Ленинградский вокзал

Юрий Краёв

Ленинградский вокзал

Часть1

Вадим Сергеевич, откинувшись в кресле, минут пять задумчиво перекидывал взгляд с потолка на свои холёные ногти, вдруг резко посмотрел в окно, припал к ноутбуку, и написал:

«Село «Глухое» находилось километров в 50-ти от райцентра».

С минуту, подперев подбородок он смотрел на написанное, опять откинулся в кресле, и глядя в потолок провёл рукой по голове.

– Вадик, завтрак готов, – осторожно заглянув в кабинет сказала жена.

– Иду, дорогая – отозвался Вадим Сергеевич, но с места не тронулся, а подумал: «Вот ведь не вовремя, ну как всегда, с мысли сбила, зараза». Посидев ещё пару мину, он кряхтя поднялся, дошел до двери кабинета, резко вернулся назад, и не садясь напечатал: «Оно живописно расположилось между большим сосновым бором и чистой речкой Подборкой». После этого удовлетворённый пошел завтракать.

На завтрак была яичница из двух яиц с беконом и помидором, бутерброд с сыром и сладкий чай с лимоном. Один желток расплылся, Вадим Сергеевич этого не любил, но скандал устраивать не стал. Было не до того, в его голове складывался сюжет будущего произведения, он быстро закончил завтрак, сказал «спасибо, было очень вкусно», и отбыл в туалет. Поискав минут десять вдохновение у Шопенгауэра, Вадим Сергеевич вышел на свежий воздух, закурил трубку, задумчиво обошел вокруг дома, лёг на качели, и покачиваясь уставился в небо. Облака, покрывали всё видимое пространство, и потихоньку начали выкидывать из себя лишнюю воду, заставив Вадима Сергеевича собрать мысли и вернуться в кабинет.

Несколько раз перечитав начало произведения Вадим посмотрел на дождь за окном, перевёл взгляд на маленький холодильник в углу комнаты, в котором стояла слегка початая бутылка водки, но решил, что рано. Сконцентрировавшись, он начал наполнять село «Глухое» жителями.

Первой была скромная красавица, умница и мастерица на все руки Александра, лет примерно 20-ти, которую и предстояло вывести в люди. Александра работала сначала на ферме, а когда все коровы передохли устроилась в маленький частный магазин. Жила вместе с мамой Валентиной Васильевной в скромном частном домике. Мама работала то санитаркой, то учительницей, поэтому жили дружно, бедненько, но чистенько. Отец, естественно, спился и давно их бросил.

Потом село заселили всякие друзья, соседи, и разные знакомые. Среди них был и хороший участковый Иван, неравнодушный к Александре, и плохой хозяин магазина Матвей Савельевич, где работала Александра, тоже подкатывавший к ней, хамоватое и вороватое местное начальство, подруги, которым Александра помогала, а они втихаря делали ей гадости, и добрые соседи, среди которых обязательно должен быть простоватый, но очень положительный дедок, конечно любитель выпить. С ним вышла заминка. Обычно это был либо Кузьмич, либо Семёныч, либо как-то так. Вадиму Сергеевичу хотелось избежать этих стереотипов, оригинальности хотелось. Он долго и мучительно перебирал всякие варианты, вспоминал родственников и знакомых, в итоге дед стал у него Генычем. Бабкой ему досталась Степанида.

В общем к обеду с селом было покончено. Вадим Сергеевич радостно встал, посмотрел в окно, за которым то усиливался, то спадал унылый дождь, нашел эту погоду прелестной, и довольный собой пошел на кухню требовать обед, напевая себе под нос какую-то муру.

– Стася, давай жрать, – сказал Вадим Сергеевич войдя на кухню, – Я напал на жилу, и надо её разрабатывать, а это требует физических затрат.

Не услышав ответа, он огляделся, и оказалось, что жены на кухне нет. Вадим Сергеевич попытался заглянуть в одну из кастрюль, но крышка оказалась горячей, и со звоном упала на плиту, он сказал – «Ай!», схватился обожженными пальцами за ухо, обернулся, и увидел стоявшую рядом жену.

– Тяжёлая? – Анастасия Николаевна кисло посмотрела на мужа, – не лезь куда не надо.

– Я идею поймал, надо срочно её молотить. Будет бестселлер, и, соответственно, бабки. Корми, и я продолжу.

– Ну если корм будет в коня, садись, – Анастасия достала посуду, насыпала чего-то в тарелку, и двинула её мужу. Вадим наскоро съел первое, получил второе, выпил кваса, и устремился продолжать произведение. Жена подняла очи в потолок и покачала головой.

Часть 2

Мысли у Вадима Сергеевича кипели: – Начальник подставил Александру, выявил недостачу, и обещал посадить её в тюрьму за воровство. Его предложение покрыть недостачу девичьей честью Александра с негодованием отвергла. Матвей Савельевич попытался овладеть ей силой, получил по башке бутылкой, и попал в больницу. Положение Александры становилось всё тревожней. Ей вменялось уже не только воровство, но и хулиганство, а возможно и разбой. Вдобавок её маму уволили с работы (тут тоже не обошлось без Матвея Савельевича), и жить стало не на что. От голода спасало только подсобное хозяйство.

Участковый, младший лейтенант Иван Петрович Сидоров, не мог поверить в виновность Александры, и после опроса свидетелей дело прикрыл, о чём и сообщил вечером у калитки, пытаясь по-дружески ей овладеть.

Параллельно легла бахрома внутрипоселковых разборок, добавивших пикантность ситуации.

Жить в селе, где Александру, за её красоту, порядочность и образованность не любили, стало невмоготу. Надо было куда-то уезжать.

Тут Вадим Сергеевич взял паузу, сходил за советом к Шопенгауэру, потом набил трубку, и решил, что можно уже заглянуть и в холодильник, был уже шестой час. Вскрытая вчера бутылка водки была извлечена, осмотрена на просвет, и торжественно поставлена слева от ноутбука. Затем рядом появилась небольшая хрустальная спутница бутылки, и была сразу наполнена. Задумавшись о закуске, Вадим опрокинул рюмку и занюхал трубкой. «Схожу покурю, а на обратном пути чего-нибудь захвачу.., если никого на кухне не будет» – решил он, и пошел на улицу. Кухня оказалась занята неприятелем, в лице жены, поэтому, сделав хитрый вираж, Вадим зацепил скрюченной сзади рукой что-то лежащее на столешнице, спросил когда ужин, вывернулся и вышел. Войдя в кабинет Вадим осмотрел свой трофей.

– Парадокс.., на столе была краковская колбаса, – Вадим Сергеевич повертел в руке кочерыжку капусты, – Ну, что есть, то есть, с закуской будем экономить.

Пережив это разочарование, Вадим Сергеевич выпил полную рюмку, выдохнул, пробежался по тексту, киданул вдогонку вторую, закусил листиком какого-то цветка с окна, и пустил Александру в Жизнь.

Ранним утром Александра поцеловала спящую мать, взяла собранные заранее манатки, села в кособокий автобус с одной светящейся фарой, и двинула в город.

Тут автору пришлось опять задуматься, куда её отправить. В райцентр – без перспектив, в областной – тоже шансов ноль, в столицы как-то очень обыденно, и заканчивается всё проституцией, пусть едет в Междугорск, там и люди интеллигентные, и институты, и рестораны, бизнес-центры, река, строительство, и аэропорт, всё есть. Где-нибудь, да место ей найдётся. Решение было утверждено двумя полными рюмками.

Вадим Сергеевич укрепился в правильности направления, и продолжил.

До Междугорска пришлось добираться с пересадками, сначала двумя автобусами, затем поездом, что для Александры было накладно, деньги почти закончились, но она помнила о троюродной сестре Карине, которая здесь давно жила, и Борисе Николаевиче, приезжавшем недавно толи геологе, толи фотографе, заходившем к ней в магазин, и приглашавшем в гости. Нужные телефоны были наготове.

Сестра долго не могла понять кто ей звонит, и чего хочет, но Александра добралась-таки до неё, впёрлась в квартиру и передала привет из деревни. Выгнать её не смогли, тем более, что она приглянулась мужу сестры Антону.

Саша устроилась на работу сначала уборщицей, потом посудомойкой, потом доросла до официантки. Неприятности сыпались как из рога изобилия: коллеги строили козни, сестра пыталась выгнать, попытки склонить её к сожительству шли от всякого сброда, начиная с начальника на работе, до случайных посетителей, подвозивших её шофёров, и наконец мужа сестры, с которым Карина их и застукала. Александра в этот момент спала, смертельно уставшая от работы, и отбивок от нескончаемых ухажеров, и даже не поняла, было что-то, или нет. Но это ей не помогло, и Карина с позором выгнала Сашу на улицу, где лил дождь и было холодно. Скромный скарб веером полетел с балкона. Антону досталось тоже.

Закончив этот пассаж Вадим откинулся в кресле, посмотрел сначала на часы, потом в окно, налил стопку, опрокинул, и дольный ушел в себя. Ему очень явственно представилась только что описанная картина: у спящей на спине Саши не прикрыта одеялом красивая нога, почти до самого бедра, Антон не может устоять, медленно откидывает одеяло, и пытается сделать своё грязное дело. В этот момент входит Карина, и … Саша на улице, вещи раскиданы, идти некуда, в глазах слёзы, она смотрит на Вадима и говорит: «Когда-же это кончится, гадёныш?» Вадим вздрогнул. Это было очень реалистично. Она это сказала, и сказала ему. Вадим оглядел кабинет, снова посмотрел на часы, быстро налил полную рюмку, выпил и начал грызть кочерыжку. Было девять вечера. Он вышел на улицу, потянул свою любимую трубку, успокоился, и решил, что всё это ерунда, пора ужинать.

– Анька, давай ужин! – крикнул Вадим через окно в кухню, и посмотрел на чистое небо. Дождь кончился.

Часть 3

За ужином Вадим сначала очень проворно потреблял предложенные блюда и энергично рисовал жене перспективы его нового произведения, но потом немного скис. Жена прониклась его душевным состоянием, и выставила коньяк. Допинг своё дело сделал, и Вадим, похлопав жену по плечу пошел курить, раздумывая над продолжением своего творения. Пустив немного дыма, он очень быстро вернулся в кабинет, надо было срочно пристроить Александру.

Саша в этой сложной ситуации нашла телефон Бориса Николаевича, тот сразу проникся её проблемами, пригласил какое-то время пожить у него, и оказался вполне приличным человеком даже неженатым. Она ушла из кафе, плюнув в морду директору, устроилась в ателье, где сразу заметили её задатки модельера, появилась перспектива, деньги, пришло душевное равновесие, и ей иногда стало казаться, что это и есть счастье. Только была некая недосказанность в их с Борисом Николаевичем взаимоотношениях. Борис был всего лет на десять старше Александры, и она не понимала, почему он не видит в ней женщину. Саша жила у него четвёртый месяц, а Борис ни разу так и не попытался завязать интимные отношения, другие мужчины в новом окружении тоже были с ней очень обходительны. Может она не так хороша для интеллигентных людей, только всякое быдло хочет затащить её в кровать?

– Ну, на сегодня хватит, – решил Вадим, и откинувшись в кресле зарыл глаза. Белое пятно лампы, просвечиваясь сквозь веки, вдруг превратилось в красивое лицо Саши.

– Эй, мастер, – произнесли её губы, – я скоро на мужиков сама кидаться начну. Всё вокруг, да около, давай, как-то решай эту проблему. Ни одна мышца её лица при этом не дрогнула.

Вадим резко открыл глаза, помотал головой, посмотрел на остатки водки, решительно убрал её в холодильник, выключил ноутбук, и осторожно вышел из кабинета.

– Что это ещё за шизофрения? – спросил сам себя Вадим Сергеевич, вышел на улицу и закурил.

Выкурив трубку, Вадим умылся, и пошел спать. Жена уже давно храпела. Вадим аккуратно толкнул её в бок, она свистнула, повернулась и задышала ровно и тихо. Он лёг рядом и попытался заснуть. Сон не шел, какая-то тревожность вселилась в него, и не давала расслабиться. Вадим вертелся с боку на бок, пытался считать овец, вспоминать или придумывать интересные события, ничего не помогало. Уже стало светать, когда он начал проваливаться в периодические ямы сна, в котором перемешались все персонажи его произведения. Александра уговаривала деревенского участкового Ивана быть шафером на её свадьбе с дедом Генычем, Карина с Антоном требовали с деда выкуп за невесту, который в виде размашисто подписанного чека выдал Борис Николаевич. Городские и деревенские знакомые большим карнавалом под баян громко сопровождали это мероприятие. Бабка Степанида голосила. Во время этого всеобщего веселья Александра вдруг сказала: «Стоп!», кадр застыл, и она повернулась к Вадиму Сергеевичу, – Что это за хрень? Это не годится, я совсем не это просила.

Вадим на секунду очнулся, приподнялся, тупо посмотрел в сторону спящей рядом жены, посмотрел на часы, было около пяти, глотнул воды из бутылки, и снова плюхнулся в забытьё. Перед ним всплыла Саша.

– Ты не вздумай этот бред в мою жизнь вплести, потом не оберёшься. Обещал вывести в люди, держи слово.

– Кому я чего обещал? Захочу выведу, а захочу, будешь в Глухом всю оставшуюся жизнь печку коровьими лепёшками топить, – Вадим показал Саше средний палец, понимая, что это сон.

– Творец, не кипятись… Давай как-то по обкатанному: деревня – город – столица – заграница. Ты уж меня намучил достаточно, пришло время успеха. Не сдерживай себя, жги.

– Чего это ты лезешь не в свои дела? Сиди тихо, жди своего счастья.

– Да надоело уже. С мужиками беда… А годы идут, ты меня тоже пойми.

– Какие мужики, какие годы? Я сейчас спишу тебе пару лет, так тебе и пиво в магазине не дадут.

– Хорошо, хорошо, не буду тебе мешать. Делай как знаешь, я только помочь хотела. До встречи.

Изображение Александры растворилось, Вадим сел на кровати, ощупал всё вокруг себя, заглянул под одеяло, немного успокоился, лёг, и отключился без снов.

Всё утро Вадим ходил сам не свой, всё валилось из рук, продолжать своё творение не было никакого желания. Анастасия с тревогой следила за мужем, но вопросов не задавала. Помаявшись до обеда, Вадим сказал: «Поеду в город, надо развеяться».

– Надолго? – спросила Аня.

– Не знаю, какая-то муть в башке, надо её выветрить.

– У тебя постоянно какая-то муть в башке, одну выветриваешь, другую задувает.

– Ты ничего не понимаешь, – разозлился Вадим, – лучше помолчи, – он быстро собрался, и выходя сказал, – позвоню.

Аня помотала головой, сказала – «О-хо-хо!», и занялась своими делами.

Часть 4

Вадим Сергеевич, был, что называется, «широко известным в узких кругах» литературным ремесленником. Ему было уже чуть до пятидесяти, маловыразительный, пузатый. Образование он имел высшее техническое, но сразу после института его понесло в сочинительство. Своими произведениями он известен не был, но постоянно крутился в этой сфере, и каким-то образом хорошо зарабатывал. Его уже как двадцать лет жена Анастасия была женщина вполне самостоятельная, всего на пару лет помоложе, но очень хороша собой. Она занималась дизайном в разных областях, и на литературные потуги мужа смотрела снисходительно, но в семейных взаимоотношениях признавала патриархат. Поэтому, когда хмурый Вадим, одев что попало куда-то смылся, она только вышла на крыльцо и убедилась, что машина осталась на месте. Поехал своим ходом, значит будет бухать. А это дня на три, не меньше. Ну что ж, значит и у неё есть время на личные увлечения.

Ещё по дороге в город Вадим позвонил старому друге Макару, и сказал: «Хочешь-не-хочешь, а я к тебе. Надо расслабиться». «Валяй», – ответил Макар, – «Расслаблю». Макар был другом Вадима ещё с институтских времён, у него был приличный бизнес в области фото-видео услуг, своя студия, в которой они, как правило, и отрывались. Добравшись до Макара Вадим его душевно обнял, – «Ну что, начнём, как обычно, с бани?»

– Вадик, вот ты всё что-то пишешь, пишешь, зарабатываешь прилично, живёшь в своём доме за городом, а похож на бомжа, – Макар сидел закутанный в простыню, и потягивал пиво, – Что с тобой?

– Мак, не гунди, пойдём ещё попаримся и чистыми махнём в загул. Как раньше.

– Я как раньше не потяну, возраст. Да и тебе не советую. Тоже уже не пацан.

– За меня не беспокойся, я за собой прослежу.

Перебравшись в ресторан, друзья сделали заказ, и в ожидании закуски убрали полбутылки водки. Вторую половину убрали в ожидании горячего.

– Самое время подманить каких-нибудь баб, -сказал Вадим.

– Никаких баб, бабы потом. Давай рассказывай в чём проблема, – Макар закусил огурцом, и откинулся на спинку стула, – Твой глагол перестал жечь сердца людей, или семейный разлад?

– Всё в ажуре, глагол жжёт сердца заказчиков, семья в порядке, ну, на сколько это может быть после двадцать лет совместной жизни.

– А в чём тогда проблемы?

– Никаких проблем, просто нужно подзарядиться энергией мощного города. Да и по тебе соскучился.

– Что-то мне кажется, что ты гонишь. Я даже в этом уверен. Скис ты чего-то.

Тут появилось горячее, которое на некоторое время отвлекло от разговора. Заказали вторую бутылку.

– Конечно, неудовлетворённость есть, – Начав вторую бутылку Вадим немного «поплыл» и раскрылся, – Используют как литературного негра, дорогостоящего, но от этого не легче. Свои произведения, глубокие, заметь, все в стол. Вот смотри, написал классную повесть, новые ходы, оригинальный сюжет: Девчонка из небольшого городка, отличница по всем предметам, победительница олимпиад, в совершенстве знает три языка, занималась танцами и спортом, красавица. В городке найти себя не может, едет в большой город. Её запросто берут в три университета, она выбирает физико-математический. Но, только начав обучение случайно попадает на съёмку порнофильма, и становится актрисой. Это сначала просто доставляет ей удовольствие, но постепенно она пытается донести до зрителя свой глубокий внутренний мир, неприятие грубого патриархата, неравенство межэтнических отношений. Всё это идёт параллельно с успешной учёбой. В какой-то момент она выбирает карьеру артистки, и бросает учебу. Преподаватели не хотят терять лучшую ученицу, узнают в чём дело, борются за неё. Декан инкогнито, под видом актера приходит на съёмку, и пытается вернуть её в университет. Она возвращается, заканчивает обучение, пишет кандидатскую диссертацию, но своё увлечение не бросает. На съёмочной площадке встречает парня, в которого влюбляется, они женятся, тут идет тема сложной психологии семейных отношений. Уже будучи доктором наук она привлекает в порнобизнес начинающего лаборанта, к которому уходит от мужа. Там ещё куча всякой кутерьмы. В конце она от лаборанта уходит, бросает и науку, и кино, и возвращается в родной городок, в котором находит счастье с бывшим одноклассником, спившимся агрономом, рожает ему троих детей… По-моему, просто бомба, тянет на целый сериал, а этот старый боров, шеф-редактор, прочитал, и говорит: «Говно».

– Вадик, знаешь, я бы на его месте этот опус запихнул бы тебе в задницу, даже не сворачивая в трубочку, комком.

– Художника обидеть легко, каждый мудак уверен, что и музыку классную написать – пять минут, и картину намалевать лучше Дали, надо только немного свободного времени после ужина, а уж рассказ не хуже Чехова может написать любая обезьяна – Вадим не чёкаясь выпил, и уткнулся в тарелку. В ней вдруг появилось лицо Александры: «Да ты оказывается реально – писатель! Впиши меня в эту бомбу, только конец подправим немного, и будет то, что надо, пропихнём в бестселлеры». «Вот сука!», – Вадим заскрипел зубами, и кулаком разбил тарелку.

– Извини Вад, я пошутил, я же в этом ничего не понимаю, давай лучше про живых баб, – Макар не понял источник ярости Вадима, и попытался разрядить обстановку.

Ситуацию с шумом и разбитой посудой быстро уладили, Макар, тоже будучи уже прилично подшофе, заказал десерт в виде кофе с мороженым и приличных дам, выпили мировую.

Подошли две очень симпатичные женщины, – У вас свободно?

– Вам куда? – Вадим недовольно посмотрел на них.

– Присаживайтесь, конечно свободно, – Макар ногой под столом толкнул Вадима, – я даже представить не мог, что здесь можно встретить таких богинь.

– Можно, и, наверное, очень часто, – настроение Вадима переменилось, и он не был настроен на этот контакт, – Мак, у нас занято. Дамы, извините, не сегодня.

Женщины в полном недоумении сели за столик в углу, и уставились на официанта, который в свою очередь выразил своё полное недоумение в сторону Макара. Макар изобразил плавающие выражение от «сам ничего не понимаю» до «всё будет в порядке».

– Вад, ты чего загрустил? – Макар налил по полной, – Давай рассказывай, чего у тебя там ещё.

– Да понимаешь, эта сука… Выедает мозг…

– Жена?!

– Жена? Нет! Жена тут не при чём.

– А кто?

– Да… Не сейчас, – Вадим опрокинул рюмку без закуски, – тут нужно особое состояние, сознание, расширенное до горизонтов. Ладно, давай сюда своих баб, расслабимся по-взрослому.

– Вот это другое дело. Подбирай сопли, и вперёд, – Макар сделал знак рукой в сторону официанта, – такие красавицы не должны пропадать.

Вечер продолжился в более интимной обстановке, в лучших традициях их институтской молодости.

Часть 5

Утро для Вадима наступило внезапно. Вокруг была знакомая обстановка студии Макара, но в лёгком размытии. Голова не то, что гудела, казалось, что она вырабатывала энергию, которую брала из тела, и выбрасывала её в пространство. Не спеша, рядом с кроватью, в полный рост, что-то разыскивая, не очень ясно материализовалась одна из вчерашних бабёнок, совершенно голая. Он повернулся на бок, и опёр голову на руку.

– Какие интересные метаморфозы, – подумал Вадим, – а вчера была просто Афродита. Вспомнить бы как её зовут. Кажется Алла, а может… А, не важно.

В этот момент фрау приняла более ясные очертания.

– Да нет, вполне симпатичная тётя.