Проклятие Гермеса Трисмегиста

Голышкин. Я позвоню вам.

Мышевский. Я сам перезвоню вам. Если не возражаете.

Голышкин. (Испуганно). Но я ничего не обещаю!

Мышевский. Отказ – это тоже ответ.

Голышкин. (С облегчением). Ну, если так…

Мышевский. А теперь позвольте мне откланяться. (Встает).

Голышкин. Вас проводить?

Мышевский. Не надо. Я сам найду выход.

Голышкин. Это непросто. Можно заблудиться в лабиринтах комнат.

Мышевский. А мне кажется, я уже бывал здесь когда-то. И поэтому прекрасно ориентируюсь.

Голышкин. (Равнодушно). Вот как? И когда же?

Мышевский. Может быть, в прошлой жизни. Генетическая память.

Голышкин. Вы все время говорите загадками, господин Мышевский.

Мышевский. Придет время и для разгадок, профессор. Обещаю вам. Я ухожу, но не прощаюсь. До вечера!

Голышкин. Но помните – я ничего не обещал!

Свет в кабинете гаснет.

Ольга быстро отходит от дверей и увлекает за собой Родиона.

Родион. Куда ты меня ведешь? Да объясни же!

Ольга. Не надо, чтобы ваш гость заподозрил, что мы подслушивали.

Родион. Но ведь мы не подслушивали! Ну, услышали несколько слов. Да и те бред какой-то!

Ольга. У тебя сквозняк на чердаке! Предположим, я тоже не во всем разобралась. Зато я поняла главное.

Родион. И что же?

Ольга. Да то, что собеседник твоего отца – очень богатый человек.

Родион. А нам-то что с того?

Ольга. Да то! Ему позарез нужен Сталвер Ударпятович. И если ты пообещаешь ему свою помощь… То взамен можешь потребовать что-то другое.

Родион. Что другое?

Ольга. Вот глупый! Да что угодно. Работу. Денег. Протекцию.

Родион. Развести дядька на бабки? Это смачно! Но есть одно слабое место.

Ольга. И какое же?

Родион. Мой отец. Он упрям, как ослиный хвостик. И если скажет «ду хаст нихт», не сомневайся – так и будет.

Ольга. Но ведь его гость этого не знает, правда?

Родион. Ясен перец!

Ольга. Вот и воспользуйся этим. Пообещай. Ведь обещать – не значит жениться. Но обязательно потребуй предоплату.

Родион. А ведь ты права!

Ольга. Еще бы!

Родион. Но как быть потом? Если отец все-таки соскочит с темы?

Ольга. Потом будет видно. Живи одним днем, мальчик, не думай о будущем. Как птичка божия. И Бог пошлет тебе пропитание на каждый твой день.

Из кабинета выходит Мышевский. Ольга подталкивает к нему Родиона, а сама отходит в сторону, чтобы остаться незамеченной.

Родион. Ваш тусняк затянулся.

Мышевский. Разве? А я и не заметил.

Родион. Мутили что-то важное?

Мышевский. Возможно.

Родион. Подсадили предка на тему?

Мышевский. Философы долго думают, прежде чем принять решение. В этом их слабость.

Родион. Это точно! А еще, когда вы уйдете, он призовет меня. И будет советоваться.

Мышевский. Даже так?

Родион. У нас всегда так. И мое мнение многое для папахена значит.

Мышевский. Это интересная информация. И, кажется, я догадываюсь, к чему вы клоните.

Родион. Я сразу усек, что вы не лох.

Мышевский. А вы подаете большие надежды, Родион.

Родион. Жаль, что отец вас не слышит. Его бы прямо заколбасило от счастья!

Мышевский. И сколько стоит ваш голос?

Родион. Мой голос за ваш. Это справедливо, не так ли?

Мышевский. О чем вы?

Родион. Мне нужен банковский кредит. Но без серьезного поручителя его не выдают. Если за меня поручится такой прайсовый дядек, как вы, проблема решится сама собой.

Мышевский. Уверен в этом. Поскольку я являюсь председателем совета директоров одного из местных банков.

Родион. Значит, я попал в точку!

Мышевский. Вот вам моя визитная карточка, Родион. Приходите сегодня после обеда. И мы легко уладим дело.

Родион. Без предварительного звонка?

Мышевский. Охрана будет предупреждена. В четыре часа пополудни вас устроит?

Родион. Любой каприз за ваши деньги! Но предупреждаю, сумма немалая.

Мышевский. Это хорошо. На мелочи я не размениваюсь.

Родион и Мышевский, разговаривая, уходят. Ольга провожает их взглядом, затем подходит к двери кабинета, стучит и входит.

Голышкин. О, какая приятная неожиданность, Оленька! (Подходит к ней и галантно целует руку).

Ольга. Мы встречаемся с вами каждый день, Сталвер Ударпятович, на протяжении последних двух недель. Я вам делаю уколы, измеряю давление. И вы знали о моем визите еще вчера. Какая в этом неожиданность? Или вы думаете, вместо обычных процедур я предложу вам что-то новенькое?

Голышкин. А вдруг?! Надежда умирает последней, Оленька. Почему бы и мне, старику, не помечтать? Пока я жив, пусть и не совсем здоров.

Ольга. Вашему здоровью, Сталвер Ударпятович, может позавидовать любой молодой человек. Не понимаю, зачем вам эти уколы? Ведь они такие болючие!

Голышкин. Единственно из удовольствия видеть вас, Оленька. А так вы совершенно правы. Я еще ого-го! Есть еще порох в пороховницах.

Ольга. Я так и думала. Сегодня же поставлю в известность главврача, что вы не нуждаетесь в уходе медсестры. Вы симулянт, профессор! А я-то, глупая девочка, так беспокоюсь о вас.

Голышкин. Оленька! Разумеется, если вам неприятны эти визиты…

Ольга. Что вы такое говорите, Сталвер Ударпятович! Ведь вы же знаете…

Голышкин. (Заинтересованно). Что я знаю? Продолжайте, Оленька!

Ольга. (Сухо, словно сожалея о сказанном). Ничего вы не знаете. И знать вам незачем.

Голышкин. А вот и есть зачем! И не спорьте со мной, а то у меня поднимется давление. И это будет на вашей совести, Оленька.

Ольга. Тогда снимайте брюки! (Достает из саквояжа шприц). И не пытайтесь меня разжалобить. Больше я вам не поверю. Ни единому слову!

Голышкин расстегивает брючный ремень и ложится на диван. Ольга склоняется над ним со шприцом и ставит укол.

Голышкин. Даже в то, Оленька… Ох!

Ольга. Надеюсь, вам не больно, Сталвер Ударпятович?

Голышкин. Что вы, Оленька, у вас такие нежные ручки. Как у ангела! Я испытал наслаждение.

Ольга. Вот и замечательно. (Достает прибор). Измерим давление?

Голышкин. С удовольствием. Признаюсь, эта процедура для меня более приятна, чем уколы.

Ольга. И с давлением у вас полный порядок, Сталвер Ударпятович. Нет, положительно, вы во мне не нуждаетесь. Если только как в собеседнике.

Голышкин встает и приводит свою одежду в порядок.

Голышкин. В очень приятном собеседнике, Оленька!.. Ох-х! (Морщится и незаметно потирает свое бедро, куда был сделан укол). Кстати, вы прочитали мою книгу? Ту, что я подарил вам на прошлой неделе.

Ольга. Разумеется, Сталвер Ударпятович.

Голышкин. И..?

Ольга. И ничегошеньки не поняла.

Голышкин. Как жаль!

Ольга. Очень уж вы умны, профессор! Мне ли, глупой девочке, понимать эту вашу философию? Признаюсь, у меня возникло много вопросов. А ответить на них было некому. Я читала вашу книгу ночью. Одна, лежа под одеялом в холодной постели. Комнату освещала только тусклая настольная лампа. За темным окном тоскливо завывал ветер. Было так страшно!