Помоги проекту - поделись книгой:
Парень вздохнул и трагично посмотрел на тлеющую сигарету.
— Да, есть маленько. Ну, давай, земляк! Удачи в Тараске!
Он протянул руку. Адолат в этот момент аж вспотел, но не пожать руку нельзя. Медленно, очень осторожно, словно опасаясь укуса, протянул свою ладонь. Что также не осталось незамеченным для парня, который лишь неопределенно хмыкнул.
— Увидимся еще?
— Не думаю. — Адолат отрицательно покачал головой. Он не знал, что ошибается.
Парень пошёл дальше. Остановился у лотка, что-то набрал в виртуале и начал с кем-то разговаривать. Всё это Адолат наблюдал, идя прямо по улице, в окошке заднего выхода. Вдруг рядом неизвестно откуда снова возникла шатенка и окликнула его:
— Стой!
Обернулся.
— Молодец, Чиркаш, — поздравила она. — Правильно решил. За это поощрительный приз — даём тебе фору в две минуты, заслужил. Беги, время пошло!
После чего демонстративно подошла к обочине, к которой тут же подъехал серый «мустанг». Люк поднялся и из него… Вылезла та самая длинноногая секси с красными волосами и плотоядно улыбнулась. В одной руке она держала «Жало», скорострельную винтовку средней мощности для работы в лёгких доспехах, которую протянула шатенке, в другой S-5, армейский снайперский рельсотрон.
— Время идёт, сладенький! — стрельнула глазками шатенка и одарила его лучезарной улыбкой, после чего демонстративно отщелкнула магазин «Жала», проверяя гранулы для игл. — Лучше не стой!
Адолат кивнул и побежал. Уже на углу он увидел близняшек, подошедших к машине, одна из них доставала свое миниатюрное смертоносное оружие.
Он понял, кто это. Самая бредовая его идея оказалась реальностью. Неясно, почему именно они, ведь уж кому, но короне он точно дорогу не переходил. Однако размышлять недосуг — нужно было очень, ОЧЕНЬ быстро убегать!
Судя по тому, что он слышал, эти девчонки обожают смертельные игры, вроде охоты на людей, и словами не бросаются. Две минуты, значит, всего две минуты. Его огнестрел под спортивной курткой уверенности в себе не придавал, вся надежда только на ноги.
Грёбанный заказ!
Глава 1. Корпус королевских телохранителей
Поезд остановился. Довольный металлический женский голос произнёс: ««Площадь Независимости», переход на четвёртую линию».
Ватные ноги вынесли меня на платформу. <i> «
Дворцовый комплекс очень большой, просто огромный. Настоящая крепость, способная выдержать орбитальную бомбардировку и противостоять штурму крупномасштабных сил противника, включая авиацию. Кроме дворцового шпиля он охватывает целый город: здания, в которых живёт собственно королевская семья, помещения для зенитчиков и расчётов ПКО на случай пресловутого штурма, база и офис управления дворцовой стражи — тех парней в чёрном, помещения для прислуги, различные внутренние службы, и, конечно, корпус телохранителей со всеми вспомогательными помещениями и полигонами. Дворец по площади сравним с огромным куполом, уступающим разве куполу Центрального парка, и вместе со всеми постройками располагается прямо посреди Альфы, мешая городу нормально жить и развиваться.
Изначально его строили на отшибе, за городской чертой, но тогда на всей планете обитало не более тридцати миллионов человек, такой огромный рост населения столицы закладывать в строительство казалось дикостью. Теперь же, через сто лет, укреплённая цитадель, расположенная почти в центре города посреди куполов жилых и деловых районов, немного нервирует. Случись война, от бомбардировок дворца, пострадают многие строения вокруг и многие живущие рядом люди.
Но это дело неизвестного грядущего, а пока все воспринимают как данность, что огромная территория города огорожена и выведена из хозяйственного обращения. По понятной причине добраться до дворцового комплекса можно много откуда, его периметр тянется не один десяток километров. Главный же вход расположен в центре. Точнее, главныЕ входы, ибо их несколько. Судя по тому, что я слышал, напротив площади Независимости один из них.
Выйдя из вестибюля подземки, я понял, что ошибся в расчетах. Да, этот выход парадный, но в том и проблема, здесь меня никто не станет слушать. Возле входа показуха, полным-полно туристов, без конца снимающихся на фоне шпиля, проступающего через прозрачную крышу купола, построенную специально для этих целей, и на фоне одетых в парадную форму неподвижных дворцовых стражей. Следуя логике, будь я важной персоной, которую стражи обязаны выслушать и передать информацию дальше по эстафете, я бы изначально обратился к ним в ином месте, где нет туристов, где охрана всего лишь несет службу, не заморачиваясь на показушное стояние с немигающим взглядом. С хода для персонала, но никак не коронованных особ.
Mierda, и где же искать этот вход? При такой-то протяженности периметра дворца? Я про себя выругался.
Затем развернулся и направился к центру площади, здраво рассудив, что толкаться возле ворот на виду у всех не стоит. Странный паренёк, ошивающийся неизвестно ради чего вокруг королевского дворца, явление подозрительное, а здесь с подобным не шутят. Надо пораскинуть мозгами и придумать, как действовать дальше, и площадь Независимости — не самое плохое для этого место.
Здесь есть на что посмотреть, как-никак, достопримечательность Альфы. В самом центре красуется большой фонтан, посреди которого высится монумент с барельефами, прославляющий подвиги нашего народа в войне за Независимость. Фонтан красив сам по себе, нестандартный, смелой архитектуры и дизайна, с танцующими струями воды, а монумент — один из главных памятников в честь победы в той войне, этим всё сказано.
Красивый монумент. Как «живые», настоящие, с него смотрят на окружающих вооружённые чем попало люди в старых скафандрах, древние имперские истребители и профили космических кораблей. Потрясающий эффект! И всё это в лучащихся струях воды, придающих облику фонтана дополнительную изюминку.
То была страшная война, жестокая. В ней погибла половина населения имперского сектора — несколько миллионов человек. Причём львиная доля не от бомбёжек, а от банального удушья, ведь самый главный ресурс человечества — свежий воздух — на Золотой планете дороже золота. Вдобавок антисанитария, когда люди носили скафандры, не снимая по нескольку месяцев, поскольку не осталось помещений, где их можно снять и почистить. Да и сами скафандры от нагрузки ломались, люди гибли, задыхались, сгорали.
Существуют два типа ведения войны: земной и инопланетный. Земной плох тем, что невозможно развернуть крупномасштабное сражение с использованием всех научных достижений в области смертоубийства. Экосистема Земли слишком хрупкая, ударив в одном месте, затронешь по цепочке всю планету, которая полетит в тартарары экологической катастрофы. Кому нужна такая победа? Земля трижды стояла на пороге тотального уничтожения и мировые державы, наконец, сделали соответствующие выводы. Сами, без навязанных извне конвенций и деклараций. Границы государств Земли почти не меняются вот уже три сотни лет несмотря на всевозможные войны, прошедшие в этот период.
Но в бою земном, если увернулся из-под прямого удара, ты выживешь. Убежишь, отступишь, сдашься. Здесь же, на внеземных территориях, это слишком трудная задача. Венеру можно бомбить, используя весь арсенал, от ядерных до геологических бомб, это не приведет к катастрофе. Что будет и без того мёртвой планете, отравленной естественными ядами? Да ничего! Просто станет ещё более дискомфортно, но не сравнить с тем, что творится сейчас. Даже Марс в этом отношении защищён больше, там достаточно поднять пылевую бурю и спокойненько вести партизанскую войну. Истребители противника в тучах пыли не летают, танки имеют нулевую видимость и являются больше мишенями, чем охотниками, и судьба войны решается в схватках ослепшей, не видящей ничего по приборам, но по ним же не видимой пехоты.
У нас, начни планету бомбить из космоса, ничего подобного не произойдёт. Купола и щиты, несмотря на их надежность, хорошую бомбежку не переживут, а уйти в подземелья не панацея, поскольку геологическую бомбардировку также никто не отменял. Что лучше, погибнуть на поверхности, в огне, или заваленным в подземелье?
Но даже если выживешь в этом аду, случится самое страшное — безысходность. Никаких коммуникаций, складов, целых защищённых помещений — один скафандр с ограниченным количеством воздуха, воды и еды. Здесь не Земля и спасения от удушья нет. Даже в плен тебя никто не возьмёт — это лишняя трата ресурсов.
Чтобы выиграть войну у нас можно не уничтожать наземную армию, достаточно просто хорошо отутюжить поверхность. Потому Венера сильна не армией, пехотные части составляют малую её часть, не силами ПКО, не орбитальными боевыми платформами, а флотом. Флот — единственное, что защищает нас от тотального уничтожения. Тогда нам повезло, имперцы юную Венеру не добили, но что будет, лишись мы единственного нашего оружия обороны и защиты?
Потому флот — элита королевских вооружённых сил, флотские контракты самые шоколадные из всех, а берут туда самых лучших.
Что-то я задумался, замечтался. Настолько, что не заметил очередной казус, который решила преподнести мне судьба. А именно, идущую навстречу её высочество принцессу Фрейю под ручку с «сыном Аполлона» Феррейра. Твою же…!!!
В метре от меня прошла чёрненькая, та самая, в почти таком же сером неброском костюме, менее роскошном, более «рабочем». За её плечом, в отличие от галереи, болталось выглядящее почти карикатурное, но весьма смертоубийственное «Жало» — игломёт средней мощности для коротких дистанций. Она мимоходом глянула на меня так… Что я чуть не подавился. Но сказать ничего не сказала, скривилась и отошла в сторону. Сбоку от инфанты и сзади я обнаружил ещё вооруженные фигуры. «Первое кольцо» — сказал бы я, но тогда этот термин был мне незнаком.
Её высочество медленно вышагивала, улыбаясь и что-то горячо обсуждая с юным герцогом Феррейра, указывая на барельефы. Тот ей спокойно объяснял, оживленно жестикулируя свободной рукой. Идиллия! Сразу видно, эти двое небезразличны друг другу. Впрочем, особой нежности, той горячей влюбленности, о которой столько пишут и снимают кучу фильмов, я не усмотрел. Да, мило беседовали, да, улыбались и смеялись как близкие люди, но уж не как страстные возлюбленные. Не хочу судить, они уже столько лет вместе, но, кажется, Бэль права — Себастьян не настолько интересен её высочеству, как тому хотелось бы.
Тут принцесса повернулась и увидела меня. Улыбка тут же сползла с её лица, она заметно напряглась. Я помахал ручкой и улыбнулся тупой-претупой ничего не обязывающей улыбкой. Герцог Феррейра заметил её напряжение и тоже обернулся ко мне, проследив за взглядом. В его глазах читалась открытая неприязнь, кто-то посмел позариться на принадлежащее одному ему, пусть это всего лишь невинная улыбка? Стойкое чувство неприязни к нему, возникшее ещё на «летучке», только усилилось.
«Кто это?», — прочел я по его губам. Фрейя что-то ответила, что — не понял. Затем она грубо потащила его в сторону, подальше от меня и фонтана.
Я стоял и следил за ними, парочка в окружении семи ангелов, держащихся на расстоянии метров пяти — десяти, подошла к «Инспирасьону», тому самому, синему, окружённому на сей раз не чёрными «либертадорами», а «мустангами». Люки «Инспирасьона» поднялись, они залезли. Трое ангелочков последовали за ними, остальные расселись в переднюю и замыкающую машины.
Никакого оживления или ажиотажа прогулка её высочества по людной площади, полной туристов и зевак, не вызвала, большая часть гуляющих её вообще не заметила. Что удивило, судя по сводкам новостей, половина Земли спит и видит, как бы напакостить венерианским Веласкесам, не считая марсианских радикалов и наших собственных террористов.
— Больше так не рискуй, — раздался голос над ухом. Я обернулся. Чёрненькая, собственной персоной. Правая рука её выжидательно замерла на стволе «Жала». Левая сжата, будто ею только что набирали что-то в виртуале. Перед лицом девчонки висел вихрь, на котором можно было разобрать отзеркаленную схему площади и несколько подсвеченных разными цветами движущихся точек на ней. Это кроме текстов, таблиц и иконок видеовыходов. Под вихрем-забралом проступали черты её лица. Симпатичная девочка! Смуглая, чистокровная латинос, чуть полноватый нос, большие слабо накрашенные губы, выразительные брови, длинные ресницы. И ещё глаза — колючие-преколючие, суженные в две напряжённые щелочки, словно льдинки.
— Как это? — недоумённо вскинулся я.
— Так. Если бы мы тебя не помнили, ты бы уже пировал с предками в чертогах Валгаллы.
Она развернулась, тоже намереваясь идти к машинам, но я окликнул:
— Вы что, отправляете в Валгаллу всех парней, позволивших себе помахать ручкой её высочеству?
Она обернулась и высокомерно улыбнулась.
— Нет. Только в тех, у кого на голове электронные боевые системы. — И вновь двинулась в прежнем направлении.
Когда я очнулся, она уже была далеко.
— Стой! — я попробовал пробиться и догнать, расталкивая зазевавшихся на пути туристов из Восточной Азии. — Подожди!
Естественно, она меня не услышала или не захотела разговаривать. На моих глазах ловко запрыгнула в «Инспирасьон» и все три машины тут же разом покатились по улице прочь. Меня вежливо окликнули сзади:
— Вы что-то хотели, молодой человек?
Обернулся. На меня смотрели точно такие же колючие едкие глаза невысокой шатенки — полукровки. Выглядела она… Как и большинство окружающих, легко теряясь в толпе. Типовые черты лица, среднекороткая бежевая юбка, серая кофта, под которой виднелась неброская светлая блузка, неяркая косметика, обычная дешевая сумочка. Но я нутром почувствовал, что эта девочка скрутит меня в бараний рог без всякого оружия, голыми руками, если только захочет.
— Тебе что-то нужно? — вновь спросила сеньорита, уже грубее, глаза её сверкнули. Я открыл рот и понял, что не могу так сразу четко сформулировать.
— Да нет, вроде.
— Тогда чего бежишь следом?
Я осмелел. Была, не была.
— Спросить хочу. По профилю. Можно?
Девчонка усмехнулась.
— Ну, спрашивай.
— Как пройти к корпусу телохранителей? К каким воротам надо идти?
Она вновь усмехнулась, теперь уже задумчиво.
— Зачем тебе?
— Завербоваться к вам хочу.
Ответом стал продолжительный смех.
— Смешно! — наконец, выдала она. Но всё же ответила. — Восточные ворота. Со стороны проспекта Хосе Морелоса. Это всё?
Я кивнул.
Девушка развернулась уходить, но любопытство слишком великое искушение для слабого пола. Сделав пару шагов, она обернулась:
— Почему она от тебя нос воротит?
Понятненько. Эти девочки не в курсе. Возможно, и те не в курсе, они видели лишь один эпизод с моим участием, не факт, что на «летучке» Хуана Карлоса были они же. Я довольно оскалился.
— Любовь. Я женюсь на ней. Она этого не знает, но подсознательно чувствует.
Девчонка вновь рассмеялась. На сей раз более веселым и продолжительным смехом. Я тоже улыбнулся, вычленив при этом в толпе ещё несколько улыбающихся молодых женских мордашек. Слышат друг друга. Соединены в единую сеть.
— Да уж, жених! — покачала головой моя собеседница, отсмеявшись. — Бывай!
И теперь уже не оглядываясь, растворилась в толпе. Я же развернулся назад к входу в метро. К искомой цели проще доехать, чем тащиться пешком.
А кто его знает, может, действительно, женюсь? Ну, не пара ей этот Феррейра!
Восточные ворота. От метро близко, это хорошо. И сами они не в центре, а как бы в стороне от оживлённой улицы, не бросаются в глаза. Зевак тут нет, тех, кто пытается наблюдать за воротами, видно издалека, посему я решил не стоять в раздумье, а сразу направился к дюжему стражу в идеально чёрных доспехах без опознавательных знаков, лениво прохаживающемуся перед ступеньками пешеходного шлюза.
— Здравствуйте. — Страж при моём приближении напрягся, как бы невзначай кладя руку на винтовку. — Мне нужно увидеть кого-нибудь из ангелов.
Пауза, оценивающий взгляд. Наконец, он вытянул руку в останавливающем жесте и указал пальцем на место, где я стоял. Ага, стой, жди здесь. Чтобы он что-то говорил — не видел, хотя шлем его был открыт. Наверняка у них тут полно невербальных средств связи.
Минут через десять ко мне вышли две стройные атлетически сложенные женщины, одетые в одинаковые красивые белые доспехи с гравировкой и гербом Веласкесов на груди, как у присутствовавших в школе. Первой было немного за тридцать, носила она погоны майора (а майор госбезопасности — это покруче армейского полковника). Чёрные глаза, чёрные волосы и длинные выразительные южные ресницы. Судя по уверенным движениям и властному выражению лица, сеньора привыкла отдавать приказы, что подтвердилось, когда парни в чёрных доспехах, перед шюзом благоразумно расступились, пропуская обеих вперёд, и еле заметно кивнули. Из оружия у сеньоры майора имелся лишь ручной игольник на поясе, но глядя в её глаза, складывалось впечатление, что и он ей не нужен. Такая убьёт одним взглядом.
Второй на вид где-то под тридцать, точнее не скажу, лицо было наполовину скрыто козырьком, причем не голографическим, а пластико-металлическим, изображение смазывалось. Единственное, что разглядел чётко — большая красная точка на козырьке, которая меняла положение по мере того, как сеньора поворачивала голову, не отрывая от меня взгляда. В руках она держала массивный «кайман», тяжёлую армейскую гауссовку. Убойная штука! Иначе говоря, если я поведу себя неадекватно…
Хорошо-хорошо, я понятливый!
Майор остановилась на две ступеньки выше и осмотрела мою персону сверху вниз внимательным изучающим взглядом, пытаясь понять, кто я такой и что мне нужно. Затем её глаза зацепились за папку, которую держал в руках.
— Иди за мной, — скупо бросила она, развернулась и пошла наверх. Я вздохнул и быстро последовал за ней. Сердце выпрыгивало из груди от волнения — сейчас всё решится. Вторая ангел пристроилась сзади, я мельком бросил взгляд на её оружие — красный огонек боевой готовности так и горел.
Поднялись, прошли мимо безмолвных стражей, равнодушно посмотревших сквозь меня. Вошли. Навалилась темнота.
— Стой здесь, — пригвоздил к полу отозвавшийся гулким эхом голос.
Раздалось жужжание. Люк за нами закрылся, но открылась маленькая металлическая дверца сбоку, из которой ударил яркий свет.
— Заходи.
Мы вошли, вдвоём с майором — боец осталась в переходной камере. Дверца, жужжа, закрылась. Мне вежливо указали на вмонтированное в стену сидение.
Сел. Сеньора майор стала напротив, пристально меня разглядывая. Когда под потолком загорелась красная лампочка, спросила:
— От кого и кому сообщение?
Я осмотрелся, пытаясь понять, как себя вести. Комната эта цельнометаллическая, наверняка под обшивкой свинец. Стены толстые, когда заходили — обратил внимание. В них нет ни единого просвета, даже щелей от люка; если бы не знал, где он, ни за что не догадался бы. Акустика глухая, звук слышен как бы со стороны, но больше чем уверен, подавляется здесь не только и не столько звук, последний, скорее, побочное проявление иной, более мощной глушилки. Как я выяснил позднее, в таких комнатах не работает даже мой (теперь уже мой) совершенный навигатор. Точнее, работает, но не может связаться с браслетом и вести запись. Приборы же попроще перегорают. Комната — защищённое от прослушки помещение, «допросная», сигналы из которой наружу не вырвутся, а вся электроника внутри подавляется. А красная лампа — знак того, что система подавления работает. Значит, меня приняли за информатора, доставившего «с улицы» важное сообщение от какого-то засекреченного агента. Прикольно!
…Было бы, не будь это опасно. Если сеньора во мне разочаруется, быстро вышвырнет, не дав сказать слова, и это будет весьма хорошим окончанием моей эпопеи, учитывая «кайман», точку на забрале и юридическую неприкосновенность ангелов.
Поделиться книгой: