Знакомство

Андрей Вознин

Знакомство

Кабинет словно сошёл с исторической фотографии середины прошлого века. Повсюду стеновые панели темного дерева. Обшитый зелёным сукном монументальный стол с потерявшимися на нём древней настольной лампой и громоздким дисковым телефоном. Даже архаичный стеклянный графин, наполовину заполненный водой, гармонично смотрелся на небольшой тумбочке возле окна. И лучи утреннего светила, едва только заглянув, мгновенно попадали в ловушку его многочисленных граней, где, преломившись, разбрызгивались по стенам сонмом солнечных зайчиков. Поразительная аллегория на моё здесь присутствие…

– Предприятие занимает ведущее положение в мировой иерархии наукоёмких производств, что обеспечивает надёжный заслон Родины от происков «партнёров» и иных недружественных стран. Номенклатура выпускаемой продукции самая широкая. Полный цикл производства – от проведения необходимых НИОКР до выхода готовых изделий. Выпускаем как продукцию гражданского назначения, так и в интересах Министерства обороны. Сферы участия: традиционная – аэро-космическая, морская. А также разведка, которой в последнее время уделено особое внимание. Как говорится, предупреждён – вооружён… – мой собеседник привычно исполнял освящённый годами ритуал введения в должность нового подчинённого.

Я же, отрабатывая свою роль молодого сотрудника, только-только назначенного на должность, благоговейно внимал каждому слову Германа Вениаминовича Смершакова – начальника особого отдела.

Герман Вениаминович сидел за столом на весьма неудобном, на мой взгляд, деревянном стуле, возмущённо скрипевшем при каждом движении грузного тела. Я расположился напротив на обыкновенном офисном недоразумении с мягким синтетическим сидением. Честно говоря, этот кабинет всем своим видом вызывал чувство дискомфорта и неуюта. Что, возможно, и задумывалось изначально. А может это просто дань традиции, идущей со времён легендарной НКВД.

– Сейчас пройдём по цехам и отделам, посмотришь места приложения своих сил. Теперь и ты подключаешься к обеспечению безопасности предприятия. В самом широком смысле – от криминальных посягательств и промышленного шпионажа до злокозненных действий иностранных разведок.

Особист достал из ящика стола небольшой приборчик, напоминавший медицинский пистолет.

– Давай кисть.

– Чего? – я напрягся.

Неожиданное развитие событий, ранее не имевшее прецедентов, настораживало.

– Руку подставляй. Иначе никуда пройти не сможешь. Технологии на страже безопасности, – и с этими словами Герман Вениаминович вогнал мне в кисть микрочип контроллера.

Не сказать, что почувствовал боль, но несколько минут было неприятно. Этакое жжение и покалывание, медленно ползущие вверх по руке.

– Э-э…

– Знаю. Знаю. Некоторое время будет дискомфорт, пока происходит подключение к нервной системе. Потом пройдёт. Такие микрочипы вживлены всем работникам. Без них дальше корпуса Администрации не пройти… А-а-а, зараза!

Собеседник неожиданно вскочил с места и начал бегать по кабинету, размахивая свернутой в трубку бумажной газетой. Увидав моё вытянувшееся лицо, по ходу охоты прокомментировал:

– Муха!

Наконец прихлопнул надоедливое насекомое и некоторое время внимательно рассматривал оставшееся грязное пятно.

– Ну-ка, глянь.

– На что? – меня тут всё начинало немного напрягать.

– Подойди-подойди.

Я наклонился над жалкими останками… Что за чертовщина? Из раздавленного корпуса «мухи» вызывающе поблескивали металлом тонюсенькие нити.

– Подарочек от потенциального противника – мини-киборг разведчик. Технологии, конечно, дедовские, но свою функцию по сбору информации исполнять может.

