Помоги проекту - поделись книгой:
Стоя здесь, немного поодаль от стены, водитель стал всматриваться в неё.
– Или я брежу, или с катушек съехал от долгой езды, но мне кажется,
что она живая и дышит!
Плотное тело стены действительно то слегка, как бы поднималось вверх, то плавно опускалось вниз.
– Кошмар! Точно дышит, точно живое!!! А какое оно огромное! Это вверх только метров девять-десять, а по сторонам и краев не видно! Возможно, что днем и увидел бы, а сейчас все сливается воедино: стена, снег, тучи, где-то всё плавно переходят одно в другое.
Слегка переведя дух, и чуть осмелев, от того, что это НЕЧТО в его сторону агрессивно не действует, мужчина сделал несколько шагов вперед, навстречу неизвестному.
За его спиной послышался шелестящий шум. Одинокий путешественник встал, как вкопанный, даже согнул непроизвольно ноги в коленях, готовясь в любой момент отпрыгнуть, отскочить в сторону или даже запрыгнуть в кабину машины.
Но шум оказался не угрожающим, а хорошо знакомым. Это неожиданный порыв ветра зашумел в дальних деревьях, затем чуть ближе, ещё ближе и вот он уже, ощутимый лицом, полетел дальше и уперся в стену и вся стена от этого зашевелилась, задышала и глубже и чаще… От неё стали отрываться клочки и взлетать вслед за порывом ветра.
– Боже мой! Так это всего навсего туман, обыкновенный туман! А я так напугался! Тьфу-тьфу-тьфу, чур меня!
А с дугой стороны, какой же он обыкновенный? Я такого плотного и твердо стоящего тумана никогда не видел, да и вообще, мало кто видел! Ой, нет, неправда моя! Видел уже подобный! И не так далеко отсюда, ближе к городу дело было. И на героя наплыли воспоминания, настолько далекие, почти детские.
Им, четверым или пятерым друзьям было примерно лет по четырнадцать, не больше. Сами себя они, конечно, уже ощущали вполне взрослыми и самостоятельными. Была летняя пора, где-то июль – начало августа. Жара стояла такая, что постоянно находиться в городе было преступлением по отношению к себе. Поэтому они сумели уговорить своих родителей отпустить их одних на рыбалку с ночевкой на берегу.
Родители вяло посопротивлялись, а потом наготовили им еды, наверное, неделю можно было бы на ней прожить, и отпустили. Договорились, что они отбудут вечернюю зорьку, переночуют у костра, потом отбудут утренний жор и к обеду вернутся домой.
Взяв обещание, что купаться они не будут, их отпустили без особого опасения за безопасность. Ведь пятеро четырнадцатилетних парней себя в обиду никому не дадут.
Так оно и было. Друзья перешли по мосту на левый берег реки, выбрали себе место рыбалки такое, от которого совсем близко дорога, а от неё не только большая река, но ещё река поменьше, и два озера. Раздолье!!! Где хочешь-там и рыбачь. А самое главное, что при этом все друг у друга были на виду. Ближе к ночи парни собрались на облюбованном заранее месте, пора было поужинать, но обнаружили, что не набрали сушняка для костра. Тогда они оставили одного разводить огонь, сами, разбившись по парам, пошли в разные стороны собирать дрова. Двое пошли от дороги вправо и там же находился их бивак, а Горе с Витьком прошли по дороге некоторое расстояние и свернули влево в примыкающий лес, где, они наверняка знали, имеется много и недалеко от дороги тонких сухих, но очень длинных стволов погибших сосенок. Они обломали шесть таких стволов у самой земли и, довольные собой, вышли на дорогу, чтобы возвращаться к огню.
В это время наступала ночь. Стал садиться туман. И этот самый туман, прямо у них на глазах, по правую сторону дороги, где находятся все водоемы, стал густеть, уплотняться, тяжелеть, делаться непрозрачным. Такой густой и плотный он прибывал с огромной скоростью, будто в емкость, например в цистерну, открыли несколько кранов, диаметром в нефтяную трубу и пустили по ним молоко. Объем тумана увеличивался и уже почти заполнил собою всё пространство между рекой и дорогой. Только трапеция насыпи немного сдерживала этот напор, иначе он бы уже поглотил в себя парнишек, идущих по асфальтированной дороге.
