивнул. Якудзоид забрал у меня «долю», и мы двинули на выход. Покинув прокуренный ангар, направились к машине.
— Что ты наделал?! — прошипел Кеиджи.
— А что такого? — включил я дурачка, хотя прекрасно отдавал себе отчет в своих действиях.
— Теперь все будут считать, что ты ходишь подо мной! Мне совсем не нужны эти якудза-штучки! — объяснил друг.
— Вот оно как? — делано удивился я, — Я просто хотел пошутить. Верни деньги.
— Да нафиг они мне не сдались! — потерял самоконтроль Кеиджи.
Я был доволен. Теперь оба городских клана знают, что вот этот панковатый школяр ходит непосредственно под сыном второго председателя клана Синода. Блата и связей много не бывает!
В машине верзила-телохранитель вернул мне деньги, заодно достал из бардачка черный пакет, протянув мне.
— Спасибо! — поблагодарил я, перекладывая кучу налички из «жилеточного свертка» в пакет. Кеиджи насуплено молчал.
— Ой да ладно тебе, подумаешь, — легонько толкнул я его в плечо, — Мы же не собираемся создавать отделение Синоды в школе.
— Ты не понимаешь, — покачал Кеиджи головой, — Я совсем не хочу влезать в это все. Даже на таком уровне.
— Понимаю и уважаю, — вздохнул я, поклонился, — Прости, Кеиджи. Впредь никаких якудза-замашек.
Тот горько вздохнул, махнув рукой.
— Чего уж теперь.
Я глянул на часы — 2 часа ночи. Нормально, еще успею подремать пару часиков.
— Я переночую у тебя? — спросил я друга.
— Само собой, — кивнул он.
— Отлично. Кстати, сколько времени у тебя уходит на домашку?
— Часов 5–6, - ошарашил он меня. Охренеть. Волнение Кеиджи на тестах могло создать ощущение, что он тупой, но первое место класса в школьном рейтинге дает понять, что он неплохо справился. Значит остальные ученики тратят на домашку примерно столько же. Для статистики все-таки спрошу остальных. Спасибо за «автоучебу», Богиня! Я бы точно вылетел из школы без нее.
— Покажешь, где телефон? Вызову с утра такси. Меня-то никто от школы не освобождал, надо переодеться.
— Зачем? — удивился Кеиджи, — В гараже всегда дежурит водитель, скажешь ему адрес, и он увезет куда надо.
Удобно! Подъехав к дому Мотидзуки, не стали въезжать в главные ворота. Логично, никакого гаража в «переднем» дворе я не видел. С другой стороны дома тоже были ворота. Увидев нас, их открыл одетый в пиджак безликий якудзоид. Их клонируют, чтоли?
Въехали в гараж, я с интересом осмотрелся. Помимо завезшей нас «Тойоты», в гараже еще был легковой «Ниссан» и какой-то микроавтобус, чьего логотипа я не видел из-за падающей тени. Проведя меня чередой коридоров (путь я запомнил), Кеиджи указал на ванную, потом отвел в комнату, ткнул пальцем в разложенный футон, сонно попрощался и в сопровождении телохранителя покинул меня.
Закрыв душ, вернулся в комнату, оделся, подхватил пакет с наличкой. Спать хотелось, но не настолько, чтобы прогуливать школу. С первой попытки отыскал дорогу к гаражу, вошел в дверь. Дремавший на стуле «пиджачный» якудзоид подпрыгнул, глубоко поклонился мне.
— Одзава-сама, я отвезу вас домой.
Хо-хо! Целый «сама»! Вот это я понимаю сервис!
— Буду благодарен, — небрежно кивнул я ему, назвал адрес и сел в услужливо открытую снова согнувшимся в поклоне якудзоидом. Стало неловко — к подобострастию я не привык. Успокоил себя тем, что это не подхалимаж, а соблюдение строгих правил, нарушив которые якудзоид потеряет лицо и обесчестит себя. Если японцев такое устраивает — чего мне-то нос воротить?
У дома попрощался с водителем, машинально хотел сунуть ему денежку, но вовремя одернул себя — обидится же.