Особист схватил трубку винтажного телефона:

– Алло! Алло, говорю! Семён, ну-ка быстренько проверь настройки системы контроля периметра… Опять у тебя размерность уплыла… А я тебе говорю, вот только что прихлопнул «мини-муху» у себя в кабинете! Давай оперативно.

Бросил трубку. Смахнул пот с лица и довольно подмигнул мне:

– Честно говоря, работы невпроворот – любыми способами стараются получить информацию о новых технологиях. Лезут, словно осы на сладкое…

Я, соглашаясь, вежливо кивнул.

– Ну что, пойдём. Как тут не вспомнить бессмертные строки не нашего поэта – веди меня Вергилий по адовым кругам…

– ?! – я едва не подавился наполнившей рот слюной.

Всё-таки, пока никак не мог освоиться в новой обстановке и почувствовать себя более уверенно. Этакий досаждающий дискомфорт.

– Когда ты выйдешь сегодня за проходную, реальность уже никогда не будет для тебя прежней.

И кто бы спорил…

Предприятие, в сравнении с эпохальными гигантами сталинских пятилеток, размещалось на очень компактной территории – никаких бесконечных пешеходных тротуаров, по которым рабочие от проходной до родного цеха могли добираться добрых полчаса. Здесь же от административного корпуса до производственных зданий было рукой подать. Так сказать, всё в шаговой доступности.

– Начнём с привычных и слегка устаревших производств, – уверенно задал дорожную карту начальник, – Тут всё обычно и просто – станки, сборочные конвейера, площадки хранения готовой продукции…

Мне, уже побывавшему ранее внутри мастодонтов тяжёлой промышленности, эти светлые, совсем не гигантские помещения ничем не напоминали громаду механо-сборочных цехов. Ни перманентных масел с эмульсией повсюду, ни беспрерывного грохотания многочисленного парка станков. Часть из которых родилась во времена почти вековой давности, когда всё старались «догнать и перегнать…». И с тех пор они продолжали исправно догонять и перегонять…

В местных реалиях немногочисленные работники сосредоточенно дефилировали в белоснежных халатиках либо в фирменных тужурках вокруг многофункциональных станков, зашитых в чистенькие пластиковые панели огромных корпусов. Сам рабочий процесс сопровождался праздничной иллюминацией из перемигивающейся россыпи диодиков и цветных мониторов. А на грани слышимости тихо играла классическая музыка. Или только казалось, что играла…

Технологические процессы скорее напоминали увлекательную компьютерную игру, чем тяжкий труд классического пролетария.

– Так привлекаем молодёжь. Их теперь на обычное производство, безвылазно стоять по восемь часов за станком, уже никакими коврижками не заманишь, – по ходу экскурсии пояснял Герман Вениаминович, – Времена меняются, а мы стараемся измениться заранее. У нас даже специальный отдел создан, разрабатывающий данное направление.

– А чего не отдадите искусственному разуму? Не освоили ещё?

– Ну, почему не освоили… Освоили. Все рутинные операции давно переданы под его чуткое руководство. За людьми – контроль, ремонт, обслуживание.

Мы остановились перед одним из станков. Корпус был снят, железная начинка разобрана и аккуратно разложена вокруг. Ремонтники в касках с полупрозрачными забралами, закрывающими верхнюю часть лица, окружали разобранный станок и мановением рук управляли непосредственно копавшимися в железе паукообразными роботами.

– Внедряем искусственный пролетариат помаленьку. Все наши. С соседнего опытного цеха. Время, вперёд, – заметив мой оценивающий взгляд, прокомментировал всезнающий экскурсовод.

– Посторонись, человек!

Я оглянулся. Мимо нас мерно прошагал, неся в руках ящик, полный небольших деталей, андроид-рабочий. Походка у него казалась вполне человеческой, и только на поворотах он притормаживал, сперва разворачивал корпус на новое направление движения и лишь затем шагал дальше. Остановился перед окошком в стене, где за перегородкой скучала пожилая женщина. Андроид водрузил свой груз перед приемщицей и замер в ожидании. Стоял абсолютно молча и неподвижно, без обычных для таких случаев шуточек и прибауточек. Женщина же быстро отобрала из принесённого ящика несколько деталей. Привычно проверила их на каком-то затейливом приборе. И внезапно ткнула одной из них прямо в бесстрастный фейс невозмутимого робота:

– Это что за анальное творчество ты мне принес?

– Не понял, повторите директиву… – прогудел работяга.

– Вся партия через задницу сделана! Почему допуски отпустили…

Я с интересом прислушивался к перепалке. Особист же потянул меня дальше:

– Пойдём-пойдём. Рабочий момент. ОТК в действии. Тут ещё те мегеры работают. Готовы живьём сожрать. Даже этих… Но зато качество выпускаемой продукции держат строго на высоте.

– А теперь вступаем на территорию научного прогресса и передовых технологий…

Мы подошли к дверям трехэтажного здания, увенчанного фирменным логотипом «Шестерёнка-атом». У входа замер огромный киборг о двух лапах. Пара устрашающего вида монструозных пушек заставляла задуматься, а стоит ли вообще туда входить.

– Наша продукция. Ударный дроид-пехотинец, – представил замершего механоида начальник, – сказки Звёздных войн у нас давно стали реальностью. Не боись, он не активирован. Пока…

Я про себя усмехнулся – что он может знать про звездные войны?

Внутри здания мы, немного поплутав по коридорам, подошли к неприметной двери.

– Теперь так. Заходим на экспериментальное производство. Здесь всё будет казаться с непривычки странно, даже голова может закружиться. Но немного потерпи, потом вольёшься в ритм. Сейчас преднастроечный шлюз будет.

Дальше начиналась какая-то чертовщина. Войдя в небольшую шлюзовую камеру, мы оказались в эпицентре стремительно мигающих огней, странных, постоянно ускоряющихся сигналов и тревожно покалывающего запястье контролера. Голова закружилась практически сразу. Когда же покинули наконец угомонившийся шлюз и вошли в сами производственные помещения, то очутились словно в ином измерении… Первое впечатление, что стал героем киноленты, воспроизводимой в ускоренном режиме, – всё двигалось и вертелось раза в два-три быстрее привычной повседневности.

– Современное производство в иной метрике времени, – откомментировал Герман Вениаминович.

И пока мы шли между мельтешащих людей и роботов, где, кстати, последних было заметно больше, скороговоркой пояснял:

– Экспериментальный цех с искусственно созданной средой. Все визуальные процессы ускорены от естественного течения в несколько раз. Психика людей, подчиняясь специальной программе преднастроечного шлюза и заданному ритму, также многократно ускоряется, обеспечивая и ускоренную физиологию. Производительность возрастает в три раза. И это не предел ещё… Шлёпают продукцию, как пирожки.

Признаться, такой форсированный режим меня быстро утомил. Даже наблюдать за стремительно передвигавшимися людьми оказалось довольно тяжко, что уж говорить о самих работягах, вкалывавших с трёхкратной производительностью. Хотя, если в таком темпе они трудились изрядно укороченную смену, то игра вполне стоила спалённых свеч – отпахал законные три часа и свободен, отдыхай.

– А на обычной жизни такая потогонка не сказывается? – поинтересовался я.

– В негативном плане нет. Но исследования показали, что человек и в обыденной жизни начинает мыслить значительно быстрее. Так что, продолжительность эффективного дня наших работников субъективно удлиняется.

Я пораскинул мозгами – и мне бы в сутках не помешали несколько дополнительных часов, пускай даже сугубо субъективных…

– Цех Квантования. Или, как кличут в народе, «вязальное» производство.

– Чулочно-носочное, что ли? – переспросил я.

– Можно и так называть, – хмыкнул начальник, – для конфиденциальности.

Вот тут ничего общего даже с прогрессивно ускоренным производством, где побывали до того, не наблюдалось. В сравнительно небольшом помещении вдоль стен громоздились серверные стойки, по потолку ветвилась паутина волноводов. Остальное пространство впритык занимали огромные агрегаты, хитросплетения разноцветных проводов и блестящих трубок, излучатели, катушки мощных трансформаторов.

– Здесь налажено единственное в мире промышленное производство квантово запутанных частиц.

– Что мы получаем на выходе? – уточнил я.

– Квантово запутанные частицы. У нас они имеют маркировку – V-частицы.

– И зачем это? Да ещё в промышленном масштабе. Какая польза?

– А дальше увидишь. Так сказать, наглядно убедишься, что вещь очень полезная в нашем непростом хозяйстве.

Экскурсия становилась всё более увлекательной, и сожалеть о зря потраченном времени, судя по всему, по итогу не придётся.

Среди напряжённо гудевшей аппаратуры шастали поджарые роботы. В безумно ускоренном режиме. Да и пара попавшихся навстречу человек двигалась с такой запредельной скоростью, что и на людей они уже не походили. Больше на насекомых, успевающих пережить все перипетии своей насыщенной жизни за один-единственный световой день.

Я помахал одному рукой, не получив в ответ ни толики внимания.

– Зря стараешься, – подсказал начальник, – он тебя не заметит. Ты для него не более чем бездвижная часть интерьера, даже несмотря на ускоренные в пару раз рефлексы. Что поделать – непересекающиеся временные линии.

Двигались мы только по отмеченным яркими красками областям. Герман Вениаминович заранее предупредил, что малейший заступ за черту чреват столкновением. С фатальными последствиями для всех участников ДТП.

– Здесь человек может работать лишь очень ограничено. Слишком велика разница с естественным течением времени. Физиология не выдерживает. Затем необходимы несколько недель реабилитации. Отбор сюда крайне жёсткий. Из пары тысяч обычных кандидатов подходит разве что один. Но, что поделать, производственный процесс диктует…

– А что в этом процессе такого?

– Человек может находиться в помещении не более естественного часа. А сам производственный процесс требует непрерывного присутствия человека. Пришлось пойти на такие вот ухищрения…

Я с состраданием посмотрел на жертв ухищрений руководства. Судя по заданному темпу, за час они выполняли двухсуточную норму.

– А можно посмотреть на выпускаемую продукцию? Так сказать, пощупать её руками?

– Можно. Если ты бог. Она вся там, – начальник кивнул на волноводы, пронзавшие помещение. – Отправляется потребителям. К коим мы сейчас и проследуем.

Следующий цех своим сложнейшим оборудованием напоминал предыдущий. Разве что волноводов было поменьше, а производственных площадей побольше, и течение времени казалось более-менее привычным. Либо я уже немного освоился с ускоренной перемоткой и не мог прочувствовать ощутимой разницы.

Множество тороидальных конструкций, равномерно расставленных по помещению, издавали непрерывный гул.

– Что это?

– А это уже непосредственные потребители продукции «вязального» цеха.

– И как это можно потреблять? – оставалось только до конца отыгрывать свою роль недалёкого подчиненного. Второй курс физики политеха вряд ли позволял запросто ориентироваться в квантовом производстве.

– А давай спросим начальника цеха. Сергей Павлович! – особист позвал проходившего мимо человека.

– А-а-а, Герман Вениаминович, какими судьбами вас к нам занесло? Неужели снова опасность проникновения?

– С уровнем безопасности всё нормально – держим удар. Сейчас знакомлю нового сотрудника с нереальными реалиями вашего производства.

– Отлично. Пойдёмте, покажу, пока у меня есть несколько свободных минут.

Мы подошли к одному из гудевших торов.

– У вас, молодой человек, какое образование?

– Инженер-конструктор. Когда-то… По прямой профессии не работал. Всё более в сфере госбезопасности.