Я буду нежен

Ольга Болдырева

Я буду нежен

Дьявол – большой оптимист, если думает, что людей ещё можно ухудшить.

Карл Краус

I

Краска пятнами ложилась на дерево, цвет яичной скорлупы замазывал гнилые доски. Пот выступал на его лбу, капал неприятно на глаза и щипал зрачки. Это были последние жаркие выходные осени. Соседские детишки резвились и брызгали водой друг на друга из шланга. Теодор вздохнул, смахнул капли пота со лба, сел на лавочку и достал сигариллу. Это была одна из его слабостей. Запретный плод.

– Здравствуйте мистер Хейл. – По дорожке шла Мия, она сияла на солнце, как и все шестнадцатилетние девушки. Глупость, наивность и вера в лучшее – губительные дары в одном мешке. Когда самосохранение не работает, когда все делается просто назло, лишь бы по другому, лишь бы показать что у тебя есть возможность делать иначе. И голос разума молчит, когда тебе протягивают первую банку пива, первый косяк или заднее сидение его машины. Когда после этого ты гадаешь, а любит ли?

– Добрый день Мия. – Священник одобрительно кивнул и проводил взглядом ее короткую юбку. Сигарилла дымилась, Теодор задумался, и медленно втянул никотин. Пора собираться.

Сегодня он ждал исповеди, раз в несколько дней к нему приходил один и тот же мужчина. Теодор его никогда не видел, но безумно боялся слышать даже его голос. Когда незнакомец говорил, Тео казалось, что в глубинах его собственной души затапливало подвал от желчи и вырывалось на свободу то, что он так старательно запирал. Так же старательно, как юную Эмму.

Он переоделся и спустился в подвал. На полу сидела девушка, ее руки были связаны за спиной, рот заткнут кляпом. Ноги в ушибах и ссадинах были скованы. Как только Тео вошёл в подвал она замычала.

– Знаешь, за внешним фасадом мы всегда скрываем свои самые грязные желания. – Находу он расстегивал ширинку. – И я думаю, ты хотела нечто большее в своих фантазиях, чем пофлиртовать на спор. – Он достал кляп изо рта, провёл большим пальцем по ее губам. Щеки Эммы блестели от слез. – И каждый должен получать то, что хочет. – Он держал рукой за её волосы и проникал все глубже в горло. Эмма дрожала, из глаз лились слезы, она задыхалась от страха и от члена пастыря в ее горле. Он смотрел на неё, держал синие волосы и думал о том, что Эмма была непоколебима только внешне. Внутри ее стержень больше походил на стертый канат. Иначе, она бы боролась до последнего, кричала, пыталась выбраться или, по крайней мере не брала в рот так смиренно. Он хотел чтобы она сопротивлялась, хотел ощутить ее зубы. Но ее фасад не оправдал его желаний.

Скоро он вспомнил про время, пора ехать. Он вытащил член, ее губы сомкнулись в безмолвии на кляпе. Тео выключил свет и закрыл белую дверь на замок.

Через час Теодор стоял в кабинке для исповеди и слушал своего единственного посетителя. Сегодня городок замолк и отпустил грехи.

– Каждый должен получать то, что хочет. Как вы думаете, пастырь? – Тео дрогнул. Но решил, что никто не мог подслушать его в подвале и на время успокоился.

– Возможно, а чего хотите Вы? Сегодня я слышу вы более бодры.

– Ночь выдылась на редкость спокойная. Сегодня у меня не было желания совращать чужие души. Я беспредельно чёрный человек, я хочу чтобы великий Бог перестал нас обманывать милостью и каждому даровал по заслугам.

– И, как по вашему, чтобы он дал вам?

– Смотря о каком Боге идёт речь. Один все, другой ничего. Вы же знаете, мы лишь марионетки в великом споре. Кто-то больше, кто-то меньше. Я считаю что самое интересное, это смотреть на эволюции души. Она может эволюционировать во что угодно. Мать Тереза, Маньяк, Насильник. – Тео почувствовал как пот снова проступил на загоревшем лбу. – Мы ведь все всё равно сгорим. Кто-то на работе, кто-то в адском пламени. На этой неделе я видел, как один мужчина похитил девушку.

– Вы рассказали обо всем в полицию? – Тео постарался сохранить спокойный тон.

– Нет, я просто наблюдал. И ничего не сделал. Как вы считаете, как долго я буду гореть в Аду за безразличие? – Голос посетителя изменился, стал ниже. Тео нервничал и был готов задушить того в кабинке.

– Вам интереснее сколько вы будете гореть? Это для вас важнее, чем попытаться избежать этого?

– А как ты собираешься избежать пламени Теодор Хейл?

Пастырь выбежал из кабинки, дёрнул дверь, но обнаружил пустоту. Таинственный собеседник скрылся. Теодор не мог вообразить, что, кто-то может двигаться так быстро. Наверное, это была галлюцинация, но он слышал как человек входил, как он двигался внутри. Он чувствовал его запах в конце концов! Запах гари… Теодор вышел на улицу, осмотрелся: никого. После этого он забежал в будку к охраннику и потребовал запись с камер видеонаблюдения. Но на записи с парковки тоже никого не было. «Могли или не могли черти пробраться в святыню?» – Вопрос, который мучал его по дороге к машине. Вопрос, который он не задал бы никому. Его коллеги ответили бы, что это вздор, что в святое место не может проникнуть тьма. Но как место становится святым? И после чего теряет свой статус? Себе он тоже не хотел задавать этот вопрос, потому что считал что никаких высших сил нет. Людям просто хочется во что-то верить. И почему бы этим не пользоваться? Поэтому он решил, что это все дурная шутка его мозга. Галлюцинация. Просто нужно меньше пить вина и спать побольше.

Конечно, ещё Теодор слышал, как местная целительница, окрестила их церковь как Дом Сатаны, и некоторые женщины распускали слухи, будто у них тут черти по потолку прыгают. Но это не могло быть правдой.

Возле его верного старенького кадиллака завелась хонда, Кенрик тоже отправился домой. Как обычно, прихватив с собой молоденького парнишку лет тринадцати. Теодор пришёл в эту церковь всего год назад, а Кенрик работал и жил тут всю жизнь. После смерти дряхлого Эрла он вздохнул с облегчением и уже не так явно скрывал своего интереса к мальчикам. С приходом нового пастыря Кенрик на месяц утихомирил свой пыл и наблюдал. Правда Тео слышал про слухи вокруг Кенрика, но в общем, ему было все – равно кто кого и как любит.

Однажды он застукал Кенрика в машине на парковке за супермаркетом, паренек лет десяти делал тому минет. Они встретились глазами, Теодор помахал рукой коллеге и направился к своему кадиллаку, с банкой краски и кисточками в руках. В этот раз Тео лишь усмехнулся, так же помахал рукой и отправился к Мейсону за вином. Кенрик кивнул в знак приветствия и завёл машину.

В винном магазинчике Мейсона всегда было тихо и уютно, пахло деревом. На кассе рассчитывался мужчина лет сорока, в чёрном костюме с проблесками седины.

– Добро пожаловать. – Мейсон отдал незнакомцу Мальборо, сдачу и поприветствовал Теодора.

– Добрый вечер. – Тео прошёл вдаль к стеллажу с сигариллами.

Мужчина окинул его взглядом, усмехнулся и вышел из магазина под звон колокольчика на двери.

Кенрик ехал не спеша, светловолосый мальчик был так невинен. Кенрик считал, что он даёт урок, что это испытание его души. Такое извращённое чувство наставничества, власти, с венцом в виде похоти. Его давно не интересовали женщины, ровно как и мужчины, его возбуждало чувство власти. По дороге он рассказывал юнцу как Бог его любит, и все, что посылает ему тот, юный Генри должен принимать с благодарностью.

Испепеляющее солнце скрылось за тучи, дорога сквозь лесной массив насытилась красками. Кенрик больше не мог ждать, он припарковал хонду возле обочины.

– Я хочу тебе кое – что показать, пойдём со мной.

– А мы далеко пойдём? – Мальчик не хотел выходить из машины, будто чувствовал что -то. – Мама будет волноваться.

– Это займёт всего пару минут. – Кенрик улыбнулся, его глаза блестели. Он вышел из машины, обошёл ее и открыл дверь для мальчика.

Сзади его кто-то окликнул, Кенрик тут же повернулся. Из-за дерева выглядывала маленькая девочка лет семи, в руках она сжимала плюшевого мишку. У неё были длинные пшеничные волосы и смешная майка с единорогом.

– Помогите – Всхлюпнула девочка. – Мой братик повредил ногу и не может идти.

– Генри посиди пожалуйста, я проверю. – Он не мог допустить свидетелей, и сегодня, решил, что мальчик останется без его уроков. – Сколько лет твоему брату?

– Одиннадцать. – Кенрик дошёл до девочки и взял ее за руку. Ручки малышки были холодные.

– А как тебя зовут? – В его голове всплывали мысли о похищение и последующие уроки для детей, но при наличии свидетелей план казался невозможным.Однако волна возбуждения прокатилась по телу.

– Не скажу. Мне нельзя говорить своё имя чужим. – Повеселела девочка. – Мы почти пришли.

На бревне сидел темноволосый мальчик, Кенрик увидел футболку и улыбнулся – такая же была у него в детстве. И мячик. И джинсы, и даже кроссовки. Сердце его застучало, он посмотрел на девочку и попытался отпустить ее руку. Но мертвая хватка сжимала его ладонь. На него смотрели чёрные глаза без белка, без единого белого пятнышка.

– К-к-кто ты? – Выдавил Кенрик.

– Я твоя судьба Кенрик. Мне кажется, что ты не усвоил свой же урок. – Девочка отпустила его руку, мальчик исчез, а взрослый Кенрик побледнел. Лысина покрылась испариной.

– Не бойся, я буду с тобой нежен – Девочка засмеялась. – Я прошу тебя, Кенрик Тронт возлюби себя, как своего ближнего, как ты хотел возлюбить Генри, как тебя любил твой учитель. – Кенрик оцепенел от страха. – Ну что, ты открыл и распотрошил мир многих людей? Ты не стал тем, кто ведёт души к свету. Ты нарушил свой обет, свою клятву. И твоя мерзкая маленькая душонка достанется нам.– Девочка поднялась над землёй и захохотала. Кенрик до сих пор не мог пошевелиться, он не верил в то, что происходило. Этого просто не могло быть. Внезапная пылающая боль пронзила его грудь, как щелчок по носу, он схватил за рубашку и широко раскрыл ее, так, что пуговицы покатились по траве. На его груди было выжжено слово – растлитель. Казалось, оно разъедает его кожу и жжёт рёбра. Кенрик катался по траве, орал и визжал, но пылающая боль в легких не угасала. Девочка подошла к нему, сжала плюшевого Тедди и показала свой непомерно длинный острый язык.

– Я буду ждать тебя внизу дорогой – Но Кенрик не слышал голоса малышки, в его голове смешались голоса и плачь детей: «Мне больно», «Не делайте так», «Я не хочу пожалуйста». Единственное, что до него донеслось, заглушая крики и плачь – голос его учителя, он звучал из уст его мучительницы: «Я жду тебя, я буду с тобой нежен, открой мне свой внутренний мир».

Девочка перепрыгнула через тело умирающего Кенрика и превратилась в него. Бодро подошла к машине, захлопнула дверцу.

– Все в порядке, я встретил их родителей в лесу. Они казались не очень дружелюбные. – Уверенно завёл машину и поехал вперёд.

– Да-а-а. Эти Виленсы злые, Эшли много раз прибегала к моей тетке, что живет по соседству.

– Любопытно. Расскажешь мне подробнее про них? – Мальчик кивнул и стал в красках рассказывать, что о Виленсах говорит его тетка.

Через 20 минут Генри оказался дома. Успокоив мать рассказом о случившемся на дороге, он выпил какао и отправился спать.

А хонда Кенрика направилась обратно, только в этот раз на полной скорости она слетела в кувет, неподалёку от трупа пастыря. Из машины вышел мужчины лет сорока, дорогой чёрный костюм, седина в волосах и в щетине ему явно шла, добавляла статности. Он достал обычные мальборо и напевая себе под нос песенку «I wanna be your dog», отправился обратно в город.

II

Как только в пятницу солнце заглядывало за горизонт, местные стремились выбраться из дома: кто в семейный ресторан, кто в бар, а кто с нетерпением ждал свидания.

Мия красила губы, мерила платья и долго крутилась перед зеркалом. В этот вечер Билли обещал отвезти ее на озеро. Девичье сердце надеялось на звёзды в небе, романтику и поцелуи. Билли в силу возраста мечтал увидеть в живую женскую грудь, правда, он полный надежды, все – таки положил несколько презервативов в чехол, вместе с правами.

Он заехал ровно в девять, она прыгнула к нему в машину и синий бмв его отца помчался прочь из города. Озеро находилось чуть дальше церкви, на берегу был красивый пирс, а гладь воды драматично отражало полную луну. Только влюблённой паре не суждено будет насладиться видами, они узнают разбитую машину Кенрика и скоро лес оцепит полиция. А о мясном фарше из пастыря расскажет Линда из новостей. Первый полицейский оставит свой обед в ближайших кустах. Зрелище не располагало к плотному ужину.

Выжженные буквы на груди, грудная клетка разорвана на две части, будто кто-то решил раскрыть его богатый внутренний мир. Кровь и внутренности были по всему периметру.

Казалось, что человек не смог бы такое сотворить. Анализ днк не дал подсказок, под ногтями убитого было его собственное мясо. Как будто он сам разорвал кожу от пупка до легких. Но как такое могло быть? Городок был в ужасе. Пропажа школьницы, смерть пастыря. Страх пленил город. Соседские сплетницы лишь перешептывались, дети больше не гуляли так свободно, как раньше. Старшеклассников перестали отпускать на свидания. В городе ввели комендантский час.

В это время Тео уже выпил несколько бокалов вина, выкурил сигариллу и, посмотрев на себя в зеркало с золотой багетной рамой, отправился в подвал. Эмма дремала, он схватил ее за талию и запрокинул к себе на плечо. Девушка безмолвно заплакала.

Тео опустил ее на стол и обошёл, вытянул руки и продел сквозь путы ещё одну веревку – натянул и завязал вокруг ржавой трубы. Ноги раздвинул и привязал к ножкам стола. Жертва уже не сопротивлялась и не издавала звуков. Он сделал кадр на полароид, спустил штаны и достал презерватив.

Доски старого стола скрежетали под двумя телами, Тео упивался молодым изможденным телом. Эмма плакала и скулила под ним, он знал, что для неё это будет последняя ночь. От юной бунтарки не осталось ничего. Это его раздражало. Только скулящий щенок, что содрогается от каждого толчка. Он не мог кончить, это тоже приводило в бешенство. Прошло полчаса, но кончить Тео так и не смог. Он пытался фантазировать, что она сопротивляется под ним, дергает веревки. Но реальность возвращала его к дрожащей девочке. Он вытащил, стянул презерватив и застегнул штаны.

– Тебе нужно помыться. – Он отвязал ее, взял на руки и перенёс в другой край подвала. Положил в ванну и включил воду. Пока она послушно мылась, он достал из комода возле лестнице ее одежду. Подошёл обратно к чугунной ванне и наблюдал, как она сидела в наполненной ванне, дрожала и обнимала свои ноги. Ее зубы стучали не от холода. Когда он принёс одежду, в ее голове мелькнула надежда, неужели он решил ее отпустить?

– Оденься. – Она послушно взяла вещи и по-прежнему плача натягивала футболку и юбку. Как только она оделась Тео подошёл к ней, провёл рукой по волосам и обхватил шею. – Ты была такая смелая в кафе. А сейчас? – Он развернул ее к заляпанному зеркалу. Эмма смотрела и не могла произнести ни слова. За эти дни она пережила отрицание, агрессию и сейчас отчаянье вонзило острые клыки в ее грудь. – Спокойной ночи дорогая.

Он перекинул ее голову через край ванны и окунул в воду. Эмма пыталась вырваться, но ее убийца был сильнее. Он придавил ее так же, как когда насиловал ее. Пузырёк воздуха вырвался из легких и улетел на свободу. Через три минуты Эмма умерла.

Ее тело всплывет через несколько дней, преодолев три небольших водопада на бурной реке Коен, что впадает в их чёрное озеро. Возле которого, в кустах найдут ее потрёпанный велосипед. Вскрытие покажет, что девочка захлебнулась водой, а следы активной сексуальной жизни не раскроют ничего, чтобы противоречило показаниям свидетелей – Эмма была очень любвеобильной девочкой. А кто-то скажет, что даже видел как она флиртовала с пастырем. В конце концов ее смерть признают несчастным случаем. Тео вздохнёт и продолжить жить с легкой грустью. До тех пор, пока не увидит как его соседка Мия перелезет через забор после комендантского часа.

Он наблюдал несколько ночей за ее ночными вылазками, видел как она садилась в синий бмв и уезжала в сторону озера. Он чувствовал возбуждение и интерес. Но после загадочной смерти Кенрика и своих галлюцинаций он решил не торопиться. Поэтому вечерами он пил вино от Мейсона и курил сигариллу, пересматривая фото Эммы, которые он сделал на полароид. В конце концов она наскучит ему даже на фото и квадратики в белой рамке завоют в пламени камина.

Через неделю наблюдений он решит действовать. Сценарий с побегом повторился, Тео видел, как она перемахнула через забор за домом, обошла его дом и прыгнула в синий бмв. По расписанию все сходилось, в три часа ночи Тео стоял возле своего забора за домом и ждал звука бмв. Через двадцать минут и одну сигариллу машина появилась.

Мия тихо – тихо вышла из машины и направилась вокруг дома по обычному маршруту, чтобы попасть на задний двор.

Тусклый прожектор освещал только крыльцо, девушка старалась вглядываться в дорогу и не наступать на сваленные дрова и щебень для стройки. Тео подошёл к ней без звуков, как лиса на охоте.

– Мия. – Девушка вздрогнула и обернулась. В этот момент ее тело пронзил разряд электричества и она рухнула на щебень. Тео взял ее на руки и отправился в подвал.

Он сразу привязал ее к столу, спиной вверх, предварительно сняв всю одежду. В этот раз Теодор решил завязать не только рот, но и глаза. Яркие вспышки полароида осветили подвал на несколько секунд, Тео улыбнулся снимкам и провёл рукой по бедру Эммы. Пока она не очнулась он ласкал ее и себя.

Стоны, крики сквозь заткнутый рот. Попытки пошевелить руками и ногами, он смотрел на неё и чувствовал как волна счастья греет его грудь, а по спине бегут мурашки. Тео вставил в неё указательный палец, большим нажал на клитор. Девушка нещадно пыталась сначала не дать ему войти, ерзала, дергала верёвки и громко стонала. Это только давало ему сил и ждать дольше он не хотел.

Ощущение власти, победы, он подчинит ее тоже.