Время остановилось

– Да нельзя мне отсюда уезжать, Славочка! – девушка закинула косу за спину и остановилась напротив меня – Кто же будет за ними присматривать? – она махнула рукой в сторону деревни.

– Так мы и их в город перетащим! Я уж точно бабулю увезу отсюда. У нас и аптеки, и больницы рядом. И мама ухаживать будет… А если на природу захочется – так у нас и парки и скверы имеются!

– А другие как же?

– Ну, у них тоже наверняка родственники есть! А вдруг и живут они недалеко от нас – встречаться будут, по аллеям гулять, голубей кормить!

– Да не поедут они никуда. Не смогут! Тут их дом!

– Да случись что, ни врача, ни скорой не дождешься! – начал кипятиться я

– А им это и не нужно! – улыбнулась Любаша

– А вдруг что случится – откуда помощи ждать? – не унимался я

– Да им уже и не нужна помощь! Опоздал ты, Слава…

– Что значит опоздал? – я схватил девушку за руку, но она не шевельнулась, только грустно смотрела куда-то в сторону

Я проследил за ее взглядом. За невысоким заборчиком, в земле, еще свежей, торчал грубо выструганный деревянный крест. Я скользнул по нему взглядом и, не поверил своим глазам. На табличке было вырезано имя моей бабушки – Инесса Степановна Милославская – дата смерти 2 июля.

– Это три дня назад! – выдохнул я и ошалело уставился на Любу. Девушка виновато пожала плечами и перевела взгляд на другую могилку, по соседству. Я резко обернулся и прочел – Соломатин Ингнат Нестерович.

Вся могилка бабушкиного кавалера была покрыта ярко-синими колокольчиками на длинных стеблях…

Я посмотрел чуть дальше – Степанида Игоревна Беляева. Я опустил глаза на землю у ее памятника, на которой переливались яркими красками фантики от конфет «Петушек», «Золушка» и «Белочка».

Могила Антона Мифодьевича, чуть в стороне от общего ряда, была усыпана печеньем – простым, рассыпчатым и ароматным.

Внезапно вокруг наступила тишина, такая как в кино показывают, и воздух сделался вязким, густым, словно из киселя. У меня ослабели руки. Задрожали ноги. А сам я чуть не потерял сознание от ужаса.

Что есть сил я рванул в деревню. Высокая трава хлестала меня по щекам, рукам и ногам, но я не чувствовал боли. Что я надеялся увидеть? Не знаю. Но тогда мне важно было осознать, что я не сошел с ума, что сейчас этот кошмар закончится и я узнаю правду… Может еще не пришел в себя после аварии?

Дом был пуст. Самовар стоял на столе в кухне, холодный и пустой. Стол в гостиной и правда был сервирован, словно бабуля ждала моего приезда. А я… не успел!

Я закрыл лицо руками и разрыдался как маленький мальчик. В этот момент я чувствовал себя обиженным, испуганным и виноватым! Вздрогнул, когда кто-то дотронулся рукой до моего плеча

– Люба! – я посмотрел на девушку – Как же так? Что это было? Наваждение? Галлюцинация?

– Она очень ждала тебя! Хотела увидеть единственного внука, хотела угостить, хотела попрощаться! – девушка потянула меня за руку – Ты должен навестить ее там и сказать, что приехал к ней! Теперь она там…

Люба еще что-то говорила и говорила, когда мы возвращались на кладбище. Я не вслушивался в ее слова, но понимал, что она пытается меня утешить.

– Ты останешься здесь, и будешь ее оберегать! И всех остальных. Вместе со мной! И мы всегда будем рядом! Здесь так покойно и красиво! А главное – свободно!

– Я уеду завтра же! Возьму тебя с собой, и уеду!

– Ты не сможешь!

Она повела меня вдоль ряда.

– Куда мы идем? – спросил я. Голос меня не слушался, дрожал, срывался на писк.

– Сейчас увидишь!

Она остановилась у крайней могилы, с синей оградкой и я прочитал на маленьком мраморном памятнике с белым ангелочком – Люба Пушкарева. 14 лет.

– Что случилось? – проговорил я еле ворочая языком

– Когда вы переехали, я боялась, что ты забудешь меня, променяешь на городскую девчонку – они же такие… современные, красивые, перспективные… Я очень скучала и переживала… Слабым утешением были годы, когда ты приезжал на каникулы. А потом и вовсе пропал! Я решила, что моя жизнь теперь никому не нужна! И вот!.. Наглоталась снотворного!… Поэтому я уже никуда не смогу уехать, и никогда не смогу начать новую жизнь! Я и войти-то к остальным не могу – самоубийц не пускают в «приличные» компании! Столько лет я была одна! А теперь ты вернулся!

Я не мог больше этого вынести и заметался по дорожке, заламывая руки и кусая губы!

– Теперь у меня есть ты! – раздался как в тумане ее голос – И мы будем вместе! Всегда!

– Нет… нет, нет! – я заорал от безысходности и ужаса – Нет! У меня все впереди!

– У тебя все позади! – раздался ее тихий голос.

Я оттолкнул ее, и перед моими глазами предстала совсем свежая могила

– Милославский Вячеслав Александрович! – прочитал я – 5 июля.

В этот день я поехал к бабушке и… врезался в столб, не справившись с управлением. Я погиб?!

Мое сознание отказывалось в это верить. Этого просто не может быть! Я сплю и вижу сон?

Я почувствовал рядом с собой еле уловимое движение, и обернувшись назад, увидел свою мать, с траурным венком в руках. Она шла медленно, низко склонив голову, а под руку ее держал друг, дядя Вова, который хотел продать мою машину и устроить меня на работу…

Он шел – и довольно улыбался!

– Теперь у него нет преград к сердцу матери. – догадка взорвалась в моей голове тысячами воспоминаний, которым ранее я не придавал значения – Какой же я дурак! – я застонал, а Люба ласково прижалась ко мне, пытаясь успокоить. – Я вспомнил! Я вспомнил! – едва сдерживая гнев, прокричал я

– Что? – девушка с тревогой посмотрела мне в глаза

– Тормоз!.. Он не работал…

Я протянул руки к матери, но она прошла сквозь меня убитая горем, не замечая ничего вокруг. Я силился кричать, чтобы привлечь ее внимание и предупредить о предателе, что шел рядом с ней, но она оставалась глуха. Положив венок на мою могилу, мама обернулась к Нему, оперлась о его руку и повела назад, в деревню.

– Вот и все! – грустно сказала Люба – Все позади! А нас ждет вечность!

– Я не могу оставить все как есть! – кричал я, гневно стуча кулаками по оградке – Я должен отомстить!

– Я помогу тебе! – она крепко схватила меня за руку. – В доме у меня остались таблетки, какими я отравилась… Я выпила половину… Когда мне стало плохо, я испугалась и из последних сил доплелась до аптечки, чтобы выпить чего-нибудь, спастись, но не смогла… только баночку успела на место поставить. Оставшихся пилюль вполне хватит, чтобы…

– Но как? Как мне их выпоить этому гаду? Я не могу ничего сделать!

– А мы будем пугать его ночью! Это-то мы можем! Лишим его сна! А таблетки – вот они! – Люба говорила скороговоркой, но я понял ее замысел с полуслова.

– А твои родители?

– Они уехали как только это со мной случилось. С тех пор мой дом стоит пустой!

– Я не могу оставаться в этом доме, Володя! – мама сидела в кресле, а по щекам ее текли слезы

– Нет ничего проще, дорогая! – какой же ласковый был у него голос – слишком ласковый. – Мы уедем завтра же! Главное, сегодня нам хорошенько выспаться. Вернемся в город. Все пройдет! Все забудется! Я теперь никогда тебя не оставлю!

– Я не смогу уснуть! – устало проговорила женщина, – Пойду, пройдусь по улице, спущусь к реке… Этот дом дал мне многое… Здесь я вышла замуж и родила сына. Этот дом и отобрал у меня все!

– А я, пожалуй прилягу! Пара часов сна мне не помешает!

Но уснуть мужчине было не суждено. Тяжесть воспоминаний не давала сомкнуть глаз. В каждом шорохе, в каждой тени, ему мерещились призраки, которые тянули к нему свои корявые посиневшие руки, а их могильный шепот заставлял его корчиться под грузом содеянного. Стены сходились над его головой, грозя обрушиться на него своей массой. Его рубаха промокла от пота, а губы дрожали, в безмолвном крике.

– Дорогая! – не выдержал он, высунувшись в окно и выглядывая в темноте силуэт своей подруги – Я не могу уснуть! Видимо день был слишком тяжелый! Может есть здесь аптечка!

Женщина обернулась

– У нас нет точно, свекровь не верила таблеткам! Дойди до соседнего дома, может там есть! Я хочу побыть одна! Хоть немного! Скоро вернусь!

Мужчина зарычал:

– Вот погань! Как же меня достали твои капризы!

Он хотел натянуть брюки, но черная тень скользнула перед лицом, окутав его могильным холодом, хватая за горло и проникая в легкие. С диким криком, тяжело дыша, на негнущихся ногах, он кинулся во двор. Перевалившись через низенький хлипкий заборчик, разодрав в кровь колени и ладони, он влетел в пустой дом и начал рыскать по шкафам и полкам, раскидывая попадающиеся под руку предметы. Наконец он наткнулся на картонную коробку, внутри которой обнаружил то, что искал – «Велсон» – сильнодействующее снотворное.

– Принимать по рецепту врача! – прочитал он – Надо выпить не одну таблетку, они давно уже здесь лежат и действие наверняка ослабло.

Мужчина, дрожащей рукой, высыпал в ладонь таблетки, а голоса вокруг него становились все громче и настойчивее. Тени кружили вокруг, приближаясь все ближе и ближе, пронзая его тело невидимыми иглами

– Пей все! – шептали они – Пей все! Только это может тебя спасти!

Он наклонил голову и высыпал содержимое пузырька себе в рот. Он трясся от страха, оглядываясь вокруг в поисках воды, и если бы не полный рот таблеток, завыл бы от ужаса. Его взгляд наткнулся на маленькую бутылочку с прозрачной жидкостью, невесть как здесь сохранившуюся. Он схватил ее и опрокинул в рот, даже не почувствовав вкуса растворителя, не прочитав этикетку…

А потом решил закурить…

Мы с Любой возвращались на кладбище.

– Теперь мама свободна и в безопасности! – сказал я – Лучше быть одной, чем с таким уродом жить бок о бок!

– А может ты лишил ее счастья? Лучше обмануться, чем влачить одинокое существование, плача от отчаяния по ночам и вспоминая своих близких, которых больше никогда не увидит!

– Я буду ей сниться!

Женщина в траурном одеянии вошла в покосившееся здание сельской почты. Молча подошла к окошечку и открыла кошелек

– Я хочу отправить несколько телеграмм. – еле слышно проговорила она, обращаясь к единственной работнице за стойкой.

– Ой, вы наверное Милославская? – подскочила та

– Вы меня знаете? – женщина подняла на нее заплаканные опухшие глаза – Откуда?

– Вы не поверите! – затараторила почтальонша – Несколько дней назад мне сон приснился… Прямо как наяву… Я только прикорнула после обеда на пару минут… Никого не было… – стала оправдываться она – Сейчас здесь каждый посетитель, как дорогой гость…

– Давайте покороче, я очень устала! – проговорила женщина – Мне сейчас все-равно, есть ли у вас посетители и спите ли Вы на работе!

– Да-да, извините. Я сейчас продолжу! – почтальонша вздохнула и продолжила – Приснилась Люба Пушкарева – это дочка моей подруги. Она отравилась… много лет назад… А Марина с мужем сразу и уехали отсюда… Чтобы не вспоминать!

– Люба? Пушкарева? Отравилась? – заинтересовалась посетительница

– Ну да, я же и говорю, снится мне она, значит, эта девочка и просит письмецо написать. Другу своему… Славе Милославскому… Сыну вашему, значит. Чтобы приезжал поскорее. Я то всех здесь помню. И бабушку вашу – Милославскую Инессу… И Вас… Хорошие вы люди, добрые. Ну, думаю, ничего страшного не будет, если и напишу. Может и правда старушке помощь нужна. Уж больно мертвячка просила, плакала. Я хоть в сны не верю, но вот… написала! Извините, конечно, побоялась не написать. У меня бабка ведуньей была, правда померла, когда мне только 12 лет исполнилось, но я ее слова хорошо запомнила:– Верь снам, внуча. А уж не исполнить просьбу покойника – грех смертельный на себя взять. Покойник, он обидеться может, мстить начнет, а то и вовсе на тот свет заберет!.. Мало ли что, у меня родители старенькие, мало ли что!.. Вот я и испугалась – написала. Мне нетрудно! А свое имя не написала – так не моя идея была… С нее и спрос!

– Все нормально! Не извиняйтесь!

– Но, может если бы не письмо, сын бы ваш и не погиб! Не удивляйтесь, у нас здесь новости на много километров быстро распространяются.

Посетительница развернулась, так и не отправив телеграммы, быстро выскочила на улицу, хлопнув дверью.

– Вот так Любаня и забрала себе жениха! – почтальонша наскоро перекрестилась – Чур, меня это не коснется!