Сказка о настоящей любви

Наталия Шлыгина

Сказка о настоящей любви

Аленушка сидела на холодном камне, в темном лесу, возле топкого болота и упорно не желала уходить.

– И правльно, замерзнешь тут, заболеешь… – притворно вздохнула ее старая нянюшка.

– И поцелую… – дрогнул звонкий девичий голосок, – ну и что, что противный!

В руках Аленушка держала с трудом пойманную, а теперь завернутую в полосатый платочек, бородавчатую жабу.

– Деточка моя, не балуй, идем домой, у нас своих женихов полно – каких хочешь, тебе подберем, – старушка уже всерьез забеспокоилась о душевном здоровье своей подопечной.

Но не так-то просто переубедить девушку, от души верящую, что жаба – это заколдованный царевич. Она сложила пухлые губки трубочкой и уже почти поцеловала несчастную, но та в последний момент освободилась из кружевного плена, и, недовольно квакнув, прыгнула на соседнюю кочку.

Платочек спикировал под ноги незадачливой искательнице личного счастья.

– Лови, нянюшка! Все равно не уйдет! – завопила покинутая невеста, но не успела она закончить, как жабу уже поймали, – в прямом смысле, насадили на стрелу. Аленушка еле успела отскочить, чтобы лягушачьи внутренности не запачкали ее «парадный» красный сарафан.

– Царевича убили! – и впечатлительная барышня рухнула в глубокий обморок. Заботливая нянюшка принялась приводить свою любимицу в чувство, но безуспешно – девица картинно возлежала на кочке и ни в какую не желала приходить в себя.

Вдруг из-за ближней елки показалась бобровая шапка, а следом и ее обладатель – добрый молодец весьма привлекательной наружности, одетый по последней моде – в красных сапогах и бархатном кафтане – в общем, при параде.

Царевич (самый настоящий), – в ужасе уставился на пронзенную лягуху.

– Какой позор! – пробормотал он.

– Так я себе невесту никогда не найду!

Тут он заметил лежащую без чувств девушку, которая показалась ему весьма симпатичной, и несказанно этому обрадовался.

– Девица! Ты моя суженая! Стрелу поймала, шкуру лягушачью сбросила и в саму себя превратилась!

И вот уже после первого поцелуя красавица распахнула очи ясные и бодренько поинтересовалась:

– Правда царевич?!

– Правда, царевич! – заулыбался парень и поспешно уточнил:

– Правда, я всего лишь третий сын царя Берендея…

– Это ничего, – кротким голосом успокоила его Аленушка.

Парень подхватил еще очень-преочень слабую от потрясения девушку на руки, а та положила голову ему на плечо.

– Красна девица! Выходи за меня замуж!

Смекалистая нянька незаметно отряхнула стрелу от жабьих ошметков, и, припрятав на всякий случай для подтверждения, – попал мол, в боярышню, аккурат в белы рученьки; не мешкая, припустила вслед удаляющемуся царевичу с ненаглядной суженой на руках.

…………………………………

– А я не хочу, не хочу по расчету… – дурным голосом выла Кикимора, прикладывая к волосам, больше похожим на рыжую паклю, импровизированную фату из старой тюлевой занавески.

– Совсем ополоумела, старая вешалка, – ворчал водяной, искоса наблюдая за ее манипуляциями, не вылезая из темной жижи, некогда бывшей чистой проточной речкой до переселения сюда сказочной нечисти.

– А что? Мне всего двести лет, я уже вполне созрела для замужества – объявила новоиспеченная невеста, сверкая угольными глазами из-под кустистых бровей.

Водяной в сердцах сплюнул.

– Да кто на тебя глянет, нечисть ты болотная, коряга старая…

– Да я тебе сейчас рога оленьи приделаю, сам ты старый пузырь! Ты как с жЭнчиной разговариваешь?

Началась перепалка, в ходе которой Кикимора поставила Водяному радужный фингал под опухшим от неимоверного количества выпиваемых горячительных напитков, глазом, а тот, в свою очередь, выдрал у нее приличный клок волос – ничего не поделаешь, это вам не интеллигентный Кот Ученый, нечисть обычно не церемонится.

Тут ближний пенек на который нечаянно наступила Кикимора, спасаясь от водяного, взвыл истошным голосом и удивительным образом трансформировался в плешивенького старичка с хитрыми глазами и носом-шишкой.

– Всю ногу мне оттоптала своим сорок восьмым размером! – запричитал он, прыгая на одной ноге, обутой в гнилой лапоть.

– А не будешь подглядывать и подслушивать, – ощерилась та.

Тут из-за леса показалась черная точка, которая быстро-быстро приближалась и на поверку оказалась не кем иным, как Бабой-Ягой. Приземлившись и пропахав метров пять ( с посадкой у нее всегда были проблемы, да и сама та Яга была тот еще персонаж, и среди остальных Яг у нее была самая паршивая репутация, так как славилась она своей любовью ко всем пакостям по отношению к людям, и, как говорится, не гнушалась ни чем, оттого ее свои же «коллеги» Бабы-Яги недолюбливали, вот и общалась она с болотной нечистью да с Лешим, промышляя мелким хулиганством). Она повела крючковатым носом, отчего бородавка на нем зловеще подергалась, и объявила:

– Чего интересненького замышляете, товарищи? Никак, пакостью пахнет!

– Кикимору женим! – радостно объявил Леший в предвкушении знатного веселья. Все бы этой нечисти зло творить да народ будоражить не живется ей спокойно.

– А на ком?

– На Кощее!

– Он только что очередную царевну похитил – зачем ему старая Кикимора?

Тогда Баба- Яга с гоготом предложила женить Лешего, но тот категорически отказался, мотивируя тем, что, дескать, очень стар для столь юной особы. Кикимора аж зарделась и окончательно уверилась в собственной неотразимости. Про водяного никто не заикался, глядя на его свежий синяк, а больше «своих» желающих связать судьбу навечно с Кикиморой, не было, да и болтали они больше для веселья – ни за кого из «местных» Кикимору отдавать никто не собирался.

Тут Бабу-Ягу осенило.

– Похитим кого-нибудь и женим!

– Нет, мелковато! – отрезал Водяной.

– Тогда давайте царевича очарую и на себе женю!

Кикимора пошла в ва-банк, действительно, чего мелочиться?

От такой новости напугались даже вороны, до этого чинно дремавшие на сухих ветках, взмыли черной вереницей в грозовое небо…

– А с тобой для подстраховки водяной пойдет! – добавила Баба-Яга…

Охота на жениха началась…

………………………………………..

И никто из них не заметил, как неприметный грибочек, росший возле единственной не успевшей высохнуть березки, вдруг начал потихоньку отползать в пожухлую траву, а потом быстро-быстро побежал так, что напугал пригревшуюся на кочке гадюку. Змеюка свалилась прямо в вязкую жижу, впрочем-там она себя чувствовала превосходно и ничуть не пострадала.

Грибочек добрался до леса, остановился под елкой и вдруг превратился в симпатичного дедушку в широкополой шляпе и с рюкзаком за плечами. Пенсионер раскопал замаскированный ветками новенький велосипед с клаксоном и бодро порулил в сторону царских хором.

…………………………………………

А в Тридевятом царстве дым стоял коромыслом – еще бы, Царевич Проша (третий и самый младший сын царя Берендея), жениться надумал – бал устраивает. Нагулялся с фрейлинами да боярыньками, теперь остепениться хочет, что все как у людей – жена в чепце у печки борщ варит, дети возятся на ковре, а он такой в домашнем халате читает газету за чашечкой свежих плюшек… – так мечтал царевич Проша, выпроваживая наутро очередную фаворитку из собственных покоев. Кругом дамы легкого поведения, а ему одна-единственная нужна, чтоб раз и навсегда, как в сказке «и жили они долго и счастливо» – правда, на сколько хватит его собственной верности будущей жене, – Проша не задумывался, – он был под впечатлением от собственных идей и планов и жаждал их воплотить немедленно.

– Решено, женюсь! – топнул он ногой и кликнул управляющего.

Царю-батюшке обрадованные придворные уже за завтраком доложили о таком намерении его сына, чему правитель несказанно обрадовался – царь Берендей был уже немолод и хотел понянчить внуков, но ни один из его сыновей пока не стремился обзавестись потомством, – у младшего же фрейлины менялись со скоростью выпитым молодым организмом на пирушках бутылок заморского рому – а тут, никак одумался!

Царь так обрадовался, что закинул бублик с маком на люстру.

– И чтоб невесту непременно из нашего царства, из своих! – пожелал царевич.

Бал закатили такой, что стены дрожали, – потенциальных жен собралось сотни три – в основном благородного происхождения, разнаряженные так, что светильники в зале были не нужны. Лучший друг и телохранитель царевича, боярин Матвей Селиванович, неотлучно находился при нем и не спускал глаз – а вдруг что случись на таком мероприятии?

Проша уже натанцевался с барышнями разной комплекции и теперь сидел на золоченном стуле, блаженно откинув оттоптанные дамами ноги.

– Я так никогда себе невесту не выберу! – пожаловался он, – сколько их тут разных, может и мои бывшие – намалеваны так, что и не узнаешь, кто там под слоем белил есть…

Царевич пригорюнился, но тут же с горя выпил чарку зелена вина и с новыми силами пустился в пляс.

– Слушай, а давай вместе женимся, а? – подскочил после очередного тура к Матвею запыхавшийся друг, – смотри, какой цветник…

Проша обвел рукой зал, пестревший яркими красками платьев, рукой – выберешь себе кого-нибудь…

Он снова пустился в пляс, а задумчивый начальник дворцовой охраны побрел по залу, всматриваясь в восторженные лица девушек-нет, он не искал себе жену, он давно приметил девушку, но при виде нее краснел и отчего-то откладывал разговоры на подобные темы- слишком уж неприступна и серьезна казалась ему избранница. Царевич, кстати, тоже пытался подбивать к ней клинья- но в этот раз его беспроигрышная схема обольщения дала сбой, а несостоявшаяся жертва обольщения стала относиться к нему, как к пустому месту. Проша, правда, не унывал- на его век симпатичных барышень хватало и зацикливаться на одной- только время зря терять. Вот и сегодня она самым бесцеремонным образом проигнорировала очередной бал, – как к такой подступиться?

Большинство же из приглашенных девушек вовсе не надеялись зацепить царевича, а вот приближенные к нему молодые люди волновали многих барышень больше, чем наследник. Сам он, кстати, вовсю отплясывал уже десятый танец с какой-то рыженькой девушкой в облегающем изумрудном платье и что-то жарко нашептывал ей на ушко.

Матвей Селиванович поставил бокал с ненавистным шампанским (а что делать-мода, дворцовый этикет царя Берендея, которому очень уж полюбилась иностранная шипучка и теперь стала обязательным атрибутом всех дворцовых вечеринок, а придворным предписывалось периодически попивать), ослабил тугой воротник парадной сорочки и вышел в сад.

Здесь было непривычно тихо и свежо после душного и громкого зала, а от кустистых роз шел такой умопомрачительный аромат, что аж голова закружилась. Молодой человек сел на скамейку и только на минуточку прикрыл глаза, как непонятный запыхавшийся старичок в странной шляпе растормошил его и стал объяснять что-то неправдоподобное- про какой-то вражеский заговор против царевича, про кикимору и свадьбу.

Дедуля был явно не в себе.

– Дедушка, что вы! Царевич выберет себе хорошую жену, вот увидите!

– Я тебе говорю, милок, она под чужой личиной, в прекрасную превратилась и охмурит нашего Прошку, как пить дать – он до смазливых ба… симпатичных девушек охочий больно – никак не угомонялся старичок.

Матвей покраснел. Про неуёмный характер царевича знал чуть ли не каждый, от него даже прятали достопочтенных девиц их родители, вот до чего доходило.

– Не знаю, как она выглядеть будет, только точно рыжая и родинка рядом с носом! А чтобы разоблачить ее – кинь серебряной монеткой, обожжется и забудет про личину, тут-то ее настоящее лицо и откроется…

Пообещав, что непременно разберется, Матвей попрощался со странным старичком и, ринувшись спасать царевича, так и не увидел, что странный дедушка вдруг удивительным образом исчез, а на его месте появился грибочек. Боровичок потихоньку переместился под мраморную скамейку у тротуара, да и остался там дремать, очень уж утомился за день, преодолев большое расстояние, – а Старичок-Боровичок, между прочим, уже немолод и спасать всех устает…

Когда Матвей вернулся в зал, царевич и вовсе исчез. Гости были то ли под действием шампанского, то ли просто отвлеклись от виновника мероприятия – но про царевича все забыли.

Насколько он мог знать друга – тот под шумок увел девицу в какое-нибудь укромное местечко, вроде библиотеки, и для начала поет ей серенады про большую и чистую любовь.

– Царевича видел, дядь? – поинтересовался Матвей у какого-то противненького человечка с большим синяком под глазом. Вообще, это был очень примечательный тип с одутловатым лицом и синеватой кожей, а его глаза, цвета дохлой рыбы ничего не выражали – в другое время начальник охраны им бы обязательно заинтересовался, но сейчас было не до этого. И он рявкнул повторно:

– Отвечай, нетрезвый господин, где царевич!

Мужик одернул линялый синий кафтан, поправил серый парик, больше похожий на гнездо, минутку подумал и неопределенно махнул рукой:

– А он свою невесту куда-то повел.

– Она рыжая? – внутренне холодея, спросил Матвей.

– Рыженькая – ряженькая, с такой милой родинкой, как у хранцузской актрисы, только она блондинка, – мечтательно проговорил он, – она у нас такая, любого охмурит…

Не слушая дальнейший бред, Матвей кинулся на поиски очарованного друга.

Проша нашелся в библиотеке, где производил впечатление на собственную же очаровательницу путем изучения старинного глобуса. На нем, кстати, от долгого неиспользования, пыль скопилась, слоем в сантиметр, теперь переместившись на кипельно-белые кружевные манжеты царевича.

Дамочка вцепилась в наследный локоть и с глуповатым видом внимала каждому слову, изредка морща хорошенькое личико, одновременно изображая мыслительный процесс.

– А когда мы поженимся, то поедем в Индию! – радостно закончил жених.

Бдительный друг очень некстати вмешался в почти семейную идиллию.

– Ваше высочество, вас обманывают: эта дама не та, за кого себя выдаёт!

Девушка кокетливо повела плечиком и откинула огненные кудри:

– А кто же я тогда, по-вашему? Кикимора болотная?

Тут раздался цокот каблучков и на пороге появилась Даша. К слову, она была дочкой лесничего, во дворец перебралась не так давно, заведовала царской библиотекой, слыла тихой и приветливой девушкой. Но на вечеринки, кои в неимоверном количестве и с регулярным постоянством устраивал балагурный царевич, не появлялась, зато ее почти всегда можно было обнаружить либо с книгой, либо с рукоделием на рабочем месте; в саду, где девушка разводила диковинные цветы, на удивление царскому садовнику, или же занималась отнюдь не женским делом – упражнялась в стрельбе из лука по молодильным яблокам, которые совсем не омолаживали. Их разводили специально для Берендея. Царь, убедившись в том, что моложе не становится, распорядился ими очень необычно: вскоре в продаже появился экзотичный напиток, под названием, «Брага молодильная», на этикетке был изображен краснощекий парень с руками молотобойца, а рекламный слоган к ней придумал Кот ученый – «Организм, как новенький».

И вот теперь, необычная девушка стояла в дверях и вопросительно смотрела на необычную компанию.

– Ребята, а что тут происходит?

– Царевич жениться надумал, – угрюмо сообщил Матвей. Сам он уже давно ломал голову, как бы невзначай пульнуть монетку в государеву невесту. А ну, как она окажется вовсе не нечистью болотной – стыда не оберешься за собственное поведение.

…………………………………………………………………………………………