Этот мир наш

В глазах майора даже на мгновение, даже когда Андрей вроде бы смотрел в совершенно другую сторону, не мелькнуло и тени удовлетворения. И всё же Каменев мог себя поздравить. Уговорить хотя бы ознакомиться с материалами удалось. Задуманный адмиралом, одновременно со штурмом Лина, проект стал на шаг ближе к успеху. Хотя таких неожиданных трудностей, как нынешняя, ради которой пришлось привлекать – пусть и с высочайшим грифом допуска, но посторонних – наверняка ещё немало… Каменев неожиданно для себя почувствовал, как на душе потеплело. За свою жизнь он сделал многое. Никогда не получал от своей работы морального удовольствия, занимался по принципу «кто-то должен» и «выбор из плохо и ещё хуже»… Но именно в этот раз чисто по человечески хотелось, чтобы проект удался.

– Полная подборка ждёт вас, если вы примете участие. Но если коротко… Когда из Лина вывезли детей, оказалось, что в перинатальном периоде в зародыш правки уже давно не вносят. Риск выкидыша и гибели матери-инкубатора. Теперь рождаются младенцы нормальными, а начиная примерно с полугода-года «устанавливают» программу будущих изменений. Причём отменить необходимость модификации уже нельзя, это жёстко прошито – можно лишь переменить программу. Вдобавок, если ничего не менять, у каждого раба в организм заложена смерть в сорок лет. Возможно, как некоторая страховка – если вмешательство даст незапланированную мутацию. А скорее всего, дело в требованиях к рабам. Обратная сторона бездумного форсирования физических данных: организм довольно быстро изнашивается, после чего в тридцать пять-сорок лет стремительно прогрессирует старение. Кормить инвалидов у нас нет ресурсов, их придётся просто усыпить. Причём сразу по достижении пятнадцати-шестнадцати лет, когда старая программа закончит их калечить. Нам удалось перестроить организм на новые изменения, которые полностью отменят старую программу. Теперь эти дети смогут жить нормальной долгой жизнью…

– Вы нашли повод реанимировать проект «Универсальный солдат», – сухо оборвал Андрей, взгляд стал резким и колючим. – И уж вы-то, майор, должны прекрасно помнить, чем это закончилось в прошлый раз. Или… Подстраховываетесь заранее? Вспомнили, что именно я тогда руководил зачисткой?

– Решение принималось на самом верху. И когда врачи выяснили про эту сволочную невозможность отменить модификацию, времени оставалось очень мало. Вариантов возможной корректировки тоже было не ахти. Считайте всё экспромтом. А вот чтобы не повторилась прошлая ошибка, как раз наша с вами задача. Не забывайте, они лишь дети. Хотя и с… возможностями. А у вас немалый опыт по воспитанию подрастающего поколения.

– Чёрт с вами, – сдался Андрей. – Давайте полное описание, чего вы там начудили.

С разрешения майора, Андрей утащил несекретную часть домой, всё равно придётся рассказывать жене. С одной стороны, допуск у неё тоже немаленький, с другой с самого начала понятно, что без Шоннах не обойтись. По мере чтения картина вырисовывалась намного хуже той, которую рисовал Каменев. Степняки воевали ради мести, Лин сожгли дотла вместе с жителями, до понятия гуманизма к постороннему гражданскому населению просто не додумались. Потому-то всех детей младше пятнадцати, ещё не прошедших ритуал верности, после которого особые чары накрепко привязывали волю к управляющему талисману, земляне вывезли к себе. Готовили самые разные варианты реабилитации и социализации, вплоть до обучения диковатых «Маугли» – хотя и были уверены, что до такого не дойдёт: «игрушки» из Лина многое знали и умели, простой животной дрессурой подобного не достичь. И, значит, хоть как-то общаться «заготовки» умеют, останется внедрить в головы мысль, что они больше не рабы. Вот только во всём городе обнаружили одних младших детей да два с половиной десятка насмерть перепуганных мальчиков и девочек постарше. Из «элитной категории удовольствий». Все остальные подростки умерли на алтарях во время создания боевых чар и для укрепления защитных пологов.

Не было и никакого особого ритуала. Просто маги при переделке анатомии на заказ попутно закладывали, что в пятнадцатый день рожденья у рабов ненадолго снижалась естественная устойчивость живого организма к ментальной магии – это и позволяло превратить людей в «биороботов». Особенно если учесть, что с десяти лет шла дополнительная психологическая обработка, в которую входила обязательная демонстрация и процесса, и результата: мол, противостоять воздействию не получается ни у кого. А ещё выяснилось, что полукровок, исключительно которых по законам Синклита и разрешалось переделывать, среди рабов меньше четверти. Спрос давно превысил предложение. Сочетание нэрлих и людей нередко давало выкидыши – не помогала и магия… Вот хозяева Лина и нашли выход. Всё чаще использовали как отцов чистокровных людей, или покупали на рабских рынках детей не старше полутора лет, занимаясь требуемыми переделками, пока организм достаточно пластичен. Превращение человека в химеру – а иначе классифицировать то, что материалом служили здоровые дети, было нельзя – по законам Синклита каралось смертью на месте. Но магам Лина это удавалось «скрывать» многие десятилетия. Выращенные «с нуля» прямо в городе чистокровные люди постепенно «проникали» даже в элитный класс, среди старших подростков таких обнаружилась уже половина – и разоблачения никто не боялся.

За разбором толстой папки с документами рассчитывали засидеться не дольше полуночи. Но устало оторвались, когда на западе заалел несмелый рассвет – слишком уж поганые вещи раскопали на обломках вольного города Лина. Шоннах вообще, едва прочитала первую треть документов, начала ругаться. Вспомнила весь богатый армейский запас, хотя при муже этого делать себе не позволяла никогда. И добавила, что знай об этом в Великом лесу или в Синклите раньше, давно снесли бы гадюшник сами. Андрей хмурился, но молчал, не хотел расстраивать жену. Был уверен: кому по должности положено – знали. Но всех всё устраивало.

Следующим утром Андрей смотрел на свой класс. Всего двадцать. Во время созревания организм подростка начинает испытывать гормональный дисбаланс, а в генетике и биохимии отвечающие за переделку маги разбирались слабо. Проще заложить процент умирающего брака… Пятерых спасти не удалось. Вот только для остальных это стало ещё одним доказательством, что и новым хозяевам на них тоже наплевать. Главное – результат. Психологи очень надеялись на обряд крещения, ведь в Королевствах верят, что с богами может общаться лишь имеющий душу. Дети восприняли церемонию равнодушно: подумаешь, ну приподняли их на одну социальную ступеньку выше. Особо на судьбу это не повлияет, раб до самой смерти останется рабом… Каждый из этих мальчиков и девочек так и остался замкнут внутри своего маленького душевного ада.

Чтобы выиграть время, Андрей начал перекличку. Подростки вставали и отвечали – привыкли они к именам вместо прозвищ и номеров питомника быстро. Северин машинально фиксировал в памяти соответствие имён и лиц, вычленял лидеров, оценивал в первом приближении склонности и возможности. А в душе трепетала жалость: если бы не штурм Лина, какая этих детей ждала бы судьба? Все как один красивы, даже очень. И для каждого вполне чётко просматривается «техническое задание» от заказчика. Вон ту бойкую девочку наверняка оплатил любитель гвенъя. А изящного женственного мальчика – кто-то из богачей с юга континента, в тех краях есть пара стран, где таких любят класть «довеском» в супружескую постель. А вон те близняшки… рассуждать можно долго. Ясно главное: психологи не зря забили тревогу. Шизофрения будущим суперменам не грозит – ошибку, когда избыточные возможности тела не соответствовали отшлифованному природой мыслительному аппарату, учли. Но едва исчезнет первый шок от жизни на воле, а не в питомнике и не в четырёх стенах лаборатории, едва эти мальчики и девочки осознают свои возможности и место среди землян – смыслом их жизни станет месть. Архивы Лина сохранились, и вряд ли там есть что-то особо важное. Документы будут лежать под статусом всего лишь «секретно», а может и вообще «для служебного пользования». Допуска бывших рабов, которые после учёбы станут офицерами элитных подразделений, хватит с лихвой. Выяснить имя того или иного заказчика легко, возможностей отомстить – с их подготовкой сколько угодно. А чем заканчивают люди, живущие одной ненавистью, Андрей знал даже слишком хорошо. И чем всё это аукнется для окружающих – тоже опробовал на себе в полной мере. Но как перекос исправлять, несмотря на богатую и долгую жизнь, генерал Северин пока не представлял.

Вводное занятие закончилось, класс ушёл на обед. Андрей остался размышлять. Внезапно его осенило. Та похожая на гвенъя девочка, Настя! Бойкий характер, острый язычок, одна из неформальных лидеров. Словно невзначай она бросила фразу: «У нас всё равно нет выбора. Вы уже решили за нас». Девчонка явно хотела его разозлить, проверить предел, за которым последует наказание. Андрей потому «оговорку» и запомнил – если уж характер не сломали в питомнике, и она рискует дерзить «воспитателю-надсмотрщику», такой ученик многого стоит. А сейчас именно за эту фразу и можно уцепиться, чтобы проделать брешь в ледяном показном равнодушии и попытаться добраться до детских душ. Главное – не терять времени! Вернувшись с обеда, воспитанники обнаружили, что следующие полтора часа они предоставлены сами себе, а наставник ушёл о чём-то договариваться.

Вернулся Андрей вместе с работниками интерната, которые тащили две стопки одежды. После чего прозвучала команда:

– Молодые люди, вышли из класса. Дайте девушкам переодеться.

На Андрея уставились двадцать удивлённых взглядов: зачем? В питомнике товар сначала воспитывают как обычных слуг-людей, а с одиннадцати заставляют жить в общих комнатах и от ненужной рабам стеснительности жестоко отучают – эдакая демонстрация будущего места в жизни как часть психологической ломки. В ответ Андрей прочитал коротенькую лекцию, что любой офицер – это образец для окружающих, особенно по части поведения. И, если уж у молодых людей есть шанс стать офицерами, пусть с самого начала приучаются вести себя соответственно. После чего вытолкал мальчишек в коридор, оставив десяток девочек примерять платья.

Шоннах, наблюдавшая вводное занятие из другой комнаты, за полтора часа совершила настоящее чудо. Не просто выбрала в запасниках подходящую для городской прогулки одежду, но и сумела подобрать именно то, что больше всего подходит тому или иному подростку. Когда переодевание закончилось, серая безликая казённость государственного заведения исчезла – возник самый обычный класс вместе с учителем.

Дальше ждал новый сюрприз. Воспользовавшись нехарактерной для начала мая по-летнему жаркой и ясной погодой, Андрей не стал заказывать автобус. Просто вывел подопечных за ворота – пройти квартал до остановки, а дальше на троллейбусе до нужного места. Первое время воспитанники дичились, потом взяли себя в руки, напустили равнодушный вид… смятение выдавал лихорадочный блеск в глазах. Когда же какой-то мужчина на остановке галантно помог одной из девочек, которая за десять минут ходьбы умудрилась натереть себе ногу и хромала, залезть в троллейбус, Андрей незнакомца готов был расцеловать – в этот миг бывшая рабыня вдруг ощутила себя девушкой. А почувствовав себя хоть раз человеком, в прежнее бездушное состояние возвращаться уже сложно.

Целью поездки стал шестиэтажный серый куб новостройки. Прилепленная на стене рядом с крыльцом табличка информировала: «Центральное управление погранслужбы». Когда предупреждённая охрана пропустила гостей через турникет, все оказались в просторном холле. На боковой стене висели несколько рядов портретов. Под каждым – имя золотыми буквами. Почти на всех люди в зелёной форме со знаками различия погранвойск, но в самом нижнем ряду затесались несколько мужчин и женщин в гражданской одежде. С самого края висел портрет светловолосой девчушки-ровесницы сегодняшних посетителей.

– Кто это? – рискнула спросить Настя.

– Это те, кто погиб на заставах, – негромко прозвучал ответ. – Ты сегодня сказала: за вас уже выбрали. Остальные, наверняка, подумали также? – воспитанники потупили глаза. – Потому я и привёл вас сюда. Пойдёмте.

Андрей вышел на улицу, дождался, пока вокруг него соберутся остальные, после чего продолжил.

– Несколько лет назад мы воевали с гвенъя. Нападение произошло неожиданно. Люди с фотографий в нижнем ряду – они встретили врага первыми. Задержали, пока весть дошла до остальных. Не все среди них давали присягу защищать страну до последней капли крови. Та девочка, на которую ты, Настя, так смотрела… Она случайно оказалась на заставе. Наверняка успевала сбежать, спастись. Но каждый способный держать оружие – это минута, две или три, которые застава будет сражаться. А каждая минута, на которую застава остановит врага на границе – это десятки и сотни тех, кто останется жив в тылу.

– А… а она? – прошептала Настя.

– Посмотрите, – Андрей показал на улицу, по которой потоком сновали, беспрерывным потоком машины и двигались пешеходы. Затем махнул в сторону школьного двора напротив – там, судя по всему, закончился очередной урок и на улицу высыпали десятки шумящих и галдящих школьников. – Она могла уйти, и тогда все, кого вы видите сейчас – погибли бы. Та девочка осталась. Сделала свой выбор. И вы запомните: никто не может решить судьбу за вас. Вся ваша учёба, все ваши способности – это только возможность узнать, какая она – жизнь. Чтобы, если придёт именно ваш черёд, вы смогли выбрать правильно.

Обратно дети ехали молча. А через несколько дней Настя, стесняясь, подошла к наставнику и попросила помочь им разобраться в окружающем мире. Вдруг и правда придётся его защищать. А для этого нужно понять, стоит он того – или нет?

Кафе на Лесной улице – необычное кафе. И тем, что кроме него других зданий в Большом парке нет, да и вообще вся Лесная улица состоит из единственного двухэтажного дома с пристройками на окраине большого парка, отделившего «хрущёвки» прежней застройки от пеноблочных высоток последних лет. Посетители в кафе заглядывают самые разные. И родители-бабушки-дедушки, решившие устроить ненаглядному чаду маленький праздник – вазочку с холодными разноцветными сладкими шариками. Парочки влюблённых школьников да студентов: в таких случаях парень чинно заведёт свою спутницу, попросит чая, кофе, десерт… И обязательно один-два напоминающих цветное желе шарика из холодильника. Ходит и поколение постарше… вот только и в их заказе обязательно будет мороженое. Секрет желейного мороженого принесли из будущего, и кроме небольшого кафе на Лесной улице подают его в городе пара ресторанов, и всё. Завсегдатаи же смело утверждают, что даже ресторанам далеко до искусства повара и владельца кафе. Да и волшебный сюрприз вместе с мороженым можно получить лишь здесь: и жена господина Северина, и оба помощника – гвенъя, а дети Великого леса от природы талантливые маги. А ещё заказы помогают разносить очень серьёзные мальчики и девочки, которые учатся жить.

Глава 6. Ваше Высочество младший принц

Отряд торжественно мчался по тракту к воротам столицы королевства Келти, громким рёвом труб возвещая о подъезде очень важной особы. Именно торжественно и именно мчался, на ходу глотая пыль – июнь выдался жаркий, последнюю неделю по всей округе не упало ни капли. Кинехеах постоянно морщился от звуков особой геральдической трубы, в которую постоянно дул один из эскорта гвардейцев, но поделать ничего не мог. Сейчас он не капитан пограничного отряда и не заместитель коменданта крепости, а Его Высочество, причём официально возвращается к отцу в столицу. Приходится соответствовать. Зато друзей происходящий вокруг балаган явно забавлял: ближний круг принц собирал в основном из неродовитых сыновей и проверял общей службой по гарнизонам и стычкам, так что привычки к торжественным парадным выездам почти ни у кого из них не было. Ему же оставалось сосредоточенно править конём – боевой жеребец чувствовал нервозность и недовольство хозяина, и запросто мог ударить копытом любого незнакомого человека, приняв его за врага. А ещё от постоянно рёва трубы уже начала болеть голова: вроде ехал гвардеец далеко впереди, но звук такой, что уши закладывало у всех.

Крестьяне, купцы, даже дворяне, все торопливо сходили с дороги к обочине и услужливо уступали дорогу процессии. Геральдические трубы звучали, только если в столицу официально ехал кто-то не ниже герцога. Звук труб строго регламентировался и был уникален. Любой подданный королевства за несколько перестрелов мог сказать, кто именно едет и какие ему положено отдавать почести при встрече. Вот и сейчас карета графа – Кинехеах поленился всматриваться в вычурную резьбу на боку, разбирая герб – покорно прибилась к обочине, а хозяин вышел и легонько поклонился проезжавшему мимо принцу.

Городские ворота начали раскрываться раньше, чем к ним подъехал первый всадник. На мост выскочило с полсотни солдат в начищенных до блеска доспехах, офицер, едва показались развивающиеся штандарты, махнул рукой. Гарнизонная стража мгновенно выстроилась в почётный караул коридором с двух сторон от ворот. Кинехеах, проезжая, махнул рукой, отдавая честь, солдаты подтянулись и вскинули в приветствии копья. Лишь немного снизив скорость, кавалькада теперь понеслась по мостовым. Стоило углубиться в переплетения улочек Внешнего города, трубач смолк – здесь хватало пары гвардейцев, ехавших перед отрядом принца. Горожане высыпали из домов, прижимаясь к стенам, жадно глазея на редкое зрелище: официальный въезд младшего принца, со всеми штандартами и при параде. Понимающие люди провожали отряд и рослую широкоплечую фигуру Его Высочества ещё и с удовлетворением: судя по значкам на древках, почти всю свиту принца составляли младшие сыновья и даже несколько безродных, получивших личное дворянство своими заслугами. Возрастом ровесники или немного старше принца Кинехеаха. И заметно, что парадные одежды им в тягость, они привыкли к доспеху, а в жестяных разукрашенных шлемах и куртках тонкой кожи чувствуют себя голыми. Значит, правдивы слухи, что младший принц выбрал воинскую стезю не просто согласно обычаю, а сражаться умеет и любит. Его люди пойдут за господином в огонь и воду, а когда старший брат наденет корону – у него в руках окажется надёжный меч, способный окоротить слишком уж наглых соседей вроде того же короля Эдфельда.

В королевском дворце из друзей принца не бывал почти никто. Товарищи хоть и старались бросать взгляды незаметно, всё равно свита ошеломлённо смотрела по сторонам, тем более смотреть было на что: королевский сад не мог не вызвать чувство благоговения перед миром прекрасного. В этом парке можно было полюбоваться самыми диковинными в мире деревьями – у каждого написано на специальных табличках название, и для каждого с помощью магии и труда садовников обогревали и увлажняли почву, создавали климат как на родине. Экваториальная пальма здесь запросто могла соседствовать с северной лиственницей. Вокруг деревьев красовались на клумбах и просто на газоне «в природном беспорядке» самые разные цветы, парк украшали гигантского размера фигуры-скульптуры из деревьев-цветов-лиан. Чуть в стороне, под окнами королевской спальни, радовал глаз не скучный пыльный плац, а покрытая травой площадка для игр. Рядом лабиринт из кустов, где можно побродить, а то и уединиться в одной из многочисленных беседок.

Сын графа Брандон бросил на командира вопросительный обеспокоенный взгляд. У ворот Верхнего города младшего принца встретил герольд, а не отец и не кто-то из братьев. Не вышел навстречу сыну король и на пороге дворца. Кинехеах жестом дал понять: так надо, не беспокойся. Про себя же подумал, что, казалось, отвык за пару лет на границе от столичного гадюшника – ан нет, вернулись навыки придворной жизни мгновенно. Похоже, дядя Редвалд опять проворачивает какие-то свои интриги по безопасности семьи. Пользуется возвращением племянника как наживкой. И для этого ему надо, чтобы младший принц в чьих-то глазах выглядел на грани опалы. Плюнуть бы на весь этот этикет – как-никак для всех он на границе огрубел, отвык. Сразу бы направиться в покои к родителям, рассказать всё, что за эти два года не вместилось письма… но Мудрый змей просто так ничего не делает. Придётся и дальше вести игру по дядюшкиному рисунку.

Принимал король вернувшегося младшего принца в Большом тронном зале. Грандиозное пространство свободно вмещало и придворных, и Его Высочество вместе со всей свитой – всё равно зал казался полупустым. Ряды белоснежных колонн вдоль стен, блеск и тяжесть золочёной бронзы, никаких цветных мраморов в отделке – только белый мрамор, золотая роспись орнаментов и позолота – создавали ощущение торжественности и великолепия, подавляли. Тронное место, где сейчас восседали король и королева, представляло собой ступенчатый подиум с троном, стоящим на фоне королевского герба под золочёным балдахином. Алый бархат балдахина, увенчанного короной, золотошвейные геральдические и орнаментальные композиции в сочетании с белым мрамором отделки зала ещё больше усиливали эффект: владыка приветствует своих подданных. И опять Кинехеахе пришлось давать Брандону осторожный знак, что всё идёт как задумано. Это для неродовитых друзей парадный приём аж в Большом тронном зале – честь. Для придворных король сейчас фактически приравнял сына к одному из герцогов.

И по воинской привычке последних лет, и просто соскучившись, Кинехеах, когда преклонил колено перед троном, всмотрелся в родных, пока язык сам выписывал положенные словесные кренделя этикета. Родители вроде и не постарели, по крайней мере, ни в отцовской золотой шевелюре, ни в льняных прядях матери седых волос не прибавилось – но прибавилось морщин, последние годы явно были для родителей тяжёлыми. Стоявший по правую руку Кенелм, даром что как был в их отца медведь-медведем, таким вроде и остался, но за эти несколько лет слегка обмяк и пополнел, похоже, мечом пренебрегает, больше проводит за письменным столом – намётанному глазу заметно. Зато Саварда опять нет, видимо, среднего брата снова услали куда-то с посольством. А стоявшая по левую руку от трона младшая сестрёнка выросла, уже не девочка, самая настоящая девушка. Но всё-таки пошла Лефлет в итоге в мать, будет такой же невысокой и худощавой.

После принца торжественные речи, как положено, отбарабанила свита, дальше начались протокольно-занудные церемонии… Вечером идти к отцу не пришлось: когда принц разместил всех своих людей и пришёл к себе в покои, родители уже ждали там. Отец прямо с порога обнял сына так, что затрещали кости:

– Вырос. Мужчина. Мне докладывали о твоих успехах, но давай сам, рассказывай.

Принц говорил долго, родители вроде бы слушали, задавали вопросы, кивали и поддакивали, но их мысли – как показалось Кинехеахе – витали где-то далеко. А когда история была закончена, отец спросил:

– Ты имел дело со степняками. Как они тебе показались?

– Они изменились. Не только намного лучше стало оружие, у них теперь даже простой нукер имеет доспех и клинок не хуже нашего сотника. Я разговаривал с капитанами нашей пограничной стражи. Меняется тактика. Если сложить с отчётом графа Рединга о штурме замка Стор… То новое оружие – это не для гвардии и отборных королевских полков. Нэрлих готовятся массово на него перейти. Точнее, пока не хотят лишнего внимания, но воинов под него готовят. В нужный день в Альянсе каждый нукер в дополнение к клинку получит новое оружие. Земляне? Это связано с ними, потому мы сегодня и встречались именно в Большом зале?

Король и королева переглянулись, но заговорил Турстан Второй.

– Да. Но немного иначе. Воевать с нами они не будут. Зачем? Ещё лет пятнадцать – и нас просто купят. Пряником в виде торговли – и кнутом угрозы её прекратить. Наши подданные богатеют, вот только наши мануфактуры всё сильнее зависят от Альянса. Именно для этого мы с твоим дядей всё и затеяли, – лицо короля разом осунулось, но одновременно в нём проявилась жёсткость. – Для остальных Редвалд обнаружил очередную группу недовольных из старшей аристократии. На самом деле сплошь пустозвоны из золотой молодёжи. Привыкли к безнаказанности и считают, что им можно трепать языками – их в Свинцовую башню отправить не посмеют. Но фамилии замешаны и впрямь знатные… – король позволил себе криво усмехнуться краешком рта. – Будем считать, я сильно испугался.

– Савард? Его не было сегодня.

– Он неделю назад уехал с посольством к лорду Херебарду, тот обещал устроить ему встречу с кронпринцем Великого леса. Это надолго, двойное дно видно всем. Особенно когда и тебя мы тоже спрячем надолго и подальше от заговора… у землян. Сколько людей твоей свиты готовы будут последовать за тобой? Надолго. На несколько лет.

– Все. Они, как и я, служат королевству. И с самого начала знали, что служба эта может быть не только с мечом в руках.

– Хорошо. Вы поедете учиться. Как обычные студенты, договорённость с землянами уже есть. Ничего секретного вам не покажут, сам понимаешь. Но они знают настолько больше нас… Вы должны будете учиться и собирать знания. А когда вернётесь, ваши знания помогут нам пусть не догнать, но хотя бы не отстать и не превратиться в безропотных вассалов. Тогда можно будет и подумать, чтобы понемногу сначала догнать, а потом и перегнать Альянс. Вот только… Нужно, чтобы с вами отправился графа Тунора. А насчёт него договорённостей нет.

Принц внешне остался невозмутим, хотя внутри себя расхохотался. А он-то весь день гадал, зачем устроено сегодняшнее представление. Пока дети королевской семьи не пройдут церемонию Венца и короны, формально они не включены в список законных наследников трона. И по ряду пунктов считаются несовершеннолетними. Значит, с опальным принцем, которого король считает пока недостойным статуса взрослого, обязательно поедет опекун. И пусть земляне наверняка знают, кто такой граф Тунора, и за что он носит прозвище Хитрого королевского лиса – отказать не смогут. И родители переживают: незаслуженно обидели сына. Не объяснишь, что хотя как сын короля Кинехеах всегда останется частью политики – на власть и возможность сесть на трон ему наплевать? Его стихия и его призвание водить в бой полки. Потому принц лишь сказал:

– Я солдат. И раз этого требуют интересы королевства – поеду вместе с графом Тунора.

Глава 7. Иностранный студент

Университетское кафе сегодня гудело.

– Поз-дра-вля-ем! Тер-ми-на-тор! Се-ре-ди-на! Ур-ра! – зал кафешки заполнили до краёв звон бокалов пива и стаканов сока, крики студентов и шум весёлой толпы.

– Чтобы следующие сессии были халявой! – крикнул кто-то.

Новый тост дружно подхватили семьдесят глоток:

– Ни пуха!

– К чёрту!

– Ура!

Тосты и пожелания сыпались как из рога изобилия, бокалы и стаканы звенели, стулья и столики с тоской поскрипывали и боялись развалиться, когда студенты вскакивали в ответ на очередной вопль. Но большая толпа долго единым организмом быть не может. Шум постепенно приутих, а парни и девушки помаленьку начали разбиваться на группки и парочки, собираться за разговорами возле какого-нибудь столика или выбираться на крыльцо, глотнуть морозного декабрьского воздуха.

Возле столика в углу, где с десяток однокурсников сели обсудить планы на зимние каникулы, неожиданно для всех, вспыхнул первый за вечер скандал. Тщедушный «ботаник» в очках не рассчитал своих возможностей, и, пусть внешне это было почти незаметно, алкоголь явно перемкнул ему сознание. В ответ на сожалеюще-извиняющееся восклицание Кинехеаха, что он, хотя и договаривались, поехать за город не сможет, у пьяного вдруг проснулся «героизм». Парень резко вскочил. Попытался схватить за грудки «отказывающего негодяя, который остальных не уважает», или вцепиться «гадине» в пшеничную бороду. И при этом чуть не опрокинул на сидящую между ними девушку кувшин с соком. Выглядело забавно, со стороны напоминало моську, которая пытается укусить слона. «Жертва» была на голову выше «агрессора», в плечах косая сажень – не то что виновник ссоры, сублимировавшийся за компьютером дохляк, даже зачёты по физкультуре сдававший с трудом. Всем было не до смеха. Ещё на первом курсе принц Кинехеах дал понять, что стерпит слова, но оскорблять себя действием не позволит. Для наглядности завязал узелком пару стальных ложек. В обычной ситуации он поставил бы балбесу фонарь под глазом, дело житейское… Вот только пусть Его Высочество и приехал учиться неофициально, он всё равно обладал дипломатическим иммунитетом. Принц никогда этим не злоупотреблял, быстро стал своим парнем… Но вызови сейчас директор кафе или кто-то из официантов милицию – у Володьки образуются серьёзные проблемы. Особенно когда в отделении всплывёт, что виновник ссоры невзлюбил «чужака» с первого курса и вечно цеплялся к нему по мелочам, а сейчас вообще пьян. Понимал это и Кинехеах, так что ловко перехватил кулаки и резко усадил задиру обратно, слегка надавив на плечи так, что стул отчётливо скрипнул.

– Графа Тунора нет в городе, и вернётся он не раньше, чем в конце января. А без его сопровождения или хотя бы разрешения я уехать не имею права.

– Сопля, испугался! – попытался взять реванш Володя. – Да кто узнает-то?!

– Я буду знать, – спокойно ответил Кинехеах. – А как я могу требовать соблюдения закона от подданных, если сам буду его нарушать? Так что, извини. Как-нибудь в другой раз, – принц встал. – Я, пожалуй, пойду. Хороших каникул и хорошо съездить.

За столом аккуратно, но с долей ехидства начали переглядываться. Идею провести зимние каникулы шумной компанией за городом все приняли на «ура». При этом ни для кого не было секретом, что организовывал всё Володя из-за Лиды. Последние месяца три он как бы случайно оказывался около неё с предложением проводить до остановки, чем-нибудь помочь, старался подсесть рядом – и, наконец, отважился поухаживать. А лучше всего это делать в романтической обстановке, например, когда они все будут целую неделю жить в деревенском доме, который оставила родителям Володи бабушка. Проблема была в этом самом «все»: Лида заявила, что если кто-то не сможет поехать, то она тоже ещё подумает. И теперь грандиозные планы рушились – отменить поездку и тем самым вслух признать, что остальные приятели только ничего не значащий антураж, Володя не мог.

Внезапно встала Лида, сидевшая рядом со «спорщиками»: несколько капель сока всё же попали ей на блузку, и теперь на белой ткани расплывались апельсиновые пятна.

– Я, пожалуй, тоже пойду. Извиняюсь, но застирывать прямо здесь – время года не то. Кинехеах, проводишь? Темно уже, да и скользко.

Лида подхватила парня под руку и пошла вместе с ним в сторону гардероба. Глядя на удаляющегося богатыря и стройную, гибкую девушку, приятели восхищённо зацокали: из этих двоих неожиданно получилась красивая пара. Даже ростом – Лида была ровно на пол головы ниже принца, и цветом волос – толстая медовая коса лихо покачивалась в такт пшеничному хвосту до плеч. Неприязненно вслед посмотрел лишь Володя, но сказать хоть что-то не осмелился.

Когда Кинехеах и Лида отошли от кафе примерно квартал, принц остановился и спросил:

– И зачем нужен был этот спектакль? Не спорю, ты удачно воспользовалась моментом, чтобы запачкать блузку, и теперь он больше в твою сторону не взглянет. Да, Володя в своих мечтах дошёл до момента, когда запросто может полезть целоваться силой. Неужели твоя охрана не справится?

С лица девушки мгновенно пропало весело-дурашливое выражение, милое большеглазое лицо перестало казаться чуть детским, взгляд наполнился стальной холодностью.

– Откуда ты знаешь про охрану? – резко бросила Лида и сделала маленький шажок чуть назад.

– Да брось, – усмехнулся принц, – не строй из себя наивную девочку. Это для них, – Кинехеах махнул рукой в сторону кафе, – мой титул – что-то вроде бутафории из сказок или мультфильмов. Ты-то всё понимаешь.

– Что я должна понимать?

– Некоторые издержки общественного положения. Ты ведь не просто дочка состоятельных родителей. Ты – двоюродная сестра господина Гальбы, а слово твоего отца, хоть он больше не сенатор, до сих пор весит в правительстве очень и очень много. Не обеспечить тебе охрану было бы, скажем, недальновидно. Да что ты, в самом деле, – рассмеялся Кинехеах. – Я пока жил в столице – с пелёнок под точно таким же колпаком, иначе рисковал не дожить и до второго дня рождения. А дядя Редвалд, он у нас занимает примерно ту же самую должность, что и твой двоюродный брат, учил не только замечать свою охрану, но и видеть чужую. Потому-то на твоих я и обратил внимание почти сразу. Это если не считать фамильного сходства с господином Гальбой. Узнаваемо, если знаешь, куда смотреть.

– Для остальных – не очень, – недовольная раскрытым инкогнито, ответила Лида. – Гай для них личность далёкая и страшная. В лицо именно генерала Гальбу, сам понимаешь, мало кто видел. Для всех Гай просто мой брат и всего лишь помогает отцу с бизнесом – так его в университете и мои знакомые знают. Репутация именно у генерала…

– Репутация у руководителя Управления безопасности та ещё. Должность обязывает. Не переживай, про дядю Редвалда слухи ходят не менее интересные. Он их даже коллекционирует. А про тебя не бойся, не скажу.

– И на том спасибо. Но проводишь всё равно до самого дома. Володьку и права жаль, не дай Бог рискнёт увязаться. Года три с небольшим назад через меня то ли пытались надавить на папу, то ли денег хотели выманить за снимки. Не знаю уж, зачем тебе рассказываю. Я тогда познакомилась с шикарным мужиком, улизнула от телохранителя, которого мне папа навязал. Гордая собой была – до идиотизма. Парни Гая ворвались, когда я уже сидела на кровати и расстёгивала блузку… ну и ревела я, когда мне показали аппаратуру в соседней квартире. Отец с Гаем тогда, помнится, орали на меня здорово, и дурь выбивали вместе. И рассказали про охрану. Но с тех самых пор внешнее наблюдение, – Лида усмехнулась, – нервное. Всё! Хватит с нас рассуждений, – девушка переступила с ноги на ногу, – хорошо вам, мужикам. А у меня поверх капронок хоть и шерстяные, но тоже колготки. На улице же, между прочим, если верить градуснику, уже минус пятнадцать. Так что бегом, пока я не закоченела окончательно.

Когда они почти дошли до дома, Лида пригласила спутника к себе.

– Пошли, рыцарь, хоть погреешься. Чаю налью, с блинчиками и с мёдом.

– Не глупи.

– Папе всё равно доложат, – махнула рукой девушка. – А ты приставать не будешь. Я в тебя верю. К тому же, спорю – ты замёрз. Дубак на улице знатный, вон у тебя аж нос посинел.

– Всё равно не стоит. Я считаю, это несколько неразумно. Да и не так уж холодно. Когда я первый раз ушёл в поход – а было это десять лет назад – было куда тяжелее. Вы просто слишком привыкли к удобствам и комфорту.

– Не спорю. Но всё равно пошли. Просто так, без повода. Вот не хочется сидеть одной, – Лида вздохнула. – Мама сегодня у старшей сестры, к племяшкам уехала. Папа допоздна… и, может, тоже к Надьке уедет потом. Если бы не дурацкая Володькина выходка – я бы сегодня тусовалась до утра. А так хоть ты компанию составишь. Пошли, – девушка решительно схватила Кинехеаха за руку и потащила за собой.

За три года жизни среди землян принц уже привык, что в открытую кичиться богатством, отгораживаться от остальных высоким забором и охранниками с собаками, считается признаком дурного тона и полного отсутствия вкуса. Уже не показалось странным, что семья Коржевых жила в обычной многоэтажке. К тому же двор отделяла двухметровой высоты загородка плюс будка вахтёра, который проверял кто, куда и к кому идёт. И наверняка высотка находилась под негласным наблюдением каких-то охранных служб. А вот то, что комнат насчиталось всего пять, хотя отец Лиды, не заметив трат, мог купить хоть весь дом, Кинехеаха удивило. Девушка в ответ на вопрос пожала плечами: «А куда нам больше? Обе сестры давно замужем. На троих хватит две спальни, гостиная, библиотека и кабинет». Дальше принц расспрашивать постеснялся, хотя слова Лиды и поставили его в тупик.

За разговорами они засиделись почти до трёх ночи, когда Кинехеах всё-таки собрался и ушёл. Лида попробовала его отговаривать тащиться через полгорода ночью в мороз. Да и возможность заночевать была – отец позвонил и сказал, что уехал к старшей сестре, а в гостиной имелся неплохой диван. Принц категорично отказался, заявив, что вот «это» точно окажется шагом неблагоразумным. После чего, как было принято на родине с равными по положению дамами, вежливо поцеловал на прощание руку – в полумраке лестничной площадки не заметив, как непривычная к таким «комплиментам» девушка густо покраснела.

А через три дня Лида неожиданно позвонила.

– Приветище. Все уехали, я осталась дома. Сижу и скучаю, и неплохо бы кое-кому составить ей компанию покататься на лыжах.

– У меня вообще-то были планы на сегодня…

– Точно знаю, что ничего срочного. А я, между прочим, из-за тебя осталась. Ты не поехал – я не поехала. Так что собирайся, через полчаса с лыжами буду у тебя. Где живёшь знаю, рядом, если помнишь, Центральный парк. Там есть шикарная горка.

Не дав возразить, девушка бросила трубку. Принц несколько секунд слушал гудки, потом со вздохом принялся искать лыжи. Зная Лиду – сейчас проще сдаться и согласиться.

Была середина рабочей недели, детей и бабушек отпугнул ударивший с утра крепкий морозец. Поэтому, забитый в обычные дни лыжниками, склон оказался совершенно безлюден. Приятно пахло зимней тишиной и свежим снегом. Какое-то время парень с девушкой весело катались по очереди, хохоча, когда ледяная пыль из под лыж залепляла лицо, или тормозя на спуске в сугроб. В какой-то момент съехали вниз один за другим. Едва принц остановился рядом, Лида вдруг встала между Кинехеахом и подъёмом наверх, с лица пропала счастливая улыбка, и девушка сухо спросила:

– Мне хотелось поговорить. Без свидетелей. Хочу, чтобы ты ответил мне на один вопрос. Только честно. Зачем ты спровоцировал Володю? Никто не догадался, даже он сам. Перед отъездом Алинка мне кое-что рассказала, хотя и сама не поняла, что видела. А потом я у Леськи из третьей группы уточнила, они как раз чуть дальше сидели. Бокалы рядом стояли, что внутри и где чей – не разберёшь. Ты этим воспользовался и смешал Володьке пиво с шампанским. А когда его повело, аккуратно довёл дело до ссоры.

– Ты не хотела ехать. Но найти повод отказаться не могла.

– Ах ты… – девушка хотела высказать всё, что думает о нежданном воздыхателе-защитнике, но неожиданно наткнулась на осуждающий взгляд прозрачно-зелёных глаз.

– Похоже, я тебя несколько переоценил. Подумай. Ты всё-таки поехала. Хорошо, если дело просто кончилось скандалом, и ты бы сбежала домой. Скорее всего, кончится тем, что Володя тебя оскорбит, и серьёзно. В его состоянии безмозглой ревности – запросто. Не думаю, что ты сумеешь удержаться, и не доставить потом парню неприятностей. Возможности у тебя для этого есть. А следом обязательно раскаешься, сделаешь ещё какую-нибудь глупость… Я вообще не должен был тебя провожать, это случайность. И вторая – что ты сумела меня уговорить не просто дойти с тобой до дома, но и зайти. А насчёт моих «планов по ухаживанию», да ещё заподозрить, что я «отбиваю тебя у почти-кавалера» – меньше читай слезливых девчоночьих романов. Ты всё выяснила? Задача прогулки выполнена? Тогда счастливо, до встречи. У меня на сегодня и в самом деле запланированы определённые дела.

Кинехеах аккуратно обошёл девушку, поднялся по склону до лыжни и уехал. А Лида так и осталась оторопело стоять внизу.

К удивлению принца, девушка не стала перезванивать ни завтра, ни на следующий день. Хотя, насколько Кинехеах успел изучить характер Лиды, когда та понимала, что не права, извинялась любыми способами, временами не замечая – «пострадавшему» это не особо и нужно. Видимо, наконец, повзрослела и хоть что-то поняла… Принц заставил себя выбросить случившееся из головы. Времени не хватало и на более важные дела, чем пустые размышления. Он и его спутники приехали сюда не только за университетскими дипломами, нужно было изучить и познакомиться с множеством вещей и разобраться, какие из здешних знаний пригодятся дома: даже то, что имелось в открытых источниках и общедоступных энциклопедиях, обещало для мануфактур и мастерских Келти очень и очень многое. Когда по квартире неожиданно разнёсся звонок в дверь, и на пороге оказалась стряхивающая снег с пальто Лида, Кинехеах к визиту оказался совсем не готов.

– Ты сейчас как, свободен? – девушка ненадолго прервала своё занятие. – Тогда собирайся, – на парня полетела очередная порция брызг. – Давай-давай.

– Вообще-то…

– И вообще, и в частности! Я тут для него, между прочим, стараюсь! Слышал, что в политехническом музее открывается история воздухоплавания? А кое-кто к этому вопросу, знаю, неравнодушен. И этот кое-кто имеет шанс увидеть всё на неделю раньше и экскурсию проведёт один из организаторов выставки.

Против такого соблазна Кинехеах устоять не смог. Дела были мгновенно отложены в сторону, и уже через сорок минут молодые люди стояли на входе в тихий музейный зал, где их встретил высокий и крепкий старик. Принц про себя отметил, что если бы не лёгкая хромота – этого экскурсовода хоть сейчас в седло и в конную атаку, очень уж напомнил ему старик отцовских гвардейцев-ветеранов… Впрочем, едва начался рассказ, посторонние мысли были выброшены в сторону. Гид неторопливо вёл гостей от экспоната к экспонату, от первых монгольфьеров к винтовым, а потом и реактивным самолётам. По ходу дела старик касался интерактивного дисплея над тем или иным стендом и комментировал запускающийся видеоролик – причём не коротко, как на обычных экскурсиях, а подробно, с деталями, которые большинству посетителей совсем не интересны. Когда все дошли до стенда с Ту-144 и «Конкордом», Кинехеах замер, восхищённый и заворожённый великолепием и изяществом гордости сверхзвуковых авиалиний. Как-никак единственные в мире сверхзвуковые лайнеры, которые использовались авиакомпаниями для пассажирских и коммерческих перевозок

– Нравится? – понимающе покачал головой экскурсовод. – Я на этих красавцах даже полетать успел. Правда, пассажиром, за штурвал на них не то что нас, курсантов, и обычных пилотов-то не сажали. Боюсь, ещё раз не удастся полетать даже пассажиром. Не доживу.

– Почему? – удивился принц. – Вы знаете, как такая машина устроена. Что мешает повторить? Пусть не сейчас, а через год или два?

– Вы, молодой человек, кое-что не учитываете, – усмехнулся старик. – Мало знать, как нужно делать ту или иную деталь. Сначала нужно построить для этого станок, а чтобы изготовить этот станок – придумать и построить с десяток других. А у нас для этого нет ни людей, ни ресурсов. Ближайшие лет двадцать на дозвуковых машинах будут летать все вплоть до военных, вы уж поверьте.