Ближайшая цель

Крейдон тяжело вздохнул. Интуиция подсказывала ему, что все неприятности впереди. Хорошо ещё, что они не слишком отдалились от «Мозз-4». Крейдон спустился в медотсек. Хатч возилась с датчиками портативного энцефалографа.

– Есть изменения? – поинтересовался Крейдон.

– Никаких… – сокрушённо покачала головой Хатч. – И чем дольше Руиз находится в таком состоянии, тем меньше шансов…

– У нас…кгхм…временные трудности с реактором, – проговорил Крейдон. – Но сейчас Хэб разбирается с этим.

Включилась общая связь. Это был Хэб.

– Кэп, дрон вышел из строя, едва оказался в комнате контроля. Похоже, вся техника восстала против нас! – Он продолжил после паузы: – Я надену защитный костюм и сам посмотрю. Даёшь добро?

– Подожди, я приглушу реактор. Пока переключимся на аккумуляторы.

Хатч гневно сверкнула глазами, но ничего не сказала. Крейдон вернулся на мостик и приказал бортовому компьютеру перейти на резервное электроснабжение.

– Можешь входить, Хэб, – сообщил он.

На экране появилась картинка с камеры, прикреплённой к защитному костюму Хэба. Тот находился перед дверью шлюза, отделяющего комнату контроля от основного помещения корабля. Хэб помедлил. Проверил ещё раз исправность системы жизнеобеспечения. И, наконец, разблокировал электрозамки шлюзовой двери. Гидравлические приводы легко сдвинули массивную плиту в сторону. Помещение комнаты контроля освещалось только аварийными фонарями, в их неярком свете с трудом можно было различить контуры стоек с аппаратурой управления реактором и толстые пучки энергокабелей. Хэб держался уверенно – защитный костюм обладал встроенным инфракрасным зрением, так что сумрак не был помехой. «Плохая видимость, – сообщил Хэб, – тут, похоже, задымление». Он прошёл мимо центральной консоли, повозился с диагностической панелью, что-то бурча себе под нос.

– Кажется, я нашёл причину, кэп! – воскликнул Хэб. – Прогорела оболочка седьмого энерговывода. Замыканием и потоком плазмы сожгло удерживающий магнит. Под раздачу попал и сервисный кабель. Я переключил прокачку мощностей через целые энерговыводы. Думаю, двигатели мы сможем запустить. Но ремонт нужен серьёзный, придётся возвращаться на «Мозз-4»!

– Всё понятно, – отозвался Крейдон. – Давай, Хэб, уходи оттуда. Что-то неспокойно мне.

Хэб забрал ремонтного дрона, валявшегося недалеко от входа, и покинул комнату контроля. Видеотрансляция прервалась, и Крейдон позволил себе немного расслабиться. «Слушай, кэп, – раздался по связи голос Хэба, – я тут в примесях дыма кое-что интересное обнаружил! Пойду, поковыряюсь в лаборатории. Заодно проверю дрон». Крейдон согласился. Предварительный тест системы показал: мощности, передаваемой на двигатели, едва хватит, чтобы разогнаться «Страннику» до околосветовой скорости. А значит, возвращение на «Мозз-4» затягивается. Он сообщил об этом Хатч. Та мрачно заметила, что не ручается за жизнь Руиза, но постарается продержать его до стыковки. Крейдон сжал кулаки, стиснул зубы. Если им удастся выпутаться из этой передряги, он заплатит Хатч двойное – нет, хаос его побери! – тройное выходное пособие!

Бортовая навигационная система получила новые указания. Реактор вышел на номинальную мощность, особые поля изолировали «Странника» от евклидовой реальности, поместив корабль в собственную систему отсчёта. Здесь действовали другие геометрические соотношения, что позволяло, двигаясь в пределах релятивистских скоростей, преодолевать в реальном мире гигантские расстояния.

Крейдон пошевелился в кресле, потёр затёкшую руку. Потом ещё раз проверил и перепроверил расчёты, которые проводил последние два часа. Количество потерянной из-за неисправности энергии оказалось незначительным, но его было явно больше, чем выделилось при коротком замыкании. Даже если учитывать несколько килограммов испарившегося ферромагнетика и термозащиты. Или Крейдон запутался в формулах, или врут системы самодиагностики. Хэб мог бы взглянуть на расчёты свежим взглядом и, наверняка, нашёл бы, куда делась разница. Но на вызов он не откликался. Крейдон подключился к камере наблюдения, установленной в лаборатории. Хэб стоял возле стола спиной к объективу и, казалось, что-то рассматривал на экране хроматографа. Потом он вдруг поднял руку на высоту плеча, запрокинул голову. Прошло секунд десять, и бортинженер сделал шаг назад, неуклюже вывернув стопу. Вторая рука принялась описывать в воздухе нелепые фигуры. Ещё через секунду Хэб медленно опустился на пол.

Крейдон сорвался с места, на ходу вызывая Хатч. «Готовь медробота! Быстро!» – крикнул он. Уже через минуту они стояли перед дверью лаборатории. Хатч была бледна, губы её дрожали.

– Что случилось, Крей?!

– С Хэбом что-то происходит! Сейчас сама всё увидишь…Заходим!

Они вошли. Впереди катилась роботизированная платформа с манипуляторами-подъёмниками. Помещение лаборатории было небольшим, Хэб лежал почти у самого входа. Робот быстро переложил тело на платформу и подключил датчики. Хатч склонилась над ним. Глаза Хэба были открыты, но смотрели совершенно безжизненно. От этого кукольного взгляда Крейдону стало не по себе.

– Те же симптомы, что и у Руиза! – произнесла она и повернулась к Крейдону. – Что это, если не эпидемия?!

– Изолируй Хэба в медотсеке, – распорядился он, – а сама перебирайся ко мне на мостик. Оттуда можно удалённо управлять медицинской аппаратурой.

Робот с телом бортинженера в сопровождении Хатч покинули лабораторию. Крейдон окинул взглядом работающие приборы. Что исследовал Хэб? Прикасаться к аппаратуре он не рискнул. Доступ ко всем материалам и результатам можно было получить по внутренним электронным коммуникациям. Крейдон вернулся на мостик; там его уже ждала Хатч. Она сидела в кресле помощника капитана и растерянно смотрела на картинку, передаваемую камерой наблюдения в лаборатории. Крейдон встал рядом.

– Смотри-ка, – вдруг сказал он и провёл пальцем по сенсорному датчику, масштабируя картинку. – Голова у Руиза вся в пыли, будто он из старого шкафа вылез!

Хатч моргнула.

– Робот приводил его в порядок, прежде чем поместить в капсулу. Что за ерунда?

Крейдон тем временем навёл камеру на лежащего Хэба. Медленно обследовал каждый сантиметр. На волосах возле ушной раковины он обнаружил пыльный налёт, едва различимый из-за оптических искажений и квантования сигнала.

– Я думаю, это не пыль! – сказала, наконец, Хатч. – Возможно, это колония микроорганизмов. Нужно проверить!

– Проверь, – согласился Крейдон. – А я пока разберусь с исследованиями Хэба. Чувствую, они как-то связаны с нашими неприятностями.

Он уселся в кресло и подключился к компьютеру в лаборатории. Нужные данные отыскались быстро. Хэб снабдил почти все результаты исследований аудиокомментариями. «Образцы соскобов с костюма защиты, – говорил его взволнованный голос, – по спектральным показателям очень близки к образцу номер один. Внутренняя структура пробы идентична. Удивительно! Но это абсолютно та же пыль, что и в первом образце! Не пойму только, как она могла оказаться в контрольной комнате?» Крейдон открыл виртуальную пространственную модель. Крошечные треугольники разных оттенков образовывали удивительно гармоничную фрактальную структуру, похожую на ветвистое дерево с множеством расходящихся в бесконечность лучей-отростков. В пояснениях к модели Хэб указал: «Основу структуры составляют кремний-полимерные цепочки с нестандартными связями. Каждый сегмент представляет собой самодостаточный активный агент. Образец номер один нужно показать толковому химику, чтобы прояснить некоторые аспекты аномальной адгезии и способности к репликации отдельных фрагментов». Крейдон задумался. Что за «образец номер один»? Он просмотрел несколько каталогов с записями, пока не нашёл нужную. Образец номер один был сформирован, когда «Странник» проходил туманность на пути к «Мозз-4». Последний комментарий к пробе гласил: «Утрачен в результате повреждения контейнера».

– Что у тебя? – спросил Крейдон.

Хатч провела рукой по лицу.

– Ничего. Стандартная диагностика не выявила наличия вируса или грибка. Это обычная кремниевая пыль!

Крейдон вдруг почувствовал, что смертельно устал.

– Не совсем обычная, – проговорил он, откидываясь на кресле. – Это сложноорганизованная структура. Я, честно говоря, мало что понял из записей Хэба, посмотри, может быть, ты разберёшься. А я пока пойду, вздремну.

Крейдон спустился в свою каюту. До стыковки со станцией осталось около пяти часов, так что часик-другой сна ему не помешают. Заснул Крейдон сразу, едва улёгся. Сновидения пришли бестолковой чередой гротескных сюжетов, причудливо переплетающихся, лишённых логики. Крейдону снились коридоры станции, ветвящиеся подобно фрактальной структуре, по коридорам куда-то спешили люди. Крейдон со страхом заглядывал в глаза прохожим, а они взирали на него кукольным взглядом Хэба и торопились дальше. Потом он проснулся от сигнала вызова. Хатч плакала. «Руиз умер!» – всхлипнула она и отключилась.

Глава 4

Крейдон обнял Хатч за плечи.

– Иди, отдохни теперь ты. Мы всё равно уже ничем не можем помочь.

– Это ужасно, Крей! – снова всхлипнула она. – Мне кажется, я знаю, с чем мы имеем дело… – Хатч указала на экран, где вращалась трёхмерная модель, и со вздохом продолжила: – Я сначала не могла сообразить, что же мне напоминает эта структура. Здесь есть определённый порядок, гармония. Каждая часть повторяет целое и, будучи отделена, способна к регенерации и росту в самостоятельную структуру. И только когда я масштабировала модель, я поняла, на что она похожа. Это же нейронная сеть, Крей! Вглядись в эти отростки. Это же аксоны! Посмотри на картину электрической активности: она в динамике! Звучит странно, но наша пыль – это живой объект. Не исключено, что эта структура способна к осмысленной деятельности…

Крейдон изумлённо уставился на Хатч.

– Живой?! Как такое может быть?!

– Вероятно, за миллиарды лет отдельные части туманности каким-то образом смогли самоорганизоваться. Пути эволюции неисповедимы. То, что я вижу, по формальным признакам можно отнести к живой структуре. Пусть и небелковой формы. И эта структура довольно успешно паразитирует. Скорее всего, её привлекают нервные импульсы головного мозга.

– Я, кажется, начинаю догадываться, как эта дрянь оказалась на борту «Странника», – мрачно произнёс Крейдон. – Хэб указал, что первая проба была утрачена. Наверняка, это случилось при аварийной посадке. Подозреваю, что пыль осела где-то на стойке с оборудованием. И когда Руиз помогал Хэбу, она прицепилась к нему. Где вы нашли тело?

– Возле разбитого контейнера с рудой.

Крейдон сверился с показаниями бортового компьютера. Так и есть: вес руды в контейнере уменьшился. Последний контрольный замер проводился сразу после аварии.

– Этой штуке нужен был кремний. Оно добралось до контейнера, и сожрало часть руды. А потом ему или ей потребовалась энергия. Оно как-то умудрилось проникнуть в контрольную комнату и разрушить седьмой энерговывод. – Крейдон замолк на секунду, глядя прямо перед собой. – Это было не задымление, как сначала решил Хэб. Часть пыли оказалось на защитном костюме. Это, я думаю, и погубило бедолагу.

Не сговариваясь, они посмотрели на видео, транслируемое лабораторной камерой. Хэб стоял возле платформы в какой-то неественной позе: ноги вывернуты, руки скрючены, сведены судорогой. Он то сгибался, то выпрямлялся, потом сделал несколько неуверенных шагов в сторону камеры. Хатч вздрогнула и покачала головой. «Пожалуй, я пойду, – тихо пробормотала она, – попробую поспать». Крейдон кивнул и уселся в кресло.

