Действующие лица
Анна – живая подвижная девушка с короткой стрижкой, студентка с независимым нравом. Родители называют ее Ёжик.
Вилена – мать Анны. По образованию филолог. Работает официанткой в баре.
Ким – отец Анны, журналист.
Вил – дедушка Анны, отец Вилены. Пенсионер.
Даздраперма – бабушка Анны, мать Вилены. Пенсионерка.
День рождения.
Дядя Ваня – мастер Основного мотально-чесально-конструкторского завода.
Стас – подмастерье дяди Вани.
Андрей – студент-практикант, который стажируется у дяди Вани.
Бабища.
Девочка.
Женщина с ребенком.
Незаметный незнакомец.
Диктор.
Командир.
Президент.
Двое молодых людей в пиджаках.
Действие первое
Сцена первая
На сцене большой видеоэкран. В нем улыбающийся до ушей диктор. Вещает.
Диктор: Свободные и счастливые граждане Разъединенных Штатов! Наш любимый избранный Президент, Великий и Прекрасный Титанин, обращается к вам со следующими словами.
На экране появляется Президент с тряпичной куклой-девочкой на руках.
Президент: Мой народ! 7 майобря состоится всенарондум, в котором должен принять участие каждый из вас. Четыре раза вы избирали меня Президентом Разъединенных Штатов. И у меня, в сущности, совсем уже не осталось методов демократического убеждения. Кроме одного – объявить всенарондум. И я его объявляю. Вопрос, который я выношу на голосование, звучит так: «Не против ли вы, мой народ, того, чтобы я в пятый раз стал Президентом Разъединенных Штатов?» Вы можете выбрать любой ответ из следующих двух: «1. Да, мы не против. 2. Нет, мы не против». Идите, и проголосуйте ЗА процветание наших Разъединенных Штатов. А заодно бросьте в урны бюллетени с фамилиями сенаторов, которых вам бы хотелось видеть в моем новом сенате. Все равно я его уже сформировал.
Сцена вторая
Утро. Квартира. Проснувшись, на кухню выходит Ёжик и с порога кричит.
Ёжик: Ура! Ровно через двадцать четыре часа – мой день рождения. Мне исполнится восемнадцать!
Бабушка: (выходит из спальни с листками в руках) Тише, не шуми. Мы с дедушкой изучаем анкеты кандидатов в сенаторы. Это очень важно – не ошибиться, сделать правильный выбор. Ты еще мала и не понимаешь, что седьмого майобря мы выбираем свое будущее.
Ёжик: Мы выбираем.
Бабушка: Я и говорю…
Ёжик: МЫ! Бабуля, я тоже. Мне восемнадцать. Я уже вполне половозре… ой, политически зрелая и тоже пойду голосовать.
Бабушка: (оживляется, в выражении ее лица появляется что-то лисье) А ты уже сделала свой выбор?
Ёжик: Конечно, баб.
Бабушка: И какой он? То есть, понятно, что ты проголосуешь ЗА процветающие Разъединенные Штаты, тут просто нет вариантов. А из кандидатов в сенаторы ты кого выберешь? Вот смотри, за этого мордоворота голосовать не надо, он – оппозиция. Они все такие – морды наели на заграничных подачках. Надо голосовать вот за этого худого интеллигента. Хотя, женщина тоже вроде ничего. Но женщинам не надо в политику соваться – это дело мужское. А вот этот, ну что за лозунг такой: «Стране нужен капитальный ремонт, сделаем его вместе!» Это какой такой ремонт? Зачем нам ремонт? Небось, евро? Точно продался западу. (Ее монолог становится бессвязным, она углубляется в размышления, на лице следы мучительной борьбы).
Ёжик: (снисходительно) Ба, хватит мне лапшу на уши вешать. Я уже давно определилась, за кого из сенаторов голосовать буду. А на всенарондуме вообще бюллетень порву. Ты лучше скажи, что вы мне на день рождения подарите?
Бабушка: (бросается к выходящему из спальни с кучей листков дедушке) Вил, ты слышал! Мы пригрели на своей груди классового врага. Вскормили собственным сосцами настоящую гадину. Эта пигалица хочет погубить наши процветающие Разъединенные Штаты. Она не будет голосовать ЗА на всенарондуме. И выберет сенатора от оппозиции.
Дедушка: Не волнуйся, Даздраперма! Мы не позволим ей этого сделать. Мы примем меры.
Ёжик: Интересно, какие.
Бабушка: Мы! Мы!.. Не подарим тебе на день рождения доллары!!! И вообще не придем к тебе в гости. Пусть твоя комната станет для тебя Соловками. Мы сошлем тебя туда. И ты будешь сидеть там, пока…
Входит Вилена.
Вилена: Что за шум, а драки нет?
Ёжик: Щас будет. Привет ма. Меня бабуля с дедулей на Соловки сослать собираются. Потому что я неправильным политическим курсом иду. Сделай что-нибудь (хохоча, скрывается за дверью).
Вилена: Так! Вы опять. Я же просила. Я просила не портить никому настроение накануне восемнадцатилетия моей единственной дочери. Я просила не употреблять этих архаизмов: «классовый враг», «примем меры». Я просила не вовлекать ребенка в свой политический маразм и не пытаться влиять на наше сформировавшееся мировоззрение. Соловки еще приплели.
Бабушка: Откуда у вас мировоззрение? Вы поколение, обожравшееся бананами. В наши времена вообще бананов не было. И как-то жили.
Вилена: Между прочим, это именно то светлое будущее, которое вы для нас строили.
Бабушка: Мы построили, а вы разрушили. Нечего было со старшими спорить, своим умом жить пытаться. Чем вам социализм был плох?
Вилена: Так это же вы свой социализм начали с разрушений строить: «Весь мир насилья мы разрушим…»
Бабушка: (в гневе) Ты мне тут песни не пой. Мала еще песни петь. Вообще молчи, чего не понимаешь.
Вилена: Разреши напомнить, мне – тридцать восемь, Аньке завтра восемнадцать. И не надо затыкать нам рты. Мы вправе сами решать, какое будущее выбрать.
Бабушка: Вас всех Запад купил с потрохами. Вы Революцию уничтожили, Родину продали, за которую мы на войне кровь проливали.
Вилена: Это ты-то кровь проливала? Молчи, Богом прошу. Что тебе твоя революция дала? Весь генофонд уничтожили. Кухарок поставили государством управлять. Существуешь на свою мизерную пенсию и вспомнить нечего, кроме того, как с талонами в очередях за мылом стояла. А революционеры в это время из спецраспределителей икру таскали.
Бабушка: А что империализм вам дал? Мобильников себе понакупали, а того не можете понять, что это все западные штучки, с помощью которых они хотят уничтожить наши Разъединенные Штаты.
Дедушка: Внимание! Даздраперма напомнила мне очень важную вещь! Сегодня я еще не написал обращения к американцам. Кстати, никто из ваших друзей не собирается в ближайшее время в Америку? Я не могу доверить почте такой ценный груз – три тысячи листовок, в каждой из которых рассказывается, какие тупые американцы и как мы их не любим. Они там сидят в своей дерьмократии, гамбургеры жрут и знать не знают, что мы тут, в Разъединенных Штатах, их за людей не считаем. Пусть почитают мои листовочки, пусть почешутся. Так никто в Америку не собирается? Если соберутся, обязательно мне скажите. Я пошел писать…
Входит Ким с тортом и букетом цветов. Отдает Вилене.
Ким: Вилена, спрячь цветы, чтобы Аннушка до поры не обнаружила.
Вилена: Ким, сколько раз я просила тебя, не называть меня Виленой. Меня Лена зовут! Понимаешь, Лена! Елена!!!
Ким: Ладно, ладно. Хотя, какая же ты Елена. По задумке родителей ты – Владимир Ильич в юбке. Ну-ка, прищурься хитро. Ну прищурься… И скажи: «Да вы, батенька…»
Вилена: Да вы, батенька, выпимши!
Ким: Есть немного. По случаю завтрашнего праздника. День рождения единоутробной, так сказать, дочери. И всенарондума, конечно. Это ж праздник! В пятый раз дорогого и любимого Президента выбираем. Все на всенарондум! Ура!
Вилена: Ким, прекрати. Сейчас родители опять за коммунизм агитировать начнут. Я запретила кому бы то ни было в этом доме произносить слова, связанные с политикой. Завтра у Ёжика день рождения. И за столом не будет склоки. Мы будем спокойно и мирно сидеть одной дружной семьей (мы ведь одна семья) и праздновать. Мы родственники. И мы все очень любим нашего Ёжика. Пусть, наконец, впервые за 16 лет за праздничным столом не возникнет спора о политике. Пусть к Анюте придет ее День рождения, которого она так ждет, и который мы каждый раз отпугиваем от дома своими жестокими ссорами. Да начхать мне на всенарондум! И на Президента начхать! И на демократию с коммунизмом! Я хочу, чтобы на столе у меня было хорошее вино и вкусная закуска. А за столом – довольные гости. Разве я так много хочу?
Ким: Ну, ты, мать, хватила, начхать на Президента. Где это видано? Президент – наша опора и надежда. Наше процветание.
Вилена: Слезь с трибуны. Ты не в редакции. Хватит задницу лизать, товарищ майор тебя не слышит. Лучше бы сходил к соседке денег одолжил. А то я еще дыню не купила.
Ким: Да дыни-то нынче знаешь почем? Может, обойдемся?
Вилена: (жестко) Не обойдемся. День рождения только раз в году. Иди.
Ким: Иду. (Доходит до порога, возвращается). Кстати, учти, Леночка. Товарищ майор слышит нас всегда.
Сцена третья
Ёжик приходит из института. В радостном возбуждении. Вилена готовит селедку под шубой.
Ёжик: Я пришла, мама!
Вилена: Слышу. (Поглощенная своим занятием, машинально). Чего так рано?
Ёжик: Банально. Две новости. Какую тебе?
Вилена: (Перестает резать селедку и, с ножом наперевес, опускается на табуретку). Сначала хорошую.
Ёжик: Хорошая новость: я не живу в общежитии.
Вилена: Анна, что ты несешь? Конечно, ты не живешь в общежитии. Потому что, у нас, слава Богу, квартира есть. Объяснись.
Ёжик: Сейчас, мамочка. Сначала плохая новость: двадцать три моих иногородних одногруппника, которые до сих пор жили в общежитии, с завтрашнего дня там уже не живут. Между прочим, из-за меня.
Вилена: (все еще ничего не понимая) Доченька, что случилось?
Ёжик: Мы сегодня ходили голосовать. Хотя, заметь, мне лично восемнадцать исполняется только завтра. Но сегодня к нам на лекцию по истории искусств пришло двое симпатичных молодых людей в пиджаках (уже можно смеяться, мам). Они любезно попросили нас построиться и отправиться на досрочное голосование. Произведя небольшой марш-бросок, мы оказались в ближайшем зале голосований с бюллетенями в руках, где наши «пионервожатые» сказали следующую речь: «Сейчас вы все, как один, проголосуете ЗА процветающие Разъединенные Штаты и за сенатора, которого зовут Иван Иванович Стукач. Конечно же, голосование будет абсолютно тайным. И мы не сможем узнать, кто именно из вас осмелился проголосовать против. Но если в вашей пачке бюллетеней окажется хотя бы один заполненный некорректно, с завтрашнего дня все иногородние студенты группы будут выселены из общежития». Мама, я не могла поступить по-другому…
Вилена: (Тыльной стороной руки, в которой зажат селедочный нож, гладит дочь по голове). Бедный Ёжик!
Входит Ким с денежной купюрой в руке.
Ким: До среды. Привет, Ёжик, с наступающим! И, кстати, ты еще не сказала нам, когда и где будешь отмечать свой день рождения с друзьями. Определилась, куда пойдете?
Ёжик: Определилась. На площади возле Президентского Дворца в понедельник в восемнадцать ноль-ноль.
Ким: (недоумевает) Что за оригинальная идея? Там нет никакого бара, насколько я помню.
Ёжик: (спокойно) Нет. Там будет митинг. В защиту наших прав, которые стопудово, и ты об этом прекрасно знаешь, только никогда не напишешь в своей всенародной газете, завтра будут грубо попраны. Так что, предки, сушите сухари…
Ким: (взрывается) Ты что, с ума сошла? Ты вообще соображаешь, что делаешь? Четыре раза на пост Президента избирался Титанин. Ты что полагаешь, что жалкий писк кучки подростков помешает его пятому избранию? Ты что вообразила себя пламенной революционеркой? А не читала ли ты в книжках, дорогая, что при царе революционеров сажали в тюрьмы?
Ёжик: А при советской власти расстреливали в подвалах Лубянки. Читала. И сейчас кое-что читаю. Запрещенную, так сказать, литературу. За шестнадцать лет правления Великого и Прекрасного вы так привыкли к мысли, что у нас в стране все хорошо. А список пропавших без вести, между прочим, все растет. Назвать тебе фамилии? Или ты их сам знаешь? Припомни, это именно те, о которых вы в своей газете пишете, что они сбежали на Запад и там прожигают деньги, которые им этот Запад заплатил за то, что они тут плохо и недолго против существующей власти боролись.
Ким: Девочка моя! Как быстро выросла, а, Лен? Значит, осуждаешь меня? И что я, по-твоему, должен делать? Перейти работать в оппозиционную газету? У нас нет оппозиционных газет. Все, что были, закрыли, а редакторов посадили за финансовые нарушения. Те, кто умеют хорошо писать, оказывается, очень плохо считают.
Ёжик: Зачем тебе, уважаемому политическому обозревателю самой всенародной газеты «Разъединенные Штаты сегодня» менять свое «шило» на оппозиционное «мыло»? Ерунда, что ты думаешь совсем не то, что пишешь. Зато ты правильный. У тебя реноме. И тебе, как ты сказал позавчера в интервью «Единственному каналу», не стыдно ни за одну твою статью. Ведь не стыдно? Ни за одну, да, папа?
Вилена: Анна, хватит! Ты вступаешь на опасный путь. И в этом ничем не отличаешься от бабушки с дедушкой. Не надо никого агитировать и обращать в свою веру. Ты взрослая. И мы взрослые. И полжизни прожили в стране под управлением Президента. А до этого было тоже плохо. Ты даже представить себе не можешь, что такое перестройка, инфляция, талоны на продукты, государственные перевороты и танки на улицах. Не дай Бог, все это повторится.
Бабушка: (входит на последней фразе) Талоны на продукты – это прекрасно! Как бы я хотела, чтобы сейчас были талоны. Пошел, выкупил сразу 18 кусков хозяйственного мыла и 6 килограммов сахару, и лежит оно спокойненько. И – есть. Помните, сколько у нас всего лежало? И мыла, и масла, и макаронов…
Вилена: Сейчас все это лежит там, где ему и положено – в магазинах. Иди и покупай.
Бабушка: А деньги? Много на мою пенсию накупишься? Вот сейчас коммуналку заплатили, кстати, вы мне сорок долларов должны. Телефон, и кто столько по нему разговаривает? Мусорщик вчера платежку в почтовый ящик бросил. Так смешно, я ее за агитационный листок приняла. И за что такие деньги им, не понимаю? Мусор два раза в неделю забирают. Да еще и ругаются, если плитку кафельную старую выбрасываешь. Это, говорят, не бытовой мусор, а промышленный, за него отдельно оплата должна производиться…
Вилена: (тихо) Так, завелась. (Громко) Мама, что ты плачешься? Тебя же все в нашей жизни устраивает. Ты же руками и ногами поддерживаешь Президента. Непонятно получается. В стране все хорошо, а тебе плохо.
Бабушка: Так Президент-то наш, бедный, ничего не знает. Где ему за всеми уследить? Чиновники государство разворовывают. Коррупция. А он что? Он один. Вот он вчера говорил по «Единственному каналу», что зарплата у него маленькая, а у Коррупции большая. И надо эту Коррупцию уничтожить. Так и говорил: «Я эту Коррупцию своими руками…» Хорошо говорил. За простой народ он. И мы за него.
Ёжик: Ну, я, мама, пойду в комнате приберу. Или, может, на кухне тебе помочь?
Вилена: Не надо. Иди. Позже поговорим.
Ким: Если моя помощь не требуется, я немножко «постучу». Передовицу надо написать. Займу компьютер на два часа.
Вилена: Стучи-стучи. Кыш отсюда все. Не мешайте готовить.
Сцена четвертая
Входит дедушка с листком в руках, отпечатанным на механической печатной машинке.
Дедушка: Я написал новое воззвание к американцам. Слушайте внимательно!
«Американцы! Мы вас презираем. Вы глупый, неотесанный народ…»
