Люди (и) идиоты

–Конечно, как всегда. -Слушай, найди пока Катю, я скоро подойду.

–Я уже пытался ей звонить, она не отвечает, а в номере никого.

–Я уже иду, жди. Сбросив трубку, я повернулся к Алексею Григорьевичу.

–Кажется, вы ошиблись, ее нигде нет. –волнение начинало меня захлестывать, дыхание стало более частым, а сердце билось сильнее.

–Кажется, Вам стоит бежать, молодой человек, –сказал он с легкой ухмылкой, -До скорой встречи. -Всего хорошего! И да, снова большое спасибо! –попрощался я.

Выйдя из уже не такого переполненного помещения, но все еще достаточно шумного, я в быстром темпе отправился в сторону гостиницы, чтобы встретиться там с Алешей и разобраться, что делать дальше. Зайдя в наш номер, меня встретил бардак, духота и запах крови. Это было носовое кровотечение, которое мой друг пытался остановить в ванной, судя по каплям на полу и по звукам воды, доносившимся оттуда.

–Ты готов идти? -Да, дай только пару минут. – донесся его голос сквозь шум внутри.

Чтобы не терять время, я решил осмотреть комнату: она была небольшой, в теплых оранжево-белых тонах, в ней находилось две кровати, одна из которых была перевернута, маленький шкаф возле входной двери и одно зеркало, размером с человека – было разбито, повсюду валялись вещи. Сейчас здесь был настоящий хаос.

–Будто бы бои без правил провели, – подумал я.

Накинув на себя черную кофту, взяв наручные часы, я снова пошел в сторону ванной комнаты, но тут навстречу мне, наконец, вышел побитый жизнью друг. Он быстро прошел мимо. Переодел мокрую и кровавую футболку, накинул на себя толстовку зеленого цвета, издали напоминавшую олимпийку, потом приблизился ко мне и сказал: – Найдем Катю и переедем в другой номер, я не собираюсь оставаться здесь с этим нытиком впредь. Он, придурок, забыл свою гитару в Москве, а обвинил в этом меня, гаденыш.

–Ну, у этого нытика явно поставлен удар! – усмехнулся я, подкалывая товарища. –Пойдем, а то мне совсем не по себе от ее пропажи.

Мы прошли на этаж выше, чтобы окончательно убедиться в том, что в номере пусто. Ожидаемо, к несчастью, нам никто не открыл. Мы спустились к стойке регистрации, чтобы описать проблему и попросить разблокировать номер и проверить все досконально. Девушка сказала, что не имеет право отпирать нам его, несмотря на то, что мы вместе сюда заехали. Но она вызвала полицию, чтобы мы немного успокоились. Я понимал, что это бесполезно, так как не прошло еще трое суток, даже суток не прошло, а я такую панику развел…Но у меня было очень странное и неприятное предчувствие. В совокупности с паникой, волнением и эмоциями, я был на грани срыва. Покорно ожидать наряд было невозможно. Попросив друга посидеть тут, а заодно подлечить свои раны, я полетел искать Катю. Понимая, что вряд ли я смогу что-либо сделать, но надежда, как известно, умирает последней.

VII

Выбежав наружу, я ощутил явный контраст между днем и ночью. Было совсем свежо, даже холодно, если долго находиться на воздухе.

– Не зря взял кофту, – подумал я в ту минуту.

Пройдя несколько сотен шагов, я понял, что без понятия, куда могла бы пойти эта роковая особа. Проклиная весь белый свет, я решил еще раз набрать ее номер. В этот раз он был вообще недоступен, что еще сильнее взбесило меня. В голове возникла только одна мысль и я, надеясь на чудо и проклиная уже себя за глупость, рванул.

–Алексей Григорьевич! – запыхаясь, крикнул я.

Я остановился у входа в то самое кафе, когда увидел со спины человека, похожего на самого клишированного детектива в десяти-двадцать метрах от меня. Успел. Обрадовавшись этому, подбежал к уже обернувшемуся на меня человеку и начал объяснять всю трагедию, что произошла с нашей компанией сегодня. Заканчивая, я почти умолял его хоть как-то помочь нам.

–Но чего же Вы хотите? Если говорить о главном из Вашего пылкого монолога, то я ведь стар, да и давно не жил здесь, чтобы помочь найти подростка в огромном городе. Прошу прощения, но уже слишком поздно, слишком стар я для этого всего. Я прекрасно понимаю Вашу эмоциональность и растерянность, но я бессилен, увы! Удачи, юноша. Вы мне нравитесь. Но думаю, что мы вряд ли когда-либо увидимся.

–Немного помолчав, он резким и суровым, будто бы изменившемся голосом и очень убедительным тоном сказал: – Поищите ее в Михайловском саду. Доброй ночи. – И после этой фразы он развернулся, прошел несколько десятков шагов и растворился в темноте.

Меня словно озарило: если это и не единственный шанс, то у меня не будет больше возможностей уснуть сегодня, как пойти в этот гребанный парк, сад или как он вообще называется и найти человека, который, как оказалось в ту ночь, был мне очень дорог.

Я, не имея никакого понятия, как добраться до нужного мне места, шел по навигатору в телефоне. Было уже совсем темно. Улочки, мощеные камнем, освещались лишь за счет тусклых фонарей. Каждые десять минут мой организм не выдерживал постоянного бега, из-за чего был вынужден переходить на неспокойный шаг, чтобы отдышаться и приготовиться к новому броску. Приблизившись к саду, я, выплевывая свои легкие, включил фонарик на телефоне и пошел искать Катю. Света здесь было явно меньше. Фонарные столбы были не везде, а те, что были, светили совсем не достаточно для того, чтобы искать посреди ночи человека. Спустя двадцать минут поисков, моя надежда уже начала испаряться, а разум твердил, что это все полнейшая ерунда. –Поверил какому-то дряхлому плаксивому мужику, которого видел второй раз в жизни, что за идиот, боже, что я за идиот… Еще и телефон садится, гений нашего времени, твою мать. Был же блок питания в отеле! Нет, надо полететь сломя голову по первому дуновению первого встречного в задницу малоизвестного мне города, когда даже птицы уже не летают.

Я подошел к пруду, чтобы умыть лицо и посидеть, подумать, взвесить все “за” и “против”. Но как только я наклонился набрать воды в руки, то тусклого света издали было достаточно, чтобы впасть в истерию. Она половиной тела лежала в воде, а голова ее была наклонена в мою сторону. Глаза были открыты, пульса не было. Она будто бы всего каких-то десять минут назад еще была жива, а сейчас… а сейчас я, я даже не знаю, как выразить весь тот ужас, страх и остолбенение, что охватило меня в тот миг. Попятившись, нервно размахивая фонариком в поиске людей, я каким-то непонятным образом увидел на земле желтую резинку для волос. Желтую. Меня ударило в ледяной пот, он струился и попадал мне в глаза – щипало. Но мне было все равно, теперь уже все равно. Я увидел вдалеке пару человек и рванул к ним. Телефон отрубился и невозможно было предупредить Алешу. Подбежав, я накричал на них, сам не понимая, что несу, взял телефон, позвонил в полицию, потом набрал моего друга, сказав тому, чтобы был в номере и никуда не смел выходить, а также ни за что не открывать никому дверь, кроме меня. Когда полиция приехала, двое мужчин в форме подошли ко входу в сад. Показав им дорогу, я постарался по пути спокойно все рассказать и объяснить, но этого у меня не получилось. На середине у меня из глаз сами по себе полились слезы. Я никогда так сильно не плакал. Я впал в такое состояние, что не мог даже стоять. Один из них остался со мной, а другой пошел к пруду. Через 5 минут я услышал, как по рации запросили помощь и людей, чтобы оцепить местность.

Идиоты

Я открыл глаза. На часах было четыре утра. За окном было темно, холодно и морозно. Во входную дверь трезвонили так, что моя голова не выдержала и начала болеть, пока я дошел и открыл. На пороге стоял Тон. Он весь трясся, был легко одет, а под глазами красовались огромные синяки, которые едва можно было увидеть, только проснувшись.

–П…Привет, у тебя не найдется кое-чего? Мне о…очень надо просто, м? Будет? Нет? У меня есть деньги, чувак, ну хотя бы немного, а?

– Сколько раз я тебе еще буду повторять? Нет у меня ни черта. Проваливай отсюда и не приходи больше, а то позвоню туда, откуда тебя на днях забрал твой любящий братец.

– Хоть немного, а, дружище, друг, пожалуйста!

– Я тебе не друг, ты мне никто. Пошел вон отсюда, по-хорошему.

Он начал снова что-то бормотать, но я резко захлопнул дверь ему перед носом. Антон явно был в заднице, из которой невозможно выбраться. Даже нахождение в специальных заведениях ему не помогало, судя по словам его брата и утреннему звонку в мою дверь.

–К черту, уже не усну, – подумал я и пошел к холодильнику, чтобы перекусить и начать работать.

В холодильнике было пусто, лишь бутылка молока радовала глаз. Взяв ее с собой, я пошел к кровати, по пути взяв ноутбук, лежавший в рюкзаке. Жил я не богато, однокомнатная квартира, кровать, стол и телевизор, который почти всегда был выключен. Она досталась мне от родителей, за что им огромное спасибо. Кто же знал, что их сын станет писателем, публикующим свою писанину раз в год или даже реже, отчего никто не хочет подписывать его и заниматься продвижением ленивого автора. Стояла кромешная тьма, гробовая тишина, а в окне виднелась луна, свет от которой немного просачивался внутрь, позволяя увидеть все необходимое, не включая лишнего лампу. Отбросив все мысли, я сделал несколько глотков холодного молока и немного взбодрился. Сел на постель поудобнее, открыл текстовый документ, подключил зарядку и глубоко вдохнул. Мои пальцы уже приготовились написать вступление. Очередное вступление, которое я постоянно выкидываю раз за разом в утиль. Только я начал, как телефон, лежавший под подушкой, начал трезвонить, из-за чего моя голова вспомнила прекрасные ощущения при пробуждении. Звонил Алексей, тот самый сорванец, с которым я вижусь раз в год, и это в лучшем случае. После событий той поездки, прошло уже…лет десять? Да, вероятно, около того, а мой давнишний друг все печется о своем брате-убийце и последнем наркоше.

– Привет, слушай, прости пожалуйста, что беспокою так рано, надеюсь, я тебя не разбудил, хотя на это странно надеяться в пол пятого утра. Короче, он снова сбежал. Я обзвонил всех, но никто его не видел и не впускал, поэтому подумал, что он подался к тебе по старой дружбе. От него ведь все отказались, ты это знаешь, я последний, кто не теряет надежды вернуть своего брата – брата, которого мы все помним. И прости еще раз, я знаю, как ты относишься к нему, мы это тысячу раз обсуждали, но мне сейчас действительно нужна помощь.

– Нет, он не приходил. Всего доброго.

Я сбросил трубку. Вот зараза, все настроение убила эта семейка, черт бы их побрал. Одно знакомство наложило на мою жизнь такое пятно, что до сих пор отмываюсь и никак отмыться не получается.

Я отбросил ноутбук, выпил еще молока и залез в телефон. После этого я сходил в душ, чтобы окончательно проснуться и собраться с мыслями.

Это недоброе утро ошарашило меня и снова натолкнуло на старые мысли, от которых я, как мне казалось, давно избавился: Катя, смерть, год как в забвении, разбирательства в суде, допросы и прочее дерьмо, способное либо сломать подростка, либо закалить. Так оно и произошло: Я выкарабкался и избавился от прошлого, а вот прошлое от меня никак не избавится. Алеша. М-да, люблю ведь я его, но нам точно не по пути после случившегося. Он все заботится о своем братце, которому уже ничего не поможет, работает клерком в какой-то европейской компании и живет один, без семьи. Насколько я помню, у него почти получилось пожениться, но что-то пошло не так в самый последний момент, как это обычно и бывает: бытовуха, сомнения и неуверенность. Но он не сломался, а начал еще больше работать и помогать Антону. Что из этого вышло – судить не мне.

А Антон…Ух, сколько раз я пытался отомстить ему в порывах ярости и отчаяния. Ни к чему хорошему это не приводило. Ведь суд вынес оправдательный приговор, хотя улика, найденная на месте преступления, указывала четко на него. Та желтая резинка, которую он потерял той ночью… Лично для меня он навсегда останется убийцей и этого ему не простить. Наплевать, виноват он прямо или косвенно. Если бы не та разборка ночью, все было бы отлично. Никто бы не умер, никто бы не потерял себя тогда. Хотя, все мои старания оказались напрасны – жизнь наказала его сполна. Наркоман и бездомный. Иронично, однако, вышло.

Но вспоминая всю историю заново, я не могу понять одного: почему и как я оказался именно в этом парке? У меня просто вылетел из головы мой путь туда. Старик… -Пронеслось у меня в голове. Твою мать.