Покинув машину, посмотрел на окна родного дома — вроде никого. Посмотрел на окна Сэкеры-тян — шторы плотно задернуты. Нормально. Быстро дошел до теплицы, сунул пакет с деньгами за Гандама — очень неловко будет объяснять отцу, почему его сын странно оделся и ушел в ночь, вернувшись с половиной миллиона. Ох и напридумывает он вариантов!
Открыл дверь ключом, зашел в коридор, учуял вкусный мясной запах. Понятно, батя готовит завтрак. Это я вовремя!
— Доброе утро, отец! — разувшись и пройдя до кухни, окликнул я его. Он обернулся, открыв рот уставился на мой прикид, — Что готовим?
— Где ты был? — не стал он отвечать и пошел в атаку, — Что это за вид?!
— Ночевал у друга. У Кеиджи — помнишь, я рассказывал тебе, что он хочет стать полицейским? — попытался я успокоить отца. Будущий коп это ведь хороший друг для сына?
— Есикава-сан говорила мне, но надо было позвонить! — укоризненно ткнул он в меня пальцем.
— Я не знаю твоего рабочего телефона, — пожал я плечами. Батя замолчал, похлопал глазами.
— Черт, совсем забыл тебе его дать… — покаялся отец, встряхнулся: — Не переводи тему! — опять подрубил он воспитание, — Почему ты одет как клоун? И что это за футболка? Ты что, коммунист?!
— 9 мая же! День победы над фашистской Германией! Просто отдаю дань уважения стране, внесшей основной вклад в победу над мировым злом, — отмазался я, садясь за стол.
— Они были нашими врагами! — окрысился батя.
— Как и США. Напомни, кто скинул на нас атомную бомбу, а потом, по сути, оккупировал? Сколько там их военных баз на нашей территории? Однако это не мешает Японии поддерживать взаимовыгодные отношения с американцами. Почему к СССР должно быть другое отношение?
— Они не возвращают нам Северные территории! — хмуро ответил отец, выключая плиту и садясь напротив меня.
— Плата за выбор не той стороны в войне, — пожал я плечами.
Отец горько вздохнул.
— Опять ты переводишь тему! Футболка ладно, но остальное?!
— А это контролируемый подростковый бунт, — широко улыбнулся я в ответ, — Не переживай, в таком виде меня почти никто не увидит. Я же обещал тебе, что не стану позорить нашу семью.
— Ну хоть так, — фыркнул батя, — Однако вот так уходить без разрешения — неуважительно по отношению ко мне!
Я встал со стула и глубоко поклонился.
— Прости меня, уважаемый отец, обещаю, это был первый и последний раз.
Батя только махнул рукой. Решив, что проблема исчерпана, я уселся на место и спросил:
— Читал то, о чем я просил?
— Телепередачи? Да, читал. Идеи неплохие, «Хонда» активно осваивает рынок развлечений, так что кое-что из этого вполне может увидеть свет. Не в таком виде, конечно, нужно доработать. Кроме «Угадай мелодию», это шоу уже много лет идет в Америке.
— Вот как? Не знал, — честно ответил я. Жаль, передача хорошая.
— А эти «квеструмы», это же просто дома с приведениями, нет?
— Не, это про решение загадок и командную работу. Не обязательно страшное. Главное — активное участие посетителей в действии. Интерактивность! Вот увидишь, квеструмы рано или поздно завоюют все цивилизованные страны, став одним из любимых развлечений компаний всех возрастов.
— Звучит самоуверенно, — хмыкнул отец, откинувшись на стуле и сложив руки на груди.
— Звучит объективно, — покачал я головой, — Только стартовать надо сразу франшизой, в нескольких странах, охватив как можно больше городов. Ну и активно рекламировать. Конкуренты быстро подхватят идею, поэтому нужно как можно быстрее отжать максимально возможный кусок рынка.
— Пф… — хрюкнул батя, — Тоже мне, акула бизнеса!
— Потом будешь локти кусать, когда идею уведут. Она ведь на поверхности. Даже странно, что до сих пор никто не подсуетился.
Поделиться книгой: