Я и Цезарь – попаданцы: Земля-Сити

Тут мы оба с Михаилом вскочили и бросились на улицу.

Картина, которую там увидели, была, конечно, немного комичной, но и трагичной одновременно. Какой-то колоритный мужик, типичный цыган, одетый в кожаную жилетку и цветастую рубаху, с многодневной щетиной на щеках, изрядным брюшком и пудом золотых цепей и перстней на себе, прижавшись к стене кондитерской, с ужасом следил за Цезарем. А тот, стоя прямо напротив «цыгана», внимательно смотрел на него и рычал. Оградка, к которой он был привязан, вырванная с корнем, волочилась за его тушкой.

– Цезарь, ко мне! – рявкнул я, – и не дожидаясь исполнения команды тут же схватил поводок, освобождая его от привязанной ограды.

Цезарь, довольно дисциплинированно выполнил команду, как предписано её выполнять, и начал успокаиваться. Чего нельзя было сказать о «цыгане». Тот всё ещё с опаской смотрел на пса и старался встать за нашими с Михаилом спинами.

– Лечо, – а ты что тут делаешь? – удивился Миша.

– Что делаю, что делаю…  – пробормотал «цыган», – гуляю. Я свободный человек, где хочу там и гуляю. И вчера ещё тут не было никаких собак, которые гавкают на приличных людей! – почти на визге закончил он.

– Ошибаешься Лечо, – усмехнулся Михаил, – вчера эта собака уже была здесь. Но она ни на кого не гавкала ни вчера, ни сегодня, пока ты не появился. Что ты ей сделал? Ну, признавайся!

– Миша, неужели ты не видишь, что я выведен из равновесия, а ты пристаёшь со своими глупыми и никому не нужными вопросами, как дознаватель. У вас, у русских, что, уже забыты древние традиции гостеприимства? Ты не хочешь пригласить меня вовнутрь, напоить чаем с пирожными, по-дружески помочь мне прийти в себя? А?

– Ох ты и плут, ёжкин кот! – засмеялся Михаил, – ну, пойдём внутрь, угощу, так и быть…

– А Цезарь? – спросил я.

– Забирай своего Цезаря вместе с нами, пусть они с Лечо привыкают друг к другу, а то если каждая их встреча будет заканчиваться таким образом, то я разорюсь на бесплатном угощении.

Войдя в кондитерскую, Миша провёл нас через зал и, открыв дверь, впустил в отдельную комнату, типа для вип-персон. После чего сделал заказ Лене, вошедшей вслед за нами.

Пирожные действительно были просто чудесные, как и местный чай, к которому я начал привыкать. Да и Лечо поглощал угощение с большим аппетитом. Вот на чём точно не отразилась его первая встреча с Цезарем, так это на аппетите.

– Наелся? – спросил Михаил, – а теперь скажи, что там у вас с кобелём произошло?

– Да ничего не произошло… – начал Лечо, – просто я хотел проверить, не пудель ли он?

– Кого проверить? – глаза у Миши вылезли из орбит, – Кавказскую овчарку проверить, не пудель ли он? Лечо, ты башкой до встречи с Цезарем нигде не зацепился?

– Миха, не говори ерунду, – взвился Лечо, – я не слепой и не дурак, я не о внешности веду речь, а о характере…

– Ага…– протянул Миша, – ну теперь всё понятно… То, что вы болгары, большие затейники, это я знал и раньше, но я не думал, что среди вас найдётся такой, что, увидев незнакомую ему огромную кавказскую овчарку, начнёт проверять её «на вшивость». Лечо, психушка по тебе точно плачет… Твоё счастье, что тут их нет.

– Постой Миша, – встрял я в разговор, – а как ты это делал? Я имею в виду проверку характера Цезаря – не пудель ли он?

– А вы никому не скажете, – шёпотом спросил Лечо.

– Могила… – также шёпотом ответил Миша.

– Да я… просто порычал на него… – как нашкодивший пятиклассник ответил Лечо.

И тут Михаил как заржал!

– Лечо! Я не могу поверить, что ты это сделал! Рычал на кавказскую овчарку, которая своей головой достаёт тебе до груди! Ты её, то есть его, хотел напугать! Охренеть можно!

Вскоре и я присоединился к этому хохоту, а вслед за мной и Лечо. Минут пять мы не могли прийти в себя, представляя эту картину.

Наконец придя в себя, Миша заметил:

– Ты знаешь Лечо, было бы интересно посмотреть на вас обоих, когда ты это делал. Давно смотрел на себя в зеркало? С твоей щетиной и этими ошейниками в виде толстых золотых цепей, вы, наверное, были очень похожи друг на друга. Вот, похоже, кобель и перепутал, приняв тебя за другого кобеля…

– А я и есть кобель, только человеческий, – захохотал Лечо, а вместе с ним и мы следом.

Перепуганная Лена только приоткрыла дверь и убедившись, что у нас всё в порядке, обратно плотно её закрыла.

– Да, я забыл вас представить, – вспомнил Миша о своей недоработке, – Макс, это Лечо, главарь местной болгарской мафии. В Балканском треугольнике, конечно. Лечо, а это Макс, новичок, только вчера прибыл в наш благословенный город, но уже завтра должен стать гражданином Вороньей слободки.

Задумавшись на несколько секунд, Миша с хитрым прищуром продолжил:

– Ну а с Цезарем знакомить тебя не буду, вы уже раньше сами друг с другом познакомились…

– Да знаю я, кто такой Макс и Цезарь… – протянул Лечо. – Вчера они двум хохлам в таверне у старого Марка намяли бока. Те тоже хотели их проверить «на вшивость».

– А откуда ты знаешь про вчерашнюю стычку? – удивился я. – Да и какие они хохлы, представились Тедом и Майком. Я думал – американцы.

– Ага, американцы… протянул Лечо, – они такие же американцы, как я балерина. Два типичных украинца, нигде не работают, все пытаются «промышлять» на территории «диких». Несколько раз их уже били, я удивляюсь, как ещё рыбакам не сдали, но, похоже, на этот раз они крепко влетели. Ромарио, я слышал, приказал найти эту парочку, и сдать, как говорится, «из рук в руки».

– А кто такой Ромарио?  – спросил я.

– Тамошний мафиози, держит рынок и все таверны, что вокруг него. В одной из них ты и остановился. Весьма серьёзная личность, под которой, я думаю, треть всей «дикой зоны», – ответил за Лечо Михаил. – Если он действительно приказал найти двух охламонов, то дела их действительно плохи.

– А он кто по национальности?

– Бразилец, – ответил уже Лечо. – там половина «дикой зоны» латинос. Они все никак не могут создать своё объединение, вот и живут «по дикому».

– А почему они не могут создать свое объединение? – продолжил интересоваться я. – Бразильцев ведь много.

– Их там, на реальной Земле много, а тут не очень. – также ответил Лечо. – Здесь этих латинос всех понемножку, в том числе и бразильцев. Нет нации, которая бы превалировала над другими, вот и не могут поделить власть. Все цапаются друг с другом. Не то что мы, балканцы.

– Ну да, а вы, балканцы, совсем не цапаетесь в своём Балканском треугольнике! – воскликнул Миша.

– Вот именно, Миша, именно в Балканском треугольнике, а не в «дикой» зоне! Мы, болгары, сербы, хорваты, боснийцы, румыны, албанцы, греки, македонцы – смогли собраться и договориться о своём союзе, о создании Балканского треугольника. И мы все сейчас уважаемые люди, с жетонами. И этот союз – наше большое достижение. Да, там на Земле, мы все постоянно воевали друг с другом, враждовали и тому подобное. И здесь не стали закадычными друзьями, но мы, европейцы, проявили свою высокую культуру плюс толерантность и смогли создать свой балканский Евросоюз здесь, на Аламании, – сказав это, Лечо с удивительно важным видом поднял указательный палец правой руки вверх, как бы подчёркивая важность того, что он только что сказал. Вид у него при этом был соответствующий.

– Ага, толерантные европейцы, только «мочите» друг друга на постоянной основе. Особенно вы с румынами.

– Ну «мочим», ни и что? Это жизнь… Это нормально… Но вот мы болгары, внутри себя ни-ни… Никаких драк.

– А что вы делаете, например, с ненавистным соседом, после того как он ночью тебя достанет своими разборками? Про тебя конкретно не спрашиваю – как ты решаешь вопросы, я знаю, а вот другие, простые болгары?

– Ну что делают? – пожал плечами Лечо, – здороваются вежливо утром, когда увидятся. У нас, европейцев, принято вежливо здороваться при встрече. Толерантность называется. А потом… А потом плюнут вслед! – закончил Лечо и снова заржал как конь, и мы вместе с ним.

– Как это по-европейски! – не мог уняться Миша, – сначала улыбнуться и пожелать доброго утра, а потом плюнуть вслед и пожелать совсем другого! Это не толерантность, Лечо, а двуличие.

– Ну у нас хоть что-то есть, – вставил своё возражение Лечо, – а в вашей Вороньей слободке вообще не поймёшь, что вы такое есть. Грязные азиаты вперемежку с молдавскими цыганами и бульбашами.

– А русские? – взвился Миша.

– Да вас русских здесь два с половиной калеки, – ответил Лечо, но тут же поправился, – вернее, уже четыре. Плюс Макс с Цезарем, я имел в виду.

Вот так во взаимных пикировках прошло ещё полчаса, после которых Лечо попрощался и ушёл.  А я спросил Михаила – кто же он такой? Вроде главарь местной болгарской мафии, а вёл себя как обычный приколист.

– Это здесь он такой, – ответил Миша, – мы друг друга давно знаем, я ему пару раз жизнь спасал, да и он мне тоже. Поэтому ведёт себя здесь естественно, а не строит из себя невесть что…  А так, вообще, его боятся… Он из болгарских цыган, отчаянный малый и в драке неудержим.

– Ладно, с тобой Лечо может себя так вести, но ведь здесь был и я. Посторонний для него человек, да и вообще всего второй день как в Земля-сити.

– Он же видел, что я тебе доверяю, тем более я успел намекнуть, что ты будешь в нашей Слободке и мы все будем держаться вместе. Ты не против?

– Да как же я против? Конечно – за! Мы с Цезарем за наших русских друзей кому угодно «пасть порвём», да и за нерусских друзей тоже, – добавил я, вспомнив о том же Лечо.

– И это правильно! – поддержал моё настроение Михаил.

Вскоре Миша пошёл по своим делам, а я, купив в кондитерской всякой всячины, направился обратно «домой».

Добравшись до уже знакомой таверны, мы с Цезарем привычно разместились на веранде, и я заказал местный чай под купленные пирожные. Но поесть толком мне не дали.

На веранду поднялся смуглый здоровяк, выше меня ростом и с ручищами, как здоровенные манипуляторы у робота. Ни слова не говоря, он уселся напротив меня и, щёлкнув пальцем, дождался выскочившего со всех ног «старого Марка» – хозяина таверны.

– Мне вина, сам знаешь какого, – сказал «здоровяк» и вновь замолчал, ожидая выполнения заказа.

После того как фужер, полный рубиновой жидкости появился на столе, он сделал маленький глоток, причмокнул удовлетворённо и сказал:

– Люблю хорошее вино. А вот пиво терпеть не могу, – после чего снова замолчал и стал разглядывать Цезаря.

– Твоя собака? – наконец спросил он.

– Моя.

– Да… Десять лет здесь живу, а вот собаку с Земли первый раз вижу. Да ещё не просто собаку, а огромного волкодава… Красавец!

«Красавец» всё это выслушал с безразличием, положив голову на лапы и демонстрируя полную безмятежность. Глядя на него, и я немного успокоился, а то, кто его знает, что у этого здоровяка на уме. Цезарь-то каким-то образом чувствовал агрессию у людей, и всегда давал знать об этом.

– Меня звать Ромарио, и я хозяин всего, что ты тут видишь. Кроме людей, конечно. Местный бизнесмен, в общем. Я слышал о вчерашнем недоразумении, которое произошло тут с тобой. Этих двух ушлепков уже нашли, завтра их передадут рыбакам, и я надеюсь, что больше они тут «не нарисуются».

– А меня зовут Макс, – представился я. – А вам их не жалко? Я слышал, что рыбаки делают страшные вещи с людьми…

– Жалко, не жалко… Это больше в назидание другим. Таких ушлепков, как они – тут полно. Если каждый начнёт делать, что захочет – то всё это закончится сплошной поножовщиной. После которой приедут те же рыбаки, и заберут уже не двоих, а кучу народа. Вот чтобы этого не произошло и нужно поддерживать дисциплину таким образом: жертвуя малым, чтобы сохранить многое.

Сказав это, Ромарио снова замолчал, дегустируя своё вино. Я тоже молчал, так как, во-первых, совершенно не соображая, что сказать, а во-вторых, зная, кто передо мной сидит, понимал, что свой рот лучше лишний раз не открывать. Такие люди просто так не подсаживаются. В лучшем случае «приглашают» к себе, на свою территорию.

– Ваше появление с собакой в Аламании – нонсенс для этой территории. Люди начали появляться здесь более сотни лет назад, но ещё ни разу ни одно животное не переносилось сюда с Земли. Скорее всего, это связано с тем, что между тобой и твоей собакой имеется какая-то сильная связь, но не исключено, что это – новое поветрие, вслед за вами с Земли начнут переноситься и другие… хищники. Вот тогда веселуха будет… Они-то, местные страшнее вейрдов никого не видели. А вот если ягуар…? Или лев?

– Или медведь, которого вытащили посреди зимы, голодного? – добавил я свои «пять копеек», чтобы скорее поддержать разговор.

– Ну это все пока фантазии, а вот твой волкодав – это реальность, – трезво заметил Ромарио, опять разглядывая Цезаря. – Не продашь? – добавил он.

– Нет, – твёрдо ответил я, – эта собака не продаётся. Да и навряд ли кто сможет ею управлять. Цезарь только меня слушается. Это ведь не пудель, – почему-то вспомнил я Лечо, – характер у него ещё тот… Не заметишь, как откусит что-нибудь…

– Ладно, Макс, не буду мешать вам наслаждаться своим уединением и пирожными…

– Да, – встрепенулся я, – угощайтесь, пожалуйста!

– Спасибо, не ем сладкого, боюсь заработать проблемы с сахаром. Тут ведь ни врачей, ни инсулина не найдёшь. Так и помереть недолго… глупой смертью. Если будешь искать работу охранником или что-нибудь в этом роде – вот тебе адресок. Это в Американской оккупационной зоне, люди небедные, могут нанять за хорошие деньги.

Он протянул мне листок бумаги, который я взял и, не заглядывая, поблагодарил.

– А ты сам не заинтересован в подобных услугах? – поинтересовался я.

– Почему не заинтересован? Заинтересован. Но ты мне не подойдёшь.

– А что так? – чуть ли не с обидой спросил я.

– Тех, кого я беру – уйти от меня уже не могут. Только смерть освобождает людей от обязательств передо мной.

– Даже так?

– Да, именно так. Люди, работающие у меня, так или иначе, становятся посвящёнными в дела, в дела нашей организации. То есть они из просто бездельников превращаются в носителей конфиденциальной информации, которая никоим образам не должна выходить за пределы того круга лиц, который в неё посвящен. А у нас есть конкуренты как среди «диких», так и среди организованных. Я не могу допустить такую роскошь, как ознакомление конкурентов с нашими внутренними делами. Поэтому ты мне не подойдёшь. Ты ведь не захочешь работать на таких условиях?

– На условиях вечного найма только у тебя? Нет, не соглашусь. – подтвердил я.

– Поэтому и не предлагаю… Хотя… Если передумаешь, можешь меня найти через Марка, хозяина этого заведения.

Сказав это, Ромарио допил своё вино и опять щёлкнул пальцами, после чего Марк «нарисовался в сей секунд».

– Этот парень, Макс, – начал Ромарио, не поворачивая к Марку лицо, – мой гость в твоей таверне. В любое время. Понятно?

– Да, конечно, – заверил Марк.

– Принесёшь ему корзину вина, сам подбери какого, но только хорошего – это подарок, за мой счёт. – добавил местный мафиози, уже обращаясь ко мне. – Надеюсь, не откажешься…

– Буду очень благодарен!

На том мы и расстались.

Минут через двадцать Марк принёс мне корзину с шестью бутылками вина, которые я попросил занести в мою комнату.

Остаток дня, к моему удивлению, прошёл спокойно, без неожиданных встреч и посиделок. В общем, мы с Цезарем провели оставшееся время спокойно и в полудрёме.

На следующее утро я проснулся бодрым и в хорошем настроении. А как же – ведь сегодня я должен стать гражданином Вороньей слободки, полноценным членом общества, так сказать.

Быстро умывшись и позавтракав, мы с Цезарем отправились в Управу, где нас уже ждали. Войдя в кабинет к Равшану, я сразу увидел странного человека, и только чуть позднее понял, что это совсем не человек. Это был рыбак. Он действительно был похож на человека, вот только глаза были другие и взгляд другой. Как в фантастических фильмах, как будто этим взглядом может прожечь любое препятствие.

– А, вот и наш новичок, – обрадовался Равшан, увидев меня, – заходи садись и собаку свою крепко держи. На всякий случай…

Рыбак после этих слов взял в руки бумаги, по всей видимости «анкету», и быстро просмотрел её. После чего уставился, буровя своими глазищами, да так, что мне стало не по себе.

При этом и Цезарь как-то то ли заворчал, то ли зарычал. Но не так, когда он чувствует агрессию, а просто, когда ему что-то не нравится.