Просто фантастика. Рассказы

Комната Риты напоминала смесь декорации из фильма ужасов, домика Барби и будуара светской львицы. На стенах висели постеры с мальчуковыми группами, их покрывали каббалистические знаки, на внутренней стороне двери сияла фосфоресцирующая перевернутая звезда в круге, а в милой розовой постельке спала Рита. Видимо, ее сморило посреди чтения, но бессознательно она успела сунуть книгу под подушку.

Вынув книгу, Вениамин Аркадьевич погладил дочь по волосам, поправил на ней одеяло… и отдернул руку: Рита не терпит вторжения в свою комнату. Но утром книги не будет, и она все равно догадается. Про книгу придется рассказать. Как ни нелепа история, скоро о ней услышат все, Вениамин Аркадьевич прослывет сказочником лишь на время. Вскоре о нем заговорит мир. Тогда он и разберется с таинственным Ритиным спонсором, которого найдет другими путями.

Вспомнив, что время на исходе, он прикрыл за собой дверь.

– Держите.

У полуночника задрожали руки:

– Уточним: от имени себя и потомков вы отдаете мне инструкцию вызова, верно?

– Естественно. Мне от нее никакого проку, а вас она спасет.

Полуночник схватил фолиант обеими руками, обслюнявил поцелуем, ноги провернулись от радости, и тело совершило молниеносный оборот на месте.

– Постойте. – Вениамин Аркадьевич потряс головой. – А как люди забрали инструкции, если их передают исключительно из рук в руки?

Ликование ночного гостя сползло в ухмылку:

– Уче-о-оный! Тьфу. В любую фантастику верите, если выглядит наукообразно, а правде взглянуть в глаза боитесь. Привет дочке. Передайте, что халява кончилась, отныне абонент недоступен. Адью, папаша!

Подмигнув, полуночник пригладил прическу, в которой прорисовались короткие рожки, и растворился в воздухе – медленно и постепенно: сначала одежда с обувью, затем волосатое тело, последними исчезли копыта и хвост.

Они сами

Тысячи лет земляне прячутся под землей как черви, а правительство боится пришельцев. Каждый думает о себе, но кто-то должен подумать обо всех. Рискнуть. Даже ценой жизни.

Аркад прислушался. Сердце стучало громче приближавшихся шагов.

– Кажется, один. – Главное, не показать напарнице, что тоже боится. Герои не боятся. – Ты справилась. Если кто-то появится – шуми.

Тень неподалеку кивнула и снова слилась с камнями.

Милая Урфи. Она почти год играла ненавистную роль: строила глазки предателю, отвечала на комплименты, с улыбкой наблюдая, как те перетекают в нечто большее… Когда объект созрел, крутобедрая красавица назначила встречу здесь, в заброшенной штольне.

Верная подруга думает, что все кончится убийством. Ее трясет, но Урфи идет до конца. Ради него, Аркада. Это здорово. Когда-то другие девушки совершили неприемлемое ради амбиций, славы, корысти или по принуждению. У них тоже был выбор, они его сделали. Знали бы, к чему приведет…

Казни не будет. Это обрадует Урфи. Ее сокрушит последующее, во что Аркад ее не посвящал. Истинный план глобальнее обрисованного, как планета рядом с песчинкой, разовым актом возмездия дело не ограничится. Нет, второго и третьего раза не будет, продолжать в том же духе – бесконечный путь в никуда.

Сегодняшние события – толчок перед прыжком. Аркаду не нужна жизнь одного. Ему нужна жизнь для всех.

Даже сюда доходило свечение оранжерей и полыхание красок подземного города. Породу здесь выработали сотни лет назад, и кроме молодежи в сторону шахт никто не ходил. Камни, сумрак, тени прошлого и настоящего – больше ничто не мешало желающим побыть в одиночестве. Трещины в усиленных распорками коридорах подвывали от сквозняка, где-то капало, и только большое желание могло привести кого-то в склизкую опасную тьму.

Усилиями подруги желание у нужного субъекта появилось. По освещенному тоннелю приближался удивительно шустрый здоровяк: глаза навыкате глядели чуть прищуренно, кособочился давно сломанный нос, шея соперничала с окружностью головы, которую несла с достоинством туземного царька древности. Серьезный противник. Не зря Урфи переживала, что тщедушный Аркад, вчерашний мальчишка, не справится с таким чудищем.

Он справится. Потому что выхода нет. С тех пор, как мысли переросли в намерения, а те – в действия, жизнь превратилась в хождение по канату. Ошибка равнялась смерти.

Урфи поскребла камешком по стене, и предатель обернулся на звук. Аркад метнулся ему на спину. Удар в затылок, опрокидывание, кляп, веревки…

Тяжелый, сволочь, а тащить далеко, три поворота. Урфи не поможет, ей нельзя показываться. Назначить встречу дальше было нельзя, противник почуял бы ловушку.

Говорить обездвиженной жертве Аркад позволил только в пещере. Удобное место. Своеобразная акустика уводила звуки вверх, а остатки терялись в пройденном лабиринте. Кривой объем зала напоминал желудок из учебника анатомии, жерла «пищевода» и «двенадцатиперстной кишки» скалились сталактитами и страшно закручивались в нескольких плоскостях, в нишах мерцали заранее зажженные свечи. Поместив пойманного в нижнюю точку пещеры, Аркад с соответствующей минуте торжественностью взошел на естественный выступ в скале, напоминавший каменный постамент.

– Ты кто?! – С громкостью пленник переусердствовал. Эхо оглушило, сверху посыпались камешки. – Прежде, чем совершить непоправимое – подумай, – упало вслед более спокойно.

– Рик из рода италов, ты обвиняешься в сотрудничестве с завоевателями, – объявил Аркад. – Если имеется, что сказать в оправдание – слушаю.

Олицетворением высшей справедливости он воссел перед обвиняемым на каменное подобие трона. Темный балахон делал фигуру бесформенной, голову по шею скрывал колпак с прорезями для глаз. Сырые стены, затхлый воздух, промозглое чувство оторванности от мира, где в недосягаемости остались свет, отопление и случайные прохожие – все создавало антураж обреченности.

– Ты из Сопротивления? – деловито осведомился Рик.

Легенды о Сопротивлении былых времен, что, не церемонясь, рубило шеи и вырывало сердца, в данном случае остались легендами: Аркад судил, то есть разговаривал. Где есть разговор, всегда найдется место торгу.

– Здесь спрашиваю я – твой судья. – Аркад выпятил подбородок, чтобы придать образу солидности.

Скрываться под маской было необязательно, им с Риком вместе идти наверх, если все пройдет по плану, но показать лицо – последний козырь. Признак серьезности намерений.

План был прост, даже странно, что за века никто не осуществил ничего подобного. Не нашлось смельчаков? Обидно, что души так измельчали.

Аркад прокашлялся.

– Буду рассказывать, а ты поправь, если ошибусь. Начнем с прибытия великанов – со времен, когда все началось. Их были единицы, но технологии выше, оружие мощнее. Уничтожив собственный мир, они случайно обнаружили наш. Прилетели одни мужчины – команда спасшегося линкора. Сначала их пожалели, приняли с миром, как попавших в беду соседей. Огромных, высотой в два наших роста, пришельцев называли учителями и даже богами, хотя ничего божественного захватчики не делали. Пока обживались, они помогали землянам, но делали это выборочно. Чужаки прибыли в удачное для себя время: нации зубами держались за свои клочки земли, шли войны за ресурсы. Оказывая помощь некоторым из сторон, пришельцы заручались их поддержкой в деле собственного выживания. В качестве жеста доброй воли они получили женщин. До сих пор не пойму, как женщины согласились. Их заставили или купили? И, главное, как на это пошли мужчины – отдать свои родные половинки…

Рик, внимательно следивший за изложением, помотал головой:

– Насилия не было. У нас свобода, и каждый, будь то мужчина или женщина, волен распоряжаться телом по собственному разумению. Никто ни на кого не давил. В средствах массовой информации кинули клич, и желающие повалили валом – забеременеть от инопланетянина оказалось идеей-фикс тысяч и тысяч.

– А дети? Они имели средний рост между нами и пришельцами. Наука говорит, что смешение видов не дает потомства. У нас имелись общие предки?

Ответа обвиняемый не знал.

– Возможно, помогли генные технологии, – предположил он.

– Неважно, дети рождались, их воспитывали как высшую расу, они стали продолжателями дела захватчиков, – продолжил Аркад. – Количество чужаков росло в геометрической прогрессии, а мы по-прежнему воевали друг с другом. Вместе с расплодившимися детишками великаны вмешивались в конфликты и умело создавали новые – применяли древний принцип «разделяй и властвуй». С их помощью тайпаны разгромили чайнов, мерики – роксов, арбы – евров. Планета погрузилась в хаос. Тогда враг показал истинное лицо. Из-за разрушительных войн наша раса почти исчезла. Землян поработили и практически уничтожили. Непокорные ушли под землю. Это длится тысячи лет. Сверху разваливаются от ветхости наши дома, оскверняются храмы, а мы покорно ютимся в подземных городах. Скрываемся от верхнего мира, как преступники. Но преступники не мы!

– В случившемся виноваты мы тоже, – вставил связанный. – Изгнанные с родной земли, мы даже здесь ненавидели друг друга, не желали делиться последним, если новички говорили на другом языке или верили в другого бога.

– Под угрозой вымирания все же сплотились, а время потеряли. Пришельцы с их потомками получили во владение растерзанный разграбленный мир, они долго поднимали его с нуля, к которому скатились, и повторили наши ошибки: разбились на враждующие племена, планета разделилась на сферы влияния, начались войны.

– В это время мы по-прежнему выясняли, кто из нас главнее, – мрачно констатировал подсудимый.

– Не вали все на нас! Это не мы. Не каждый из нас. Кто виновен, так это правительство. Мы могли победить, если б захотели. Правительство почему-то не хочет, оно предпочло тайную дружбу с поработителями. За действия против интересов своего народа… – Аркад набрал воздуха, – обвиняю тебя в предательстве. Ты бывал наверху в составе секретных миссий, ты торговал с захватчиками и заключал с ними тайные договора. Ты признаешься виновным, за что приговариваешься к смерти через замуровывание.

Эффекта, на который он надеялся, не получилось, от подсудимого не прозвучало ни мольбы о пощаде, ни желания купить свободу или найти компромисс. Извернувшись, связанный Рик сел на каменном полу поудобнее, на Аркада поднялся спокойный взгляд:

– Можно еще раз спросить, кто меня судит? Сопротивление?

– Да. Ячейка Сопротивления в лице ее командира Аркада.

Одно движение – и маска полетела на пол. Аркад молод, но теперь, назвав и показав себя, живым врага не отпустит, и возраст роли не играет – отважными и жестокими заставляют быть обстоятельства и такие враги народа, как подсудимый.

Рик скривился с презрением:

– Сопротивление в нынешнем виде – отвязные одиночки вроде тебя или сборища романтически настроенных юнцов, которые мнят себя спасителями мира. Уверен, что теперь ты потребуешь показать выход на поверхность в какой-нибудь особой точке.

– Сделав это, ты смягчишь свою участь. – Аркад внутренне улыбнулся: пленник мыслит в правильном направлении.

– Что потом? Войдешь в сговор с одним из племен против остальных, как в свое время поступили с нами пришельцы?

– Это долго и неэффективно.

– И это не раз делали до тебя. Но против племени, что лезет на других, объединялись прочие, и мы едва успевали унести ноги.

– Воевать с простыми людьми – глупо. Решают не они. – Аркад почувствовал волнение: подходили к главному. – Под угрозой подрыва я захвачу Дом Совета Племен пришельцев и потребую отдать нам любой из шести материков, кроме ледяного. Мы – коренные обитатели Земли, мы имеем на нее право. Один материк – только начало. Я не оставлю выбора, чужакам придется либо потесниться, либо погибнуть.

– Неужели я был таким же глупцом? – Сидевший на холодном камне Рик закатил глаза. – Давай рассмотрим факты. Сейчас пришельцы разобщены, как мы в прошлом, большинство не знает о нашем существовании. Что даст твоя акция? Материк? Даже если захотят, чужаки не договорятся об этом между собой, каждый будет искать свою выгоду. Помнишь, что сплотило нас? Общий враг. Ты собственными руками подаришь врагам такого врага.

– Ар… – Девичий голос снаружи пресекся.

Аркад застыл, не веря происходящему: в пещеру влетели четыре спецназовца в полном обмундировании – в броне, с прозрачными щитами, с направленным в лицо оружием. Еще двое втолкнули Урфи с заломленными руками, раздалась команда:

– Бросить оружие!

Аркад усмехнулся. У него нет оружия. Здесь.

Есть бомба, приготовленная для вражеского Дома Племен, она спрятана и ждет нужного часа. Не сейчас, так позже. Время придет. Тысячи лет ждали – подождем еще. Кроме нападения и похищения Аркаду ничего не предъявят, а когда он выйдет после каторги, то учтет ошибки и повторит задуманное на новом уровне.

Толчок в спину заставил рухнуть лицом в пол, лоб встретился с камнем, и сознание погасло.

– Очнулся. Урфи, подойди, пока твой приятель бед не натворил.

Голос знакомый. Аркад открыл глаза.

Стандартная больничная палата. Белый потолок плавно перетекал в такие же стены. У постели стояли Урфи и Рик. Подруга плакала от счастья, а бывший пленник улыбался.

– Извини, нас прервали на самом интересном месте, – сказал Рик, – а тема серьезная. Понимаешь, почему Урфи здесь, а ты не прикован?

Аркад не понимал.

– Ты думал, что правительство ничего не делает, – продолжил Рик. – Зря. План принят давно, и он работает. Когда сможешь встать, тебя и Урфи подключат к миссии «Наша планета», для начала – стажерами. Открою секрет, чтобы реально оценивать происходящее, к тому же вы созрели для этого знания: правительство состоит из бывших членов Сопротивления, которые поняли, что нужно сделать, чтобы получить Землю обратно. Всю. Сейчас, когда пришельцы живут ненавидящими друг друга племенами и угрожают друг другу уничтожением, мы помогаем вражде наверху, продаем сторонам конфликтов секреты противника и недостающие технологии. Не нужно жертвовать собой, активные одиночки мешают плану, который вышел на финишную прямую.

– Захватив Дом Совета Племен пришельцев, я мог добиться результата гораздо быстрее.

– Не мог. У землян, как пришельцы много веков называют себя, Дом Совета Племен, который ты хотел захватить, называется Организацией Объединенных Наций и имеет иные функции. Ты ничего не добьешься.

Урфи хлопнула глазами:

– У землян?! А мы тогда кто?

Рик поморщился:

– Нас они называют гномами. – Он вновь обернулся к Аркаду. – После рассказанного сообразишь, что произойдет дальше?

У Аркада поплыло перед глазами. Не верилось, что все настолько просто.

– Они идут путем наших прежних ошибок, и если помочь… они все сделают за нас. Сами.

– В какой-то момент останется добить выживших. – Рик расцвел в довольной улыбке. – Нужно лишь чуть-чуть подождать.

Однажды в Вероне

– Буон джорно, синьор Валентино. – Я положил на прилавок картонное сердечко.

Словарный запас иссяк. Продавец – лысоватый низенький итальянец – это знал и ответил по-русски:

– Добрый день, синьор. Рад, что вы воспользовались новым купоном. Чем могу служить?

– Нужен еще один рассказ для конкурса.

Синьор Валентино усмехнулся:

– Надеетесь выиграть?

Я улыбнулся. Мы друг друга поняли. Для вампира, который питается надеждами, выгода небольшая, но в обмен просят не всемогущество, а всего лишь рассказ.

Да, синьор Валентино – вампир. На самом деле вампиры – вовсе не кровососы из страшных сказок.

– У вас есть выражение «энергетический вампир», это ближе, но тоже не то, – объяснял он при знакомстве. – Мы, вампиры, не люди и ничто из того, что человек способен представить. В человеческих языках нет нужного слова. С вашей точки зрения мне подойдет определение «сущность вне времени и пространства, чья пища находится в мире, на который эта сущность умеет воздействовать в определенных пределах». Я исполняю желания, но питаюсь надеждами, связанными с этими желаниями. Если попросите миллион долларов, надеясь жить после этого долго и счастливо, вы получите свой миллион, но проживете несчастливо и недолго.

Вспомнился анекдот, как за душу, которую надо отдать после смерти, мужик потребовал у дьявола вечную жизнь. Я рискнул:

– А если попрошу бессмертие? Это возможно?

– Почему нет? Но вы учли, с какой надеждой связано это желание? Подумали, где и кем в этом случае проведете вечность, когда я заберу оплату?

Воображение нарисовало вечного узника, замурованного, как мумия в пирамиде, затем олигарха, чьи деньги веками множатся в банке, а он сам лежит в гробу закопанным на километр. И любимца женщин, у которого при касании прекрасного пола случаются понос или импотенция. Как обойти нежелательное? Потребовать вечность в раю? Но я не представляю рая, и здесь подставить меня еще проще. А вопрос «кем» просто размазал по стенке. Кем меня могут сделать? Вечно шпыняемым бесом, обязанным являться по чужому желанию? Камнем? Элементарной частицей?

Если попрошу, чтоб меня сделали богом – не сойду ли с ума от одиночества и безысходности? Утешат ли меня послушные людишки, которых создам, и не разозлят ли непослушные?

А если забыть о себе и сделать что-то для человечества? Чтобы все были счастливы. Чтобы не было войн. Чтобы люди не болели. Чтобы не было бедных. Чтобы разделенные встретились, а поссорившиеся помирились.

Надежда при этом будет самой благой, а она, стоило бы напомнить, не оправдается в любом случае. Это плата за исполнение желания. Подвох заключался в самом условии. Что ни пожелай, эффект получится обратный.

Синьор Валентино почувствовал мое смятение.

– Вы же писатель, как о себе думаете, – сказал он. – Разделите понятия желания, надежды и цели. Представьте ситуацию, в которой исполнение желания при крушении надежд приведет к цели. В случае правильной формулировки все остаются довольными.