Великий Грешник

Николай Гридчин

Великий Грешник

Когда в течение очень многих лет занимаешься одним и тем же делом, дни постепенно превращаются в часто сменяющиеся кадры какого-то фильма. Пусть и с небольшими отличиями, но будни смешиваются с выходными, зима – с летом. Человек входит в привычный ему темп и проводит в нем всю свою жизнь. Именно такой была повариха придорожной столовой «Аленушка», находящейся где-то на трассе М-3, в Брянской области. Проработав там больше двадцати лет, женщина пропустила, прогнала через себя и накормила громадное число дальнобойщиков, экспедиторов, шоферов, туристов, да и просто путников, захотевших подкрепиться в дороге. Сегодня к их числу прибавились двое мужчин, совершенно друг на друга не похожих. Один был одет в темно-синий, не самый дешевый костюм, обут в черные, не самые дешевые туфли и следил за временем, посматривая на швейцарские, не самые дешевые часы. «Бизнесмен, и, поди, миллионер. – подсказывала чуткая женская интуиция – Чего только забыл в этой глуши?». Другой являлся воплощением бродяги, лесника и какого-то военного в одном флаконе. Мятая клетчатая рубаха на футболку, затертые джинсы, на обувь взглянуть страшно. Но плечист, мускулист, небрит и выправлен по струнке. «Видать, охранник бизнесмена, – не унималось бабье «шестое чувство», – Но чудной какой-то».

Подойдя ближе, мужчины ввели повариху в еще большее заблуждение. Они разговаривали не как начальник и работник, а больше, как друзья. Потом долго спорили, за чей счет будет банкет. А в конце заказали одни и те же блюда и ушли за самый дальний столик. «Чудные какие-то. Москвичи, наверно». Таков был окончательный вердикт поварихи для двух странных посетителей.

Итак, Дмитрий и Владимир возвращались в родные брянские пенаты с очередной работы, проголодались и решили заскочить в первую попавшуюся столовую, коих тысячи на дорогах нашей страны.

– Ну, Дима, теперь туляки могут продолжить купальный сезон. – быстро произнес Володя перед тем, как забросить внутрь очередную ложку борща.

– И не говори. Официально заявляю, русалок в этой луже больше не будет. Как минимум, лет десять точно. – Дима уже покончил с борщом и принялся за второе. – Приличная, кстати, кухня. Намного лучше, чем в Калуге.

– Ой, не напоминай, – Володя инстинктивно сморщился. – И почему сразу «лужа»? Нормальное озерцо, живописное даже немного. Деревца, горы такие приятные, песочек у берега…

– И бешеная утопленница отдыхающих рвет и мечет. – Дима расплылся в улыбке.

– Ну, да. Не без этого. Ешь, давай, юморист. Через часок уже дома будем.

– А я-то что? Это ж ты разговор…

Дима не успел договорить. Его прервал телефонный звонок.

– Так, – протянул, с досадой, парень, – Надейся на лучшее, готовься к худшему.

– Варфоломей?

– Он самый. Пойду, переговорю.

Димы не было минут сорок. Володя успел закончить трапезу, проверить электронную почту, позависать в соцсетях и даже построить глазки симпатичной блондинке, сидящей неподалеку. Компаньон возник перед ним внезапно. На его лице читались одновременно печаль, ярость и удивление.

– Покушал? Молодец. «Домой» отменяется. Едем в Архангельск.

– Куда? – Владимир аж подпрыгнул.

– Куда слышал. Отче сказал, что там, в области, в лесах какой-то нечистый завелся. Похож на лешего, но не леший. Местные спецы – половина сами в разъездах, а половина третьи сутки днем по лесу мотаются и вечером матчасть штудируют. Все, как в песок. Что ты там говорил? Еще часок, и будем дома?

– Сглазил.

– Вот именно.

***

Русский Север. Край, где Время не властно. Как раньше, во времена Рюрика, так и сейчас, в эпоху селфи и лайков, здесь живут только сильные духом, способные на все и ко всему приученные. В жилах северян, не важно, приезжих и оставшихся или оседлых, поколениями ходящих по этой земле течет не просто кровь. Она смешивается с Подвигом. С каждодневным Подвигом противостояния суровому климату, капризной природе, даже самому себе. Но северяне этого не замечают. Они просто живут, сохраняя память и опыт предков, Подвиг и Силу.

Именно сюда приехали Дима и Вова, те самые люди, которых в душе можно тоже считать Истинными Потомками Севера. В Архангельске их встретил глава местных Причастных, настоятель Успенской церкви, отец Михаил. Это был мужчина лет пятидесяти, невысокий, коренастый, немного пузатый. Короткие темные волосы с небольшой проседью, широкая и недлинная борода. На правой руке не хватало половины мизинца, а левое запястье обезображено большим шрамом – следы встреч с нечистой силой тех краев. По этим же причинам он ходил, вынося по окружности несгибаемую правую ногу. На все предложения поберечь оставшееся здоровье и уйти на покой отец Михаил отвечал одинаково: «Идите вы к бесам. Я пока живой. Что еще нужно?».

Жил отец Михаил в просторном бревенчатом доме, одиноко и аккуратно стоящем в сопках. Там же он и разместил дорогих гостей. Священник не стал тратить время зря и еще по дороге домой объявил общий сбор всех архангельских Причастных. Как только Дима и Вова сбросили вещи рядом с широкими сосновыми кроватями, компанию их черному Дефендеру, стоящему за окном, составили Патриот, две Нивы и старенький Патрол. В дом вошли шесть человек – довольно большая группа, если учесть, что здесь только половина. Все как на подбор, ни дать ни взять – потомки викингов. Русые, бородатые, высокие и татуированные. После знакомств и обменов любезностями отец Михаил обрисовал ситуацию:

– Значит так, ребята. Недели две назад это началось. Шатались по лесу туристы, день шатались, два. И на третий день, когда они сели на привал у какого-то дуба большого, произошло страшное. Было десять человек, в живых осталось двое. Егеря их потом нашли, там кордон недалеко. Девушка, она в критическом состоянии в больнице до сих пор. И парень. Он особо не пострадал, потому что сразу спрятался под камнем. Но и сказать ничего толком не может, то ли шок, то ли психом стал. Повторяет только: «Свист, свист». На то, что от остальных осталось, смотреть страшно. Эта нечисть плоть с них с живых отрывала. Упокой, Господи, души усопших…

Произнося эти слова, отец Михаил осенил себя Крестным Знамением. Архангельские тоже все троекратно перекрестились. Вова, как обычно, записывал что-то в свой талмуд, а Дима внимательно слушал, что говорит священник.

– Полиция, естественно, начала разбираться. Парнишку этого бедного под стражу взяли. Сговорились с егерем, поехали на место. Пока суть да дело, до темна провозились, остаться решили там же, на егерском кордоне. Уж не знаю, о чем думал, отличиться похоже решил. Следователь молодой ночи дождался и один к тому дубу пошел. Там его нечистый дух и погубил…

Отец Михаил снова перекрестился. На этот раз все последовали его примеру.

– Хорошо хоть мальчишку того блаженного отпустили. Полиция это дело сразу бросила, написали, что зверь дикий всех задрал. Хотя какой там зверь? Ну, да и Бог с ними. Нам же проще. Ребята сперва подумали, что это оборотник, но Луны только не было для оборотника-то. Еще и свист какой-то. Бог знает, что происходит. В общем, поехали мы на место, осмотреться хотя бы. Ножи железные взяли, винтовки с железными пулями, вдруг и правда оборотник. Нашли этот дуб злосчастный, а подле него все кровью залито. Да никакой оборотник такого не сотворит. И тут свист, громкий, заунывный, как ветер какой-то. Мы оружие в руки и приготовились. А оно все свистит и свистит, ничего не делает. В общем, решили мы уйти и ночью вернуться. Пришли к тому дубу опять, костерок развели, сидим и ждем. И тут снова свист. И шорохи какие-то. Мы к оружию сразу, да тут оно как нападет. На Серегу напало. Серега, покажи.

Тут один из викингов встал, развернулся спиной и показал всем присутствующим ужасные рваные раны, зашитые совсем недавно.

– Нихрена себе, – Дима не смог сдержать удивление, – И как? Видели вы, кто это был? Или что это было?

– Маленькое оно, легкое, – Сергей оделся и сел обратно, – И рвать со спины начинает. У тех всех самые серьезные раны тоже были на спине.

– Ну, дела.

– В общем, мы с такой дрянью раньше не сталкивались, – К разговору опять подключился отец Михаил, – Вы, ребята, на слуху у всех. Сложные случаи – ваш профиль. Вот и позвонил я Варфоломею, попросил вас.

– И правильно сделал, – Дима не мог скрыть досады, – Мы же три недели дома не были, почему бы до месяца не добить.

– Остынь, – Володя впервые включился в разговор, – Не видишь, что ли, случай реально серьезный. Отец Михаил, Варфоломей про лешего, вроде что-то говорил. Да и по рассказам вашим больше леший, а не звероподобный.

– Вот мы тоже потом так подумали все. Да вот только не похож он и на лешего. Эти-то духи злобные. Свистят, скребут, путников в кугу заводят, губят в лесу. Да вот не телесные они, не могут так рвать запросто.

– Тоже, верно, – Володя встал, – Ладно, мы, с вашего позволения пойдем немного отдохнем с дороги. Все-таки, полторы тысячи верст за два дня – это ощутимо.

– Конечно, ребята, отдыхайте.

Архангельские встали одновременно, как по команде. Распрощавшись с Володей и Димой, они быстро покинули дом. Отец Михаил тоже решил ребят больше не беспокоить и ушел на подворье. Занавесив шторы, ребята упали на свои кровати и почти сразу мирно захрапели.

***

На следующее утро Дима и Вова поехали к тому самому дубу. Отец Михаил долго сетовал, что ребята не хотят брать с собой его и викингов, но в конце концов смирился, дал им винтовки и карту. Когда в лесу закончилась даже колея, Дима заглушил Дефендер и с досадой огласил:

– Все. Дальше пешедралом.

Едва они вышли из машины, как Володя устремился к багажнику, чтобы переодеться. Начался диалог, который повторялся почти на каждой вылазке, но ребятам не надоедал.

– Что, в «бриони» не очень удобно земельку-то мшистую топтать? – Дима так и расплылся в улыбке.

– Во-первых, не «бриони», а «фануччи», – Владимир менял синий костюм на простенькую брезентовую «горку», – А, во-вторых, куда уж лучше, чем стиль канадского пролетария.

– Зато я не трачу постоянно время.

– Зато я не выхожу и в пир, и в мир в одних шмотках.

– В нашем деле нужно выглядеть неброско и одежку носить удобную. А не щеголять по лесополосе в костюме, который той самой лесополосы дороже.

– Какого ты опять пристал, понять не могу. Хоть раз из-за моего дресс-кода были проблемы? Даже не так. Скольких проблем мы избежали, благодаря моему дресс-коду? Запомни, Дима, если на человеке костюм чуть дешевле его почки, значит и относиться к нему будут также. А к небритому громиле в джинсах старше него самого вечное подозрение обеспечено.

– Все сказал, денди брянского разлива? Пошли уже лешего изводить. До вечера, надеюсь управимся. Стельки перевернул?

– Да. Лутовку взял?

– Да.

Леший – злой дух, хозяин леса и всех его обитателей. Никто точно не знает, как он появляется. Одни легенды говорят, что это душа заблудившегося в лесу, которая не может найти пристанище себе и поэтому заставляет плутать других путников. Другие считают Лешего защитником природы и верят, что изводит он только тех, кто лес не чтит и не уважает. Действительно, не всегда этот дух несет людям зло. Случается, что Леший предстает в образе старца и указывает путникам верную дорогу или советует свернуть, если впереди их ждет гибель. Так или иначе, от проделок Лешего человек может заблудиться насмерть, и поэтому от него нужна защита. По древним поверьям необходимо «запутать следы». Раньше для этого меняли правый и левый лапоть, сейчас достаточно перевернуть в обуви стельки. Как оберег можно использовать лутовку – очищенный от коры кусок липового дерева. Убить Лешего можно только оружием из чистого металла – железа. Железный нож является лучшим средством почти ото всей нечисти.

Вот и сейчас, перед тем как идти к злополучному дубу, ребята решили оставить винтовки в машине и ограничиться одними ножами. Дима расстегнул ножны с Ка-Баром, чтобы при первой же возможности его достать. Володя держал руку в кармане, прямо под своей выкидухой. Шли они недолго, где-то полчаса, по слегка притоптанной тропинке, оставленной отцом Михаилом и его людьми. Дуб был действительно огромный, величественный. Ствол не смогли бы обхватить и пятеро. Крона раскинулась на многие десятки метров. А высотой тот дуб мог потягаться с трехэтажкой точно.

– Красивый. – Дима так и застыл.

– Ага. В лучших традициях Толстого. – Вова встал и начал прислушиваться.

Лес, как лес. Тишина, спокойствие. Ни намека на свист. Даже птицы не поют. Ребята начали осматриваться на предмет чего-то подозрительного или необычного, но кроме палок, застарелой листвы и зеленой травки не было ничего. Даже кровь как-то очистилась с этих мест

Ребята уже было решили идти обратно к машине, но тут появилось оно. Где-то вдали раздался сильный свист. Затем начал стремительно приближаться. Кроме свиста, можно было различить едва заметное ржание лошади.

– Дима, ты слышал? – Первым из задумчивой сосредоточенности вышел Володя.

– Ага. Наша тема. Приготовь нож.

Ребята достали ножи и встали так, чтобы не выпускать из поля зрения ни деляну, ни друг друга, ни окрестности. Вдруг неизвестно откуда выскочило оно. Маленькое, косматое, костлявое чудище с глазами, выпученными и выпавшими из орбит. В груди монстра зияла кровоточащая дыра, но проблем из-за этого он, видимо, не испытывал. Потому что, только выйдя из чащи, закричал по-человечьи и напал на Володю. Все произошло мгновенно. Монстр сбил его с ног, перевернул и начал драть спину. Дима набросился на нечисть сзади, попытался ударить ножом. Чудище истошно завопило. Дима нанес второй удар, затем третий, с частотой швейной машинки, и поставил точку своим коронным ударом в сердце с проворотом. Монстр обмяк и свалился рядом с Вовой. Дима поднялся на ноги.

– Эй, пижон, живой?

– Вроде, да. Эта падла меня конкретно покоцала.

Володя попытался встать, но истекал кровью. Дима наскоро разделся, приложил к ранам футболку и зафиксировал ее рубахой. Хоть какая-то помощь. А в машине есть аптечка.

– Дима, что это было за нахрен? И сдохло ли оно?

– Хороший вопрос.

Дима обернулся, чтобы еще раз взглянуть на нечисть, но ее на привычном месте не было.

– Вова, ты идти можешь? Валить надо. Эта хрень живая и свалила.

– Могу, вроде.

Дима помог Володе встать, получив в свой адрес смесь оскорблений за неделикатность и благодарностей за спасенную жизнь. Ребята быстрым шагом отправились обратно к машине. Вова обхватил Диму за шею, тот помогал ему передвигаться.

– Ну, и кто меня штопать будет?

– Скорее всего, кто-то из Причастных. Или я.

– Не, не, не. Только не ты. Я еще помню Астрахань.

– Помнит он. Ну, так сам бы и зашился, раз такой умный.

– Да ладно тебе, не кипятись. Вон машина. Помоги мне сзади лечь.

Дима аккуратно положил Володю на заднее сиденье израненной спиной вверх, завел Дефендер и со скоростью пули помчался к отцу Михаилу.

***

Смутное воспоминание, казалось бы, давно уже ушедшее. Карельский лес, небольшое озеро, деревянный маленький домик. Мужчина и женщина – два любящих сердца, бьющиеся в унисон. Да, именно здесь, вдали от городского шума, постоянно разрывающихся мобильников и вечного движения сотен автомобилей под окнами они по-настоящему счастливы. И пусть отпуск уже подходит к концу, они наполнены положительными эмоциями на пару лет вперед. И ничто не сможет поменять такого настроя…

Дождь, первый раз за две недели. Пронизывающий северный ветер. И ночь. Та самая ночь. Она у него на руках, на последнем издыхании. А он зажимает глубокую рану на ее животе и повторяет только одно: «Все будет хорошо, милая. Потерпи немного, скоро все будет хорошо…». А где-то вдалеке какой-то парень, крича и матерясь, продолжает бить ножом страшное, косматое чудовище. Ночь. Ветер. Дождь…

***

Владимир с трудом открыл глаза. Он лежал на животе, заботливо укрытый толстым шерстяным одеялом. В голове мелькала всего одна мысль: «Пить». Повернув голову, он увидел на прикроватной тумбочке кружку. «Пить». Володя попытался поднять руку, у него это почти получилось. Он потянулся за кружкой, но в последний момент опрокинул ее. Тяжелая, железная кружка с бряцанием упала на пол. «Пить». На звук, как вихрь, примчался Дима.

– Воу-воу, полегче. Только очнулся и сразу дебош устраивать. Я думал, что у меня на такие дела монополия.

– Пить. – Володя собрал все силы и как можно отчетливо прохрипел это слово.

– Так сразу и скажи. Зачем кружки-то ронять. – в руках у Димы появилась бутылка с водой. Он поднял кружку, дунул в нее и налил почти до краев. – Сам пить сможешь?

Володя кивнул и перевернулся на бок. В области спины сильно защипало. Он сморщился.

– Э, нет, дружище. Так дело не пойдет. Давай-ка дубль два.

Дима поставил кружку на тумбочку и помог Володе сесть. Спину защипало еще сильнее. Володя еле сдерживался, чтобы не закричать.

– Вот, уже лучше. – Дима дал кружку в руки компаньону, – Только не расплескивай больше. Вода нынче дефицит.

Володя в три глотка осушил кружку, отдал ее Диме и уставился на пол:

– Что … произошло? Почему мне так … плохо?

– Нихрена. Плохо ему. Тебе повезло неимоверно. Литра два крови потерял, а то и все три. Когда я тебя привез, отец Михаил вообще подумал, что ты – не жилец. Но я сказал пару ласковых и тут же появился лепила из его свиты, бинты, нитки-иголки и пара пакетов с кровушкой. Где взяли – не знаю. Короче, подлатали тебя, перевязали и восполнили допустимые кровопотери. Неделю ты в отключке провалялся вот так, на брюхе. Пока отдыхал, раны подзатянулись. Еще пару дней, и можно швы снимать. Короче, ты жив, почти здоров, пришел в себя и это – главное.

– Спасибо тебе, Дим, за все.

– Да ладно, чего уж там.

– С этой нечистью что? Нашли? Устранили?

– А вот здесь, брат, сложнее. Мы так и не смогли толком понять, что это за нахрен, поэтому парни отца Михаила просто ходят метрах в двухстах от этого проклятого дуба и следят, чтобы никто туда не совался. Благо, желающих немного. Какой-то журналист был, по загривку получил за наглость, кстати. И парочка тинейджеров, их хватило слегка шугануть. Вот такие дела.

– Ясно. Крайне фиговые дела. Ты бы пожрать что-нибудь принес воскресшему-то. А то даже как-то неудобно. Сейчас обратно пойду

– Ах, вот ты как заговорил. Ну, раз такой умный, сейчас будешь кушать самую гнусную северную пищу. Ребята съездили, форели наловили. А я запек. Только что вынул. Ты прямо вовремя очнулся. К ужину.

***

Прошло еще три дня. Володя окончательно поправился. Ежедневные компрессы на каких-то целебных травах намного ускорили процесс заживления его боевых ранений. Сегодня мужчине уже снимали швы. Сегодня он уже мог вернуться в строй и продолжать борьбу.