Помоги проекту - поделись книгой:
– Какой школы эта форма? – я неловко поднялся, отряхиваясь и, как не сутулился, сразу оказался на голову выше неё, хотя для японской школьницы она была очень высокой. Во всяком случае, она была значительно выше Марисе.
– Престижной. Мне идёт? – спросила Сакура, довольно сухо.
– Очень, – искренне сказал я.
– Поругался с Акари?
– Да нет. Не совсем, – смущённо отвечал я.
– Думаешь, я позволю тебе переночевать, как в старые времена? – сказала она, испытующе глядя на меня снизу вверх.
– Ну да, вообще-то… – я смущённо замолк.
Сакура усмехнулась, на секунду лицо её так исказилось, что мне стало страшно.
– Пошли. Родителей нет дома. Пока нет, – не взглянув на меня, она отперла дверь, ведущую в располагавшийся перед домом небольшой садик и, не оглядываясь, пошла вперёд по усыпанной гравием дорожке. Идя вслед за ней, я подумал, что возможно она всё ещё не совсем отошла. Честно говоря, плевать мне было на её родителей, реакция Сакуры на моё появление, меня расстроила, даже напугала. Я уже жалел, что пришёл к ней. Лучше мне было переночевать в капсульном отеле или просто просидеть всю ночь в круглосуточном кафе у станции. И всё же через минуту я сидел в её комнате, на втором этаже прижимая к себе рюкзак. Немало меня не стесняясь Сакура переоделась прямо в моём присутствии. Я смущённо отвернулся, заметив это моё смущение, она усмехнулась.
– Знаешь, когда ты меня бросил, я чуть с ума не сошла. Мы были в средней школе, а я размечталась, что выйду за тебя замуж! Вот же дура! – со злостью сказала Сакура. У меня стало совсем тошно на душе и я неловко поднялся, прижимая к себе рюкзак.
– Прости. Я пойду, – я сделал шаг к двери, но Сакура остановила меня.
– Да ладно, чего уж, – сказала она горько. И тут я понял, что на самом деле она уже пережила наше расставание, и только моё появление растревожило эти давно зажившие раны. И ещё я подумал, что она и правда меня любила. Ну, насколько может любить девчонка которой ещё даже не исполнилось пятнадцать.
– Мне будет стыдно, если тебе придётся спать на улице! – добавила она с презрительной усмешкой.
– Только сиди тихо. Уже скоро мама придёт. Увидит тебя здесь, точно выгонит, а отец и убить может!
– Не хотелось бы, – угрюмо отвечал я. Отец Сакуры был похож на бандита. В школе болтали, что он якудза, но я в это никогда не верил.
– Я принесу тебе поесть пока родители не пришли, – Сакура взялась за ручку двери и сказала обернувшись.
– Сегодня ты совсем такой, как два года назад. Только сильно подрос.
Она вышла. Я сел на пол, прислонившись спиной к её кровати, всё также прижимая к себе свой рюкзак. Всё в этой комнате пахло Сакурой, и этот запах, был для меня запахом из детства, запахом моей ушедшей любви.
Лежа на полу, рядом с кроватью Сакуры, я всё никак не мог уснуть. Марисе звонила несколько раз, но я сбрасывал звонок. В комнате было темно и, я почти не видел Сакуру. Я уже думал, что она уснула.
– Это звонила твоя девушка? Вы поругались? – спросила Сакура.
– Нет. Это не то, – отвечал я, почему-то её вопрос заставил меня смутиться.
– Хочешь поспать со мной? – спросила вдруг Сакура.
– Ты чего это? Что скажет на это твой парень? – удивился я.
– Сейчас у меня нет парня, – Сакура подвинулась, освобождая мне место.
– Ладно, – я лёг рядом с ней поверх одеяла, Сакура дала мне свою старую пижаму и эта пижама была мне зверски мала, вероятно, я смотрелся в ней довольно нелепо, но может быть Сакура и хотела, чтобы я чувствовал себя неуютно.
– Ложись под одеяло! – попросила она, каким-то странным голосом. Делать было нечего, я залез к ней, она была очень тёплая и приятно пахла. На секунду у меня промелькнула в голове мысль, что она сейчас закричит, обвинит меня в изнасиловании. Неужели я мог думать о ней так плохо? Я боялся придвинуться к ней, но Сакура сделала это сама. Сердце моё бешено стучало. Несколько минут мы лежали, молча слушая дыхание друг друга.
– Ты хочешь? – тихо спросила Сакура, каким-то странным сдавленным голосом.
– Сакура, нам лучше этого не делать, – с трудом сглотнув, сказал я.
– Ты прав, – она замолчала. Сквозь тонкую ткань пижамы я слышал, как бьётся её сердце.
– Знаешь, я давно хотел сказать тебе. Извиниться. Прости меня, Сакура, – сказал я тихо.
– Ты об этом? – она едва заметно пожала плечами, – это всё уже прошлое.
– Роман, я на самом деле ни о чём не жалею. Пусть ты и оказался мудаком, но тогда когда я любила тебя, я была по-настоящему счастлива! Так что не извиняйся больше! – она замолчала.
Её дыхание постепенно выровнялось, она уснула или сделал вид. Я лежал, боясь потревожить её сон, моя рука на которой лежала её голова затекла, вторую я вытянул вдоль тела, стараясь ненароком не коснуться бедра Сакуры. Теперь мне стало ясно, почему я пришёл сюда. Мне нужно было получить у неё прощение! Сакура права, я и, правда, мудак! Всё время я думал только о себе! На чувства Марисе мне было наплевать! Пожалуй, мне следует узнать чего хочет она, а уже потом думать, на что готов пойти или не пойти я сам! Через некоторое время, я всё же смог убрать руку из-под головы Сакуры не разбудив её и, скоро тоже заснул. Проснулся я очень рано, было довольно прохладно. В японских домах почти всегда прохладно. Я лежал глядя в серый потолок и думал о Марисе. И вдруг я понял, что смертельно хочу её видеть. Я осторожно встал, опасаясь разбудить Сакуру, разыскал свою одежду и стараясь быть максимально тихим оделся. Пижаму я сложил и повесил на спинку стула, закинул за спину рюкзак и держа кроссовки в руках выглянул на лестницу. Лестница уходила вниз на первый этаж, и там внизу было уже совсем светло. Я оглянулся, Сакура спала, во сне она была похожа на маленького ребёнка, каким я помнил её с младшей школы, я выскользнул в коридор, прикрыл за собой дверь и начал спускаться вниз замирая от страха. Перед тем как закрыть дверь, я посмотрел на Сакуру, мне показалось, что она глядит на меня из-под приоткрытых ресниц, а её тонкие губы искривились во что-то на подобии ухмылки. Я сел на первый автобус и через пятнадцать минут был в парке рядом со своим домом. Здесь мужество оставило меня, я сел на скамейку, было ещё очень рано и только редкие прохожие в такой час спешили мимо меня к станции. Я думал о том, что я могу, что я должен сделать для Марисе. Так толком ничего и не решив я решил пойти домой. Марисе спала на диване, поджав под себя ноги, завернувшись в какой-то плед, который, по всей видимости, нашла в шкафу, глаза её покраснели и опухли от слёз, рядом с ней лежал телефон. Я смотрел на её измученное лицо и испытывал одновременно нежность к Марисе, которое смешивалось с острым чувством вины. Мне показалось, что от меня плохо пахнет, я прошёл в душ разделся и встал под струи воды, и сразу же видение ласкающей себя Марисе захватило меня. Член мой сильно встал, я сжал его правой рукой и впервые за долгое время принялся мастурбировать, я кончил, шепча:
– Марисе! Марисе!
В этот момент я представлял себе её круглую упругую попу. Сжимая извергающийся член в руке, я прижался лбом к холодному кафелю душевой.
– Марисе!
К моему удивлению, после мастурбации желание нисколько не уменьшилось. Член по-прежнему стоял. Тяжело вздохнув, я принялся намыливать себя. Пока я мылся, мне удалось немного успокоиться. После душа я почувствовал себя посвежевшим, словно заново родившимся. Надев на себя чистое бельё, футболку и шорты, я вышел из ванной, вытирая полотенцем мокрые волосы. Едва я открыл дверь, успел увидеть раскрасневшееся от злости лицо Марисе, и звонкая пощёчина обожгла мою щёку.
– Скотина! Подлая скотина! – закричала она.
Не то чтобы она ударила меня сильно. Честно говоря, от пощёчины Марисе было больше шума чем боли. Но я признаться слегка опешил, потом разозлился, моё тело действовало, как будто само по себе. Я схватил руки Марисе за запястья, развернул её к стене, прижав её руки над её головой, и поцеловал. Может быть от того, что она не ожидала подобного, мне показалось, что Марисе робко ответила на мой поцелуй. Губы её были нежными, мягкими и до жути приятными, слюна её была сладкой. Её запах, ударил мне в голову, стало чертовски приятно. От этого одуряющее приятного чувства у меня даже закололо в боку, а вставший член упёрся в живот Марисе чуть выше пупка.
– Что?! – она попыталась отстраниться от меня, вырвать свои руки из моих рук, но ей это не удалось. Она была слаба как маленькая птичка, её трепыхания меня только раззадоривали. Всё что она смогла сделать это откинуться назад, уперевшись затылком в стену, я смотрел ей прямо в глаза. Лицо, шею и даже уши Марисе залила краска, она покосилась вниз на выпирающей бугор моих шорт.
– Что ты делаешь? – проговорила она испуганно.
– Я же твоя тётя! – добавила она жалобно, уже не пытаясь вырваться.
– Мне больно! – глаза её наполнились слезами, щёки её пылали, она тяжело и сдавленно дышала. Я вдруг понял, что Марисе говорит всё это тихим горячим шёпотом, видимо, чтобы соседи не услышали нас. Даже сейчас она продолжала контролировать себя, продолжала сдерживаться. Не знаю точно из-за этого или нет, но мной овладела ярость.
– Да скажи же уже что-нибудь! – закричал я на Марисе как безумный. Она вздрогнула. Вся сжалась, заморгала жалобно, отчаянно сдерживая слёзы, большие глаза её широко раскрылись. Я смотрел на неё, в душе у меня всё кипело. Я чувствовал, что сейчас она полностью в моей власти, что я могу сделать с ней всё что захочу, и она как обычно не посмеет даже закричать.
– Ты всего лишь жалкая, недоёб-ная сука! Если ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, просто скажи об этом! – рявкнул я, на неё.
Она жалобно посмотрела на меня, губки её кривились.
– Не надо! Пожалуйста, не надо! – прошептала она.
– Хорошо, я тебе помогу! – я схватил за ворот её футболку и рванул, материя с треском разорвалась, и грудь Марисе едва сдерживаемая бюстгальтером выпрыгнула наружу. Она вскрикнула едва слышно, упёрлась освободившейся рукой мне в грудь, но очень слабо, она смотрела на меня большими глазами, в которых стояли слёзы, но она не закричала, даже не попыталась. Я уже не мог остановиться, схватив Марисе в охапку, я швырнул её лёгкое тело на диван, она даже не пискнула, только перевернулась, встала на четвереньки и попыталась перелезть через спинку дивана. Видимо она хотела укрыться в моей бывшей комнате, но это у неё бы всё равно не получилось, дверь там хлипкая, название одно. Если бы Марисе жёстко остановила меня, если бы она проявила хоть каплю твёрдости, я бы тут же сдулся, но она вела себя, как жертва и я только сильнее распалялся. Короче говоря, удрать я ей не дал, схватил её рукой сзади за шею, а шея у неё была тонкая, как у ребёнка и принялся срывать с себя одежду. Марисе всхлипнула и предприняла слабую попытку вырваться.
– Стой на месте, сука! – прорычал я, и едва я сказал это Марисе вся как-то обмякла и прекратила сопротивляться. Она покорно позволила мне задрать юбку себе на спину. Я сдвинул в сторону её маленькие чёрные трусики и вошёл в неё одним сильным движением. И только оказавшись внутри её тела я понял, что там, у Марисе всё горячо и липко, осознал, что она течёт как последняя шлюха. Марисе давно уже перестала вырываться, никаких попыток удрать от моего члена она не делала. Наоборот, она прогнула спинку навстречу моему члену и сдерживая крики впилась зубками в своё узкое запястье. Сжав обеими руками её тонкую талию, я начал жёстко натягивать нежное тело Марисе на свой член, словно куклу. Несмотря на то, что из неё текло, как вода из прохудившегося крана, ей похоже было больно, но она всё равно подавалась мне навстречу и стонала как заправская шлюха! И тут до меня дошло! Ведь ей это и было нужно! Марисе была из тех которые тащатся, когда над ними доминируют. Всё время пока я думал, что она напугана до безумия, Марисе возбуждалась, текла и больше всего хотела, чтобы я не останавливался! Едва я это осознал, у меня крышу сорвало и начал долбить её максимально жёстко, и чем грубее я это делал, тем больше Марисе стонала и выгибалась мне навстречу.
– Больно! Больно! – шептала она бессвязно. Марисе изогнулась, затряслась, зарычала, словно раненное животное, теперь она совершенно не сдерживалась, и мне пришлось ладонью зажать ей рот, иначе её бы весь дом услышал. Я понял, что она кончает, её влагалище бешено запульсировало вокруг моего члена, такого я никогда ещё не испытывал, и я сразу же кончил, кончил вместе с ней. По-моему я тоже рычал, не знаю. Колени Марисе подогнулись, она упала на живот, придавленная моим весом. Я отпустил Марисе, словно кот только что отымевший самку, я отвалился от неё и сидел рядом на диване тяжело дыша, я ещё не совсем отошёл от сильнейшего оргазма, сердце стучало в висках, но член мой и не думал опадать, он стоял, так сказать возвышаясь как скала, он был твёрд как никогда и, по-моему, больше чем когда-либо. Марисе несколько раз похотливо взбрыкнула тазом, заскрипев зубами, полежала немного уткнувшись лицом в подушку дивана и вздрагивая время от времени, потом вдруг подняла голову и медленно встала пошатываясь, как будто всё ещё собиралась бежать от меня. Она повернулась и посмотрела на меня, её взмокшие от пота волосы прилипли ко лбу, губы были искусаны до крови, она едва держалась на ногах, юбка была задрана до пояса, на обнажённой части грудей, скрытых снизу чёрно-красным бюстгальтером выступили капельки пота. Марисе тяжело дышала и эти огромные шары то поднимались, то опускались, словно жили жизнью отдельной от своей хозяйки. Она стояла передо мной пошатываясь, как пьяная, моя сперма стекла по внутренней стороне её бёдер двумя ручейками и её было чертовски много. Дважды она вздрогнула всем телом, подогнув колени. Она выглядела так, словно была не в себе. Она улыбнулась странной, полубезумной улыбкой, уставившись на мой стоявший вертикально член. Она что-то проговорила, я сперва не разобрал, что, но потом вдруг понял
– У тебя большой! Очень большой! Ты мне порвал там всё! – она глупо хихикнула.
Я смотрел на неё снизу вверх, сейчас она была похожа на шлюху и от этого выглядела невероятно сексуально. В тоже время в её взгляде больше не было этой жалкой мольбы о помощи, в ней больше не было ничего вызывающего жалость. Сейчас она была прекрасна и свободна, как никогда.
– Сними трусики! – приказал я глядя ей в глаза. Морисе вздрогнула, залилась краской, торопливо просунула руки под юбку и неловко переступая ногами сняла трусики. Она держала маленькие чёрные стринги в руке не зная, что с ними делать дальше. Я забрал их у неё и бросил на диван.
– Садись на него! – приказал я, указывая на свой член. Марисе хотела что-то сказать, но только облизала губы, она посмотрела на меня даже с каким-то вызовом. Потом разведя гладкие бёдра оседлала мои колени, взяла мой член рукой, приставила ко входу где было липко и мокро, и насадилась. Лицо её исказила болезненная гримаса.
– Больно! Как же больно! – простонала она, продолжая опускаться всё ниже. Я ощутил, что чем глубже мой член входит в неё, тем мокрее и горячее она становится. Наконец она насадилась до конца, глубоко испуганно дыша, закусив нижнюю губу, она смотрела мне в глаза с каким-то удивлением, как будто её саму удивило то, что она оказалась в состоянии принять его весь. Лицо у неё стало как у школьницы, которая только что лишилась невинности. Моё сердце наполнилось такой любовью к ней, что я этого даже описать не могу. Это как, ну… Когда приятно и тепло, и хорошо тебе с кем-то, и ты понимаешь, что эта девушка создана для тебя. А может я родился, чтобы встретить её. Я привлёк её к себе и поцеловал, и она впилась в мои губы своими губками, как будто умирала от жажды, а я был для неё живительным источником. Мы оторвались друг от друга и смотрели друг другу в глаза с минуту, наверное. Мой член подёргивался внутри неё, и её влагалище отвечало конвульсивными сокращениями, заставлявшими содрогаться всё её маленькое тело. На её лице застыл вопрос, как будто она ждала от меня указаний, что она должна делать дальше, и я сказал, довольно грубо.
– Ну, чего мы ждём? – спросил, глядя ей в глаза. Карие глаза Марисе широко раскрылись, она задрожала всем телом и начала приподниматься на моём члене и опускаться вниз со стоном, Я рванул вниз чашечки бюстгальтера, дав свободу грудям Марисе. Я сжал её грудь, упругая плоть наполнила мои ладони, я не мог удержаться от того, чтобы не поласкать ртом эту грудь. Я пытался поглотить их, но они были такие большие, такие упругие, я нежно покусывал её маленькие соски. В моей голове промелькнула мысль, что нужно быть грубее с ней, но в тоже время я не мог заставить себя причинить боль её совершенному, нежному, как у маленького ребёнка телу. Марисе прижала мою голову к своей груди, её пальцы вцепились мне в волосы.
– Хорошо! Как же мне хорошо! – пробормотала она. Движения её стали резкими и глубокими, она насаживалась теперь легко, каждый раз в нижней точке, мой член упирался во что-то внутри неё и по телу Марисе проходили судороги. В какой-то момент она вдруг замерла, уставившись мне прямо в глаза своими огромными карими глазищами, судорожно кусая губы. По её телу прошли сильные судороги, она задрожала, из горла вырвалось что-то похожее на клокотание, потом глаза её закатились, и она обмякла в моих руках. По правде сказать, тут я здорово перепугался! А вы бы не обосрались на моём месте? Девушка, которая только что скакала на вашем члене, как безумная, вдруг закатывает глаза и заваливается назад, словно превратилась в куклу. До тех пор ни одна девушка не теряла сознание, занимаясь со мной любовью. Сняв Марисе со своего стремительно съёживающегося члена, я положил её на диван и несколько раз не сильно ударил по щекам. Марисе открыла глаза и взглянула на меня мутным отсутствующим взглядом, под её попой натекла небольшая лужица из моей спермы и её выделений. Я стоял перед ней на коленях сжимая её руку в своей.
– Ты в порядке? – спросил я встревожено, лицо у меня, наверное, было сильно испуганное, и Марисе заметив это, попыталась меня успокоить.
– А? Да, я в порядке. Мне было так приятно, что я отключилась, – слабо улыбнувшись, она коснулась моей щеки нежными дрожащими пальцами.
– Ты же не кончил! – она подскочила, как ужаленная.
– Это не важно! Давай ты полежишь! Хорошо?
– Хорошо, – она покорно легла. В принципе она была сейчас практически голая, на ней не было ничего, кроме юбки, скомканной на талии, но она даже не пыталась прикрыться. Марисе лежала раздвинув ноги, между ног у неё было мокро, всё блестело от выделений и спермы, её влажная потная грудь судорожно колыхалась. Передо мной лежала женщина, бесстыдно выставив на показ своё тело, женщина, которую я только, что изнасиловал. И эта женщина сейчас тискала мою руку и глядела на меня влюблёнными, блестящими глазами. Моё возбуждение прошло, я как будто вернулся в своё нормальное состояние и, мне было так стыдно, что я не мог смотреть на неё. Повернувшись к ней спиной, я сидел на полу около дивана, на котором бесстыдно раскинулась Марисе, опустив голову и переживая не самые приятные минуты в своей жизни.
– Я приму душ, – сказал я, не глядя на неё, встал и пошёл в ванную. Стоя под струями воды, я думал о том, что может быть, мне стало легче, если бы Марисе сейчас вызвала полицию. Дверь в душевую открылась и вошла Марисе, юбку она сняла и была теперь абсолютно голая.
– Можно мне присоединиться? – спросила она, глядя на меня без всякого смущения. Прежде чем я успел ей ответить, она прижалась грудью к моей спине, пальцы её прошли по моим бокам и груди. Проведя по моим бёдрам, руки Марисе прикоснулись к моему члену, который сразу начал подниматься. Марисе целовала мою спину где-то между лопаток, в районе позвоночника, одна её рука перебирала мои яйца, другой она неумело дрочила мой пенис. Мы забыли о льющейся на нас сверху воде, забыли обо всём. Я повернулся к Марисе.
– На колени!
И глядя мне в глаза, она тут же опустилась на колени передо мной.
– Возьми в рот!
Она начала облизывать мой член со всех сторон, время от времени спускаясь ниже к моим яйцам и проводя по ним маленьким розовым язычком. Потом она чуть отстранилась, её пухлые губки раскрылись, и головка моего члена оказалась в её горячем влажном рту. Голова Марисе задвигалась вперёд назад, руками она держалась за мои бёдра. С каждым разом, мой член всё глубже погружался ей в рот. Это казалось невероятным, я правда не мог понять, как он там помещается. Марисе отстранилась и проговорила:
– Я попробую взять его весь!
Я взял её за затылок и насадил ртом на свой член, он упёрся во что-то, Марисе сделала какое-то движение горлом, мой член провалился глубже, почти до конца, но она сразу же рванулась назад подавляя рвотные позывы. На секунду я задержал её голову, но поняв, что она сейчас задохнется, отпустил её и Марисе закашлялась прижимая левую ладонь ко рту.
– Я научусь! – прошептала она виновато, немного придя в себя. Марисе вернулась к моему члену. Голова её ритмично двигалась у меня в паху, ногти впились в мои бёдра, я надавливал на её голову, стремясь войти глубже ей в рот. Очень скоро мой член начал раздуваться. Марисе оторвалась от него и быстро проговорила глядя мне в глаза.
– Кончи мне в рот! – и снова заглотила мой член. Я извергнулся ей в рот, ощущая, как конвульсивно сокращается её горло. Марисе глотала, даже не пытаясь отстраниться. Когда семяизвержение закончилось, она выпустила мой член изо рта и открыв свой маленький ротик, показала мне что всё проглотила. Я ещё подумал, что она видела это в какой-нибудь порнухе. Взяв Марисе под локоть я поднял её на ноги.
– Я никогда не сосала своему мужу! – сказала она.
– Повернись!
Она повернулась ко мне попой.
– Нагнись!
Марисе прогнула спину, выставив мне навстречу свой нежный задик. Душевая у нас была очень маленькая, она опёрлась руками о стену, почти прижавшись к стене щёкой. Когда я вошёл в неё она протяжно застонала. Она что-то шептала всё время пока я насиловал её в третий раз. Она была всё такая же влажная, нет, не влажная, она была мокрая. Она стонала, подавалась мне навстречу, она подмахивала, хотя ей было больно, я чувствовал это, но у меня опять поехала крыша. Сдавив тонкую талию Марисе обеими руками я всаживал в неё свой член на всю длину. Её ноги оторвались от пола, она висела нанизанная на мой член. На этот раз я долго не мог кончить. Голова Марисе свесилась вниз, она царапала плитку своими острыми коготками. Я кончил внутрь Марисе, когда я снял её со своего члена, мне пришлось подхватить её на руки, иначе она бы упала, ноги её не держали. Я выключил воду, завернул Марисе в полотенце и отнёс её почти бесчувственную на диван. Не успел я укрыть её, как она уже спала, свернувшись калачиком под одеялом. Я занавесил окна, чтобы солнечный свет не бил ей в лицо. В нашей маленькой комнате наступил полумрак. Я сварил себе кофе, налил чашку покрепче. Я пил кофе, и любовался спящей Марисе.
Тот первый раз когда мой племянник изнасиловал меня был самым ярким впечатлением в моей жизни. Моя жизнь разделилась на до того и после того как это произошло. До того момента я никогда не кончала от секса с мужем, до того моим единственным мужчиной. У меня получалось кончить только от своих пальцев. Но то, что я испытала в тот раз невозможно сравнить с мастурбацией. Я, конечно, знала, что у гадзинов большие члены, но ведь ему всего семнадцать! Когда он прижал мои руки к стене и поцеловал, у меня голова закружилась. Всё что я хотела – это чтобы он не останавливался! Я потекла, я хотела ощутить в себе его член. Но конечно я не могла сказать ему об этом. Разорвав на мне футболку, он почти заставил меня кончить, но когда его огромный член вошёл в меня, мне стало так больно, что я едва не закричала и не начала отбиваться по-настоящему. Хотя, он тогда был в таком состоянии, что у меня вряд ли бы получилось заставить его отпустить меня! Я не так слаба, как он думает! Я вообще-то играла в софтбол в средней школе и была неплохим питчером! Пока на первом году старшей школы моя грудь сильно не выросла. Но с ним мы в разных весовых категориях! В общем, через пару его движений, у меня там всё растянулось, так, что я даже сама себе удивилась. Его член упирался во что-то в глубине моего живота, и каждый раз я испытывала мини оргазм, который с каждым разом становился всё сильнее. Кончая, я едва не откусила себе язык! Дожить до двадцати восьми лет, побывать замужем и впервые испытать такое наслаждение, будучи изнасилованной членом старшеклассника! Всё моё тело превратилось в один сплошной источник наслаждения, каждое его прикосновение отзывалось судорогами удовольствия в моём теле. Я словно переродилась! Впервые я не стеснялась себя, не стеснялась своего развратного тела. Я стала равна самой себе! Я была развратна и мне это нравилось. Я глаз не могла оторвать от члена который доставил мне столько удовольствия! Он оказался гораздо больше, чем я себе представляла. Когда он отдавал мне приказы, я почти что кончала только от звука его голоса. Он приказал мне сесть на его член и я чувствуя себя совершенно счастливой полезла на его колени, как последняя шлюха! Если бы он приказал мне вставить член себе в зад, я бы сделал это! Я разорвалась бы пополам, но выполнила его приказ! В ванной я опять подумала, что сейчас он содомирует меня, но в тот раз он этого не сделал. С того дня во время секса я называла его хозяином, а он меня, рабыней, сучкой, шлюхой, развратной дыркой, куклой для секса. Даже не могу сказать, какое из этих наименований мне подходит больше, но точно знаю, я начинаю течь, когда он обращается ко мне так, в животе моём начинают порхать бабочки, и я понимаю, что люблю этого мальчика. Моего большого мальчика. В следующие несколько дней, мы занимались сексом каждый день по нескольку раз. В выходные мы вообще не вылезали из постели и не одевались. Только уже когда было совсем поздно, в ночь с субботы на воскресенье, мы пошли вдвоём в круглосуточный комбини, и на обратном пути он изнасиловал меня на скамейке в парке. Помню это невероятное ощущение, как пока мы шли домой, его сперма стекала по моему бедру. Войдя в квартиру, мы бросили пакеты в коридоре, он приказал мне раздеться, встать на колени и сосать. И вот я обнажённая стою на коленях в коридоре и пытаюсь заглотить до конца его огромный член. Он не разрешает мне ласкать себя и я схожу от этого с ума. Я схожу с ума от всего, что он делает со мной. Потом он схватил меня за волосы и поволок в комнату, когда он делает такие вещи, он никогда не переходит границу допустимого. Я школьная учительница, на моём теле не должно оставаться синяков и ссадин и он всегда помнит об этом. Ну, почти всегда. Бывает, его немного заносит, совсем чуть-чуть. Именно тогда мои оргазмы бывают особенно сильными. Он притащил меня в комнату, если быстро перебирать ногами, подстроившись под его шаги, то больно почти не будет. Я раздела его вылизывая языком каждый миллиметр его тела, он приказал мне лечь на живот и я поняла, что сейчас он сделает это со мной. Я была напугана и дрожала словно девственница в свой первый раз. Для моей попы это и был первый раз, ничего кроме моих и его пальцев её не посещало. Я жалобно сказала ему об этом.
– Заткнись шлюха! И не вздумай орать когда я содомирую тебя! – ласково сказал он. Я уткнулась лицом в подушку, кожа на моих ягодицах покрылась мурашками, он связал мне руки за спиной поясом от халата, я была абсолютно беспомощна. Он ласкал мою трепещущую дырочку пальцем, потом уселся на мои ноги, склонился ко мне и я ощутила его язык на своей маленькой дырочке, он ласкал, целовал меня там, ввёл внутрь меня язык. Я стала говорить ему, что я там грязная, стала униженно умолять его позволить мне сделать себе клизму, но он сказал, что частые клизмы вредны, а он будет часто насиловать мою попу.
– Потом ты слижешь всё своё дерьмо! – сказал он мне. После того как он лишил девственности мою попку, я пыталась вылизать его член, но он не позволил! В комнате сильно пахло выделениями из моей попы, мне было так стыдно, я едва не расплакалась, но он сказал, что ему нравиться любой мой запах! Он сказал, что его девушка не может плохо пахнуть! Тогда он в первый раз назвал меня своей девушкой! Я была так счастлива! Но это было потом. Он ввёл язык внутрь моей попки, и мне стало так приятно! Моё влагалище намокло и бесстыдно хлюпало, пока он трахал языком мою попу. Несколько раз он проводил языком по моей щели, потом снов возвращался к попке, видимо, чтобы смазать меня моими же соками. В моей сумочке был заранее купленный лубрикант, и мне казалось, что лучше использовать его, но я не решилась, даже заикнуться об этом. Лёжа на животе, беспомощная, со связанными руками, я могла только дрожать, подавая свою попу своему хозяину. Он ласкал меня очень долго, моя дырочка стала от этих ласк расширенной и мягкой, он ласкал меня пока моя попа не начала хлюпать, почти также, как моя пульсирующая вагина. Но кончить я не могла, видимо от того, что была здорово напугана ожидавшим меня первым в моей жизни анальным сексом. Он оторвался от моей дырочки и я поняла, что сейчас это произойдёт. Пока я жалко лепетала о том, что у него очень большой, что он разорвёт мне попу, которая не успеет зажить до понедельника, а в понедельник мне на работу. Преодолев стеснение и страх, я умоляла его смазать меня моим лубрикантом, но он сказал, что моя попа должна быть доступна для него в любом месте и в любое время и он не собирается постоянно таскать с собой анальную смазку. И я смирилась, когда его большая головка раздвинула мой сфинктер, я лишь дрожала, тихонько подвывая, словно раненный щенок. Когда входит головка это ещё не очень больно, но когда он принялся впихивать в мою маленькую дырочку своё огромное полено, я завыла не помня себя. Такой боли, как в тот раз я не испытывала никогда! Вся я превратилась в мою бедную дырочку попы, которую безжалостно насиловал мой молодой любовник. Пока я писала всё это, я ласкал себя правой рукой, я левша, и пока я писала это, я кончила три раза. Хозяин не разрешает мне ласкать себя, и теперь я буду наказана! Я плохая! Я очень плохая! Я развратная рабыня! Я… Простите. Так вот через некоторое время, моя дырочка то ли привыкла, то ли немного растянулась и я начала получать сквозь боль какое-то извращённое удовольствие. Осознание того, что мой племянник насилует меня через задний проход, приводило меня почти на грань экстаза. Так происходило несколько раз, но боль от его огромного члена возвращала меня с небес на землю. Вдруг, боль ушла, ушла совсем, моё влагалище запульсировало, так как будто его член был в нём, а не в моём заднем отверстии. И я кончила, кончила попой! Не прикоснувшись к себе даже пальцем. Он говорил, что я кричала, и ему пришлось заткнуть мне рот своей рукой. Мне очень стыдно, за то, что я прокусила его руку до крови. Когда я ощутила на своих губах вкус его крови, я поняла, что он кончает, заполняя мои внутренности своим семенем. С этого момента я стала принадлежать ему полностью, вся без остатка. К слову сказать, это была единственная кровь, которая пролилась. В ванной я осмотрела свою дырочку в маленькое зеркальце, она была необыкновенно расширенной и мягкой, три моих пальца, легко проваливались внутрь, но ни крови, ни разрывов я не увидела. Несмотря на это, попа моя два дня болела, и я даже на него слегка обиделась. Два дня он не трогал меня там, но во вторник, он содомировал меня во второй раз, это было уже не так больно, как в первый и кончила я гораздо быстрее. Стыдно признаться, но от секса попу я кончаю гораздо сильнее. Он говорит, что у меня там много нервных окончаний и что мне повезло, иначе я не испытывала бы ничего кроме неприятных ощущений. Хозяин кончает всегда в меня. Я рассказала ему, что бесплодна, но он мне не верит.
– Чушь собачья! – говорит он.
Мои аргументы, о том, что я проверялась в хорошей клинике, на него не действуют. Иногда мне кажется, что он хочет сделать меня беременной. От этих мыслей я опять возбудилась! По его приказу я сбрила все волосы на лобке и вокруг заднего прохода. Теперь у меня там гладко, словно у младшеклассницы. Хозяин купил мне красный кожаный ошейник, на нём выгравировано моё имя. Приходя домой я надеваю его, раздеваюсь догола и начинаю проверять работы своих учеников, мои соски задевают о край стола и моё возбуждение нарастает. Знали бы мои дети в каком виде я проверяю их домашние работы! Для них я сенсей, но уверена большинство мальчишек в моём классе представляют меня голой. Я постоянно ловлю их взгляды на своей бляд-кой груди. Когда хозяин приходит домой, я сижу голая на коленях в коридоре, из одежды на мне только красный собачий ошейник. Когда я готовлю, на мне только фартук, надетый на голое тело. И он может изнасиловать меня в любой момент, когда ему этого захочется. Я бесстыдная шлюха! То, что твориться в нашей квартире, сложно назвать сексом, это какая-то бесконечная оргия со мной в главной роли. Видимо я и, правда, шлюха! Не хочу думать о том, что будет дальше! Для меня есть только то, что сейчас! В выходные, я пойду с ним на свидание. Парк аттракционов, это конечно для подростков, но когда я была в школе, у меня не было парня, и мне так и не удалось ни разу сходить на свидание. Даже в кино или караоке я ходила только с подругами. Он говорит, что это очень странно, он говорит, что я самая красивая и сексуальная женщина в мире. Он говорит, что то, что я на одиннадцать лет старше него не имеет никакого значения. Это конечно ложь. Очень скоро я стану старой, моя грудь обвиснет, моя попа станет дряблой. Я больше не буду его возбуждать, и тогда он меня бросит. Я знаю, что так и будет, хотя он не разрешает мне даже думать об этом. Я люблю его. Я влюбилась в него, когда впервые увидела, ему тогда было девять, а мне двадцать, но я думала о нём, мечтала. Даже мастурбировала много раз, представляя себе его, представляя как этот ребёнок будет иметь меня! Даже тогда в моих мечтах он всегда доминировал надо мной и так всё и случилось. Хозяин говорил, что тоже влюбился в меня в тот день. Он много приятных вещей мне наговорил. Я была для него идеалом женщины, но когда он узнал какая я сука, он полюбил меня ещё сильнее. Так он говорит. Сейчас я могу в этом признаться, не то чтобы я специально оставляла свой дневник на видном месте. Я не знала, зайдёт ли он в мою комнату. Я могла только надеяться на это. Сейчас мне кажется, что это был своеобразный крик о помощи с моей стороны, как в тот раз когда я пыталась покончить с собой наглотавшись таблеток снотворного. На самом деле в глубине души я не хотела умирать. После недели в реанимации, муж предложил мне пожить раздельно. Если бы Роман отверг меня, если бы он не принял меня, мне, наверное, оставалось бы только умереть. Возможно, на этот раз я бы сделала это по-настоящему. Но сейчас всё хорошо. Мне больше не надо стыдиться. Он любит меня, мне кажется, он и в самом деле меня любит, во всяком случае, сейчас. Мне страшно. Я счастлива. Мне страшно.
На наших вторых выходных, я пригласил Марисе на свидание. Это было довольно странно, учитывая отношения, которые сложились между нами, но я здорово нервничал. Мне даже приходило в голову, что она может сказать что-нибудь вроде:
– Если ты трахаешь меня, это не значит, что ты можешь вести себя как мой парень!
Я представлял себе, как она презрительно подожмёт губы. Я кстати хотел сказать, что даже когда мы занимаемся сексом, когда я обзываю её всякими грязными словами, а она иногда ведёт себя как законченная шлюха, Марисе никогда не теряет своего достоинства. Её глаза как бы говорят мне, ты можешь надругаться над моим телом, но мою душу, ты получишь, только если я тебе это позволю. Иногда мне даже кажется, что это не я, а она доминирует в нашей паре. На самом деле, наверное, так оно и есть. Ну, так вот, когда я всё-таки решился, запинаясь, словно среднеклассник, предложить ей сходить в парк аттракционов в субботу, она отреагировала совсем не так как я себе напридумывал. Вначале глаза её расширились, потом заблести, она рассмеялась, но увидев, что я расстроился, она взяла меня за руку и сказала с преувеличенной серьёзностью:
– Я принимаю Ваше предложение, Хозяин. Позаботьтесь обо мне! – и низко поклонилась. Я обнял её и прижал к себе, Марисе уткнулась своей мордочкой мне в грудь.
– Знаешь, я уже давно не школьница, но я могу делать всё тоже, что и они! – сказала она тихо.
Я сдавил её ещё сильнее, так что захрустели её тоненькие косточки, а Марисе жалобно пискнула.
– Где твой ошейник, сучка? И почему ты ещё одета? – спросил я сурово.
Марисе подняла на меня свои большие, карие глаза и сказала:
– Разрешите Вашей рабыне, привести себя в надлежащий вид?
– Ты будешь наказана! – сказал я сурово, хотя отлично знал, что она только что пришла и ещё просто не успела ничего сделать. Через пять минут Марисе лежала на спине на диване, высоко задрав ноги, скованные с руками розовыми меховыми браслетами. Она стонала, пока я вылизывал дырочку её попы. В таком виде, почти обездвиженная, она становилась похожа на куклу для секса. Я знал, что её это очень возбуждает, устроившись напротив её поднятых к верху ног, я медленно ввёл член в попу Марисе. Её анус стал эластичнее, нежнее и шире за последнее время. Теперь её попа сама выделяла смазку и Марисе кончала от анального секса, без всякой дополнительной стимуляции. В такие моменты я обожал смотреть на её лицо. Когда входил глубоко внутрь её заднего прохода, её большие глаза расширялись, она выгибалась то ли от боли, то ли от удовольствия, на лбу выступали маленькие капельки пота. Если я притрагивался пальцем к её клитору, который прятался в её мокрой, хлюпающей соком вагине, Марисе издавала протяжный стон, в её попке становилось также мокро, как во влагалище, и она начинала подмахивать мне с какой-то безумной яростью. Она кусала губы и насаживалась на мой член всем своим телом, так глубоко, как только могла. В такие моменты она выглядела невероятно сексуально, я тянул на себя её упругие бёдра и чувствовал, что люблю её так сильно, как никогда не любил никого другого. В четверг я заметил в «гостиной» два пакета из магазина одежды. Мне хотелось думать, что Марисе покупает одежду для нашего с ней свидания. В пятницу стукнуло ровно две недели с того момента, как мы с Марисе начали встречаться. Сидя в вагоне сенкансена я производил финансовые расчёты. Все эти приблуды для секса, типа наручников, фалоиммитаторов, плёток, которыми я стегал Марисе в наказание за всякие, по большей части, выдуманные прегрешения, костюмы горничной, медсестры и какой-то там магической волшебницы обошлись мне в кругленькую сумму. Марисе предлагала покупать всё это самой, но я был категорически против. Конечно, за последний год, у меня накопилась кругленькая сумма, которую мне некуда было тратить, но теперь мои казавшиеся мне большими деньги, буквально таили на глазах. А ведь мне нужно было водить на свидания взрослую женщину, которую нельзя был привести в какое-нибудь кафе у станции, то есть тут нужен был более-менее серьёзный ресторан и ну и всё такое прочее в таком же духе. Кроме того мне нужно было купить ей кольцо. Своё обручальное кольцо, Марисе перестала носить, после того, как я в жёсткой форме потребовал этого от неё. Кажется, в школе она его надевала. Марисе не хотела, чтобы по школе поползли слухи о её проблемах. Вдобавок я копил деньги на поездку к морю в конце лета. Там у Марисе на летних каникулах появлялось несколько свободных дней. Мне нужны были ещё подработки, кроме того я начал посещать школу и даже делать уроки, время от времени. В основном я что-то учил, пока ехал на подработку или с подработки. Я купил букет цветов и встретил Марисе у станции. Увидев цветы, она едва не расплакалась. Похоже, ей их нечасто дарили. Вечером в костюме горничной, от которого на ней осталась только такая белая типа шапочки, ну которые они все в анимэ носят, забыл, как называется, Марисе сидела на полу у моих ног, а мой член входил ей почти в самое горло. Кроме этой шапочки на ней был только собачий ошейник. Я улёгся на спину, заложил руки за голову и приказал:
– Насаживайся!
Марисе взобралась на диван, встала надо мной и принялась опускаться на мой член.
– В заднюю дырочку, рабыня! – остановил я её.
Марисе вздрогнула, торопливо облизала пальцы и смочив ими дырочку своей попки и начала приседать. Мой член упёрся в её задний проход и преодолев небольшое сопротивление мышц её сфинктера погрузился внутрь её попки. Марисе глубоко вздохнула, глядя мне в лицо большими увлажнившимися глазами. Она замерла не двигаясь, привыкая к этому большому предмету в своей маленькой дырочке.
– Чего мы ждём? – осведомился я, и Марисе стала подниматься и опускаться, сдерживая стоны. Вторжение в её попу произошло неожиданно для неё, и задний проход Марисе ни сразу выделил необходимую смазку, но уже через пару фрикций, в попке у неё стало скользко и горячо. Мой член двигался легко, скользил не встречая ни малейшего сопротивления, с лёгкостью погружался на всю длину в её маленькое тело. Марисе стонала уже не от боли, а от удовольствия. Кажется, я кончил раньше, чем она, ей потребовалось ещё несколько раз насадиться на мой извергающийся внутри неё член, чтобы её тело задрожала мелкой дрожью, и она со стоном повалилась мне на грудь. Мой опадавший член выскользнул из её мокрой попы, её влажная от пота грудь прижималась к моей груди. После оргазма Марисе совершенно теряла силы и желание двигаться, дотянувшись до одеяла, я укрыл нас обоих.
– Люблю тебя! – прошептала Марисе, прижимаясь нежной щекой к моей груди. Так и мы и заснули. Ночью, Марисе соскользнула к спинке дивана, утащив у меня почти всё одеяло, неудачно повернувшись, я грохнулся на пол посреди ночи.
Поделиться книгой: