АЛЬБЕРТ (в ярости): И пойду – пойду!
ИЗОЛЬДА (в ярости): И иди – иди!
Альберт скомкивает полотенце и швыряет его в сторону, начинает спешно собираться, ищет вещи, метается по комнате.
АЛЬБЕРТ (в ярости): Это не жена, это кусок…
ИЗОЛЬДА (перебивает в ярости): Ну-ну?
АЛЬБЕРТ (в ярости): Кусок истерички!
ИЗОЛЬДА (в ярости): Знаешь что?
АЛЬБЕРТ (в ярости): Ну что?
ИЗОЛЬДА (в ярости): Да пошёл ты, знаешь куда?
АЛЬБЕРТ (в ярости): Знаю, к соседке! Давно надо было. Только зря время и нервы на тебя, на дуру, потратил, похвалил, ехрёна мать!
Альберт хватает майку, находит штаны, ищет шлёпанцы.
ИЗОЛЬДА (в ярости): Да я сама вперёд тебя к соседу уйду, он меня уже знаешь сколько…
Изольда выхватывает штаны и майку из рук у Альберта, откидывает их в сторону. Хватает свои вещи, и обходит на финишной прямой мужа, устремившись к двери.
АЛЬБЕРТ (уперев руки в бока, с интересом): Ну и сколько он тебя уже?
Изольда останавливается, поняв, что сморозила.
ИЗОЛЬДА (нервно, выкручиваясь): Да я… Да я совсем не это имела в виду, валенок! Уговаривал давно, я имела в виду!
АЛЬБЕРТ (уперев руки в бока, с интересом): Так значит, всё-таки имела!
ИЗОЛЬДА (нервно, выкручиваясь): В виду, олень!
АЛЬБЕРТ (уперев руки в бока, с интересом): Ну, я так и понял. Олень, прямым текстом заявила, что я давным-давно рогоносец!
ИЗОЛЬДА (нервно, выкручиваясь, пытаясь убежать, но в то же время стараясь оправдаться): Да что ты к словам-то цепляешься! (Максимально нервно) Рогов у тебя не было, а теперь будут! Прощай, ушлёпок!
Изольда убегает со своими вещами, громко хлопнув дверью.
АЛЬБЕРТ (уперев руки в бока, рассудительно): Ушлёпок… Кстати! Где опять мой шлёпок?
Надевает тот шлёпанец, который валяется на сцене, отмечает для себя, что это уже другой шлёпанец.
АЛЬБЕРТ (с укором): Вот ведь, зараза! А утром ведь с другой ноги валялся. Ну, кто это ещё может так фигнёй страдать, окромя как не моя дорогая жена…, та самая которую сейчас сосед уговаривает. А я как дурак, в одном шлёпанце, не идти же мне в таком виде для компенсации урона к соседке…
Тяжко вздыхает, скидывает шлёпанец, отчаянно осматривает квартиру.
АЛЬБЕРТ (спокойно, рассудительно): Ой, беда-беда огорчение. И повод такой хороший пропадает и как-то всё так хорошо складывается, а шлёпка нет. Если нацеплю ботинки, то соседка подумает, что я из дома ушёл, если приду босиком – подумает, что выгнали. И тот и другой вариант не располагает к романтическому «диалогу».
Альберт прохаживается.
АЛЬБЕРТ (внезапно, нервно, заглядывая под предметы мебели и вещи): Ну, где шлёпок-то!
Немного рыщет, но не находит, и садится на сцене в философском отчаянии.
АЛЬБЕРТ (зрителю): Вот ведь стерва! И я ведь точно знаю, что она реально сейчас пошла к соседу. Хоть бы его дома, что ли, не было. Она у меня девка видная. Не то чтобы внешне или по фигуре прямо очень сильно чем-то брала, но… Она из тех, кто цепляет.
Вот есть такие девушки, женщины, которые на мордашку – просто загляденье. И зубки ровненькие и все на местах, и губки пухленькие в меру, и глазки – два океана, и причёска, и одежда, и подача вроде есть. И фигуркой Бог не обидел. Да ещё и порой родители у таких девиц при деньках, ну, в общем, полный ажур. Всё при ней, как говорится. НО! Но не цепляет. Ну, вот не цепляет и всё тут. Я встречал таких в жизни. Голос приятный, знаки внимания мне оказывает, да я бы и сам рад зацепиться, но не могу. Ну, нет внутри вот этого звоночка трепетного, ничего внутри не происходит и всё тут. А без этого вместе жить – и себя мучить и её.
А вот вам другой пример. Иной раз видишь краем глаза, идёт засушенный огрызок с носом длинней моего. Какие-то волосики жидковатые, какие-то лохмотья на ней. Сама по себе страшная – хуже атомной войны, но при всём при этом, у неё два любовника, третий муж, помимо всего прочего ещё несколько человек виды на неё имеют, и ты ещё стоишь, краем глаза наблюдаешь и думаешь так невзначай «Хм… а почему бы и нет».
Вот и у моей так же. Она, конечно, не страхолюдина…
В квартиру возвращается Изольда, пыл её немного поутих, вроде как планирует мириться. Альберт её не видит, продолжает свои рассуждения.
АЛЬБЕРТ (зрителю): Так себе бабёнка, моя Золька, середнячок. Может, не середнячок, но уж точно не красавица, да и фигурки я видал куда повкусней, да и в этом смысле тоже, знаете ли… повидал таких Марьй – искусниц, что Золечке до таких умений ещё как до Китая пешком.
Изольда всё это слышит, по мере рассуждения Альберта неистовство её нагнетается.
ИЗОЛЬДА (громко, злобно, мужу): Как до Китая, значит!
Альберт ошарашено оборачивается, делает соответствующее ситуации удивлённо – возмущённо – извиняющееся выражение лица, в которое тут же летит многострадальный шлёпок, запущенный смелой меткой рукой Изольды.
Шлёпок опадает в цель!
Хлопок дверью от спешно исчезнувшей за ней Изольды.
Тяжкий многозначительный выдох Альберта.
АЛЬБЕРТ (зрителю, на удивление спокойно): Терпимо! (Утирает лицо) Так вот, у меня Изольда берёт как раз не телом или внешностью, а чем-то таким внутренним, тем, что цепляет. И вкупе с женским каким-никаким обаянием (оглядывается, не вернулась ли опять жена), всё это даёт такой эффект, что я ей постоянно всё прощаю. Вот сейчас уговорит её мой сосед, а я прощу. Прощу, ей богу, прощу. (С хитринкой) Но, сначала всё-таки наведаюсь к соседке!
Альберт бодро подскакивает, надевает один шлёпок.
АЛЬБЕРТ (зрителю): К чёрту фамильярности, так, в одном даже эротичней.
И несётся мстить к спасительной соседке в одном шлёпке.
3
Изольда возвращается домой. Она устало – довольная. Судя по всему, сосед дома всё-таки оказался.
ИЗОЛЬДА (с удовлетворением, стекая по косяку): Как же жжжжж хорошо вот так принять натощак соседа снизу. Или сверху. А ещё лучше и сверху, и снизу, и сбоку и… Хм.., так, это я уже немного не о том.
Изольда встаёт, проходит в комнату, садится.
ИЗОЛЬДА (зрителю, рассуждая): Вот мой Альбертик, к примеру. Знаю, что засранец. Все знают. А я так знаю лучше всех. НО! Помните, как мы мечтали в детстве. Невеста и принц. Он весь такой прекрасный, возвышенный, она такая вся чудесная, непорочная. Всё как в высшем свете какого-то неземного призрачного мира, без проблем, забот, хлопот и ругани. И мы в это верили. Мы действительно считали, что такое может быть.
Я своё свадебное платье представляла, наверное, лет с восьми. Рисовала его, фасон придумывала, корректировала, дорабатывала. Хотела, чтобы моё свадебное платье было самое-самое красивое, самое-самое замечательное. Чтобы ни у кого никогда ничего похожего не было. Я так долго мечтала об этом дне, когда отец поведёт меня под ручку и передаст жениху, когда мы наденем кольца, распишемся, поцелуемся и проживём в счастливом браке всю жизнь.
Изольда грустно вздыхает.
ИЗОЛЬДА (печально): А жизнь распорядилась совершенно иначе. Принцев этих я повидала немало. И среди них ни одного короля не встретила. Ни одного даже подающего надежды стать королём – не встретила. А сколько нас таких, ищущих своего короля, своего настоящего принца, а не тех, что вокруг табунами вьются.
Первые отношения продлились недолго. Меньше года мы встречались, потом нашлась у моего принца другая принцесса. Это классика жанра, о чём тут говорить. Для меня тогда это был серьёзный удар. Года два к себе никого не подпускала. Так, общалась, флиртовала, играла, но не подпускала. Развеивалась эмоционально, но не телесно. И вот решилась. Вторые отношения продлились ещё меньше. Третьи всего лишь одну ночь. А потом ещё много всякого было. Я в ту пору с Альбертом и познакомилась. Мне с ним всегда было интересно. Не могла себе объяснить, что именно в нём такое увлекало, но женщина, как известно, любит ушами, а у него, у паразита, язык всегда был подвешен.
В компаниях он имел успех у девушек. И мне это нравилось, поначалу. Потом не очень. Был период, когда я жутко ревновала, хоть у нас с ним и ничего не было, но… мне кажется, он уже тогда всё понимал. И, вот, наконец-то предложил встречаться. Я согласилась не сразу, секунды две поколебалась. И с тех пор… колеблюсь до сих пор.
Если в жизни присуще описание семьи – как на вулкане, то это именно наш случай. С Альбертом я вообще не знаю чего от него ждать. Он непостоянен…, как и я. Нам неинтересна жизнь степенная и размеренная, хоть именно о степенной и размеренной жизни я когда-то мечтала. Я вижу, как живут мои подруги, те, кто замужем и те кто одиноки. Не хочу себе ни тот ни другой сценарий, меня устраивает мой. Наверное, устраивает, раз у нас с Альбертом уже столько лет всё вот так тянется. Мы не то чтобы вместе, но мы и не раздельно. Мы как-то… в какой-то совершенно непонятной третьей форме взаимодействия. Думаете, я истеричка? Да он истеричка ещё похлеще моего, только не всегда это показывает… (С тёплой трепетной самодовольной улыбкой) А я всегдаааа.
Я знаю, что это неправильно, что так не должно быть. Понимаю, что нет будущего у такой формы отношений, при которых взаимодействием мы с Альбертом, но… но мне кажется, мы чувствуем себя наиболее комфортно именно в таком ключе. Не могу сказать, что мне не хочется замуж, конечно, о каком-то особенном платье и о торжестве, как когда-то в детстве, я уже давно не мечтаю, да мне это всё уже особо и не нужно. Я бы… наверное, просто не прочь погулять и повеселиться на своей свадьбе, но… подозреваю, что окольцуй нас с Альбертом – и мы перестанем быть собой. А перестав быть собой – мы перестанем быть интересными и друг другу и самим себе. Возможно, именно поэтому в последние десятилетия так много разводов? Может быть, действительно не все рождены семьянинами и заботливыми степенными жёнами. Дети? Да.. дети нужны… Я, разумеется, думаю о них, но совершенно не представляю себя в роли матери, совершенно. Может быть, просто я ещё сама ребёнок?
Может быть… Повзрослевший, уже не слишком молодой, но всё же ребёнок. И…, я не думаю, что это обязательно плохо. Возможно, ещё лет пять – десять и мне вообще будет уже поздно иметь детей. И, может быть, именно тогда-то я наконец повзрослею и скажу себе – дура! На кой чёрт ты прожила такую жизнь? Где твой угол? Где твоя семья? Где твоё плечо и опора?
Однако же, я знаю много семей, в которых есть эта опора, и даже не всегда она гнилая, а вот счастья в этом их углу… крайне редко встречается. Стало быть, дело всё-таки не в том. Не знаю… Не хочу… Не хочу обо всём этом думать, а хочу я…
Изольда встаёт.
ИЗОЛЬДА (позитивно): А хочу я в душ!
Уходит в душ в приподнятом настроении.
4
Возвращается довольный Альберт, осторожно заглядывая в комнату и одаривая её пространство довольной мартовской кошачьей улыбкой.
Альберт на растопыренных, немного присогнутых ногах, соответствуя моменту положения ковыляет до кресла (дивана, стула, смотря, что есть в комнате), садится, располагается поудобней, скидывает свой шлёпок, закидывает ногу на ногу.
АЛЬБЕРТ (зрителю, деловито, довольно): Ой, ребята… Если у кого из Вас есть соседка, к которой Вы время от времени забегаете…, «за солью». То очень рекомендую при следующем соседском жесте, заглянуть в одном шлёпанце. Эффект – превыше всяческих похвал. Да я теперь только в одном шлёпанце и буду ходить, причём всегда! Уж не знаю, какие психологические процессы совместно с воображением там, в женских головах крутит дифирамбы, но результат… Ребята… Это что-то с чем-то.
Из душа возвращается Изольда, сушит голову полотенцем, слышит последнюю фразу мужа.
ИЗОЛЬДА (позитивно, с сарказмом): Ну и что там у тебя с чем? Котяра, мартовский. Надеюсь, хоть предохранялся?
Альберт с ехидным выражением лица встаёт, показывая зрителю, что мол, сейчас сами убедитесь, надевает на ногу один шлёпанец, выставляет эту ногу демонстративно вперёд и самодовольно смотрит на реакцию жены. Проверяет эффект одинокого шлёпка.
Изольда совершенно спокойно, безучастно наблюдает за странным поведением мужа.
АЛЬБЕРТ (самодовольно, показывая взглядом и кивками на одну свою выставленную ногу в шлёпке): Ну?
ИЗОЛЬДА (не понимая): Чего, ну? Я тебе, вроде вопрос задала?
Альберт печально садится обратно.
АЛЬБЕРТ (оборачивается к жене): Конечно, предохранялся, надел шлепанцы. Вернее один шлёпанец. Как считаешь, это надёжная защита от всяких там сыпле – капающих последствий?
ИЗОЛЬДА (не теряя самообладания, с сарказмом): Я думаю, что если такие меры предосторожности были соблюдены, то нам опасаться нечего. Тем более что эта соседка уже проверенная временем, она нам уже почти как член семьи!
АЛЬБЕРТ (соскакивает с кресла, дивана, стула, с издёвкой): Кстати, о членах…, семьи, разумеется. Как там сосед?
ИЗОЛЬДА (не теряя самообладания, с сарказмом): Прррррекрасно! Привет тебе передавал!
АЛЬБЕРТ (с интересном): А мой отбойный молоток он не передавал? Брал на пару часов, уже пару месяцев не возвращает!
ИЗОЛЬДА (с издёвкой): Ой, слушай… Мы о нём вспоминали, и даже упоминали в процессе… так сказать общения. Но, как-то совершенно вылетело из головы, когда я домой собралась.
АЛЬБЕРТ (совершенно спокойно, как будто ничего не произошло): Хм.., жаль. Слушай, а может, ты ещё разок к нему сходишь? Только возвращайся с молотком.
ИЗОЛЬДА (возмущённая реакцией): Ты что, дурак? Ты… ты не понимаешь, зачем я ходила к соседу и как мы там с ним общались?
АЛЬБЕРТ (совершенно спокойно, как будто ничего не произошло): Да, конечно, дурак, раз дал ему молоток этот. Всё я понимаю, чай не мальчик. Просто молоток фирменный, знаешь, сколько стоит?
ИЗОЛЬДА (с интересом): Я не поняла. А тебе, что? Совсем не жалко жены?
АЛЬБЕРТ (рассудительно): Для хорошего человека, дерьма не жалко.
ИЗОЛЬДА (в бешенстве): Ах ты, скотина! Значит сосед, который спит с твоей женой – хороший человек, а я – дерьмо?
АЛЬБЕРТ (громко): Да я про молоток отбойный говорил, вообще-то! А не про тебя.
ИЗОЛЬДА (сбавив обороты): Как же, про молоток. Сам же говоришь, что дорогой он очень.
АЛЬБЕРТ (рассудительно): Дорогой, фирменный, но я не сказал, что он хороший. Не всегда фирменная и дорогая вещь бывает хорошей. И это как раз тот самый случай. А что ты там про соседа-то? Спит, говоришь, с моей женой?
ИЗОЛЬДА (выкручиваясь): Кто?
АЛЬБЕРТ (с интересом): Сосед!
ИЗОЛЬДА (выкручиваясь): Да, ну что ты такое говоришь, пошутила я.
АЛЬБЕРТ (с недоверием): Ааа.
ИЗОЛЬДА (выкручиваясь): Ну да. Я же к нему как раз и ходила, чтобы напомнить про молоток твой. Знаю же, что переживаешь. Позвонила ему, он открыл, а я ему прямо с порога как дала…, в смысле речь свою как выдала! Говорю, мол, как не совестно тебе, дорогой сосед! Как можно так вести себя бесцеремонно! Коль взял чужое – попользовался и отдай! А он видишь чего… Ну, я его там настропалила. Думаю, что сегодня – завтра принесёт. Так что не переживай, любимый, этот вопрос я почти уже решила. А как ты сходил?
АЛЬБЕРТ (с невинной младенческой улыбкой): Я? Да как-как. Как обычно. В том смысле, что без происшествий. Пришёл, позвонил. Открывает такая вся… Ну ты знаешь. А мне ведь всё это не интересно. Я ей, мол – с женой поругался. Дай совет, не оставь в беде. Как помириться, как вернуть мне моё солнышко ненаглядное.
ИЗОЛЬДА (с издёвкой): Ну и как? Дала?
АЛЬБЕРТ (восхищённо): Оооо, ещё как дала! (Меняет интонацию на жалостливую). Как не дать, такому жалкому поникшему мужчине…, совет. По-соседски, прониклась, прочувствовала мои переживания, и…, говорит – иди в душ. В плане сходи в душ, смой с себя весь негатив, всё прошлое, и начни всё с начала. Как будто и не было ничего прежде между вами. Никаких разладов и никаких разборов полётов. И вот я пришёл, немножко так присел, призадумался, а тут ты. В общем, я, пожалуй, схожу в душ. Вниму совету мудрой соседки, а потом мы с тобой разопьём по чашке чая мировой. Идёт?
ИЗОЛЬДА (с интересом): Ну, давай, попробуем, беги, смывай… своё прошлое.
Альберт весёленький убегает в душ в одном шлёпке.
Изольда садится на его место.