Но что это? Парни в изумлении остановились и уставились на массу тумана. Та беспрерывно распухала, словно дрожжевое тесто на теплой печи, но уже не упиралась в дорогу, а как по стеклянной, прозрачной стене стала тянуться вверх на метр, два, три, а на дорогу не наползала. Когда парни подошли вплотную к этому месту, то стена тумана возвышалась над дорогой уже метров на шесть-семь, не меньше.
– Витек! А что дальше будет, как ты думаешь? Мне, вообще, картина нравится: высоченная стена тумана, резко ограниченная, не закрывающая дорогу. И мы на этой дороге, можем прямо вплотную подойти к туману и в
него не входить, можем его рукой потрогать!
Парни стояли рядом со стеной тумана, высоко задрав свои головы. И в это время туман стал перетекать через дорогу, там, высоко над асфальтом, немного закругляясь в месте образования им «крыши» и в том месте, где он эту самую крышу покидал, резко перетекая вертикально вниз. Левая сторона дороги в мгновение ока оказалась вся залитой таким же плотным, густым туманом. Парни стояли в высоченном естественном, но совершенно необычном арочном, со стенами из тумана, тоннеле. В основании арки лежала асфальтированная дорога, а «потолочной» опорой служил поток теплого воздуха, поднимающийся от раскаленного за день асфальта. Сейчас он потихоньку отдавал это тепло.
Картина была восхитительна, необычна. Мало кому в жизни доводилось такое увидеть. Вот Егору всего один раз в жизни, но картина врезалась ему в память на всю жизнь.
В тот раз он и Витя прошли по дороге-тоннелю, не заходя в сам туман примерно до места их стоянки, вгляделись внимательно в туман и увидели слегка пробивающееся через плотную белую массу размытое красноватое пятно от огня небольшого костра. Они смело шагнули вперед, в сторону красноты и тут же это пятно стало увеличиваться в размерах и увеличивать свою яркость. Они вышли прямо на свой костер. Двое других друзей, тоже, опасаясь потеряться в таком тумане, пришли в костру вдоль берега реки. Всё в тот раз завершилось для парней благополучно, так что они договорились дома о тумане не рассказывать. Ведь сразу возникнет вопрос: «Зачем вы ходили в лес? А почему так поздно? Почему днем не приготовили дрова?» и тому подобные вопросы. Всё закончится выводом: «Зря отпустили одних и следующего подобного раза не будет».
Тогда, в юности, с туманом всё обошлось благополучно.
– А что сейчас, как всё будет? Ведь ехать надо прямо сейчас, а ехать невозможно, поскольку не видно ни зги.
Егор вернулся к работающему автомобилю, влез в кабину и решил обдумать эту ситуацию, а заодно погреться.
Посидев, минут пять, он решил:
– Надо попробовать въехать в туман и там, внутри, оценить обстановку
по состоянию видимости на дороге.
Сняв автомобиль с тормоза, он, крадучись, проехал на несколько метров вперед. Здесь он себя ощутил окунутым в бидон с молоком, или пытающимся посмотреть окружающий мир через банку с налитым в неё молоком. Как не было ничегошеньки не видно, так и осталось!
Георгий отключил двигатель, включил все аварийные фонари и покинул кабину.
Сделав несколько шагов назад он вышел из тумана и увидел свою «Volvo» в странном ракурсе: фура стояла на дороге без своего тягача.
– Прямо всадник без головы,– усмехнулся Егор.
– Я, пожалуй, сейчас кабину закрою на ключ, пройдусь по дороге вперед. С асфальта сходить не буду, а, стало быть, я не заблужусь.
Он так и сделал.
Проверив двери кабины и надежность запоров фургона, он уверенно шагнул в туман.
В этом тумане, как оказалось, собственных ступней не видно.
– Ну, дела! Точно, такого тумана ещё не встречал!
Он, потопав ногами по асфальту, решил запомнить ощущения соприкосновения собственных ног с дорожным покрытием. После этого сделал шаг вперёд, ещё один, ещё, всё было по-прежнему, вот только оглянувшись назад, он уже не увидел капота собственного автомобиля.
– Что делать? Возвращаться назад? Не серьезно! Что я не мужик, что ли? Мне надо не дрейфить перед обстоятельствами, а исследовать дорогу впереди. Быть может по ней реально двигаться вперед, да и полоса тумана может быть узкая, а я из-за своей трусости простою здесь до утра, вместо того, чтобы отсыпаться в своей постельке, под бочком у любимой супруги.
Егор собрался с духом и уверенной походкой пошел вперед, не оглядываясь.
Он сделал всего шагов сорок – пятьдесят, когда подумал, что надо было свои шаги с самого начала считать. Так было бы правильнее.
–Но возвращаться не буду. Прикину, что прошагал полста шагов и считаю дальше: 51, 52, 53,… 69, 70,… 85, 86,.. 92, 93 94, 95.
Егор остановился совершенно окаменевшим, и, абсолютно не понимая, где он оказался: под ногами лежала укатанная полозьями саней, грунтовая заснеженная дорога, в нескольких десятках метров от него стояла какая-то незнакомая ему деревня, состоящая сплошь из высоченных, огромных деревянных теремов, сложенных из брёвен в полтора, а то и в два обхвата. Терема все резные. И крыши, и фронтоны, и окна, и двери, и заборы! Заборов немного, их почти не видно. Они примыкали к домам со стороны, где нет окон, и, по всей видимости, были вроде стойла для домашних животных. Но даже эта хозяйственная загородка, тоже была красивая. Везде резьба, стилизованная под ветки и листья невиданных растений, над воротами и под крышами резные деревянные розетки солнца, да не простые, а ажурные. Такая красота!!! Он любил в свободное время гулять по родному городу и любоваться старинными деревянными домами, украшенными деревянной же резьбой и эти дома ему очень нравились. Но ниразу подобной резьбы тонкой, изящной и богатой он не встречал.
Тумана не осталось и в помине! Но самое главное не это. Самое главное, что на дворе был день! Да-да. Ясный, солнечный, зимний день с легким морозцем. Яркое солнце полыхало в небе, и отражалось в мириадах снежинок, которые в своей девственной чистоте лежали повсюду и в виде легкой изморози кружились в воздухе.
– Куда это я попал? Где моя машина, да и дорога где? Он покрутил головой, на всякий случай, нисходя с места. М-да! Приехал домой, ё – моё! Возможно, я случайно в тумане свернул к какой-то деревне? Но к какой?
По этой трассе Юрий знал и нередко посещал все деревни: Курлек, Калтай, Кандинка, ближе к городу Тахтамышево и Черная речка, а подальше Алаево , Вороново… Но где это «подальше» или «поближе», если он не ориентируется вообще в пространстве? Да и деревня вон, какая богатая! А все, которые он знал, сильно отличаются своим достатком. Некоторые из них живут только тем, что в них находятся детские или взрослые, некогда принадлежавшие предприятиям города, зоны отдыха, в одной даже находится большая спортивная база, где тренируется очень много спортсменов, но даже в ней нет таких теремов. Что уж говорить о достатке людей, которые занимаются овощеводством!? Простой трудовой человек, что городской, что сельский, ни раньше, ни теперь, богато не жил. А тут не деревня, а прямо павильоны ВДНХ, ей Богу! Дома все высокие, хотя и одноэтажные, периметр имеют такой, что полдня потребуется, чтобы его обойти, гротеск, конечно, но обычные в деревнях значительно меньше. И вот, что удивительно – ни единого забора или загородки нет, чтобы определить двор у дома! Все живут на просторе!
– Какой же это молодец придумал так сделать? Сразу и уютнее и радушнее смотрится деревня. Вот только… только ни одного человека, пока не вижу. Куда, интересно, все подевались?
Вот так и стоял Егор у деревенской окраины (хотелось сказать по привычке «околице», но не было ни дощатых, привычных глазу, заборов, ни плетней, ни старинных кольев, в виде ограды) и внимательно изучал округу, дома, стараясь всё же сообразить, куда он пришел? Кроме необычных домов он увидел ещё кое – что необычное. Лес, стоящий вокруг был и таким же, и не таким. В нем видны были ели, пихты, сосны, похоже, лиственницы, а вон и лиственные деревья. Такие тоже имелись. Из них всех смог распознать лишь березы, а остальные издалека, да ещё без листвы не угадывались. Но деревья были просто гигантскими. Те же ели были в два, а то и больше, раза выше и толще привычных ему. Сосны, те вообще, в небо упирались.
– Не совру, если скажу, что выше двадцати метров! А березы, березы – то какие?! Не, высотой они выделялись, высотой привычные были, а вот площадь, которую занимало одно дерево можно сравнить с целым дачным участком в шесть соток: огромной толщины ствол с тысячами веток, и все тоже толщиной с привычное дерево. Тонкие, густые веточки её свисали почти с самого верха кроны и касались земли. Это же, какую красотищу представляет собой такое дерево летом!? Правильно говорится: ни в сказке сказать, ни пером описать.
Дорога, по которой он пришел, была укатана полозьями саней, это так. Но вот следов автомобильных шин не было. А на обочине и в стороне от дороги следов человеческих ног совершенно не было на снегу. От этого наблюдения у него немного похолодело внутри:
– Ну, ничего себе? Ни следов людей, ни голосов, ни музыки, ни лая собачьего, ни коров, ни лошадей не видно и не слышно!
Юрий всегда увлекался рассказами о необычных природных явлениях,
раньше читал много книг на эту тему, а сейчас, из-за нынешней работы, читать стало некогда. Но если он не в командировке, то всегда, по возможности, смотрит по телевидению программу о непознанном. И содержание программ его всегда захватывало. Были среди них и такие, которые рассказывали об исчезновении людей на кораблях, или из населенных пунктов. Буквально только что все были на месте, а через мгновение РАЗ, и никого нет. На столе стоят тарелки с разложенной едой, на печках готовится еда, печки сами еще топятся, а людей уже нет, и назад никто ни разу не вернулся!
– Неужели и я попал в такое место? Какой кошмар! Я не хочу, надо срочно бежать отсюда!
Но повернуться и бежать Егор не успел, поскольку прямо за своей спиной он услышал громкий, четкий мужской голос:
– Ну, что, Георгий, ознакомился с обстановкой? Значит, пора идти знакомится с населением.
Естественно, от неожиданности, Юрий испугался и вздрогнул. Хотелось бы посмотреть на того героя, который в подобной напряженной обстановке не испугается громкого голоса за своей спиной, да ещё и не видя говорящего.
Юрий резко обернулся.
Перед ним стоял мужчина, на вид, преклонных лет, с седыми, полностью белыми волосами, такой же белой, огромной длины бородой. На голове у него была круглая, отороченная мехом, неглубокая шапка. Нечто подобное он встречал в фильмах об Иване Грозном или даже Александре Невском. На плечах был одет разукрашенный красивым шитьем тулуп, из-под которого выглядывала длиннополая русская, тоже расшитая рубаха. Ниже виднелись штаны в полоску широкую, голубую. На ногах валенки тонкой ручной работы. На руках кожаные, с мехом внутрь, рукавицы. Ладонная сторона у рукавиц была отполирована до зеркального блеска, поскольку в руках старик держал, и, похоже, не первый день, посох, изготовленный из ровной, довольно длинной ветки с одним единственным изгибом в виде закругленной трости, а тыльная сторона рукавицы тоже, как и вся одежда, расписана шитым орнаментом.
Юрий молча и очень внимательно осмотрел говорящего. Кроме
седины и красивой одежды старика, он отметил для себя рост, который на полторы головы превосходил Юрин, а ведь Юра себя маленьким не считал и голос: громкий, четкий, выговаривающий каждый звук. Таким голосом обладают очень уверенные в себе, сильные телом и духом люди и преподаватели школ и ВУЗов.
По соседству с Георгием проживал один профессор. Он очень много лет читал лекции студентам, и Георгий помнил с детства его ещё довольно молодым мужчиной, а вот сейчас его уже нет на этом свете. Так этот профессор последние годы был уже высохшим, согбенным старичком с прокуренными до зелени пышными усами. Но голос был всё тем же, каким его помнил с детства: громким, четким, в его голосе прослушивалась каждая буковка, каждый знак препинания и никто никогда не простил его повторить сказанное, потому, что просто невозможно было не расслышать его речь.
Вот и сейчас, услышанная громкая речь незнакомца его, скорее, не напугала, а навеяла нечто теплое, родное из детства.
– А рост, значит, у деда не меньше двух метров! Да, какой могучий старик! Он при своем преклонном возрасте смотрится просто атлетом!
– Так, что, Егорий, так и будем друг друга рассматривать, или уже пройдем к людям?
– Я и не знаю, что Вам ответить? Я же не знаю, куда я попал и каким-таким образом, а Вы меня зовете с собой! Куда?
– Начнем с тобой разговор, дорогой наш гость, с того, что у нас не принято с друзьями разговаривать на «вы». Со всеми, кого встретишь, с кем познакомишься или случайно заговоришь, обращайся на «ты» и никак иначе. У нас, так, как ты привык, только с врагами разговаривают. Ясно?
– Ясно!
– Это, Егорий, мой первый урок тебе. Мы с тобой сейчас пойдем ближе
к жилью, а ты по дороге можешь всё, что тебя заинтересует, спрашивать. А вот отвечать или нет, это буду я сам решать, или в каком объеме тебе отвечать. Итак, вопрос первый. Слушаю!
Георгий немного подумал, каким бы образом правильно задать свой
первый вопрос, но путевого ничего в голову не шло, хотя сам вопрос давно сидел на языке.
–Егорий! Ты не мучайся. Лично я тебя знаю давно и уровень твоего кругозора, так, что не бойся, что по одежке встречают, а по уму провожают. Свою «одежку» для меня ни раскрашивать, ни приглаживать не надо. Ты много читал про историю своего города и довольно много знаешь. Что из этого всего, правда, а что вымысел, мы обсуждать не будем. Потом сам сделаешь вывод. Это и будет твоей «новой одеждой», с ней и ум изменится немного. Я жду твоего вопроса.
– Где я? – ничего заумного не придумав, спросил гость.
– Вот видишь? Вопрос самый, что ни на есть простой и самый верный в твоей ситуации. А ты мозги свои выворачивал наизнанку.
Ты находишься в Грастиане. Знакомо тебе такое название?
Юрий нахмурил лоб, пытаясь вспомнить. Такое название он когда- то слышал, но «с разгону» припомнить не мог.
– Ну, давай же, вспоминай, напряги мозги. Где, когда, при каких обстоятельствах ты услышал такое название?
– А это далеко от Томска?
– Вовсе нет!
Юрий вновь стал перебирать в уме недавно уже вспоминаемые им названия всех ближайших деревень по этой трассе. Нет, никак не вспоминалось это название.
– Я тебя попробую навести на мысль. Мы находимся в Западной, или Нижней Грастиане. Стало быть, должна существовать ещё …
– … Верхняя Грастиана?
– Точно, молодец!.. и?
–Восточная Грастиана?
– Мысли далее.
– Могут быть ещё Северная и Южная Грастианы.
– Вот! А теперь вместе Восточная, Западная, Северная, Южная и Верхняя (Центральная) образовывают единый полис под названием Грастиана. И это стольный град Берендеи.
– Как это Берендеи. Это же только в сказках: Берендея, Лукоморье, Беловодье, что там ещё? А! Тридевятое царство, Тридесятое государство и всё это находится за тридевять земель.
– Да! Это сказки, но не выдумки. Только в сказках можно было сохранить свою историю и передать через поколения, хотя бы в виде народного творчества. Так что ты находишься в Грастиане, стольном граде Берендеи. А все государства, что ты назвал, плюс ещё Индрия, образуют вместе Великую Тартарию.
– Я всегда считал, что Тартария – это место, где проживали татары.
– Бедные татары! Только из-за созвучия названий их ваши историки превратили в завоевателей арианского народа, хотя они к этому никакого отношения не имеют. Они, точно такие же, как ты и я. Только условия проживания рядом с иными народами исковеркали родной язык до неузнаваемости, превратив его в нынешний, и, точно так же, это повлияло на их одежду. Вот и вся разница.
– А что же тогда означает Тартария?
– Это твой второй правильный вопрос. Вот ты знаешь, что ты
– Как бы, да. Но у нас после Мировой войны не принято делить людей на арийцев и не арийцев. В этом заслуга завоевателей.
– Совершенно верно. Войны очень сильно влияют на отношения людей и на всевозможные понятия. Но поверь, в слове
Вот именно после таких уничтожающих войн наши предки дважды обретали для себя эту землю. В нашем языке земля – звучит как
– Приобретенная, у кого или где?
– После войн, стало быть, приобретенная у завоевателей. А точнее сказать убереженная. Вот так, дорогой!
– А чуть подробнее об этом можно?
– Скорее даже нужно, чтобы ты всё правильно понял.
Поделиться книгой: