Научи меня мечтать!

Шерри молча и очень торжественно достала вторую «невероятную и изумительную» по определению, данному ею же выше, вещь.

Невероятная? Изумительная? Фантастическая? Лучше! Лучше!

Элрой позабыл все слова на свете и молча лицезрел то чудо, которое так внезапно возникло перед ним и полностью ошеломило его.

Оно выглядело очень просто — два овала со стеклышками, соединенные между собой, — и при этом непостижимо маняще и притягательно. Сомнений быть не могло: самое настоящее чудо! На этом самом обыкновенном коричневом свете.

Что делало его таким НАСТОЛЬКО чудесным? Внушительная и более чем крепкая на вид черная оправа? Изящно изогнутые дужки? Или же эти ровные плоские стеклышки, мирно покоящиеся в массивной оправе? Все, все сразу! Элрой не мог ничего объяснить, да и к чему пытаться, зачем еще причины, если ты твердо знаешь: они прекрасны! — и этого вполне достаточно!

Это была 100-я земная вещь, попавшая в клуб. Элрой позабыл все предшествовавшие ей 99. Не было больше уточек, не было жвачки, не было даже глобуса и фломастеров — все затмила она.

Шерри продолжала торжественно молчать, предоставив ему время прийти в себя.

— О… очки? — наконец выговорил он. И все, что ему удалось на этот раз.

— Самые настоящие, прямо с Земли! Просто классика!

Очки! Классика! Земля! Слова мешались у него в голове и превращались в один большой комок…

Он вдруг ощутил настолько ясно и отчетливо, что ему стало не по себе, одно единственное чувство, перекрывшее разом остальные. Он страстно желал, чтобы очки эти принадлежали ему.

Какая откровенная наглость! Страшно было взглянуть на них, благоговейный трепет вызывала мысль о том, чтобы примерить… и при этом желание надеть и не снимать, как яд вливалось в его мысли и растворяло все благоговейное почтение и страх.

Все вещи, которые Шерри приносила в Клуб, были собственностью Клуба, коллективной. Разве ему этого мало? Что такого, если Шерри тоже иногда будет надевать очки? Что такого, что на ночь их надо будет оставлять в ящичке с остальными земными штучками? А утром можно будет прийти и взять их опять…

Больно даже представить! Можно ли равнять ИХ с остальными вещами?

И вот перед ним Шерри. Ей, конечно, нравятся эти очки, по ней прекрасно видно. Да, но она никогда ничего не оставляла для себя. А он… И какое только он имеет право указывать ей: «Подари их мне!».

«Одумайся! Как ты только смеешь? Это всего лишь вещь… Земная, да, но лишь вещь», — уверял он себя.

Но ведь… ведь… кажется, никто, никто — и даже Шерри! — не сможет оценить всю ИХ прелесть и все великолепие. Так, как тебе, Элрой, никому больше не захочется их иметь и ими пользоваться. Они же прямо созданы для тебя!

Если бы только Шерри увидела и поняла это так же ясно, как понимал он. Если бы только… если бы…

Мысль его замкнулась в этом круге, надежда мешалась с отчаянием, он решительно не понимал, что с ним происходит и почему. Раньше он никогда не позволял себе такой дерзкой наглости, да и поводов не возникало. Не бывало у него никогда такого сильного стремления присвоить себе земную вещь. Что не так на этот раз?

Наконец смирение, пришедшее за отчаянием, взяло вверх.

Он примолк и ждал. Что будет?

Сейчас Шерри, наверно, начнет рассказывать о том, зачем очки нужны. А потом, конечно, она первая их примерит. А затем даст Элрою… он будет вторым. Только. Как и всегда. На что он надеется?

Оценив вероятность того, что Элрой еще что-нибудь скажет, Шерри начала, как и положено, со вступительного слова:

— Да, это самые настоящие земные очки. Для чего они используются? Точно никто не знает. Судя по всему, цели ношения очков — самые разные. Это можно сказать по различному внешнему виду очков и по тому, что носит их достаточно большое количество людей. Очевидно, есть очки, используемые в качестве украшения, есть очки, защищающие их глаза от яркого света или ветра… Но эти очки явно относятся к другому типу. Мы видели в комиксах немало людей, которые носят их постоянно. Зачем и для чего? Мои наблюдения и подсчеты подсказали мне один ответ, который, если не будет возражений, придется пока принять на веру.

Очки делают их умнее. Это как источник знания. Смотри, все ученые всегда в очках. Все умные ребята в очках. Кларк Кент был в очках и всегда вел себя разумнее, чем Супермен. И только в очках он писал свои статьи в Дэйли Плэнет. Я просчитала все эти явления людей в очках и степени их знаний, корелляция получилась почти единичная. Одно зависит от другого.

Все это Шерри говорила для формальности. Они и раньше уже пытались понять природу очков и обсудить их функции. И она знала, что Элрою такие всегда хотелось.

— Но эти очки, к моему величайшему сожалению, оказались неисправными. Тесты показали, что стекла их всего лишь зачем-то искривляли пространство — в случае если ты будешь смотреть прямо через них.

Это было ударом для Элроя. Такие замечательные — и неисправные?

— Но, — Шерри явно не закончила и хитро заулыбалась, — я решила, что стоит попытаться их исправить. Попробовать хотя бы. Несколько месяцев упорного труда вкупе с моими прошлыми наработками — и вуа-ля! Тесты — я провела их немало — обещают совершенно нормальное рабочее состояние. И сегодня мы наконец проверим их в действии!

Какая же она все-таки умничка! Так вот почему она секретилась и так старательно прятала от него чертежи временами! Так вот почему собраний в последнее время было меньше! Как он мог быть таким дубоголовым и не догадаться, что тут что-то есть?.. Она старалась успеть к торжественному юбилейному заседанию, старалась сделать его особенным!

— Так чего же ты ждешь? — нетерпеливо спросила Шерри, как и любой изобретатель, который ждал, быть может, 148 дней до момента представления своего проекта, но для которого потом каждые 10 секунд становятся смертельной мукой ожидания.

— Чего же ты ждешь? — машинально переспросил Элрой. — Я? Ты хочешь сказать?..

— Ну разумеется ты! С удовольствием предлагаю тебе войти в историю первым человеком, который носил очки! Разумеется, после их земного обладателя… да что там? Ты же знаешь — кто первый их примерит, на того они и настроятся. Это же почти как зубная щетка! Совершенно индивидуальный предмет.

Волна сентиментальных чувств охватила Элроя с ног до головы — он растрогался точно нюня…

Шерри! Потрясающая, необыкновенная Шерри…

— …чинила их несколько месяцев… для меня? — ему все еще не верилось[8].

Он восхищенно поглядел на подругу. О, неужели существует подарок прекраснее, чем эти очки?! Быть такого не может!

Он ощутил жар — раскаяние обдало его. И как он мог несколько минут назад подумать такое, как он мог думать то, что думал? Шерри с легким сердцем отдавала ему лучшую вещь на свете, а он думал такое!

Она улыбалась ему радостно и беззаботно, а ему становилось все тяжелее, хотя он знал, что уж что-что, а мысли читать она пока не научилась. И что те позорные собственнические чувства он навсегда сможет оставить при себе.

— Ты сможешь носить их столько, сколько душе угодно, как самый обычный земной человек. Ты сейчас получишь от них много новых знаний — куда как больше, чем знаю я, и ты сейчас, чем знают мама с папой, чем знает весь наш город… только подумай, какой настанет расцвет для Клуба! Невероятно! Для меня загадкой остается, почему же у нас никто не попытался изобрести очки? Это же так просто. И так эффективно. И... и… и пусть, глядя на их крепкую оправу, мы всегда будем помнить о том, как крепка наша дружба и вера в силу воображения земных людей, пусть будет только сильнее наша надежда научиться мечтать, пусть стеклышки укажут нам путь к необходимым знаниям и пусть эти знания будут работать на благо Клуба и способствовать его процветанию… не могу больше ждать! Да надевай же уже, давай!

Элрою вдруг стало страшно. Теперь, когда он знал, что очки точно принадлежат ему, им вдруг завладело беспокойство и желание как-нибудь еще оттянуть то, что стоило сделать. Что-то в них было… недоброе. Все эти странные мысли, посетившие его вначале — неправильно как-то. Земная вещь, классика, исправно работает — ну что может быть страшного? Да вот и Шерри ждет. Чего он испугался? И ведь ему хочется. Хочется-хочется-хочется, на самом деле! Откуда сомнения? Зачем сомнения? Зачем сдерживаться?

И он их надел.

Уши его опустились под тяжестью дужек, он ощутил прикосновение прекрасной холодноватой оправы на переносице, глубоко вздохнул, сосредоточился и… и… и… и что?

Все было тихо. Только уши немного побаливали от внезапно появившейся тяжести. Никаких тебе ощущений переполнения мозгов знаниями, никаких желаний выкрикнуть «Эврика!», ну просто вот ничего подобного!

Шерри не выражала никаких признаков тревоги, а ведь еще изобретательница! Улыбалась, как и всегда:

— А тебе необыкновенно идет! Великоваты, правда, но через несколько годиков будут в самый раз! Ты просто обязан взглянуть на себя! Куда же я подевала зеркало, а?

Нет, вы подумайте, вместо того, чтобы спросить, что Элрой чувствует, она думала о красоте. И преспокойно рылась в ящиках стола.

— В верхнем крайнем оно! — раздраженно буркнул Элрой.

Он ожидал другого! Все должно было быть помпезнее и торжественнее, как обычно происходит во всех комиксах, когда герой вдруг открывает в себе новые силы! Исторический же момент, как ни крути!

Впрочем, сейчас Шерри достанет ему зеркальце, и он по крайней мере удостоверится, что очки на его лице — это именно та необходимая вещь, которую он не будет снимать никогда.

Так он для себя уже успел решить. Не работают? Все равно прекрасны! Уши? Привыкнут, ничего им не будет…

Но Шерри не дала ему никакого зеркала. Вместо этого она подскочила к нему с восторженным и ни на что не похожим «Ага!».

— О чем ты? Они же не работают! — не выдержал Элрой.

— Совершенно напрасно ты так говоришь. Только что я лично убедилась в обратном!

— Не может быть! Я ничего не чувствую! Как в той андерсеновской сказке, где бедного короля уверяли, будто ему платье очень идет, а на нем вообще не было никакой одежды. Я же не такой дурак… но подожди, подожди, я не то хотел сказать! Ты не обижайся только! Они были мошенниками, и при чем тут ты? Сам иногда не понимаю, что говорю и зачем говорю…

— И не думаю. Ты только что пересказал мне вкратце сюжет земной сказки, о которой я раньше и понятия не имела! Спасибо!

— Чего? Что? Как? Ты не знала о «Новом платье короля»?

— Мы же никогда о ней не слышали раньше!

— Действительно! Но как так? Я-то знал! Подожди-ка! И мы что, совсем не читали земных книг? Как можно было только додуматься ограничиться комикс… Эй-эй-эй, я не о том!

«Стоять! — мысленно прикрикнул Элрой. — Соберись. Что творится? Все прыгает в голове и мешается в кучу, стоит только о чем-то подумать. С чего все началось?»

— Как это получилось? Как они все-таки работают? — спросил он себя. И все сразу понял.

— Ох ты, ну ничего себе! Ну Шерри! Ну ты просто гений! Слов нет!

Шерри зарделась.

— Я понимаю, ты все уже знаешь, но мне было бы все-таки интересно послушать, что именно они могут. А вдруг что-то все же не так, как задумывалось? Контрольная проверка!

— Эти очки дают только самую правдивую и объективную информацию о состоянии материального мира и имеют доступ ко всем (неужели правда ВСЕМ! Правда! О Боже! Невероятно!) накопленным за многие годы великими (и не очень) умами знаниям. Мысли просто появляются в голове, стоит лишь подумать о том, что требуется, и, что самое замечательное, я даже не чувствую, какие из знаний принадлежали мне раньше без очков, а какие дали мне они. Все на редкость естественно, и знания от очков никак не отличаются от обычных. Они приходят ко мне точно так же, как воспоминания. Все как бы сразу в предсознании, но голова совсем не пухнет. Если сказать совсем кратко, то сейчас я нахожусь в состоянии «Я не знаю, что знаю» — и это «знаю» не только подается при помощи очков, что само по себе замечательно, но подается именно в тот момент, когда оно нужно!

А вот дать информацию о том, что думают и планируют другие, какие эмоции испытывают, что будет в будущем — это уже за возможностями очков. Но я бы, наверно, сошел с ума, если б мог еще и в чужие головы залезать! Мне хватает просто плавающих по свету знаний и чьих-нибудь высказываний! Куда уж больше? Шерри! Ты просто гений! Спасибо тебе! Огромное спасибо!

Чувства переполняли его! Он совсем потерял голову! Мысли отплясывали сумасшедший танец, сменяя друг друга! Никогда еще ничего подобного с ним не происходило!

Торжество разливалось по венам! Сколько всего! Сколько всего! Сколько всего он знает!

Сколько же бабочек он успел сфотографировать, разглядеть и описать прежде, чем узнал, что занятие это называется лепидоптерологией! И сам он, оказывается, когда-нибудь сможет гордо называть себя не кем-то там, а лепидоптерологом! Как важно это звучит! Как красиво это звучит! Да что уж там звучит! А о существовании скольких бабочек он и понятия не имел! Да ведь их гораздо больше, чем он мог бы предположить! Теперь он знает, где их искать, как они выглядят, сколько живут… Теперь он знает о них все!

Сколько на Земле было мест (таинственных и не очень, известных и Богом забытых — самых разных), которые он так хотел посетить — теперь он знает о них все! Вплоть до того, сколько блестящих сосулек свисало этой зимой с крыши одного московского домика на Китай-городе или сколько огней горит во всем Лас-Вегасе прямо сейчас.

Сколько на свете было комиксов, которые он желал когда-то посмотреть — и теперь они все его! Их куда как больше, чем он когда-то предполагал! И теперь он все о них знает! При желании сможет сказать, как каждый из них закончился, сколько раз губили и воскрешали какого-нибудь супергероя и сколько потратили чернил на плащ Человека-летучую мышь в выпуске номер 7 за 1968 год.

А фильмы! То самое, что только готовились преподнести им родители Шерри! О, фильмы-фильмы-фильмы!

А уж сколько на Земле имеется книг! Художественной литературы, о которой они с Шерри никогда не думали, потому что пытаться переводить слова в картинки в голове всегда было для них достаточно сложным занятием, не говоря уже о том, что из всех земных языков они знали весьма на любительском уровне лишь английский.

Теперь Элрой смог бы процитировать ей любую книгу на языке оригинала и перевести ее на родной язык!

Или, например, поведать ей, что такое мультфильм! И рассказать, не дожидаясь ее родителей, что такое видеокассета и как она работает!

Да-да-да! Ему наконец будет о чем рассказать Шерри! О чем-нибудь совершенно особенном, о чем она и понятия не имела… Всегда было наоборот — он только слушал — и вот — его время наконец настало! Уж он отблагодарит Шерри за такой подарок! Расскажет ей все, что только она пожелает. И даже больше!

Вдруг!

Вдруг… разочарование.

Острое, как нож. Но ранящее даже больнее — потому как самое нежное. Самую душу.

Как мало она знает.

Как сильно они заблуждались.

Какую бесполезную работу проделывали.

Все не так, все не так.

А хуже всего было то, что все те знания, что он получил сейчас, — они не вызывали у него никаких чувств. Они были знаниями и ничего больше. Зачем только ему все это знать, если он ничего не может вообразить и ничего не может прочувствовать? Это все равно, что прочесть подробное описание полета бабочек — вот там было три шоколадницы, а вот там порхала лимонница — но так и не увидеть сам полет. А только знать о нем.

Теперь он знает все. И что дальше? Что делать ему дальше?

Раньше, когда они с Шерри внимательно разглядывали каждую вещь, он будто бы чувствовал ее. Он мог не знать, что же это такое, но ему было так интересно!

Теперь он все знал, и знания эти убивали всякий интерес.

Ему больше уже ничего не хотелось. И не хотелось признавать, что все, чем занимался Клуб, было лишь построением туманных глупых однобоких догадок на ограниченном наборе фактов.

Он весь поник.

Но ведь… не к этому ли они стремились? К знаниям? Не этого ли ему хотелось? Быть совершенно особенным[9]? Не прекрасные ли очки покоились на переносице? Он все получил, что хотел.

И был как будто недоволен.

Шерри являлась свидетельницей отразившегося на его лице напряжения, медленно переходящего в тоску. Она знала: главное сейчас — дать ему успокоиться и расслабиться.

— Элрой, я понимаю, тебе должно быть очень тяжело сейчас, но уверена, что ты скоро привыкнешь! Главное для начала — успокойся. Никто не заставляет тебя носить их постоянно — с первой примерки и не снимая. А если вдруг они тебе совсем не нравятся, уберем их навсегда и не страшно! Ох, я, наверно, несколько переборщила с объемом знаний, который они способны дать. Пожалуй, земные люди строго дозируют объемы знаний, которые можно получать… хотя и не представляю, правда, как им это удается, но наверно так?..

— Они вообще ничего не дозируют.

— То есть они, как и ты, тоже знают сразу все на свете? Они же используют их для получения знаний?

Элрой внимательно посмотрел на Шерри сквозь линзы очков.

Подумать только! Шерри, как ему всегда казалось, могла все.

В том числе, как он сегодня узнал, и ошибаться.

Шерри ошиблась! Что может быть ужаснее? Так глупо и жестоко ошиблась.

Так обидно ошиблась сегодня! И даже с двумя вещами. На прошлом заседании она тоже ошиблась. И на позапрошлом. О Боже, она почти на половине заседаний в чем-нибудь, да ошибалась! И он вместе с ней.