Помоги проекту - поделись книгой:
– Привет и тебе, Сафар.
Хозяин поклонился и сопроводил его в свой отдельный придел. Текущее по голым танцующим женщинам вино разжигало в Яво жажду и низменные страсти.
– Что-то я совсем потерял вкус к хорошей выпивке, Сафар. А у тебя, я знаю, она самая отменная.
– Истинно так, дорогой Яво, истинно так, – с гордо вытянутым подбородком подтвердил Сафар.
– Народ жалобами одолевает каждый день. Хочется затуманить разум, забыть обо всех заботах на время…
– И правильно! А чего мучить себя? Унывать и заботиться это большой грех! У нас поэтому и засуха. Не ценят даров властелина! Только ропщут и ропщут. Знаешь, что я думаю? Это одновременно и наказание, и испытание от владыки. Он хочет проявить в нас благодарность и тягу к блаженству. А наш народ вовсе забыл про все прелести жизни.
– Может ты и прав, Сафар. Ну, давай же, исполним завет его и окунемся в сладостное море безрассудства! – торжественно произнес Яво и чокнулся чарками с хозяином.
Он глотнул напитка и замер.
«Та же самая дрянь. Как такое возможно? Сафар делает вино сам. Мы оба не могли купить его у одного торговца».
Яво схватил чашку хозяина и выпил из нее.
«О нет! Я проклят!»
– Эхех, так сильно мучает жажда? – подколол его Сафар.
Яво погрузился во фрустрацию. После длинной паузы он ответил:
– Да… Слушай, мне бы женщину. С большими формами. Организуешь?
– Ясное дело, вождь. Сейчас подберем.
Сафар сопроводил его в отдельную комнату. А через пару минут вернулся с девицей:
– Прошу любить, жаловать и все, что хочешь на твое усмотрение. Умопомрачительная Альсина!
Изысканные наряды девушки, еле прикрывающие пышную грудь, ослепляли и будто призывали «Сними нас и выбрось вон!»
– Оставляю вас наедине. Приятно провести ночь, – закрывая плотный занавес, пожелал Сафар.
Она приблизилась к Яво и начала его раздевать. Он чувствовал ее нежные, будоражащие прикосновения, вздымающийся от малейших вдохов бюст. Однако его маленький друг, казалось, пребывал в глубокой спячке и даже не помышлял о пробуждении. Подумать только. Искуснейшего в этом деле, как никто другой, удовлетворившего ни одну дюжину северянок, постиг такой неприятный сюрприз. Альсина старалась угодить и разжечь его кровь, но тот был холоден, как мерзлый иней.
Яво охватила апатия. Он потерял самое драгоценное в своей жизни: удовольствие от женской ласки.
– Ты меня не хочешь, вождь?
Он в ужасе оттолкнул ее и выбежал из комнаты, не чуя ног.
– Ты уже уходишь, Яво? Она что-то не так сделала? – осведомился Сафар.
– Нет, все нормально. Мне сегодня не по себе, – промямлил Яво и покинул бордель.
Было лишь одно место, куда ему оставалось податься.
– Почему ты меня караешь?! Почему ты меня оставил?
От его криков и биений головой об пол дрожали стены храма.
– Зачем ты отнимаешь у меня вкус жизни? Что я не так сделал? – вопиял Яво, стоя на коленях перед огромной каменной статуей с бараньими рогами и телом адаманта.
Слева от вождя стоял шестиствольный золотой светильник, справа – чревонабивной стол. Служба в храме обычно начиналась с пира. Вдоволь насытившихся по очереди обмазывали елеем и приглашали к жертвеннику, который стоял перед безликой статуей Денезиса. Пары сношались прямо на жертвеннике. По окончании мужчины возливали на него свое семя и с чувством отданного долга восклицали: «Слава властелину!»
В упреках и вопрошаниях Яво провел в храме полночи и уснул прямо на полу.
Наутро чувствовалась сильная ломка в теле. Он серьезно истер колени и слегка покалечил лоб в молитвенном пылу. Все же, это не могло так болезненно отразиться.
Яво вышел из храма и закрылся рукой от солнца. Этим утром оно какое-то по-особенному слепящее и даже противное.
С трудом привыкнув к свету, он обнаружил на своей руке черные обугленные наросты. Яво с ужасом снял облачение и стал осматривать себя везде. Все его тело было покрыто уродливыми струпьями.
Леденящий душу истошный крик раздался по округе и ознаменовал значительную перемену в жизни бывшего вождя северного племени.
Изгнанный за пределы племени Яво сидел на берегу моря и соскребал черепком свои гнойные язвы. Он подавлен, озлоблен и жутко голоден.
– И что ты хочешь мне этим сказать, а? Где обещанная тобой благая жизнь? Ты говорил, я не буду ни в чем нуждаться. Где все твои обещания? – колко и яростно проговаривал Яво. – Не было ни одного дня, чтобы я преступил твои сраные наставления. Так какого хрена тебе надо? Посмотри на меня! Что ты сделал со своим самым преданным служителем?
Отколупывая очередной обугленный участок на теле, он задел нерв и закричал:
– А-а-а-а-а-а-ай! Что, твою мать?! Страданий моих захотел? Ты нарушил свою клятву. Ты предал себя! Ты предал меня! Все, о чем ты мне говорил – ложь! Ты приносишь нам только беды. Сколько наших соплеменников погибло при падении башни? Сколько погибло в водах Лазурного моря? И все из-за тебя! Почему Адверсар оказался сильнее? Почему ты позволил ему погубить твой народ? Мне не нужен властелин, который изменяет своему слову, который не может сохранить и защитить даже своего вернейшего последователя. Твоя власть ничего не стоит! Можешь прикончить меня прямо здесь. Я плюю на все твои сраные заветы. Будь ты проклят, Денезис! Я отрекаюсь от тебя!
Сорвав на последних выкриках голос, Яво в мгновение ощутил, как все черные струпья отлупились, язвы и волдыри изгладились, и его тело обрело бывший здоровый облик.
Столько лет он уповал на владыку. Яво не мог поверить. Его картина мира перевернулась с ног на голову. Но чудеса для него только начались.
Он смотрел вдаль на другую сторону моря и вспоминал, как мать рассказывала ему истории о расколе, о построении башни, о великом переходе через Лазурное море. Яво с упоением все слушал, но всегда недоумевал, зачем войны решили напасть на южан? Когда он спрашивал об этом у матери, слышал только молчаливый вздох.
На берегу моря Яво увидел рыбацкую лодку. Странно, обычно она стоит в другом месте. Но Яво уже не думал об этом. Он бежал к лодке. Смех и развевающиеся на ветру слезы радости являли надежду, что его примут там, откуда он родом. Яво сел в лодку и тотчас отчалил от берега, оставив прежнюю жизнь позади.
Сидя на спокойных садовых деревьях, певчие птицы играли свою традиционную утреннюю программу. Однако одно деревце нервно суетилось этим утром. Малец Дилли прыгал по высоким веткам, чтобы сорвать самые сочные вишенки.
С такой высоты долина была видна как на ладони. Поэтому устало плетущийся со стороны моря адамант не остался незамеченным.
Дилли мигом спустился с вишневого дерева и бросился будить отца.
– Папа! Папа!
– Ты уже собрал ягод на завтрак, сынок, – в полудреме пробормотал Уильям.
– Там по дороге кто-то идет, незнакомый.
Отец распахнул глаза и вскочил от удивления.
– Ты уверен, что незнакомец?
– Да, пойдем!
Собранная на главной площади толпа адамантов тревожно смотрела на северянина.
– Ну не молчи. Говори уже. Что, они плывут сюда? Снова хотят напасть на нас?
– Нет… Нет, не беспокойтесь. Я приплыл один. На самом деле меня изгнали. Но это не важно, если бы я молча смирился со своей участью, я бы не был здесь, – сказал Яво и упал на колени. – Я знаю, наши общие предки когда-то разделились. И именно наше племя отслоилось от вас. Я признаю, что мы подпали под власть злого духа, который до сих пор губит северян. Я не хочу больше жить по его правилам. Не хочу жить в рассеянии. Братья, я прошу у вас прощения за своих отцов и дедов, которые причинили вам неудобства и заставили вас бояться. Мне искренне жаль, что так сложилась наша история. Но сегодня я наконец-то здесь. К сожалению, я никогда вас не знал. Но за последние дни со мной произошли невероятные чудеса, и всеми фибрами души меня тянуло, влекло сюда. Я пришел к вам по зову сердца и прошу вас всех принять меня в свое племя.
– Брамс, прими запрос на диалог, – отхлебывая горячего чая, сказал Сайкс.
Поставив чашку на стол, Сайкс начал печатать сообщение:
– «Что скажешь, Дэнис?»
– «Немыслимо. Я считал, что и сама смерть не сможет сломить их веру. У меня были связаны руки. За такие страдания я бы подарил ему весь мир, сделал бы его королем Пангеи».
– «К счастью, у тебя нет таких полномочий. Сила веры как раз таки обнаруживается в страданиях. Яво – это лишь первый пример тщетности твоих взглядов. Ты уже знаешь, что группа северян строит плот…»
– «Они бегут, как крысы. Я хочу от них внимания, усердия в молитве, а они готовы быть со мной только когда им хорошо. Похоже, твоя правда все-таки побеждает мои наваждения».
Сайкс удивился: такого смиренного признания от горделивейшего Дэниса он не ожидал.
– «Я рад. Это очень похвально, что ты признал это».
– «Не понимаю я тебя. Почему ты просто не отрубил мне доступ?»
– «Я не могу, ты же знаешь».
– «Да, сейчас начнется та же песня. Все ты можешь! Просто ты идиот! Ты же создатель. И зачем-то обрубил себе административные права на ключевые изменения. Тем и поплатился. Ты сам загнал себя в рамки правил и серьезно пострадал от этого».
– «Все идет так, как и должно быть».
– «В Пангее возможно. А вот у тебя не очень».
– «О чем ты?»
– «Да о том, что по факту ты не отличаешься от себя пятнадцатилетнего, когда ты увлекался компьютерными игрушками. Ты просто сотворил свою и очарован ей в отрыве от реальности. Что ты сделал полезного в реальном мире? Чего ты добился? Твое творение велико, но кто о нем знает, кроме меня? У тебя нет ни женщины, ни друзей, никого и ничего. Ты когда хоть последний раз наружу выходил?»
Сайкс в обидчивом порыве хотел что-то написать. Его руки, зависшие над клавиатурой, сжались в кулак. Дэнис продолжил:
– «У тебя нет жизни. Вмешиваться в эксперимент ты не можешь. Получается, тебя нет ни в реальности, ни в мире Пангеи. Жизнеспособность роли наблюдателя равна нулю. Но я знаю твои способности, Джуди. Была бы твоя воля, ты бы инкрустировал себя в оболочку программы и жил бы в мире Пангеи, как в реальном, вместе со своими миловидными адамантами. Думаю, лучше жить жизнь, чем просто наблюдать за ней».
Сайкс застопорился. Как? Почему он никогда об этом не помышлял? Дэнис покинул беседу, оставив Джуди наедине с фантастическими грезами.
Глава 7
Сайкс сидел на велотренажёре и усердно крутил педали. Но мысли о жизни в Пангее крутились в его голове с гораздо большей скоростью.
«Подожди, у них же первобытное общество, нет ни технологий, ничего. Как ты там приживешься?.. Я все придумаю, это не проблема. Главное с кем, а не с чем. Я люблю их безумно. Я хочу к ним… Безумно!»
Поток сознания прервал голос Брамса:
– Джуди, послушай меня. Не ведись на его провокации. Он хочет загнать тебя в ловушку, слышишь?
Сайкс слез с тренажера и начал прогуливаться вдоль комнаты, смотря в потолок.
– Знаешь, в детстве мы рассекали на настоящих велосипедах. У нас была компания, человек десять, и каждый день вечером после школы катались. Помню, однажды нарвали веток с деревьев, связали из них огромные веники, прицепили к багажникам и поехали один за другим по краю дороги. Дорога асфальтированная, а по краю грунтовая земля. И вот мы мчали как сумасшедшие, а от веток поднимался огромный столп пыли. Проезжающие машины сигналили, водители ругались. А нам было просто весело. Каких только странных развлечений не придумывали. Домой пришли все чумазые, в пыли…
– Джуди, пожалуйста, если ты слышишь меня, ответь. Я пытаюсь достучаться до тебя уже несколько часов.
– Еще мы частенько собирались на лавочках и пели песни под гитару, провожая закат. А сейчас у меня нет ни велосипеда, ни друзей… ни дома.
Брамс не останавливался и взывал его к ответу. Сайкс взял в руки мышку, открыл в трее звуковой микшер и убавил громкость блюстителей до нуля.
Бог знает сколько он еще просидел так, в тишине, вспоминая и ностальгируя о далеком детстве, в далеком прошлом мире.
«Слушай, а может… Нет! Ты что, с ума сошел? Сразу повяжут. Камеры везде… Да не, в такой-то глуши навряд ли. Боюсь, разве что, спутниковые датчики движения… Все возможно… Пф-ф-ф, над заброшенной деревней? Они, конечно, маразматики, но не на столько же… Но видеонаблюдение то по-любому… Да, да. Но я выходить не буду… А как подниматься будешь? Ты же, боязливый, предусмотрел все…»
Из другой комнаты раздался сигнал. Сайкс машинально встал с кресла, дошел до принтера и взял поднос с едой. По пути к прежнему «рабочему» месту он резко остановился.
«Стоп. Принтер. Принтер!»
Сайкс поставил поднос на стол и взял свой ноутбук. Он даже забыл, что в меню есть что-то еще кроме еды.
«Так. Инструменты. Строительное оборудование. Лестница. Приставная. Загрузить».
Знакомый сигнал оповестил его забрать содержимое из контейнера. С лестницей подмышкой Сайкс подошел к бункерной двери. Он взялся за ручку. Поначалу заржавевший механизм не поддавался, но усиленные потуги привели к неприятному скрипу и довольному кряхтению Сайкса, повернувшему колесо. Распахнув толстенную железную дверь, он увидел свет. Солнце еле освещало дальний угол подвала. У Джуди все внутри затрепетало и заколотилось. Он стал медленно пробираться к нему. Было довольно темно, пока он не откинул старую драную ширму.
Облако пыли осадило носоглотку Сайкса. Он зажал рукой нос и бесшумно чихнул в себя. Выйдя на свет, он огляделся. Это был заброшенный родительский дом. Сайкс не приделывал дверцу к открытому подвалу со сломанной деревянной лестницей. Он подумал, это придаст месту большую запущенность и не привлечет внимания егерей, рыскающих порой вручную по таким глухим деревням.
Он приставил к краю свою лестницу, рядом с разрушенной, и вылез по ней наверх. Сайкс держался за дрожащие колени и с опаской осматривался. Убедившись, что здесь никого нет, он медленно поднялся на ноги. Двенадцать лет назад Сайксы вынужденно переехали в город. Насильственная урбанизация уничтожила деревни окончательно. И дом просто бросили. Джуди посчитал это идеальным местом для постройки бункера.
Он на цыпочках подошел к окну. Последние яркие лучи солнца залили взор и сердце Сайкса. Слезы счастья увлажняли синяки под глазами. Какая красота! Он не мог оторвать взгляда. Бескрайнее зеленое поле, одинокие деревья, посаженные вдоль дороги, словно вооруженные караульные. И пылающее светило… Очаровывало его, как в первый раз в жизни.
Он смотрел через разбитые стекла на все это как маленький ребенок, пока утомленное и наигравшееся солнце окончательно не зашло за горизонт. Последний багряно-красный отблеск помахал ему ручкой, попрощавшись с ним. Навсегда.
Поделиться книгой: