Помоги проекту - поделись книгой:
– Если бы я знала, если бы я только знала, что всё это правда, что та встреча была… возможно, самой важной в моей жизни. Я бы вела себя совсем иначе…, – шептала Любовь Никитична, держа в руках чашку кофе, поглядывая с верхней платформы здания на то, как ведут свои дела её новые знакомые.
Родиона она с тех пор больше не встречала. Она пришла домой совершенно вымотанная, мысли о Родионе и обо всём том, что с ней произошло, её не покидали. Люба позвонила по всё тому же таинственному номеру, как только вошла в дом, но телефон уже был отключен. Она успела проспать всего пару часов, после чего была разбужена несколькими мужскими голосами и ударом в челюсть, который её тут же лишил сознания.
– Грустите? – отвлёк Любовь Никитичну от воспоминаний густой голос Гургена.
– Да…, есть немного, – спокойно ответила женщина, переведя осторожный взгляд на улыбающегося мужчину.
– Не переживайте, – подмигнул опасный бородач, – есть хорошие новости…
…
Гурген привёл женщину к старому ветхому складу, двое бойцов с автоматами сопровождали их.
– Так что, вы действительно готовы оплатить заявленную сумму за жизнь этих двух пешек?
– Разве их только двое? – недовольно спросила Любовь Никитична.
– Остальных не удалось довести живыми. Трое погибло при штурме, ещё двое скончались в дороге. Эти тоже на ладан дышат, но поговорить вы с ними успеете…, я надеюсь.
Гурген открыл дверь. Любовь Никитична увидела двоих еле живых бойцов, привязанных по рукам к балке здания, тех самых, которые её избивали юной девчонкой много лет назад.
– Ты…, – собирая остатки сил, вымолвил один из них.
– Жива ещё, стерва, – добавил второй, сплёвывая кровь.
Гурген протянул женщине пистолет, предварительно зарядив его.
Любовь Никитична уверенно взяла ствол и в эти же секунды спустила курок дважды. Связанные мужчины умолкли навеки.
Женщина отдала пистолет обратно Гургену.
– Отправьте мне актуальные реквизиты, я сегодня же переведу оплату.
Гурген улыбнулся, убрал пистолет и отлучился.
Любовь Никитична вернулась в свои апартаменты и встала под холодный душ. В голове её роились воспоминания, как её связанную выбросили из машины где-то на пустыре. Несколько машин светили фарами прямо ей в лицо. Один из тех бойцов, которых она оставила в складе, взял её за волосы, а второй начал бить по лицу кулаком так, что она то теряла сознание, то от ударов снова приходила в себя. На крики девушки никто не обращал внимания. Только говор нескольких мужчин, жестокий смех и звук расстёгивающейся ширинки брюк.
– Где хранитель стула? – пугающе спокойно спрашивал тот, кто держал её за волосы.
– Картошка, а ты не переусердствовал, пока реставрировал личико этой благородной девицы? А то лишится дара речи раньше, чем нам это нужно.
– Она крепкая, такие быстро не ломаются. Давай-ка я ещё ей накину для разговорчивости.
– Я больше ничего не знаю, – кричала что есть сил Люба. Я всё вам сказала. Я знать не знаю этого мужика. Кроме того, что он представился Родионом и назвал себя хранителем какого-то стула. Зачем я вообще позвонила по этому номеру…
– Хорошо притворяется, я ей почти поверил, – проговорил второй боец, оставленный Любовью Никитичной в сарае с пулей в голове. – Держи крепче, я люблю таких несговорчивых девчоночек…
Люба завизжала что было мочи, но, похоже, это только прибавляло страсти тому, кто уже начал совершать над ней насильственный акт.
Очнулась она в телеге. Покачивания, цокот копыт, какой-то дед, искоса бросивший взгляд на девицу, подобранную на отшибе. И урывками крутящаяся в воспоминаниях минувших событий кличка одного из нападавших «Картошка»…
– Так, с Картошкой и его компанией рассчиталась, – проговорила стоя под душем Любовь Никитична, – теперь приступим ко второй части Марлезонского балета…
…
– Угощайтесь, Любовь Никитична, чем бог послал, – любезничал Махмуд, хитро переглядываясь с Гургеном.
Женщина кивнула и приступила к трапезе. Помещение, в котором ужинали все трое, было не слишком изысканным, какой-то заброшенный склад правдами-неправдами доведённый до условий пригодных для жизни, но стол ломился излишествами.
– Да…, не так просто было найти твоих ребят, – сетовал Махмуд.
– Ещё сложнее было их … уговорить, скажем так, посетить наши скромные угодья. Потери были и с их стороны и с нашей тоже, – добавил Гурген.
– Ну, я так понимаю, что заявленная сумма компенсировала все неудобства? – спокойно отозвалась Любовь Никитична, не отрывая взгляда от еды.
– Безусловно, вопросов по оплате нет, денежки поступили, всё хорошо, – ответил Гурген.
– Но есть другие вопросы, – вновь включился в беседу Махмуд. – Пока мы организовывали доставку твоих обидчиков, у нас с ними невольно завязался весьма увлекательный разговор. У тех, которые не смогли дожить до встречи с тобой мы смогли выяснить, как им удалось тебя вычислить в те далёкие годы. Думаю, тебе будет это интересно узнать.
– Родион лишь сказал мне, что я должна ликвидировать записку и сим-карту телефона. Я этого не сделала. Судя по всему, за это и поплатилась, – угрюмо ответила женщина.
– Правильно мыслишь, женщина, – улыбаясь, проговорил Махмуд. – Но нас удивил тот факт, что тебя вычислили не по номеру телефона, который был зарегистрирован совсем на другого человека. Тебя вычислили именно по записке!
Любовь Никитична впервые за ужин посмотрела на Махмуда. Взгляд её был вопросительным.
– Да, как ни странно, но судя по всему, нам сказали правду. Один из тех деятелей, которых мы везли на встречу с тобой, обладал какими-то необычными способностями. Он сказал, что записка была защищена от сканирования в пространстве до момента твоего звонка. Потом она себя каким-то образом проявила, защита снялась, и люди, которые за ней охотились – нашли тебя. Человек, который нам об этом сообщил, в качестве демонстрации, рассказал несколько внутренних секретов из наших жизней, которые он нигде не мог узнать. Собственно…
– Всё ясно, поэтому вы его и не довезли до меня живым, – отозвалась Любовь Никитична.
– Правильно мыслишь, – вступил в беседу Гурген. – Но как это возможно? Кто такой этот Родион? Нам-то по секрету ты скажешь, не так ли?
Нехороший блеск в глазах показался у Гургена, такой же блеск проявился у Махмуда. Оба они улыбались принимая пищу, но мысли у них были грязные. Любовь Никитична отдавала себе отчёт, что возможно ужинает последний раз в своей жизни.
…
Выдержав паузу в пару минут, Любовь Никитична отодвинула в сторону свою тарелку с угощением и пристально посмотрела на своих новых «друзей», а потом сурово произнесла:
– А вы уверены, что хотите знать хоть что-то из того, что узнала я? До того момента, пока я не позвонила по этому злосчастному номеру, моя жизнь была более-менее равномерной и размеренной. Я понимаю, что вас сложно чем-то удивить и особенно напугать, но я ещё раз на всякий случай спрошу – действительно ли вы хотите знать то, что знать может быть очень опасно?
Мужчины переглянулись, обменявшись саркастической ухмылкой, и устремили свои вопросительные взгляды на женщину.
– Хорошо, – опустив глаза, промолвила Любовь Никитична. – Эта история началась давным-давно. Я была совсем ещё девчонкой. Один мужчина, умирая, отдал мне записку с номером телефона. Я случайно оказалась рядом с ним, кем он был – для меня до сих пор загадка. Много лет эта его записка провалялась у меня в ящике стола. Я наткнулась на неё уже когда мне исполнялось восемнадцать. Нахлынули воспоминания, одолело любопытство. Я позвонила. На моё удивление трубку взяли, более того, человек, который взял трубку – он знал обо мне всё. Знал кто передал мне записку, знал как и что происходит и происходило все эти годы вокруг меня. Это был очень необычный человек… Если он вообще был человеком.
– Ну, дальше, – с серьёзной заинтересованностью произнёс Гурген.
– А дальше, – продолжала любовь Никитична, – мужчина в трубке пригласил меня на встречу. Я должна была ехать немедленно, бросив всё. Тот человек представился Родионом. Он сказал, что я должна ликвидировать обязательно записку и выбросить сим-карту телефона. Я в суете упустила эти моменты, правда записку с тех пор больше не видела.
– Это понятно, записку забрали те люди, которые сейчас в сарае с огнестрелом, – перебил Махмуд.
– Я вижу, вы и без меня в курсе, что к чему, – отвлеклась от рассказа женщина.
– Извини, я перебил, продолжай, – любезно отозвался Махмуд.
Любовь Никитична поёрзала на кресле, после чего многозначительно вздохнула и сказала:
– Я приехала на центральную площадь, как мне было велено. Прямо у автобуса меня встретил Родион. Он представился. Начал нести какую-то ахинею, о том, что мне крупно повезло, о том, что он хранитель какого-то стула… Я была глупа и молода. Отнеслась к его словам несерьёзно, посмеялась над ним. Ну а он, видать, обиделся. Ни с того ни с сего извинился за вторжение и ушёл. С тех пор я о нём больше ничего не слышала.
– Но, тем не менее, это вопрос не давал тебе покоя столько лет. Ты заплатила немалую сумму, чтобы найти тех, кто тебя обидел, – недоверчиво говорил Гурген, – ты хочешь сказать что всё это сделала исключительно ради мести?
– Не только, – быстро ответила женщина, – жизнь моя пошла кувырком после тех событий. Я напрочь забыла, что такое честь и благородство. Я поставила задачу любым способом найти и рассчитаться за содеянное с теми, кто… Ну, вы понимаете. Кроме всего прочего, я надеялась, что эти люди расскажут мне о том, что вообще произошло и почему. Ведь они явно знали больше чем я.
– Это верно, – поддержал Махмуд.
Гурген перевёл на сотоварища тяжёлый взгляд. Махмуд умолк.
–Да…, – выдохнул Гурген. Невесёлая история.
– Увы, как уж есть, – ответила Любовь Никитична.
– Но ты не всё нам рассказала. Нам известно о том, что ты занималась раскопками на Крымском полуострове. Один из нанятых тобой в ту пору работяг был моим хорошим знакомым, – продолжал Гурген. Я не буду называть его имени, но он передал мне, что ты искала там стул и даже свою долю драгоценностей не взяла. Ты знаешь об этом стуле, верно?
Женщина опустила глаза.
– Мы знаем многое, не стоит от нас скрывать очевидные факты, дабы не подрывать вопрос взаимного доверия, – добавил Гурген.
– А оно есть? – дерзнула Любовь Никитична.
– В той или иной степени, но всё же есть. Пока есть, – ответил Гурген.
Женщина потёрла лицо и, откусив сочное яблоко, продолжила рассказ:
– Несколько лет после случившегося я приходила в себя. Ничего не хотела. Ни разбираться, не вспоминать. Как-то жила, перебивалась. Потом жизнь свела с аферистом. Мы вместе жили и вместе работали. Когда мне удалось встать на ноги, успешно проведя несколько не самых законных операций, я вспомнила о былом. Тогда и решила узнать всё, что только мне удастся узнать касательно вопроса этого проклятого стула и всего, что вокруг него происходит. Но это оказалось не так-то просто.
– Да…, этот стульчик приковал к себе внимание многих людей. Странно, что мы раньше о нём не знали. Ну-ну? – вставил свою лепту Махмуд.
– Этот стульчик, – философски протянула женщина, – как выяснилось, был предметом пристального внимания не только «земных», «простых смертных» людей. За ним охотились люди из высших эшелонов власти. На его поиски кидались люди, имеющие во власти не только города и области, но и даже целые страны.
Гурген закурил сигару, и осторожно перекинувшись взглядом с Махмудом вновь устремил свой взор на Любовь Никитичну. Она ненадолго замолчала, а потом, вдруг сменив тон, произнесла:
– Как вы думаете, джентльмены, зачем людям, имеющим деньги, власть, всевозможные рычаги управления, давления и всё то, к чему стремится большинство ныне живущих на Земле… Зачем этим людям понадобился какой-то стул, который толком никто не видел? О нём лишь только говорят, но нет никого, кто мог бы сказать об этом стуле что-то внятное. И, тем не менее, на его поиски были потрачены колоссальные средства очень не глупых и очень влиятельных людей.
– Надо полагать, этот стульчик может дать то, что не могут дать материальные блага! – проявил инициативу Гурген.
– В корень зрите, уважаемый, – подтвердила Любовь Никитична.
– Но что это? – не сдержал любопытства Махмуд.
Любовь Никитична хитро усмехнулась и произнесла:
– Вы ведь знаете и сами немало, зачем спрашиваете об этом меня?
Махмуд и Гурген задумчиво переглянулись. Махмуд тоже закурил, после чего сказал, ещё разок обменявшись взглядом с Гургеном:
– То, что нам сообщили люди, ныне покинувший этот бренный мир, сходится с тем, что говоришь сейчас ты. Они тоже искали этот занимательный стульчик. Искали очень давно, задолго до того, как ты поняла, что замешана во всём этом процессе. Много информации выудить у них не удалось, они и сами толком не знали, что искали… как и ты. Но все аргументы сводятся к тому, что этот стул – он дороже денег. Он… как бы это объяснить… исполняет желания, что ли…
– Нет, это ошибочная версия, – прервала Любовь Никитична. – Этот стул не исполняет желания, он не волшебный, он заряженный намерением и не дюжей силы энергетикой на то, чтобы человек, который на него сел, смог ре…
Любовь Никитична не смогла договорить, поскольку её речь прервал какой-то странный глухой шум. Возникло ощущение, что даже свет изменил своё свечение. В помещение повисла какая-то звенящая тишина, наполненная огромной энергией, способной на то, что не рисует себе даже самое смелое воображение. Это ощущение пронеслось в сознании всех присутствующих за доли секунды, после чего раздался тихий хлопок, и за столом осталась лишь одна Любовь Никитична. Гурген и Махмуд лежали на полу не шевелясь. Женщина осмотрелась, осторожным шагом подошла к своим собеседникам и с ужасом обнаружила, что они бездыханны. Любовь Никитична поняла, что живой её отсюда никто не выпустит. Что бы здесь на самом деле не произошло, охрана эти двух лидеров теперь уничтожит её сразу, как только обнаружит тела своих хозяев.
Люба села на пол, обхватила голову руками и начала прощаться с жизнью, как вдруг услышала:
– Здравствуй, Люба… Ну что? Рискнём ещё разок?
От этого голоса женщина вздрогнула как никогда. Медленно обернувшись на голос говорившего, женщина застыла в изумлении лишь шепотом произнесла:
– Родион?
…
Конец первой части
…
Поделиться книгой: