Помоги проекту - поделись книгой:
Сняв с себя одежду, я свалился на кровать. Я закрываю глаза…
IV
Мужчина зачем-то остановился и поглядел на меня. Я постояла секунды три, но потом пошла к выходу из подъезда. Я не видела, пошел ли он куда-то, но скажу лишь одно – он красивый. По крайней мере, я так считаю. Красота – очень субъективная вещь. Кому-то даже самая страшная баба на свете покажется красивой, и кому-то самый красивый мужик покажется уродцем.
Я вышла из подъезда и быстрым шагом пошла на свою работу. Но через несколько секунд решила замедлиться, потому что мне некуда спешить пока что, рабочая смена начнется через полтора часа. Я обернулась назад и увидела, что мужчина пошел в совсем другую сторону. Видимо, на автобусную остановку. Он был высок, в красивом бордовом пиджаке и таких же бордовых брюках. Этот прикид мне напомнил Пэйгана Мина из Фар Край 4, но этот мужчина совсем на него не похож. У мужчины были красивые русые волосы с пробором посередине, не худой, но и не толстый. У него довольно худые руки, судя по тому, как им по ширине были велики рукава пиджака. Не успела разглядеть цвет его глаз, но я с уверенностью могу сказать, что его лицо было очень красивым, не из сладких мальчиков. Несколько неприметных прыщиков на его щеках его только украшали.
Я была уже близко к магазину, в котором я работала. Это была обычная "пятерочка", в которой работало несколько студентов и пара взрослых тёток. Думаю, сам магазин описывать нет смысла, все мы когда-то были в "пятерочке". Доход меня устраивает, мне на жизнь хватает, но коллектив – дерьмо. А точнее – Дмитрий Чувашов, который часто называет себя Димасом. Этому ублюдку 21 год, учится в химическом факультете на лаборанта. Ладно, профессия хорошая, но он пытается подкатить ко мне. А мне он не нравится. Почти наголо стрижка, худощавый, как спичка, длинный по росту, но при этом – тупой, как баран. Я терпеть его не могу.
Так, ладно… Я что-то погорячилась. Может, он не такой плохой, как кажется. Но всё же, неприятен он мне. Я зашла в служебное помещение и одела там свою рабочую форму.
– Марина, доброе утро! – поприветствовала меня Аня, второй кассир в нашем магазине. Учится со мной на одном курсе, мы с ней дружим. Она как-то отличается от остальных сверстников, поэтому я сдружилась с ней. Блондинка, волосы сложены клубочком, в меру упитанная. Слегка прыщавая, но отвращения не вызывает.
– Доброе утро, Аня. – сказала я.
Мое напряжение возрастало, поскольку скоро должен был прийти Дима. Другие бы мне сказали, чтобы я не переживала, ведь это лишь обычный парень, которому скучно в жизни. Но я не люблю, когда ко мне пристают, и уж тем более те, кто мне не нравится. Но он немного опоздал на работу. Меня не радовало то, что он вообще пришёл сюда. Мне хотелось сказать только это: "Свали нахер отсюда, чтобы я тебя больше тут не видела". Но не сказала. Через пол часа появились первые покупатели.
Я встала на кассу и начала ожидать первых, кто подойдёт. Но это не важно… Важно, чтобы Дима не пристал ко мне со своими неудачными подкатами. Чтобы отвлечься от этих мыслей, я сосредоточилась на своей фантазии. Я и этот мужчина идём, держась за руки, по мощенной дорожке в каком-то сквере. Слепящее солнце, тепло… Никого нет, только мы. Я в платье, а он в своём бордовом костюме. Романтично… Он улыбается, я улыбаюсь… Мы счастливы.
– Привет, Маришка! – поздоровался со мной Дима, заходя в магазин.
– Привет, Дима. – поздоровалась я с ним с мыслью "отвали, пожалуйста", закатив глаза.
Он переоделся в свою форму в служебном помещении и отправился на соседнюю кассу. Пока не происходило ничего особенного. Магазин уже наполнялся покупателями. Сейчас действует акция "2 по цене 1". Много людей будут брать больше, хотя планировали меньше. И часто бывает так, что люди таким образом берут то, что им не нужно. Но судить не мне. Это дело только тех, кто всё-таки решил взять товар по акции.
Прошло уже пол дня, время близится к восьми вечера. Я всё думала о том мужчине в бордовом костюме. Интересно, что он сейчас делает?
– Чего такая грустная, Маришка? – спросил у меня Дима. Вокруг никого не было, магазин чудом опустел, а девочки куда-то ушли, видимо, в служебное помещение.
– Домой хочется. А ты чего хотел?
– Поговорить с тобой. – сказал он. – Я понял, что у меня с тобой ничего не получится, поэтому предлагаю помириться, а я тебя больше не буду тревожить. – сказал он, подойдя ко мне.
– Я бы тебе всё равно не позволила. Ладно, мир. – я протянула руку, инициируя рукопожатие. Он пожал мне руку, а я, пользуясь моментом, скрутила его руку и ударила в живот. Он скорчился, схватился за живот, и от неожиданности вылупил глаза и раскрыл рот. – А это тебе за то, что приставал ко мне. – сказала я ему, чтобы никто не слышал.
– Прости… – после извинения он пошёл в служебное помещение, видимо, отдышаться. Зато, он больше не будет приставать ко мне и беспокоить. Я даже передумала увольняться отсюда. Всё не так уж и плохо. Моё настроение улучшилось.
Через пятнадцать минут закончится моя смена, а значит, я могу уже потихоньку собираться домой. Обслужив последнего покупателя, я отправилась в служебное помещение, чтобы снять свою форму и одеть нормальную одежду.
– Марина, я делаю тебе замечание. – сказала мне Алла Андреевна, директор нашего магазина. – Ещё одно нападение на сотрудников – и ты уволена.
– Это вам Дима сказал? – спросила я, нахмурив брови.
– Да. – ответила она.
– Он заслужил. – проговорила я шёпотом, чтобы она не услышала, и пошла переодеваться. Я быстро переоделась, взяла свою сумку и пошла домой, надеясь, что я встречу его.
На улице было всё покрыто оранжевыми оттенками, был очень красивый закат, который я сфотографировала. Я с улыбкой на лице отправилась домой, даже не думая о предупреждении, которое мне сделала Алла Андреевна. Легкий ветерок будто сдувал из меня эту мысль. Мне стало на Аллу и это предупреждение всё равно.
Через пять минут я оказалась уже у своего подъезда. Я так и не увидела его, но глубоко надеялась, что еще увижу. Я зашла в подъезд и позвонила в дверь маме. Пока я поправляла свои волосы, послышался звук отпирания замка, и мама открыла дверь. Я зашла, закрыв её за собой.
– Привет. Ты рановато сегодня. Всё нормально? – сказала мама, смотря на меня.
– Привет. Мам, сегодня пятница, у меня короткий день. Тебе пора привыкнуть, хе-хе. – сказала я маме, посмеиваясь и снимая с себя кроссовки.
– А-а, прости, всё время забываю. – сказала она, улыбнувшись.
– Ничего страшного. – прокомментировала я. Про предупреждение я решила не говорить, а то начнет мне читать лекции.
– Хорошо. Кушать будешь?
– Да, что у нас сегодня? – спросила я.
– Кордон блю и спагетти, как ты любишь. – сказала она.
– Накладывай, я сейчас приду. – ответила я и пошла в свою комнату.
Зелёные обои как напоминание о том, что я биолог. Если честно, 6 лет назад я сама выбирала эти обои. Я говорила, что это единит меня с природой. Почему мама с папой смеялись – я до сих пор не знаю. О папе, он погиб пару лет назад в автокатастрофе. У меня остались только мама и дед с бабушкой. Это была большая утрата, и об этом никто так и не знает из друзей и коллег. Ну, зная меня, я бы им всё равно не сказала. Зачем им знать о моем горе? Я переоделась в шорты и майку, взяла телефон и пошла на кухню к маме. На кухне гудит микроволновка с моими макаронами и кордон блю.
Говоря о нашей кухне, могу сказать, что в ней довольно уютно. Кухня была просторной, у духовки был дизайн камина, между верхними и нижними шкафами был фартук с рисованными кирпичами. Ковров не было, потолок был натяжной, ярко-желтого цвета. Линолеум тоже был желтый с сетчатым рисунком. Всё это создавало уют и некий контраст в квартире. Кстати, зал был в оттенках красного. Получаются цвета светофора. Это круто.
Спагетти и котлета были вкусные. Это – моя любимая еда. Всё, что связано с макаронами,– я люблю. Надеюсь, и он любит макароны.
– Спасибо! – поблагодарила я маму за еду.
– Ага. – ответила она из зала. – Не за что.
Я посмотрела несколько видео на YouTube перед тем, как идти спать. В видео говорилось о нескольких научных фактах. Например, что большая часть пылинок – это омертвевшая человеческая кожа, а гормон мелатонин обычно вырабатывается с 11 вечера до часа ночи. Я сделала для себя вывод, что лучше бы мне ложиться спать пораньше. Кто не знает, мелатонин отвечает за то, выспитесь вы, или нет. Это если в двух словах.
Наступило 10 вечера. Мама уже легла спать, я тоже решила лечь, узнав про выработку мелатонина. Мне, как студенту биофака, стыдно этого не помнить. Хорошо, что я это вспомнила.
Я выключаю свет и закрываю глаза…
V
Я был счастлив, когда увидел её в своем сне. Она посмотрела на меня, а я на неё. И тут я понял, что я в осознанном сне. Я могу управлять своим сном.
– Я чувствую то же самое. Я теперь могу поговорить с тобой. – сказала она. Её слова раздались во мне, как самый сладкий звук в мире. – Похоже, мы можем слышать мысли друг друга. – закончила она.
– О, да! Когда я тебя встретил, я хотел познакомиться с тобой, но что-то мне помешало. А потом ты вышла из подъезда. – сказал я ей, будучи на радостях. Во мне всё кипело.
– Я тоже хотела, но немного побоялась… Ты мне понравился, очень! – сказала она, улыбаясь искренне во весь рот.
Мы пошли по тропинке вверх по склону горы. Вокруг был смешанный лес, тот самый, о котором я думал этим утром. Смешанный густой лес вместе с палящим солнцем создавали контраст света и теней.
– И ты мне понравилась… Как же тебя зовут? – спросил я, с трудом сдерживая всю радость от происходящего.
– Я Марина, мне 19 лет. – сказала она. Я, мягко говоря, удивился.
– 19? Я думал, ты будешь старше… Скажем, 28… – сказал я удивлённо. – Мне 32.
– Ого… Ничего страшного в этом нет? – спросила она. По ней было видно, что она опасалась ненужного ей ответа.
– Нет, всё нормально. – сказал я. На её лице засияла улыбка.
Мы разговорились, даже не заметив, что мы уже были близко к прудику, который было бы полностью видно с горы, с который мы недавно спустились. Она рассказала, что она учится на биофаке, летом решила поработать кассиром, но с одним коллегой вышло недоразумение, из-за чего ей сделали предупреждение. Надеется, что больше такого не повторится. Также она обожает погружаться в себя, прямо как я.
– Фантазии спасают меня от стресса. Они помогают отвлечься. А на работе стресса довольно много, особенно с этим надоедливым коллегой.
– Я с тобой полностью согласен. А не хочешь рассказать, что случилось? Тогда, с коллегой. – поинтересовался я.
К этому моменту мы уже оказались близко к пруду. Вокруг был только лес и та гора, ничего более.
– Марина, а… – я понял, что она меня не слышит. Я попробовал переспросить, но уже мысленно. – Марина, а ты же мне снишься? Странный вопрос, мы ведь во сне сейчас…
– Как и ты мне снишься. Я очень этому рада… – подумала она, ответив мне.
– Это значит, что мы… Мы
Через несколько секунд я стал свидетелем жуткого события. Из пруда выглянула чья-то рука, взяла Марину, и утащила её в пруд. Я перестал слышать её мысли, мне захотелось плакать… Но ни единой слезы из моих глаз не выкатилось. По розоватым оттенкам вокруг меня я понял, что небо начало краснеть. Я обернулся и увидел церковь, чудом появившуюся. Раньше её тут не было.
Вокруг меня начали произрастать деревья и кусты, создавая мне дорогу в церковь. Я пошёл туда. Чем ближе я был к церкви, тем краснее и темнее было небо. Я шёл медленно, но я замечал, как изменялся цвет неба. Когда он стал ярко-красным, то чем ближе я был ко входу в церковь, тем темнее он становился.
Когда я зашёл в церковь, дверь захлопнулась так, что у меня заболела голова, а снаружи уже была непроходимая темнота. Неожиданно для меня храм стал освещённым, а я в одеждах священника. Всё это очень странно… Я снова не могу проснуться. Что меня ждёт на этот раз? А Марина? Она пропала после того, как чья-то рука утащила её в пруд. Надеюсь, она уже проснулась.
Я шёл по красной дорожке, которую симметрично окружали столы со свечами. Обычно в эти столы ставят свечки, когда хотят помолиться за кого-то. Но, если честно, я бы закурил от них, только совесть не позволяет. Мои мысли, похоже, никто не слышит. Скоро я подошёл к иконе Иисуса. Я решил осмотреться, отведя взгляд от иконы. Когда я его вернул, икона была черной. Там никого не было. Лишь чернота… Это меня слегка испугало. Я снова осмотрелся, а потом почувствовал руку у себя на плече. Я обернулся. Сам Иисус стоял передо мной.
– Здравствуй, Иннокентий. Такое имя было у московского митрополита в 1868 году… Рад тебя видеть в своем скромном ретрансляторе. Многие считают, что церковь – это "дом Бога". Церковь – это лишь усилитель связи с богом, с их точки зрения. – говорил он мне. Я внимательно его слушал, но решил спросить.
– Где Марина? – спросил я.
– Марина в моём же доме, Иннокентий. Она в безопасности. Пошли со мной. – обняв меня за плечо и показав на стену, сказал он мне.
Он пошёл к стене, а я за ним. Иисус открыл портал, судя по всему, ведущий в настоящий дом Бога – Эдем. Я зашёл в портал и оказался в раю. Здесь очень красиво: поют птички, летают бабочки, ярко светит солнце, облачное небо, а невдалеке видны ворота в сад. Я на секунду оказался в эйфории от увиденного, но я быстро сконцентрировался на Иисусе, идущего к воротам.
Ворота открылись – показалась мощенная дорога, по краям которой стояли различные растения, а ещё вдали виднелось ветвистое дерево, стоящее в центре сада. Вокруг дерева был построен небольшой фонтан.
– Ты должен знать, что Ева сорвала запретный плод с этого дерева и дала вкусить его Адаму благодаря змею-искусителю. Он до сих пор где-то здесь, но мы с тобой пришли не за ним, Иннокентий. – сказал Иисус спокойно и успокаивающе, посмотрев на меня.
– Зачем мы здесь? Это рай? – спросил его я, ощущая спокойствие за себя, но я всё еще думал о Марине.
– Мы здесь, чтобы выгнать отсюда очередную грешницу. Ей надо раскаяться. Но в этом саду есть ещё один грешник, которому тоже нужно покаяние и наказание. – сказал он. – И да, это Эдем. Или, проще, рай.
Я решил промолчать. Меня всё ещё волнует Марина. Где она?
– Сейчас ангелы достанут грешницу из фонтана. До этого я её переубедил, чтобы она перестала бояться верующих. Но мне пришлось забрать её сюда через пруд, потому что есть причины. – после этих слов два ангела достали Марину из фонтана и положили Иисусу под ноги, приведя её в чувства. Она жива, я был очень рад. Я хотел подбежать к ней, но он меня не пустил, положив мне руку на грудь.
– Где я? – спросила она откашливаясь.
– Здравствуй, дитя. – сказал ей Иисус, дав ей руку. – Ты в Эдеме, райском саду. – сказал он, охватывая рукой весь сад.
Она поднялась, а я смотрел на неё. Мне стало грустно, что она подумает, увидев меня в одеждах священника?
– Идём в портал. Ангелы пойдут с нами. – сказал он, обняв нас за талии.
Мы пошли. Я не знаю, куда ведет портал, который он только что открыл, но уверен, что обратно в храм. Через несколько секунд мы зашли в сине-белую воронку портала и, как я и ожидал, оказались в храме. За нами летели ангелы. Они ослепляющее светились, из-за чего я не смог понять, как они выглядят.
– Марина, ты меня слышишь? – спросил я у неё.
– Она тебя не слышит, митрополит. Барьер греха вам мешает слышать друг друга. Но когда вас обоих распнут, у вас будет время поговорить. Может, даже лучше узнать друг друга.
– Погоди, распять нас?! – спросил я возмущённо. – За что?! – чуть не заорал я.
– Гнев поглотил тебя. – сказал он.
В это время четыре ангела уже поставили два креста для распятия, а потом принялись брать нас. Иисус волшебным образом сделал так, чтобы мы с Мариной не сопротивлялись ангелам. Это действие пропало, когда нас привязали к кресту по рукам и ногам. Мы висели, как мученики, но ещё ими не были.
– Ах да, вы должны быть без одежды. – по его щелчку пальца мы остались висеть на кресте без одежды. Мы были абсолютно голыми…
Я снова начал слышать мысли Марины. Ей было стыдно, как и мне. Она неприятно смущалась, как и я.
– Марина, я не священник, я не предатель, я не собираюсь и не собирался тебя предавать! – подумал я, надеясь, что она меня слышит.
– Я знаю, что ты не священник. Не похож ты на верующего. – подумала она.
– Я вам не мешаю? – сказал Иисус. – Придется на секундочку прервать ваш милый разговор. Ангелы, действуйте. – сказал он всё так же спокойно, сложив руки в замок.
Я почувствовал что-то острое, касающееся моих ладоней. Моё сердце забилось от страха, хотя я не знал, чего боюсь. Возможно, адской пронзающей боли, которую я сию секунду почувствую в обеих руках.
Ангелы начали заколачивать это подобие гвоздей нам в руки. Нам, потому что я слышал и крики Марины. Я тоже орал, не сдерживаясь. Это адски больно… По моим ладоням на пол начала стекать кровь. Я уверен, Марина чувствовала то же самое. Такое словами почти не передать, как это было ужасно больно.
– Малинов Иннокентий, Марина Огарёва, – обратился Иисус к нам, – Вы являетесь зеркалами друг друга. Вы поразительно похожи душами. Греховный барьер – само зеркало. Оно не дает вам быть вместе, и не дает вам разговаривать в реальности. Он у вас один. И он уйдет, как только вы перестанете быть одинаковыми, но при этом -искупите свои грехи. Но если вы не захотите – вы так и будете ходить мимо друг друга, не замечая. – сказал он нам всё так же спокойно. – Ангелы, прибейте гвозди к их ногам!
Мы заорали от боли. Кровь уже запеклась на наших руках, новая пронзающая боль раздалась в наших ногах. Я пытался не заорать, стиснув зубы, но я не смог сдержать стон от такой сильной боли. Я прижал голову к балке креста.
– Марина, это просто ужас… – подумал я.
– Полностью согласна, Кеша… – ответила она мне.
– Вы кричите в гневе. Вас поглотил гнев. – сказал Иисус. Стоит ли уже говорить, что в его голосе было абсолютное спокойствие? – Ну же, расскажите мне о гневе. Иннокентий, ты частенько проявляешь пассивную агрессию. А ты, Марина, прямую.
– Дима заслужил это… – с трудом проговорила она. Я начал слышать её.
– У тебя не было права карать его! – сказал Иисус. – Что ты с ним сделала? Расскажи, и покайся. Я всё прощу вам, только признайтесь во грехах, и покайтесь.
– Я часто гневила. Бывала и пассивная агрессия… Но больше я всё-таки высказывалась напрямую, и действовала так же. – начала она своё покаяние.
– Продолжай, дитя… – сказал он. – Открой свою душу.
Поделиться книгой: