Тайны хазар и русичей. Сенсации, факты, открытия

В 576 году ромеи направили новое посольство в каганат. Оно прибыло в западный удел – к Турксанфу. Ромеев возглавлял патрикий Валентин. Эту историю красочно излагает Менандр (Отрывок 45). Ромеи «отправили посольство к туркам. Посланником был назначен Валентин, один из царских меченосцев».

Валентин «отправился со своей свитой, взяв с собой и сто шесть турков. Турки уже давно жили в Византии». Дорога была трудна и полна чудес. Византийцы встретили амазонок.

«По прибытии к Турксанфу, который приезжающим в ту страну попадается навстречу прежде других князей, Валентин был ему представлен». Византиец сообщил, что в Ромейской империи перемены. Новым правителем вместо Юстина II, который сошел с ума, сделался Тиберий. Факт сумасшествия императора скрыли, но имя нового правителя обнародовали.

Вдруг Турксанф сказал:

– Не вы ли те самые римляне, употребляющие десять языков и один обман?

Валентин обомлел. Турксанф, дабы слова его прозвучали наглядно, «заткнул себе рот десятью пальцами, потом продолжал»:

– Как у меня теперь во рту десять пальцев, так и у вас, у римлян, множество языков. Одним вы обманываете меня, другим – моих рабов вархонитов (аваров)… Я вас убью без малейшего отлагательства.

У Валентина душа ушла в пятки. Но всё обошлось. Посол отделался легким испугом, хотя Турксанф сопроводил свои действия внушительной речью.

– Мне в точности известно, где река Данапр (Днепр), куда впадает Истр (Дунай), где течет Эвр и какими путями мои рабы вархониты (авары) прошли в римскую землю. Не безызвестна мне и сила ваша.

Гумилев обратил внимание, что посол не пытается оправдаться. Ученый привлекает данные восточных писателей, прежде всего Табари – автора обширного исторического труда, изданного на французском. Этим языком Гумилев владел с детства. Так вот, Табари пишет, что сразу после того, как персы заключили перемирие с византийцами (575), они напали на хазар – подданных Турксанфа. Разумеется, нападение велось через Дербент на Дагестан, где жила значительная часть хазар. Поход застал тюркютов врасплох, хазары пострадали. Турксанф не справился с обязанностями правителями, который должен эффективно защищать подданных. Это и взбесило шада.

Как раз в это время скончался Истеми. «Турксанф, – пишет Менандр Протиктор, – совершив установленные обряды погребения отца, говорил еще много с Валентином, потом отпустил его к дальнейшим князьям туркским и к своему родному брату по имени Тард, живущему на горе Эктеле. (Эктел – значит «золотой»). Когда Валериан отправился к той горе, то Турксанф погрозил, что он начнет с того, что завоюет Воспор. В самом деле, он вскоре отправил Вохана с многочисленным войском турков для завоевания Воспора» (Отрывок 46).

Под именем Тард скрывается старший брат Турксанфа – Кара-Чурин Тюрк, который унаследовал всю западную часть государства тюркютов, продвинувшись по служебной лестнице. Или, если угодно, переместившись по «лествице». Он получил должность тардуш-хан – правитель правого крыла каганата (тюркюты видели мир не так, как мы, а как бы в перевернутом виде; для них Китай был «верхней страной»).

В 576 году тюркюты вторглись в восточную часть Боспорского царства, чтобы захватить Фанагорию и Тамань (Тмутаракань). Развивая наступление, они вошли в Крым. «Город Воспор был взят в то время, когда римские посланники находились между турками, – говорит Менандр. – Этим уже обнаружилось, что турки ведут войну против римлян. Валентин и посланные с ним были задержаны Турксанфом. Он ругался над ними, обманывал их, поступал с ними весьма дурно и наконец отпустил» (Отрывок 47). Войсками командовал Бури, двоюродный брат Кара-Чурина. В это же время ромеи возобновили войну с персами и разоряли закавказские провинции шаханшаха.

О войне тюркютов и византийцев мы знаем, впрочем, мало. Степняки попытались вторгнуться в Лазику, но не преуспели. Из Крыма тюркютов вытеснили, но Тамань византийцы потеряли надолго. Впоследствии ее захватят хазары, потом русичи. Лишь Олег Гориславич передаст полуостров византийскому императору Алексею Комнину (1081–1118) вместе с Керчью. На этом война каганата с Византией закончилась (583), тем более что в самом каганате нарастали противоречия. Следовало поберечь силы для междоусобной борьбы, в которой схлестнулись разные племена и ханы из разных ветвей семьи Ашина.

7. Распад каганата

В то же время китайцы на Дальнем Востоке, объединенные под властью династии Суй, активно интриговали против тюркютов, пытаясь стравить степных ханов. Это удалось. Тюркюты передрались; их предводители один за другим признали власть Китая. Это сделал даже Кара-Чурин Тюрк. То есть формально господство китайцев простиралось в это время до самого Боспора Киммерийского, то есть до Черного моря.

Фактически Кара-Чурин был, конечно, независим. Причем не только от Китая, но и от восточных каганов, против которых взбунтовался в итоге. Одного из них, Чулохоу (588), он разбил в сражении; каган погиб. Новым правителем тюркютов стал племянник убитого – Юн-Йоллыг (588–600).

Кара-Чурин вел самостоятельную внешнюю политику и боролся против Ирана. По этой причине Тюрк возобновил союз с Византией. В 589 году империя и каганат навалились на Иран с двух сторон. Тюркюты вернули ромеям город Боспор, так как уже в 590 году там находился византийский наместник.

Византийцы атаковали иранские крепости в Месопотамии. Тюркюты развивали наступление сразу в двух регионах: в Закавказье и Хорасане. На первом театре в войне участвовали хазары под началом «благородных волков». Они пошли по «хазарской дороге» (через Дербент) и вторглись в Албанию, но в мае потерпели сокрушительное поражение от иранцев и откатились на север. Подробности можно найти у Бал’ами.

Хорасанской армией тюркютов командовал Янг-Соух-тегин, младший сын Кара-Чурина. Иранцы звали его Савэ. Он разгромил семидесятитысячную пограничную армию иранской пехоты, ворвался в Бактрию и дошел до Герата. Там его разбил Бахрам Чубин (Ворон) из аристократического парфянского род Михранов, интегрированного в состав иранской знати. Бахрам предводительствовал армией конных стрелков численностью 12 тысяч. Она продемонстрировала великолепную выучку. В сочетании с полководческим дарованием Бахрама это принесло результат. Разгром тюркютов был полный, Янг-Соух погиб. Его сын Пармуда Нили-хан пытался организовать сопротивление, был разбит вторично и укрылся в цитадели Пайкенда, которую осадил Бахрам. Царевич сдался и отправлен к шахскому двору, где встретил вежливый прием и вскоре был отпущен на родину.

После этого возгордившийся Бахрам поднял мятеж против шаханшаха, но потерпел поражение, укрылся у тюркютов и был заколот иранским убийцей. Однако византийцы добились успеха: разгромили иранцев, возвели на иранский престол одного из принцев, Хосрова Парвиза, и получили от него в награду Армению (591). Война между персами и тюркютами тоже закончилась; Иран с этого времени стали преследовать неудачи, связанные с плохим управлением. Некоторые авторы превозносят Парвиза. Однако есть и другие характеристики. «Хосрой относился с презрением к народу и пренебрегал тем, чем не пренебрегает праведный разумный царь», – писал Табари (История пророков и царей. Публикация 1958 г. XXXIII). Под «людьми» подразумеваются феодалы. Шаханшах конфликтовал с ними и не давал полновластия.

Против него подняли восстание кушаны и други «туранские» племена на восточной границе. Тюркюты поддержали мятежников, и граница Персидского царства отодвинулась на реку Мургаб. Все завоевания Хосрова Ануширвана были утрачены.

Вернемся к тюркютам. В 588–593 годах каганат был разделен, Западный правитель Кара-Чурин считался полностью самостоятельным. Но затем произошло примирение с Юн-Йоллыгом. Тюркютов тревожила китайская угроза; враждовать перед лицом растущей опасности казалось бессмысленно. Каганат формально объединился, хотя его западная часть по факту сохранила суверенитет. Уцелеет единство или нет, зависело исключительно от доброй воли Кара-Чурина.

Политические комбинации, вмешательство китайских агентов и мировая конъюнктура привели к тому, что в каганате произошли изменения, способствовавшие гибели.

Тюркюты выстроили довольно жесткую систему: обирали покоренные племена, заставляли служить и воевать. Конечно, покоренным выпадала часть добычи, но слишком многие не любили тюркютов. Как ни странно, хазары как раз любили. Тюркюты отдыхали на берегах Волги и в Дагестане, ели вкусную красную рыбу, пили виноградные вина разных сортов… и награждали хазарских женщин своей любовью. На свет появилось множество метисов – тюркохазар.

А вот угры и телесцы постоянно бунтовали. Одно из восстаний 10 тысяч огуров подняли на Волге. Кара-Чурин бросил против повстанцев тяжелую конницу, но три угорских племени – забендер, тарниах, кочагир – бежали на запад и нашли приют у аваров, то есть пополнили их войско.

В 598 году Кара-Чурин направил послов в Византию, предложив нормализовать отношения и возобновить союз. Гумилев полагает, что старый Тюрк таким образом укреплял тылы, ибо сосредоточил внимание на войне с Китаем. В этой войне он помогал восточным тюркютам.

В 599 году войска Кара-Чурина пришли на помощь восточным тюркам, на которых наступали китайцы. Западные столкнулись с китайской армией, наступавшей на север… и были наголову разбиты. В свою очередь, от восточнотюркютского хана бежали люди, дезертирство носило повальный характер. Ситуация напоминала начало войн диадохов в монархии Александра Македонского. Однажды восточный каган был найден зарезанным в собственном шатре.

Кара-Чурин Тюрк провозгласил каганом себя самого (600–603). Но он был непопулярен на востоке и к тому же сел на трон не в очередь. Китайцы выдвинули своего претендента на власть – ничтожного и полностью подконтрольного Ашину Жангара, внука Кара-Иссык-хана.

В 600 году Тюрк совершил нападение на Китай, но был отбит. В 601 году нападение повторилось. Вместе с дедом воевали внуки – братья Нили-хан и Тун-джабгу с войсками из Средней Азии. Еще один брат, Басы-тегин, остался охранять среднеазиатские владения каганата.

Одна из китайских армий претерпела разгром, но китайцы сумели взбунтовать телеские племена в тылу каганата. В степи вспыхнуло мощное восстание, и Кара-Чурин оказался отрезан от своих западных земель. Мятежников поддержали даже джунгарские абары. Отпали огромные территории. В борьбе погиб Нили-хан. Тун-джабгу выступил против мятежников и с трудом пробился на запад. Кара-Чурин остался на востоке, и это погубило старого кагана. Восточные тюркюты от него разбежались. Монголоязычные татабы и татары, жившие в Маньчжурии севернее своих сородичей-киданей, покорились династии Суй.

Оставшись без войск, Кара-Чурин бежал в небольшое государство Тогон, располагавшееся в Цинхае. Но на беду Тюрка, в эту страну как раз вторглись тибетцы, пытавшиеся в то время создать собственную империю. В военной неразберихе старый каган погиб. Так нелепо закончилась жизнь одного из самых выдающихся тюркютских политиков-долгожителей.

Китайцы возвели на престол Жангара (603–609). Однако на западе его не признали. Великий каганат окончательно разделился.

Западным правителем сделался Басы-тегин, тот самый брат Нили-хана, который охранял границу (604). Но он так испугался растущего могущества китайцев, что поехал к ним на поклон и подвергся аресту.

На востоке восстание телесцев утихло, Жангар покорил степь. Только джунгарские телесцы – племена киби и сеяньто – отстояли свободу, но не от Жангара, а от западных тюркютов, которые вели с ними двухлетнюю войну. Ханом джунгарского государства сделался Гэлэн, который поспешил стать вассалом Китая. Кстати, умельцы племени киби изобрели в свое время знаменитую повозку-кибитку, от которых она и получила название. Государство Гэлэна представляло собой рыхлую конфедерацию, где кочевникам жилось привольно. Но перспектив у нее не было. Да Гэлэн со своими соплеменниками об этом и не думал. Ему претила разбойничья власть союза дулу, которые как раз в это время господствовали в Западном каганате. Он хотел понятных правил игры и спокойной жизни. Если бы у тюркютов возник такой режим, Гэлэн покорился бы ему.

8. Дулу и нушиби

Западные тюркюты выбрали каганом малолетнего Чуло-Тамана (604–612) – сына Нили-хана. Это произошло вопреки закону, так как был жив его дядя Шегуй, правивший в Ташкенте. Но с этого времени в западном каганате борются между собой две племенные группировки: дулу и нушиби.

Чуло-хана возвели дулусцы, оказавшиеся на время сильнее. Ташкентского Шегуя, напротив, поддерживали нушибийцы.

Дулу ограничили власть кагана, создав институт Кучук-ханов – «малых ханов». Таман даже лишился звания верховного жреца, которым ранее обладали каганы. Теперь жертвы Вечному Синему Небу приносил крупный вельможа. Именно в это смутное время дулусцы поставили правителем утургуров своего соплеменника Кубрата с титулом «малый хан».

Все эти новшества и преобразования привели к нарастанию анархии. Авторитет центральной власти пал низко, держава разваливалась, дела решались по родству и знакомству. Правительство даже не сумело наладить безопасную торговлю на караванных путях. Поэтому согдийские князьки Бухары, Самарканда, Маймурга и прочих земель выразили покорность Китаю.

Наконец и ташкентский Шегуй направил посольство к императору Суй, прося в жены принцессу.

Китайцы не стали заключать брак, а поступили мудрее: отправили посла, который вез стрелу с белым оперением и указ суйского императора о признании Шегуя великим ханом. Посла по пути схватили дулусцы и отобрали стрелу, но хитрому китайцу удалось бежать и добраться до ставки Шегуя. Тот поднял своих сторонников – нушибийцев, выступил против Тамана и разгромил его. Хан-ребенок бежал в Китай. Он жил там шесть лет, но восточные тюркюты однажды потребовали выдачи своего недруга. Китайцы напоили Тамана до беспамятства, после чего впустили к нему восточнотюркютского посла, который зарезал юношу.

…Нушибийцы навели порядок в Западном каганате и восстановили караванную торговлю. Один из торговых путей шел через земли Хазарии. Кубрата они не тронули, и «малый хан» продолжал править утургурами. Он, конечно, поспешил покориться победителям и выразил полную лояльность.

Тем временем Шегуй подчинил Согдиану и даже вторгся в Тохаристан, который был покорен.

Затем Шегуй умер, и ему наследовал младший брат Тун-джабгу (619–630), при котором сохранилась гегемония нушиби. Государство расширялось: хан Гэлэн выразил покорность и отказался от титула. Следовательно, власть нушиби и вправду была привлекательна. Не нравилась она только дулусцам, которые ждали своего часа, чтобы взять реванш.

Управление западными землями каган поручил своему брату, имя которого не сохранилось. Армянский историк Мовсес (армянская форма имени Моисей, Мозес, Мойша) Каланкатуаци в своей «Истории страны Алуанк» зовет этого брата Джабгу-хаган, обнаружив полное непонимание тюркских титулов.

Джабгу, как мы говорили, – это заместитель хана. Сам Тун-джабгу тоже был заместителем Шегуя одно время, потому и носил этот титул. Взойдя на престол, он сменил имя. Принимать тронные имена повелось еще с Бумына. Просто мы зовем тюркских каганов первыми именами, чтобы не увеличивать путаницу. Да и неизвестно нам «царское» имя Тун-джабгу.

Центр владений «Джабгу-кагана» располагался в Хазарии, на Волге. Новосельцев сделал из этого далекоидущий вывод, что хазары будто бы обрели с этого времени независимость. Неверно. Исследователя ввел в заблуждение титул «каган», обозначавший независимость. Но ведь Истеми тоже звали каганом, чего на самом деле не было. Перед нами – именно заблуждение армянского историка.

Власть «Джабгу» была велика, но он – именно заместитель кагана и не больше того. Он наделен широкими полномочиями и среди прочего следит за Кубратом. Хазары окончательно становятся искренними и прочными друзьями тюркютов. В их земле находится ставка заместителя кагана. Фактически – западная столица державы.

У «Джабгу-кагана» имелось трое сыновей с титулом шад (царевич, правитель удела). Нишу-шад правил в Бухаре, Тонг-шад – неподалеку от Карашара, Бури-шад – где-то рядом с отцом: либо в Предкавказье, либо на Средней Волге, где нужно было держать в покорности угров. Сибирской степью владел малый хан Багатур – дядя Тун-джабгу, ненавидевший племянника. Он ориентировался на дулусцев.

Одним из самых ярких моментов правления кагана стала война с персами.

9. Ираклий

Унаследовав задачи первых правителей западного удела – Истеми и Кара-Чурина, – Тун-джабгу как государственник и геополитик должен был пробить дорогу в Византию и установить с ней удобные торговые отношения на безопасном и комфортном персидском караванном пути. Значит – война с Ираном.

Но дело не только в этом. Иранцы как раз обрели силу и пытались сокрушить Византию, где отгремела революция Фоки и цирковых партий, приведшая к полной дезинтеграции государственной власти. Опытный и вдумчивый правитель, Тун-джабгу не мог позволить, чтобы Византия погибла.

И еще. Л.Н. Гумилев ставит все эти события в связь с мировой историей. Этот ученый вообще обладал геополитическим мышлением, которое и сегодня для многих его и наших коллег является непозволительной роскошью. Так вот, Гумилев предположил, что война Ирана и Византии – лишь часть мирового конфликта, который охватил Евразию от Желтого моря до Атлантики. Видимо, так и есть, а Тун-джабгу попал в одну из громадных коалиций, на которые разделились государства Евразии.

С одной стороны сражались лангобарды, руги, авары и иранцы. С другой – франки, славяне Само, волыняне, белые хорваты, византийцы, западные тюркюты. На другом конце континента происходила война китайцев и восточных тюркютов. Тут и замыкается круг. Тун-джабгу выступает против восточных тюркютов на стороне Китая. События происходят практически одновременно, и трудно не поставить их в связь. Хотя, конечно, тезис о том, что восточные тюркюты были союзниками иранцев, аваров и лангобардов, звучит непривычно. Лангобарды и восточные тюркюты могли не знать о существовании друг друга. Но авары – дело уже другое, о них тюркюты знали, как и о персах, агенты которых наверняка пробрались в Монгольскую степь.

Так или иначе, вспыхнула мировая война.

Борьба восточных тюркютов и Китая выходит за рамки нашей темы. Скажем лишь, что в самом Китае в 618 году случился переворот: последнего императора-самодура из династии Суй свергли как неспособного, и к власти пришла династия Тан. Ее представители – потомки табгачей. Они создали разноплеменную армию, в которой служило много тюрок, и отошли от принципов китайского национализма, что привлекало «варваров». Первый император Тан даже любил жить в юрте словно кочевник. Китайцам это не нравилось, но они оказались в подчиненном положении и были покорены чужаками в собственной стране. Всё это плохо кончится, но пока новая династия с ее позитивной программой шла от победы к победе.

Таны выиграли кровавую гражданскую войну, вспыхнувшую после падения Суй, и разгромили Восточный каганат (630). Танские войска вышли к Селенге и Байкалу.

Теперь обратимся на запад и посмотрим, как войска кагана Тун-джабгу сражаются с персами.

Описание этих войн есть в сочинениях двух армянских авторов. Первый – Себеос – написал «Историю императора Иракла»; он излагает события схематически. Второй – Мовсес Калакатуаци – выпустил «Историю страны Алуанк», где рассказал о ряде событий более подробно. Алуанк – это Кавказская Албания, страна, которая сегодня называется Республикой Азербайджан. Албанцы – ветвь армян.

В 610 году к власти в Византии пришел император Ираклий (610–640). Он припыл с войском из принадлежавшего тогда византийцам Карфагена в Константинополь, после чего сверг и убил Фоку. Но это ничуть не улучшило положения Ромейской империи, где царил полный разлад. Армянин Ираклий был православным халкедонитом, но большинство армян, а также сирийцы и египтяне исповедовали монофизитство. И они сдавались иранцам. Лучше персы, чем халкедонитский еретик на престоле! Иранцы захватили Сирию и Армению, вошли в Иерусалим и похитили Святой Крест. Персидский царь «взял и предал огню святой город Иерусалим и увез в плен древо жизни – Крест освещающий [всю] вселенную и одолевший ад. Разграбил и увез также из святых мест [всю] богатую утварь из золота, серебра и драгоценных каменьев весьма дорогие пурпуровые мантии, расшитые жемчугами, даже домашний скарб [из жилищ] дивных, великолепных городов, колонны и капители мраморные, угнал также четвероногих и пернатых большущих, названий которых [мы] даже не слыхали в Восточном крае» (Мовсес Каланкатуаци. История страны Алуанк. Кн. 2. Гл. 10). Следом пал Египет. Балканы терроризировали авары, пускавшие впереди себя подвластных славян. Наконец, персы вошли даже в Малую Азию и захватили центральные области. Казалось, для ромеев всё кончено. Но до конца еще очень далеко. Византия переживет и Иран, и аваров, и лангобардов – да всех своих врагов этого периода.

Ираклий сумел подкупить кутургуров, и осторожные авары тотчас отошли за Дунай. Византийский император собрал войска в Трапезунде и начал поход через горы в тыл персам. В 623 году он разорил Двин, Нахичевань, вошел в истинный (иранский) Азербайджан и уничтожил город Гандзак, разорив святилище огня, что потрясло персов. Обе стороны не стеснялись в средствах, а ожесточение нарастало. Император набрал огромное число пленников.

Однако враг собрался с силами и атаковал византийцев. Ираклий оторвался от противника, бросив полонян. Отступив, он предложил, чтобы христиане – армяне, грузины, албанцы – помогли свергнуть иго огнепоклонников-персов, но не был услышан. Местные владетели руководствовались своими эгоистическими интересами. Одним из таких эгоистов был Стефан, царь Картли, Правда, многие простолюдины всё же записались в императорское войско, о чем пишет Феофан Исповедник. Сильные ополчения предоставили лазы и абхазы.

Три армии персов обложили царя, но Ираклий нанес им несколько поражений и отступил в области «гуннов», направляясь «в страны их непроходимые, по дорогам шероховатым и трудным», как пишет тот же Феофан под 615 годом (хронология у него смещена на несколько лет, как мы говорили не раз; на самом деле события происходят весной 624 года). Ромеи вышли на равнину возле Нахичевани. Здесь лазы и абхазы покинули Ираклия, страшась трудностей войны. Иранцы собрались с силами и опять наседали. Император обратился к воинам с речью:

Император Ираклий I. Изображение на монете

– Многочисленность да не смущает вас, братие. Если Бог похощет, то один прогонит тысячи. Итак, пожертвуем Богу собою за спасение наших братий; примем мученические венцы, чтобы и потомство нас похвалило и Бог воздал бы нам мзду.

После этого отступавшие ромеи нанесли иранцам еще одно поражение и бросились на запад – в Киликию.

Ираклий обратился за поддержкой к «Джабгу-кагану» – брату великого кагана западных тюркютов. И вот «подстрекательством Ираклия хазиры бесчисленной толпой вторглись в нашу страну и стали опустошать ее» (Мовсес Каланкатуаци. История страны Алуанк. Кн. 2. Гл. 10). Гумилев полагает, что в это время утургуры хана Кубрата сторожили донскую границу, поэтому не участвовали в войне с Ираном. Воевали главным образом хазары, что и отразилось в сообщении Мовсеса. При этом утургуры затаили недовольство, ведь их фактически отрешили от возможности пограбить закавказские области и получить добычу.

Война достигла кульминации. В 626 году персы вступили в Малую Азию и прошли ее насквозь до самого Константинополя, который имел предместье на азиатском берегу. Одновременно авары с подвластными славянами совершили марш-бросок и атаковали главную, европейскую часть Царьграда. Штурм завершился, однако, крупной неудачей, авары в ярости перебили множество «провинившихся» славян, но тут восстал князь Само и очистил от аваров западную часть каганата. Тогда же от аваров отложились волыняне и белые хорваты. Кагану стало не до византийцев.

Зато на стороне аваров, лангобардов и иранцев выступили вестготы. Они захватили Бетику – Южную Испанию, принадлежавшую византийцам (626). Имперские владения сокращались.

10. Нашествие хазар

После неудачи аваров под Константинополем иранцы, оставшись без союзника, отошли в Сирию. У Ираклия высвободились руки, и он атаковал персов в союзе с тюркютами. Последние прорвались в Закавказье и стали его опустошать. «Как орлы, пролетели они вдоль большой реки Куры, не щадя никого из тех, кто попадался им, они держали путь через страну иверов и егеров и, переплыв великое море, прибыли ко двору императора. Явившись к великому императору Ираклию, они вновь подтвердили клятву, данную друг другу – каждый в соответствии со своими обычаями», – повествует Мовсес.

Правитель Ирана Хосров II Парвиз (591–628) направил в адрес «Джабгу-кагана» и его хазар письмо. В нем говорилось: «Чьим приказанием вторглись вы в мою страну? Не того ли, который скрывался от меня на островах западного моря? Если уж вам так нужны были его золото и серебро, драгоценные каменья или одеяния, расшитые золотом и жемчугами – беhез и пурпуровые мантии, то я мог бы угодить тебе, [подарив] вдвое больше, нежели он. Потому и я говорю тебе: не возобновляй больше [набегов] на мою страну по глупой просьбе его, иначе пеняй на себя. Но вот тебе заранее скажу, что я собираюсь сделать в ближайшее время:…я призову из его страны великого полководца моего, победоносного Шаh-Вараза вместе с другими двумя храбрыми военачальниками моими, Шаhеном и Кртикарином и войска мои, насчитывающие тысячи и десятки тысяч отлично вооруженных воинов, которых я снарядил для войн с Западом, чтобы погубить и стереть его [Ираклия] с лица моей земли. Итак, я поверну бразды их к Востоку и всей своей мощью двинусь на тебя и не пощажу тебя, и не дам ни покоя, ни отдыха, пока не загоню тебя на край вселенной. Тогда ты узнаешь и поймешь, как безрассудны и прискорбны твои поступки. Ибо, куда же я поведу, где я размещу несметное множество [моих войск], когда приведу их оттуда, и где та страна, которая вместила бы их, или я не сделаю так, как говорю?»

По мнению Мовсеса, хазар устрашило письмо, они отступили и ушли к Джабгу, который не принимал участия в набеге. «Но когда владетель их князь увидел ту огромную добычу, золотые изделия и сосуды, пышные одеяния и множество угнанных [в плен] людей и скота, захваченных во время набегов, про себя решил [на следующий год] самому перейти на эту сторону. И вот он распорядился, чтобы все, кто находился под его властью, все племена и роды, проживающие в горах или долинах, на суше или на островах, оседлые или кочующие, бреющие головы или носящие косы, чтобы все они были готовы [явиться] по первому же зову его» (Мовсес Каланкатуаци. История страны Алуанк. Кн. 2. Гл. 11). И за набегом последовало нашествие, о котором просил Ираклий.

– Я отомщу врагу [за императора], – сказал Джабгу, – я сам лично выступлю и поспешно приду ему на помощь со своим храбрым войском и сумею угодить ему ратными делами, мечом своим и луком, как он сам того желает.

«И вот… пришел тот самый Джебу хакан, о котором речь шла выше, вместе со своим сыном».

Тюркюты вместе с хазарами напали на Дербент и взяли его. «Когда [сторожившие город воины] увидели страшное множество людей безобразных и широкоскулых, без ресниц, которые с длинными распущенными, как у женщин, волосами, мчались верхом на конях, страх великий объял их, тем более когда увидели они, какие те искусные стрелки, как из тугих луков они обрушивали на их головы настоящий град стрел, как, подобно кровожадным волкам, свирепо набрасывались на них, безжалостно истребляя всех на улицах и в переулках города. Они не различали ни красивых и цветущих юных девиц и отроков, ни больных, ни немощных. Не щадили они ни калек, ни старцев. И не трогало нисколько их сердца усердие прильнувших к грудям убитых матерей младенцев, которые вместо молока сосали кровь [из ран] грудей. Напротив, как пламя, охватившее тростниковые заросли, они врывались в одну дверь и вылетали в другую, оставляя хищным зверям земным и птицам небесным довершать там злодеяние», – пишет Мовсес. Это описание позволяет восстановить внешний облик тюркютов и тюркохазар, а также понять их тактические приемы.

Албанию оборонял армянин Гайк-шах – наместник иранского царя царей. Он сосредоточил свои силы в городе Партав (Бердаа) – столице Албании. Гайку захотелось поговорить с народом, чтобы произнести ободряющую речь. Но от страха шах не мог произнести ни слова. «И так сильно трясло его, что колена его бились одно о другое».

Собравшиеся армяне разгневались:

– Зачем же ты нас держал здесь до сих пор? [Разве для того], чтобы затем всех нас, вместе с женами и детьми нашими, предать в руки кровожадных зверей? Как можем теперь мы такой огромной и беспорядочной толпой выйти из [окружения] и бежать на глазах лютого врага, когда он вот уже всего в трех милях от нас?

Но о сопротивлении никто даже не думал. Говорили другое.

– Зачем мы медлим? Чтобы найти в этом городе себе могилу? Давайте бросим имущество и скарб и убежим. Авось, да сумеем спастись.

«И все устремились к четырем воротам города, спеша [выйти] и укрыться в горах гавара Арцах». Понятие гавар обычно переводят как «провинция», но это скорее муниципальный район. В советское время этот гавар называли «Нагорный Карабах» и присоединили к тюрокязычной республике, носившей условное название «Азербайджанская ССР». Собственно, название «Азербайджан» приняли еще мусаватисты, а большевики просто оставили его, дополнив советской символикой. Сейчас населенный армянами Арцах вернул историческое наименование и отторгнут от «Азербайджана».

Вернемся к тюркютскому нашествию.

Конники Джабгу «пустились в погоню за беглецами и некоторых из них догнали у подножия горы, находящейся против большого села Каланкатуйк, расположенного в том же гаваре Ути». Однако сгустившаяся тьма помешала преследованию, и армяне/албанцы благополучно укрылись в горах Арцаха. Что касается трусливого Гайк-шаха, то он со своими домочадцами удрал сразу в Иран и уж больше не возвращался на родину.

Тюркюты продолжали наступление и атаковали Тбилиси: «этот бурный поток двинулся, как взбушевавшаяся река, по направлению к Иверии и окружил, осадил знаменитый изнеженный и богатый город Тбилиси. Узнав об этом, великий император Ираклий тоже собрал все свое войско и поспешил на помощь союзнику. Они были очень рады встрече и обменялись царскими подарками и приношениями».

Встречу провели в соответствии с требованиями этикета. Джабгу, подъехав к императору, поцеловал его в плечо и отвесил поклон. Ираклий назвал правителя хазар своим сыном и возложил на его голову собственную корону. Затем ромеи задали пир, во время которого император раздаривал одежды и серьги. Джабгу пообещал в жены свою дочь Евдокию. В стане союзников воцарилась идиллия.

Между тем Хосров Парвиз направил в Тбилиси тысячу отборных воинов. «[Горожане], увидев присланную [Хосровом] помощь – рослых и искусных воинов, сами весьма ободрились и стали насмехаться над обоими царями, хотя и видели несметное множество войск севера и запада, окруживших подобно горному кряжу, город», – повествует Мовсес.

Осада Тбилиси продолжалась два месяца. «[Видели], как земля дрожала и стонала под ногами множества врагов, видели также различные орудия четырехколесные и всевозможные приспособления, изготовленные ромейскими мастерами, с помощью которых они огромными камнями метко обстреливали городские стены, чтобы сокрушить их. [Осажденные видели], как, наполнив песком и гравием огромные бурдюки, преградили они путь великой реке Куре, омывшей часть города, и обратили ее вспять, к стенам крепости, но они, нисколько не страшась ничего, подбадривали друг друга и вновь заделывали и восстанавливали разрушенные [неприятелем] стены». Царь Картли Стефан постоянно делал вылазки, чтобы разрушить осадные орудия врага. Во время одной из них он погиб, но сопротивление продолжалось.

«Джабгу-кагану» всё это надоело, и он уехал на север, обещая вернуться будущей осенью. По словам Мовсеса, инициатива расставания исходила от Ираклия. «Великий и мстительный» император сказал своему тюркютскому союзнику:

– Возвращайся ты пока к себе с миром, со всем своим войском. Видим мы, что, привычные к прохладе, вы не переносите этот летний зной и не сумеете достигнуть жаркой страны Сирийской, где у великой реки Тигра находится престольный град персидский. И когда, по истечении жарких месяцев, наступит следующий год, немедленно поспеши сюда, чтобы исполнить нашу волю. Я же между тем не перестану сражаться с персидским царем, буду теснить его слуг и грозить его стране. И до тех пор буду я применять хитрость и сообразительность, пока его же люди покончат с ним.

Уходя, Джабгу оставил 40 тысяч воинов во главе со своим сыном Бури-шадом.

Видя, что часть союзников отступает, тбилисцы развеселились: «принесли они огромную тыкву… нарисовали на ней лицо царя гуннов: вместо ресниц провели линии, которые нельзя было заметить, место, где должна быть борода, оставили отвратительно голым, ноздри сделали шириной в пядь, усы – редкие, так что нетрудно было его узнать». Тыкву поместили на стену. Темпераментные горцы кричали:

– Вот он здесь, ваш государь-царь, придите поклонитесь ему. Это Джебу-хакан!

«И, взяв копья в руки, на их же глазах стали колоть тыкву, изображающую хакана. Издевались и насмехались также и над другим царем [Ираклием], поносили его, называя гнусным мужеложником». Таков перевод сочинения Мовсеса, сделанный в 1983 году. В нем Ираклия обвиняют в гомосексуализме. Но в этом месте переводчик не совсем точен. Известный армянский ориенталист Патканов, выполнивший перевод Мовсеса в XIX веке и допустивший ряд ошибок, именно здесь точнее, чем его более поздний коллега. В переводе Патканова тбилисцы обзывают Ираклия козлом. Это – намек на кровосмесительный брак царя с собственной племянницей Мартиной.

А тбилисцы, забавляясь, кололи тыкву копьем. Они оказались расистами и демонстрировали презрение к монголоидным чертам лица тюркютского джабгу. «Увидев и услышав все это, разгневались цари, надулись и, накапливая месть в сердце своем, стали качать головой и клясться великими клятвами, мол, если даже не останется в живых никого из подданных в их царстве, они все равно должны отомстить им за эти оскорбления. И, повернувшись, они удалились с этими угрозами».