Он всё смотрел и смотрел на бесцельно блуждающее по медотсеку тело. А ведь он сам, вся его жизнь – вдруг подумалось Крейдону – похожа на вот это человеческое существо, лишённое разума. Он так же бесцельно болтался в космосе: от одного астероидного скопления к другому, от случая к случаю, перебиваясь крохами. А что в итоге? Чего он добился? Или чего пытается достичь? Хатч стремилась получить должность в Научном Корпусе, Хэб мечтал вытащить семью из отсталого поселения. А чего хотел он сам? К чему стремился или о чём мечтал? Только лишь о новом богатом месторождении руды? О подержанном «Гиперкарго», чтобы перевозить ещё больше руды? Какая бессмыслица!

Тут Крейдон заметил, как лицо Хэба исказила гримаса боли и ужаса. Бортинженер сделал несколько шагов к камере, на секунду Крейдону показалось, что Хэб вновь обрёл контроль над своим сознанием. Хэб прижал руки к ушам. «Оно поёт, – прохрипел он в камеру, – тонко поёт!» Крейдон вскочил, включил было связь, но помедлил с вызовом. Лицо Хэба вновь приобрело кукольное выражение, бортинженер резко дёрнул головой и упал на одно колено. Крейдон вернулся на место. Вряд ли это секундное изменение в состоянии Хэба могло что-то изменить. А Хатч нужно было отдохнуть.

Крейдон отвернулся от монитора и уставился на экран бортового компьютера. «А ведь у корабля общая система вентиляции!» – внезапно осенило его. Крейдон вздрогнул. Как же он сразу не подумал об этом! Пыль могла попасть в любое помещение корабля.

– Хатч! – позвал он. – Хатч, живо сюда!

Никто не отозвался. Лоб Крейдона покрылся испариной. В личных каютах видеонаблюдения не было. «ХАААТЧ!!!» – вдруг сорвался он на крик.

– Что? – отозвался по связи сонный голос.

– Раздери меня пульсар…Давай сюда скорее!

Хатч не заставила себя ждать. Заспанная и взлохмаченная, она появилась на мостике буквально через полминуты. Крейдон заблокировал дверь и приказал компьютеру изолировать вентиляционный канал.

– Погоди-ка… – испуганно пролепетала Хатч. – Но ведь контур вентиляции сопряжен с системой кислородной регенерации!

Крейдон объяснил ситуацию.

– Кислорода нам должно хватить до прибытия на «Мозз-4», – успокоил он.

«Внимание, – раздался на мостике синтезированный голос бортового компьютера, – потеряна связь с навигационным маяком станции назначения. Требуется корректировка маршрута». Крейдон обомлел. Это невозможно! Хатч с беспокойством посмотрела на него.

– Что это значит?

– Станция «Мозз-4» больше не транслирует пеленгующий сигнал.

– Но почему?!

Крейдон закрыл лицо руками. Потом медленно откинулся на спинку кресла.

– Даже боюсь предположить, что там могло случиться. Подумай сама: ведь пыль могла остаться на корпусе «Странника», когда мы проходили сквозь туманность…

– Хочешь сказать… – Хатч умолкла на секунду, оцепенев от внезапно озарившей её догадки. – Станция заражена?!

– Всё может быть! Разорви меня гравитация, должен же быть способ избавиться от этой напасти! Хатч, ты же медик! Попробуй найти уязвимые места у этой гадости. А я пока займусь вычислением траектории «Мозз-4». Стыковаться придётся вручную.

Крейдон с головой ушёл в изучение показаний бортовых систем. Хатч сидела какое-то время неподвижно, переводя взгляд от одного монитора к другому.

– Никак не могу сосредоточиться… – пробормотала она. – У меня просто в голове не укладывается. Крей! Надо было сразу поставить в известность службы контроля на станции!

– И что теперь?! – раздражённо бросил Крейдон. – Время вспять не повернёшь, Хатч! – Он пристально посмотрел в её наполненные страхом глаза. – Послушай меня. Возьми себя в руки! Изучи пыль вдоль и поперёк. Я уверен – есть способ её уничтожить!

– Но я даже не знаю, с чего начать!

Крейдон пожал плечами.

– Просмотри записи Хэба ещё раз. Наверняка, найдёшь зацепку. Кстати, пока ты спала, Хэб на несколько секунд пришёл в сознание. Я не уверен, но он, кажется, сказал, что-то вроде «оно тонко поёт».

На мостике воцарило молчание. Крейдон вернулся к расчётам. Теперь станция превратилась в объект, на таком расстоянии мало отличимый от миллиона других. Крупные астероиды, спутники планет, обломки больших кораблей кружили по многочисленным орбитам. Навигационной системе «Странника» требовалась вся его вычислительная мощь, чтобы среди хаоса радиосигнатур выделить нужную. Крейдон проанализировал изменение сигнала от «Мозз-4» за миллисекунды до отключения маяка, учёл эффект Доплера и установил примерный вектор движения станции. Теперь оставалось выделить сигнатуру отражённого сигнала от радиосканнеров «Странника», тогда навигационная система могла бы отслеживать движение и местоположение «Мозз-4» обычными радарами.

– Крей! – возбуждённо проговорила Хатч. – Мне кажется, я нашла способ разрушить структуру пыли!

– Умничка! Выкладывай.

Хатч потёрла глаза и устало улыбнулась.

– Сначала я не придала значения твоим словам про пение. Но потом нашла среди результатов общего параметрического исследования – из тех, что проводил Хэб – интересную особенность. В массе пылевого облака наблюдаются периодические механические колебания, которые Хэб и воспринимал как звук. Природа колебаний, скорее всего, электретная и как-то связана с внутренней электрохимической активностью пыли. Но это не важно. Важно то, что её внутренняя фрактальная структура очень чувствительно к резонансу! Если сформировать сильное излучение нужной частоты, структура пойдёт вразнос. И при пиковых нагрузках просто рассыплется!

– А проще способов нет?

Хатч почесала затылок.

– Конечно, пыль банально боится влаги. Но где её взять на «Страннике» в таких объёмах? Вполне возможно, кремниевые структуры не вынесут и слишком сильного нагрева. Но тогда нам придётся взорвать корабль, чтобы полностью уничтожить пыль. Надеюсь, мы с таким решением пока повременим. В нашей ситуации мой метод подойдёт лучше всего. Причём электромагнитные импульсы должны быть гораздо эффективнее звуковых. Требуемую частоту я определила и внесла в протокол исследования…

«Внимание, – вновь вмешался в разговор мягкий баритон бортового синтезатора, – потеря мощности на двигателях. Структурные нарушения в работе реактора».

– Я боялся этого больше всего, – произнёс Крейдон, изучая поступивший отчёт. – Мы потеряли скорость и вышли в обычное пространство. Радиосканнеры нащупали «Мозз-4», но до неё теперь не менее восьми часов полёта.

Хатч окинула взглядом монитор, на который выводилась картинка с внутренних камер видеонаблюдения.

– Пыль повсюду, Крей. По всему кораблю. На двоих не хватит кислорода до стыковки.

– На мостике есть аварийный скафандр!

Хатч прикрыла глаза.

– Скафандр только один. Капитан здесь ты, я знаю. Но сейчас мы поступим так, как я скажу. – Она вскинула руку, предупреждая Крейдона от попытки что-либо сказать. – Я введу себя в состояние искусственной комы. Не хочу испытать всех прелестей заражения. А ты – сражайся дальше! И если появится шанс спасти наши жизни…Что ж, я надеюсь, что ты им воспользуешься!

Глава 5

Крейдон с тоской смотрел на неподвижно лежащую Хатч. Система самоочистки то и дело смывала пыль, налипавшую на забрало его скафандра. Медотсек почти полностью погрузился в пыльную дымку, клубившуюся и подрагивающую. Где-то в глубине отсека послышался шорох. Крейдон перевёл взгляд и с трудом разглядел смутно угадывавшиеся очертания тела Хэба. Тот попытался встать, но неуклюже завалился на бок и тут же выгнулся дугой в пароксизме мышечного спазма. Труп Руиза оставался в капсуле.

Страх мешал Крейдону думать. Он стоял у входа в медотсек и просто смотрел. Он остался один. Возможно, кому-то удалось спастись на «Мозз-4», но до станции нужно было ещё добраться. А пыль с невероятной скоростью поглощала энергию реактора, выгрызала ионы кремния из электронного оборудования. Скоро, очень скоро «Странник» превратиться в безжизненный кусок металла, стекла и пластика. Крейдон сжал кулаки. Не бывать этому! Он должен спасти оставшихся в живых людей, должен спаси корабль! Ведь в случившемся есть большая доля его, Крейдона, вины. И его ближайшей целью станет избавление «Странника» от пыли.

Крейдон вернулся на мостик. Системы самодиагностики рапортовали о критических повреждениях многих систем. На экран сыпались бессмысленные показания бившихся в электронной агонии датчиков. Пыль неумолимо и методично разрушала корабль. Крейдон отыскал последние записи, сделанные Хатч. Чтобы уничтожить пыль, требовалось мощное электромагнитное излучение определённой частоты. Но где взять подходящий источник? Взгляд Крейдона упал на изображения двигателей. Вот оно! В момент запуска двигательных установок, наверняка, формировался сильный импульс. Крейдон включил детектор излучения и приказал бортовому компьютеру произвести тестовый запуск двигателей на оставшихся мощностях. Четыре высоких «горки» на виртуальной диаграмме напряжённости поля подтвердили его соображения. Крейдон ввёл в навигационную систему новую программу полёта, настроив нужную частоту запуска. Если его затея не сработает, останется последний стопроцентный вариант. Но думать о нём Крейдону никак не хотелось. Мощности взрыва энергореактора должно было с лихвой хватить на то, чтобы превратить «Странника» целиком в раскалённое облако плазмы. Тут уж точно не уцелели бы никакие структуры, какими высокоразвитыми и сложными они бы не были. Крейдон зажмурился и дал добро на запуск.

Корабль ходил ходуном и дергался, будто в эпилептическом припадке. Металлический корпус жалобно скрипел и, казалось, готов был вот-вот развалиться от перегрузок. Освещение появлялось и пропадало вновь. Мостик озарила вспышка короткого замыкания. Разноцветные искры окалины рассыпались вокруг вцепившегося в кресло Крейдона. Вскоре толчки ослабли, а потом стихли совсем. Станция «Мозз-4» находилась уже совсем близко, хотя на обзорных экранах она всё ещё не отличалась размерами от бесчисленных звёзд. Крейдон отвлёкся от навигации на монитор системы видеонаблюдения. Несколько видеокамер уцелело, в том числе и та, что была в медотсеке. Пыль исчезла!

Крейдон подскочил так быстро, как позволял ему громоздкий скафандр. Что там с Хатч и Хэбом? Он спустился в медотсек. Тело бортинженера запуталось в сплетении проводов, вывалившихся из разбитого короба. Хатч лежала лицом вниз возле платформы медробота. Крейдону пришлось попотеть, чтобы освободить Хэба от опутавших его пучков кабеля. Он осторожно положил тело рядом с платформой и прицепил датчик кардиографа. Диаграмма оставалась пустой. Судя по всему, Хэб был мёртв. Крейдон проверил Хатч. Сердце билось очень слабо. Значит, есть шанс, что она всё ещё жива.

Крейдон вернулся на мостик. Бортовой системе удалось стабилизировать корабль. Станция «Мозз-4» заметно приблизилась. Внезапно активировалась внешняя связь. Сначала слышалось только шипение помех, потом раздался взволнованный голос оператора. «Вызывает «Мозз-4»! У нас критическая ситуация! Всем кораблям! Внимание! На станции эпидемия неизвестно болезни, просим передать сигнал бедствия! Наши электронные системы оповещения повреждены, энергетические системы вышли из строя…»

Крейдон включил передачу.

– Говорит капитан корабля «Странник». Я знаю, как вам помочь!

Он улыбнулся. Он должен был спасти людей на станции. И он должен был найти кого-нибудь, кто вернул бы к жизни Хатч. Пока что это его главная цель в жизни.