Почти что роман

Маргарита Булавинцева

Почти что роман

Ромка Лейтман вошёл в класс вместе со звонком. Обычно он так не делал, никогда не опаздывал на уроки. Но сегодня у него была уважительная причина. В коридоре его задержала завуч по воспитательной части, чтобы поинтересоваться, как прошла поездка его родителей на Кубу. Надо же, и об этом в школе уже известно! Родители Ромки трудились в местном НПО «Электроника», считались ведущими специалистами по разработкам в электронике и микроэлектронике, и по приглашению самого Фиделя Кастро какое-то время жили и трудились в Гаване. Роман же был под присмотром своей бабушки, в прошлом учительницы математики в этой же школе. По-видимому, она поддерживала связи с сегодняшним руководством учебного заведения. А может, брякнула случайно в разговоре с кем-нибудь из своих старых товарок по телефону, что, мол, Ромочкины папа с мамой выполняют ответственную миссию по обмену опытом с дружественным кубинским народом, а она несёт вахту, заботясь о внуке. Да какая разница! На авторитете Романа Лейтмана в этой школе всё это совершенно не отражалось. То есть, его как чморили, так и продолжают чморить!

Невысокий, щуплый, с заурядной внешностью, Рома Лейтман понимал, что авторитет в классе он не сможет завоевать ни своей отличной учёбой, ни участием и победами в школьных и городских шахматных турнирах, ни даже своими стихами, напечатанными однажды в «Пионерской правде»… Увы, ему приходилось жить в жестоком мире, где встречают и провожают, исключительно – по одёжке!

И вот он входит в классную комнату, когда вся эта орущая и тузящая друг друга орава его одноклассников уже расселась по своим местам и ждёт прихода учителя. А тут вдруг нарисовался он – Лейтман! И как говорится, нарисовался – не сотрёшь! На Ромке были надеты настоящие американские джинсы! Да-да, они самые, этого волшебного цвета индиго, с потёртостями на боковых швах и гульфике, с двойной прострочкой жёлтыми нитками и – боже – кожаным лейблом на поясе Levis! Какая там немая сцена из «Ревизора»! Одноклассники застыли соляными столбами при виде этого зрелища!

Роман, ни на кого не глядя, проскользнул на своё место, бросив только «привет!» своей соседке по парте. А так как следом вошла учительница истории, и начался урок, переговоры-обсуждения Ромкиной обновки пришлось отложить до перемены. Но под крышкой парты сидевшая с ним на уроках Рина показала оттопыренный большой палец, уважительно покивав головой.

Хотя в старших классах разрешалось сидеть, кто с кем хочет, и многие мальчишки сидели с мальчишками, а девчонки с девчонками, но с Лейтманом никто не хотел делить парту. Он, как это часто бывает, был своеобразным изгоем в классе. Ни перед кем не лебезивший, ничьей дружбы-покровительства не искавший, мальчик, существовал как бы на своей волне. А его откровенное непротивление злу насилием, казалось, напротив, провоцировало классных забияк унизить или обидеть этого пай-мальчика. А когда прознали о том, что бабка Ромки когда-то была училкой в этой школе, устроили парню реальный геноцид. Тот же сносил все насмешки и издёвки стоически и, по-видимому, дома никому не жаловался. А так как травлей Ромы Лейтмана руководил рослый и сильный Борька Лидин, у которого старший брат даже сидел в тюрьме за какой-то разбой, то никто даже не осмеливался подать свой голос в защиту несчастного тихони. До поры до времени.

Однажды свора малолетних шалопаев загнали несчастного Лейтмана на перемене в туалет для девочек. Ну, лопухнулись пацаны просто. Они же не знали, что там в тот момент Рина меняла прокладку, так как накануне у неё начались регулы. Добродушная и ласковая хохотушка, девочка, в эти дни превращалась просто в фурию какую-то. Как говорят в таких случаях, сама себя боялась! Так вот, увидев жалкую фигуру съёжившегося в углу Ромки, Рина прямо-таки рассвирепела. Она пулей вылетела из двери туалетной комнаты, увидела наглые ржущие рожи Борькиной шайки и, очертя голову, набросилась с кулаками и пинками на предводителя. Эффект неожиданности сыграл ей на руку, так как верзила Лидин даже не пытался защищаться, а не то, чтобы как-то противодействовать. А когда парой особо сильных ударов по надкостнице Борькиной голени, буквально, повергла того ниц, заставив визжать от боли, Рина, повернувшись к другим мальчишкам, прорычала:

– Только суньтесь, порву всех на… – и далее последовал такой грязный и отборный мат, что и те, услышав такое из уст примерной ученицы Рины Гулевич, опешили и отошли от неё подальше. А тут и учителя начали на шум выглядывать из кабинетов.

Лидин поднялся, наконец, с пола и, изо всех сил хромая, покандылял в класс. За ним потянулась его свита. Завершала процессию парочка – Рома Лейтман и Рина Гулевич. В классе она демонстративно взяла свои вещи и пересела к Роме за предпоследнюю парту. Апофеозом же был её жест в сторону Борьки Лидина – тот самый легендарный фак, который она видела в каком-то не дублированном американском или немецком боевике в видеосалоне, куда пришла сдавать кассету мультфильмов про дятла Вуди Вудпекера.

И – что удивительно – учительница и словом не обмолвилась в адрес Рины. Хотя – не удивительно – её тоже выходки Лидина на уроках уже достали. То есть автоматически девочка стала, типа, героиней, эдакой Жанной Дарк местного розлива. Правда, от осознания содеянного минут через пятнадцать у неё поджилки затряслись, но форс нужно было держать. Отступать было некуда. Помирать, так с музыкой, и Рина выпрямила спину, задрав свой курносый нос.

Дело в том, что сегодняшний отец Рины – Олег Гулевич не был её родным отцом, её отец погиб в результате несчастного случая на стройке. Когда девочка пошла в школу, мама вышла замуж второй раз. Вот так и вышло, что девочка с нерусской фамилией имела самую, что ни на есть русскую физиономию: светло-русые волосы, серые глаза и курносый нос. Зато Роман Лейтман – был просто вылитый пастушок Давид из библейской истории. Курчавые тёмные волосы, огромные печальные карие глаза, нос с горбинкой, субтильный и невысокий. Он просто на генетическом уровне вызывал у отдельных представителей арийской расы к себе ненависть и желание его изничтожить.

Но, к счастью для Ромки, сегодня в теле Рины всё ещё бушевал пресловутый ПМС. Говорят, что даже в некоторых странах, женщина, совершившая преступление в эту физиологическую фазу, может быть освобождена от уголовной ответственности. Враки, наверное…

Тем не менее этот отчаянный поступок оказался для Рины поворотным в её жизни. Её зауважали! И не только её соученики и соученицы, но и вся школьная шпана. А так как Рина в более раннем возрасте активно занималась в спортивной секции по гребле на байдарках – их городок стоял на берегу большой русской реки, то имела достаточно прилично развитую мускулатуру на руках, легко отжималась и подтягивалась на уроках физкультуры. И если уж не могла быстро бегать, а, значит, убежать от опасности, то уж подраться – не составляло большого труда. Что она так кстати и продемонстрировала, повергнув атамана школьных сорванцов к своим ногам. А Борька Лидин и впрямь влюбился в Рину после этого инцидента. Стал даже по-своему, неуклюже ухаживать за ней. Но – увы и ах – у девочки были иные планы на жизнь. И прежде всего ей хотелось уехать из их захолустья куда-нибудь ближе к столице. Жизнь, которую влачила её мать, мало устраивала амбициозную Рину. А тут ещё и отчим всячески культивировал в ней намерение проявить себя на литературном поприще. Сам-то он, с грехом пополам закончив журфак университета, подвизался в редакции газеты, освещавшей новости местных железнодорожных путей сообщения. Но, как ему казалось, разглядел в приёмной дочери талант беллетриста и мечтал пустить его в дело.

А началось-то всё с грандиозного скандала! Отчим – урод! – нашёл и прочёл дневник Рины, который она вела класса с седьмого, описывая «бесхитростным языком наиболее интересные события своей рутинной жизни». Именно так, а не иначе она обозначила назначение своего дневника. Ну, понятно же, девочку воспитала литература Толстого, Тургенева и Чехова! Отчим иногда приносил домой и другие книги-самиздат, но из них ей мало что нравилось. Чернухи хватало и в обыденной жизни, а ей хотелось почитать что-нибудь о большой и чистой любви где-нибудь на лоне дикой природы! Что-то наподобие «Всадника без головы» или «Тарзана»… И, безусловно, ей просто жизненно необходимо было иметь джинсы! Именно они и олицетворяли собой конгломерат приключений-свободы-удачи! Именно джинсы, как катализатор, могли поспособствовать вырваться наружу всем её способностям и талантам! Девочка засыпала и просыпалась с мыслями о штанах цвета индиго. Наверное, с такими мыслями в то время носилось большинство российских подростков, поэтому существовал своеобразный культ джинсовой одежды.

Отчим, узнав о голубой мечте Рины, постарался, как мог, исполнить её. И на один из её дней рождения положил перед ней пакет с итальянскими джинсами Райфл. Конечно же, Рина была очень рада и благодарна. Но они совершенно не сидели на фигуре, были, где не надо слишком широки и длинны. И сама девочка в этих грубых штанах выглядела такой жалкой и нелепой! Этот день рождения она запомнит на всю оставшуюся жизнь, как рыдала весь вечер оттого, что её мечта-фетишь лопнула, как мыльный пузырь. Нет, потом мама с кем-то договаривалась, кто-то эти штаны ушивал и укорачивал, подгоняя по фигуре Рины, но… Осадочек, как говорится, остался.

И вот вдруг её одноклассник, такой непопулярный Рома Лейтман, который и жив-здоров до сих пор, может быть, только благодаря её заступничеству-покровительству, сидит рядом с ней в джинсах, о которых Рина мечтает, сколько себя помнит! Ну, не стоит придираться к словам, короче – уже давно! Вот зачем они ему-то? Неужели кто-то этого Лейтмана будет всерьёз воспринимать в таких джинсах! Это всё равно, как…корове надеть кавалеристское седло! Лейтман и джинсы – это нонсенс! Это аномалия! Это… Так – стоп, Рина! Что это ты так рздухарилась? И с какого это перепугу ты решила, что парень не достоин этих злосчастных джинсов? Ему и так достаётся от несправедливой жизни на орехи – будь-будь! Ты ещё себя его другом называла! У, поганка! Слабо, значит, тебе порадоваться за человека! Ничтожная душонка! Низкая подлая тварь! Из-за какой-то шмотки готова превратиться в мерзкое существо! Ромка, прости дуру форменную! Рина даже лицо закрыла ладонями, щёки просто огнём горели!

И тут она почувствовала, как её сосед по парте, Ромка, что-то положил ей на колени. Что-то маленькое и ярко-оранжевое! Это была стиралка, ну, резинка для стирания следов от простого карандаша. Но такая необычная и непривычная, блин, и такая нарядная! А ещё у неё был не свойственный школьным резинкам запах каких-то экзотических фруктов, что ли! Рина сидела с глупой улыбкой и двумя руками держала это канцелярское чудо, как держат пойманную бабочку, округлив ладони, стараясь не помять той крылышки. И совершенно неожиданно для себя вдруг начала плакать…

А потом и вовсе без разрешения учительницы выбежала из класса. В туалете для девочек она, наконец, привела себя в порядок – высморкалась и умылась, попила холодной водички из-под крана. И поклялась себе самой страшной клятвой никогда-никогда не позволять себе терять человеческий облик, опускаться до скотского уровня потребителя и меркантилиста! Скрипнула дверь, и в туалет заглянула Инночка-комсорг их класса:

– Ну, ты что тут? Меня историчка послала на помощь к тебе… Чё случилось?

Рина обняла одноклассницу:

– Да съела, наверное, что-то несвежее… Думала, вырвет. Вроде, обошлось. Пошли.

Так как Рина была достаточно уважаемым членом ученического коллектива, никаких негативных последствий её поступок не имел. Никто не насмешничал, даже – напротив – кто-то из ребят предложил ей кисленькую карамельку «Полёт», такие раздают в самолётах от укачивания. Ну, с кем не бывает… Ромка тоже посматривал на девушку сочувствующим взглядом, поставив брови домиком, как умел это делать только он. Рине так захотелось сделать для него что-то хорошее, душевное, но что? Она протянула руку, порывисто пожав Ромкину ладонь с обгрызенными ногтями на пальцах, коротко вздохнув при этом. Бедный парень словно окаменел, но уголком глаз Рина заметила, как его губы тоже расплываются в улыбке. Таким образом, помирившись сама с собой, девочка, наконец, начала слушать, что говорит учительница. Что-то там про Америку, про их Гражданскую войну демократического Севера и рабовладельческого Юга, и значение победы демократии. Самой учительнице было, безусловно, скучно обо всём этом вещать, но…

На перемене, как сговорившись, ученики обступили Романа, рассматривая его джинсы, даже ощупывая ткань цвета индиго и комментируя изображение на лейбле – двух лошадей, тянущих в разные стороны эти самые джинсы, типа, демонстрирующее, какие они прочные, а, значит, надёжные! Несчастный был готов провалиться от смущения сквозь землю, однако, с другой стороны, лестно, оказывается, такое внимание… А многие девочки вдруг обратили внимание, какой Ромка Лейтман симпатичный и обаятельный, пытались наперебой привлечь к себе его внимание. А тот, конечно, был на седьмом небе от счастья. Но так как он был умным еврейским мальчиком, то прекрасно понимал, где тут собака порылась, и старался не поддаваться на провокации, не воспринимая всерьёз свою взлетевшую популярность. По-прежнему, общался, главным образом, с Риной.

Вскоре ажиотаж вокруг Лейтмана и его джинсов стал утихать. Близились выпускные экзамены, поэтому все были озабочены учебными проблемами. Но как-то один раз Ромка после очередного экзамена, кажется, по иностранному языку, пригласил Рину в гости, чтобы показать той альбомы по искусству и пластинки, которые его родители привезли из зарубежной командировки. И он и Рина сдали английский на «отлично», были в хорошем настроении и решили, «а почему бы двум благородным донам» не выпить по чашечке кофе с мороженым!

Девушка была поражена, сколько книг, оказывается, скрывала квартира Лейтманов. Обстановка была стандартной, но вот книг – ни конца, ни края! Радиола была тоже обычной – «Рига», но вот пластинки – таких в СССР достать было, практически, невозможно! Музыка была – просто улёт! Особенно понравилась Рине группа «Бони Эм»! Ромка же тащился от какого-то Боба Марли, у которого, как у девчонки было много-много косичек на голове. Но песни тоже были очень мелодичными, а голос приятным. Да и кофе, которым паренёк угощал свою гостью – своим вкусом и ароматом – не шёл ни в какое сравнение с той растворимой бурдой, которую пили дома у Рины. Так что, неожиданно для себя, и она взглянула на своего школьного приятеля чуточку под иным углом. Тем более что Ромка к концу школы сумел как-то и подрасти, и в плечах раздаться… А в своих супермодных джинсах выглядел настоящим…ой, ну, не суперменом, но однозначно – героем девичьих грёз. Эх, Рина, Рина, оказывается, ты такая же мещанка, как и все! Но ведь и с интеллектуальным багажом у него всё в порядке – есть, о чём поговорить, как говорится, на досуге… Значит, всё не так уж безнадёжно!

Но после выпускного бала, на который Рома не пришёл, так как спешно уехал в Ленинград, где поступил, в конечном итоге, в Ленинградский электротехнический институт, а после – в Феодосию, где жила какая-то родня, чтобы на море набраться сил и здоровья для дальнейшей учёбы. Рина знала об этом, потому что Роман прислал ей пару открыток с Черноморского побережья. Хотя, если честно, ей было не до него. Рина тоже поступала на филфак в местный университет. И после своего зачисления была отправлена довольными родителями в поощрительную поездку по Кабардино-Балкарии. Так что встретились-увиделись они с Романом только после зимних сессий, когда Рина на каникулах на несколько дней приехала в Ленинград.

Ромка, как иногородний студент, получил комнату в общежитии. Правда она была на троих, но его соседи укатили по домам, а вот Лейтман на каникулах решил остаться и повысить свой культурный уровень, походив по музеям и театрам. Кроме всего прочего, этот интеллигентный юноша сумел установить тёплые дружеские отношения с заведующей общагой, поэтому та и позволила Роме пригласить на каникулах в гости, как он сказал, свою кузину из провинциального городка. Ну, то есть Рину.

Рина, стоя перед зданием общежития, с восхищением оглядывалась по сторонам. Шестиэтажное, с узкими высокими окнами и эркерами, выкрашенное в коричневый цвет, оно, сразу настраивало на какой-то мистический лад, окутывало атмосферой Раскольниковых, Сонечек Мармеладовых, старух-процентщиц и прочих Петербургских тайн. Да и из окна комнаты открывался такой вид! Внизу какая-то узкая речушка, но закованная в гранитную набережную, а за ней – башни и купола какого-то сказочного строения – Ромка говорит, что женского монастыря. Но он и присочинить мастер! Если будет время, то Рина сходит туда на экскурсию. Но сегодня уже поздно, да и погода какая-то промозглая, с резким, швыряющим в лицо снежную крупу ветром. Так и хочется укутаться пледом и сидеть с чашкой горячего чая перед телевизором или вести неспешную беседу с другом. Что ребята и сделали. Соорудив на кухне, что была на этаже, очень приличный ужин, они притащили сковородку с жареной картошкой в комнату, открыли кое-какие привезённые из дома разносолы и порезали домашнее сало. К тому же, Ромка, как большой, купил в соседнем гастрономе бутылочку какого-то красного вина, которое, за неимением фужеров, разлили по чайным чашкам, а саму бутылку спрятали в тумбочку – вдруг комендантша с проверкой заявится. И говорили-говорили…

И если у Рины новости были не особо интересными, она, в основном жаловалась, что в универе на изучение литературы остаётся очень мало времени, потому что часами приходится сидеть в читальном зале и конспектировать труды классиков марксистско-ленинской философии. А хотелось бы почитать Гомера или Данте, так ведь – нет!

Зато Ромчик, такое прозвище дала ему ещё в школе Рина, поражал её своими новостями. Он тоже часами сидел в библиотеках, но цель его была совершенно иной. Рома «заболел» вопросами, связанными с парапсихологией, телекинезом, телепатией и – ёлки-палки! – с телепортацией! А всё началось с памятного Вечера Первокурсника, вернее – ночи, когда Ромчик оказался в каком-то странном доме, в не менее странной квартире, куда он попал со своим новым товарищем-однокурсником совершенно фантастическим образом. Сказать, что они были пьяны и поэтому толком ничего не помнят, было нельзя. Ромка – домашний мальчик и совершенно не имел никакого пристрастия к спиртному. Ему категорически не нравился вкус всех спиртосодержащих напитков. Шампусик, там, куда ни шло, ну, винца сладенького, всё же остальное – бр-р-р! Поэтому, когда они с приятелем добирались, выйдя из метро на станции Петроградская, до своей общаги и решили срезать путь, пройдя через какой-то двор… Дело закончилось тем, что они оказались в том странном жилище! Обстановка была очень не непонятной, словно, это был склад декораций исторического фильма о событиях времён Достоевского. Какие-то углы комодов, стулья с гнутыми спинками, сундуки, что ли… Освещение было только то, что проникало через зашторенные окна от уличных фонарей. Если бы он был один, то сразу бы помер от страха, говорил Ромчик. А так рядом сопел отслуживший в армии крепкий воронежский парень, сосед по общежитской комнате, поэтому Рома Лейтман собрался и попытался мыслить логически. Раз они как-то сюда вошли, то, значит, и выйти тоже смогут! Ребята взялись за руки и начали по часовой стрелке продвигаться по полутёмной комнате, ища что-нибудь мало-мальски похожее на входное отверстие. Но иногда, дотрагиваясь до разных предметов руками, они – о, ужас! – вызывали сноп искр, бело-голубое свечение и характерный запах электрических разрядов. Всё это было так жутко, но красиво! Однако при этом никакой боли их пальцы, к счастью, не ощущали! И, как оказалось потом, на руках не осталось никаких следов от ожогов. Последнее, что помнил Лейтман, это то, что он отодвигает какой-то занавес со старинными помпошками по краю, и – яркий свет фар и визг резко затормозившего автомобиля! А уж отборный трёхэтажный мат высунувшегося из машины водителя окончательно вернул сознание парня на место, в реальность. Ребята стояли посередине шоссе неподалёку от их общаги! Что за мистическая история с ними приключилась – непонятно. Жаль, что тот, второй, парень завалил первую же сессию и отбыл пока по месту жительства. Поэтому не сможет подтвердить правдивость рассказа Ромчика, но, Рина не думает же, что её бывший одноклассник сочиняет или, как там – вешает ей лапшу на уши!

Рина так не думала. Более того, она слушала своего приятеля, что называется, раскрыв рот! Её душа просто замирала от восхищения, впитывая Ромкин рассказ, как губка поглощает влагу!

– Значит, так, брателло! – это словечко Рина слышала от одного забулдыги в родном городе, он так обращался к прохожим, выпрашивая денег на опохмел, но оно, слово, в смысле, было таким тёплым и уютным – брателло! – что девушка тотчас включила его и в свой лексикон. – Всё, что ты рассказал, Ромчик, так интересно! Только, на твоём бы месте, я бы туда наведалась бы сразу на следующий день и по светлу всё бы там рассмотрела!

– Да ты знаешь, сестрелла, – в тон ей отозвался Лейтман, – я хоть и не трус, но я…боюсь! Влезешь вот так, куда не стоит влезать, и – пиши пропало! А мне ещё пожить хочется, на мир посмотреть, девушку полюбить… Короче, решил я пока до поры со всем этим повременить. Серёга, ну, тот, с кем вместе были, вообще запил чуть ли не на месяц, на учёбу забил, вот и сессию провалил… А я вот – напротив – приналёг на квантовую механику, хотя программа курса её не включает. Сидел после занятий в читалке, разбирался, что к чему… Вот чует моя левая пятка, что на правильном я пути! И что перемещения не только в пространстве, но и во времени рано или поздно станут подвластны людям. Или уже были подвластны, но в результате вмешательства какой-то силы X люди напрочь об этом забыли…

– Ромчик, не забывай, что я – лирик, а не физик – поменьше сложной терминологии! – Рина начала складывать грязную посуду в стопку. – Поэтому завтра мы отправляемся с тобой по «местам боевой славы»! Ты ж помнишь, где вы блудили в ту ночь? Я отнюдь не кисейная барышня, если что – и врезать могу, ну, ты, надеюсь, не забыл историю с Лидиным. Он, кстати, в армии сейчас. Был же на год нас старше…

Ну, и посетив перед сном отхожие места для мальчиков и девочек, которые на их этаже были в разных концах коридора, ребята устроились на ночлег. В комнате было как-то прохладновато или сыровато, поэтому спали одетыми. Увы, зимы в Ленинграде весьма не уютные…

Проснулась Рина от вполне отчётливого колокольного звона. Это начиналась служба в церкви, что была через речку. Это было так красиво! И хотелось думать, что – на счастье и удачу. Ромка тоже зазевал, потягиваясь. Через час ребята, напившись чаю с печеньем, вышли на улицу. Их намерение пуститься на разведку-поиск загадочного места за ночь никуда не испарилось. Так что для начала минут за пятнадцать они дотопали до метро Петроградская, а уж оттуда начали свою операцию. Поначалу Роман шёл очень уверенно, а вот, погодя немного, стал всё чаще останавливаться, оглядываясь по сторонам в раздумьях… Но, что-то там прикинув в голове, наконец, выбрал направление – под арку-проход в старом высоком доме.

И – вот оно! Ребята стояли в центре двора-колодца, кажется, так их называют. Это был, на первый взгляд глухой, закрытый со всех сторон задними стенами старинных домов дворик. Многие двери чёрных ходов были наглухо закрыты, а одна – даже замурована – светлый такой заштукатуренный прямоугольник на ржаво-коричневой кирпичной стене. Но была парочка вполне себе функциональных дверей. И одна из них оказалась проходной! То есть, войдя в арку с одной улицы, через эту дверь, за которой был обычный подъездный коридор, Рина и Роман вышли на совсем другую улицу, с весьма оживлённым движением. Вот так вот, Ромчик, и разрушаются мифы! И, по-видимому, вы с однокурсником, всё-таки были под хорошим градусом!

На Романа было жалко смотреть. Его брови искривились, а уголки губ опустились вниз и немного дрожали. Разочарование оказалось таким горьким на вкус! У Рины сразу возникло желание как-то утешить друга, поэтому заметив на доме вывеску «Пирожковая», она чуть ли ни силком затащила туда парнишку. Горячий чай с пирожками, в которых пряталась лимонно-сахарная начинка, здорово поднял настроение и вернул Ромке способность к дедуктивному мышлению.

И если ситуация с проходами-выходами как-то разъяснилась, то как быть с той комнатой с занавесками с бубошками и голубыми молниями-разрядами? Даа…задача… Перед тем, как уйти на экскурсию в Эрмитаж – побывать в Ленинграде и не посетить эту сокровищницу мирового искусства! – Ромка уговорил Рину всё же ещё разок заглянуть в этот колоритный дворик.

– Молодые люди что-то потеряли? – негромкий старческий голос раздался у ребят за спинами. Ромка даже громко икнул от неожиданности! Как этот старикашка сумел так незаметно к ним подобраться – дворик же был абсолютно пуст! Перед ребятами стоял седенький невысокий человечек мужского пола, в вязаной шапочке-колпаке и длинном овчинном жилете мехом внутрь. Но обутый во вполне современные кроссовки фирмы « Адидас»! А в его руке была дымящаяся трубка, которую он, видимо, курил. Очень колоритный персонаж, словно загримированный под сказочного персонажа артист. Наверное, поэтому Рина, которая первая пришла в себя ответила:

– Мы – помощники режиссёра с «Ленфильма», ищем натуру для съёмок фильма, ага, экранизации романа Достоевского… «Бесы», ага…

– Достоевского? Это хорошо…

– А что, дедушка, в этих домах остались ещё квартиры со старинной обстановкой или…

– Да почему же или? Остались! У меня, например, вот…

– А можно нам взглянуть на неё?

Похожий на доброго гнома старичок затянулся трубкой и выпустил в серое небо сразу два колечка дыма такого же цвета. Склонив голову набок, он с усмешкой посмотрел на ребят:

– Да вы что, никак вчера только народились?

– Ой, да, конечно, это будет не безвозмездно! – тут уж Роман вступил в беседу, догадавшись, что старикан намекает на вознаграждение.

– Тогда – две!

– ???

– Бутылочки вина, в смысле. Желательно – из подземного хранилища вин в Криково, что в Молдавии…

– Эээ… А из соседнего гастронома – не подойдёт? А то, пока мы в это Криково смотаемся, пока вернёмся – дня не хватит! А нам уже сегодня нужно будет нашему режиссёру отчёт давать.

– Ишь, ты, какая языкатая! – гном даже пальцем погрозил Рине, но потом с улыбкой добавил. – Люблю таких!

Во время этой пустяковой беседы у Ромки по спине всё время бегали мурашки, как было, когда он отвечал экзаменаторам. Он терялся в догадках, кто перед ним – местный дурачок или – и впрямь – некто из древнего рода архонтов, духов-мироправителей? Хотелось бы верить, что – последнее…

А Ринка всё не унималась:

– Ладно, дедушка, а если мы вам как-то по хозяйству поможем? Уберёмся, там, обед приготовим? Или кран починим? Со светом у вас всё ли в порядке?

По-видимому, деда растрогало такое внимание к его особе. Он извлёк из-под полы жилета большой клетчатый платок не первой свежести, утёр им слезящиеся глаза, а потом и высморкался в него:

– Ладно, идём, покажу, где живу. Только, чур, руками там ничего не трогать! А то приходили как-то одни…

Роман чуть не потерял сознание! Явно, дед вспоминал об их с Сергеем визите, когда, незнамо как, они очутились в той странной комнате!

Квартира оказалась на первом этаже старинного дома. Распахнув гостеприимно дверь перед гостями, тот сделал приглашающий жест, предлагая им пройти первыми.

– Фу! Дедушка! У вас тут тараканов столько! – Рина, взвизгнув, отпрыгнула в сторону при виде двух жирных кукарач, сидящих прямо на проходе.

– Сама ты – фу! Это мои шестиногие домашние любимцы! Энки и Энлиль! Смотри – не наступи! – и уже совершенно другим тоном, обращаясь к тараканам: – Бегите, ребята, посидите пока в кладовочке, гости скоро уйдут!

Блин! И эти несколько сантиметровые твари, как послушные собачонки, припустили куда-то вглубь квартиры!

– Проходите, можно не разуваться, – перед Ромкой и Риной открылся, можно сказать, постапокалиптический вид человеческого жилища…

Это было совершенно беспорядочное нагромождение абсолютно случайных предметов: граммофонная трубы, как букет цветов, была вставлена в греческую амфору, которая, в свою очередь, гордо подбоченясь, выглядывала из лежащей навзничь тумбочки красного дерева, с резными виньетками на боковых стенках… На каком-то выцветшем и тоже, наверное, очень древнем настенном гобелене висели всевозможные сабли, кинжалы, шпаги… А с потолка вниз струились, позвякивая, длинные хрустальные подвески такой огромной люстры, что впору ей висеть было бы в каком-нибудь театре!

– Ай, больно! – опять пискнула Рина, когда Роман ущипнул её вдруг за руку, которую не выпускал с тех пор, как вошли сюда, из своей ладони.

Тот же молча кивнул головой, указывая глазами на какую-то серо-буро-малиновую портьеру с круглыми плюшевыми шариками по краю. Но, оказывается, и хозяин этой квартиры проследил за взглядом парнишки:

– А… Значит, это вы были здесь тогда, по осени? А я-то удивлялся, что это мои друзья-помощники так разволновались? Загонзали туда-сюда! Обычно-то, они зимой, как в спячку, впадают, тьфу, ты – анабиоз, то есть. А тут, как ошпаренные заегозили! Смотрю в окно, а во дворе вы стоите…

Ромке вдруг показалось, что этот зловещий дедок, и впрямь, будто сошедший со страниц Фёдора Михайловича, извлёк из внутреннего кармана пистолет или револьвер, «тускло блеснувший воронёной сталью»…

Он вдруг быстроо выступил вперёд, заслоняя собой Рину:

– Дедушка, Рина тут ни при чём! Да и я, если разобраться – тоже! Мы с товарищем и сами не поняли, как у вас тут очутились! Шли к себе в общагу, что на Карповке, решили срезать путь, свернули в подворотню, а тут…

– Понятно… А выбрались-то вы как? – и старичок раскрыл, как оказалось на самом деле, небольшую табакерку, которую парень и принял за оружие.

И Ромка, хотя и сбивчиво, но вполне разумно поведал обо всём, что произошло с двумя незадачливыми первокурсниками ЛЭТИ в тот вечер.

Хозяин квартиры, казалось, был очень доволен услышанным. Наверное, он разрешил для себя какой-то изрядно мучивший его вопрос. Убедившись, что его гости не представляют для него никакой опасности, он, наконец, предложил им присесть, выставив на середину комнаты две вполне современные табуретки, которые, правда, он не известно откуда извлёк. Сам же остался стоять, стянул с себя овчинную безрукавку и оказался…в длинном стёганом атласном халате, ну, чисто – фокусник-иллюзионист! Скрестив руки на груди, он пожевал губами, прежде чем что-то произнести, чем вызвал у смешливой Рины улыбку. А потом и вовсе та прыснула в кулачок – такой потешный был вид у этого коротышки! Чем-то этот дядечка напоминал ей или артиста Льва Дурова, или Евгения Леонова…

Неожиданно тот тоже разулыбался в ответ:

– Что ж, вижу, вы ребята хорошие, не испорченные никакими искушениями и благами этой цивилизации, да и уровень вашей энергетической вибрации указывает на то, что вам можно доверять. Конечно, сейчас вы думаете, что я – выживший из ума старик-тряпичник, но спешу заверить, скоро ваша точка зрения изменится.

Едва он успел договорить, как к его ногам вновь выбежали эти гигантские тараканы. Их усики, словно палочка дирижёра или регулировщика, подавали, явно, какие-то сигналы! Внимательно понаблюдав за их жестикуляцией с минуту, хозяин странной квартиры нагнулся и постучал по полу костяшками пальцев, выбивая определённый ритм. После чего, по-видимому, успокоившись, тараканы развернулись и, подобно самоходкам, друг за другом, скрылись под громоздким комодом, стоящим у стены.

– Вы что, с ними азбукой Морзе общаетесь? – спросила Рина.

– Можно сказать, и так… У них слуховые рецепторы на задних лапках.

– А о чём был разговор? Или это – военная тайна? – тут Роман снова вступил в беседу.

– Вам пока об этом лучше не знать. А сейчас вынужден просить вас покинуть меня, ибо появилась срочная необходимость устранить спонтанно возникший энергетический затор в векторной точке, коей является эта квартира.

Из всей этой тарабарщины Рина с Ромкой поняли только то, что их выпроваживают восвояси. Но никаких возражений с их стороны этот намёк, естественно, не вызвал. Слишком уж много настораживающих странностей было в этом месте. Ну, их, куда подальше! И только на пороге квартиры Ромка обернулся к шедшему их провожать хозяину:

– А с нами ничего плохого не случится?

Старичок усмехнулся, но по-доброму:

– Мне бы этого очень не хотелось! Так что – мойте руки перед едой, а через дорогу переходите только на зелёный сигнал светофора!

Оказавшись на улице, ребята обнаружили, что уже вовсю смеркалось. Неужели так долго они находились в этой загадочной квартире? Или это погода зимнего Ленинграда устраивает такие сюрпризы, превращая белый день в густые сумерки, заволакивая небо грязно-серыми тучами. Сверху снова посыпалась какая-то снежная крошка, а ветер так и норовил сорвать шапки и капюшоны с голов, перехватывал дыхание. Лучшим решением было поскорее добраться до общежития и там уж, в относительном тепле и уюте, обсудить всё произошедшее с ними.

Правда их мнения относительно этого весьма экстравагантного старикашки разошлись кардинально: Рина, несмотря на то, что была достаточно начитанной девушкой, считала, что этот человечек был немного помешанным бывшим артистом, обожающим разного рода мистификации, а вот технарь Лейтман – напротив – был уверен, что они имели дело с одним из хранителей знаний прежних цивилизаций, которые – не в пример современной – были более развитыми и продвинутыми в правильном понимании и использовании энергии, коей и является материя. Усиленные занятия в институте и изыскания в читальном зале дали свои результаты. Роман просто бредил какими-то квантами, голограммами и матрицами.

– А ты случайно не запомнил, как звали этого дедушку? – Рина резко поменяла тему разговора, устав от малопонятной ей терминологии.

– Слушай, а ведь он и наших имён не спрашивал! Ну, ни дать ни взять – шпион какой-то. А вообще, спасибо тебе, что настояла на своём и помогла отыскать это аномальное место. Сам-то я так и продолжал бы думать, что это всё привиделось мне в состоянии изменённого сознания под воздействием низкокачественного алкоголя!

– Ох, Ромчик, вот вроде бы ты и не филолог, а такие фразы порой заворачиваешь – хоть стой, хоть падай! Вот что бы не сказать просто – такая хрень мне по пьяни примерещилась! А то – аномальное…состояние изменённого сознания…

– Дура ты, Гулевич! Я тебе, можно сказать, комплименты делаю, свою симпатию проявляю, а ты – вот так грубо, одним махом – пресекаешь любые попытки за тобой поухаживать!

– Знаешь что, ухажёр, пригласи лучше меня в какой-нибудь театр, что ли… Ленком или БДТ – по гроб жизни буду тебе благодарна! А то, когда мне только по ушам ездят, я терпеть не могу.

– Ну, знаешь, это – удар ниже пояса! Я за всё это время сам ни разу там не был! Билеты достать нереально сложно, особенно – в Ленинского комсомола…

Но, тем не менее, этим вечером ребята попали, всё же, на спектакль «Кафедра» в БДТ! Совершенно случайно! Хотя и считается, что случайностей не бывает. Реально, за несколько минут до начала в кассу кто-то сдал ровно два билета! Так что коллекция автографов знаменитостей у Рины пополнилась росчерками на билетах актёров Леонида Неведомского и Олега Басилашвили! Она была безмерно счастлива.

А потом снова на кухне был поздний ужин. Но в этот раз компанию им составили ещё трое иногородних студентов, оставшихся на пересдачу экзамена и зачётов. И у одного из них была гитара! О, какие песни-баллады он исполнял! А так как Рина была единственной девушкой в их компании, она просто купалась в мужском внимании. И ей казалось, что это лучший день в её жизни!

К счастью, в то благословенное время «секса в СССР не было»! То есть не было той оголтелой пропаганды в СМИ похоти и разврата. Поэтому и сейчас вся эта атмосфера на общежитской кухне была пронизана доброжелательным вниманием друг к другу, приправленным толикой невинного флирта.

Короче, спать разошлись уже глубоко за полночь. Поэтому и проснулась Рина далеко не утром – будильник показывал одиннадцать двадцать три. В комнате было подозрительно тихо. Даже лежащий в паре метров Роман не подавал никаких признаков присутствия. Рина приподнялась на локте и тихо позвала:

– Эй, брателло, с добрым утром!

И тут она, наконец, разглядела, что на незаправленной постели Ромки никого нет! Она, действительно, была в комнате одна. Сразу остатки сна, словно рукой сняло! Но беспокойства пока не было – парень ушёл в сортир или на кухню. Хорошо бы, он сейчас принёс кипяточку и сделал кофейку! Вон она, баночка с бразильским растворимым кофе стоит на подоконнике… Но где он там, в конце концов, застрял? Потягиваясь, Рина выбралась из-под одеяла и пледа. Ладно, надо и себя привести в порядок. Она, небрежно расчесав волосы, сделала хвостик, закрепив его ультрамодной заколкой-банан, взяла полотенце и отправилась в туалетную комнату. Но, подойдя к двери, она с недоумением обнаружила, что та заперта на ключ…изнутри! Да! Вот он торчит из замочной скважины… Да что, чёрт возьми, происходит? Рина не могла ошибиться, потому что, подойдя к двери, она толкнула её предплечьем, ожидая, что та тотчас распахнётся, но – нет! Она была заперта! У неё до сих пор ноет от удара косточка на запястье, и она в деталях помнит, как поворачивала ключ, чтобы замок открылся! Как такое может быть возможным?! Рина почти бегом отправилась…в мужской туалет. Отбросив всякое стеснение, вошла и осмотрела всё помещение – никого! Теперь – на кухню! Фуу… Ой, нет – у плиты стоял не Роман! Это был один из вчерашних посиделочных приятелей, кажется, Витя…

– Привет, Вить, а ты Романа не видел?