Гамбит. Пешки ходят первыми

– Идите лесом и без карты! – ответила она боссу. Девушка развернулась по направлению к выходу, едва не врезавшись в человека, вставшего на ее пути.

– Кажется, я одет не по приему, – низким и глубоким голосом, прошедшим по ее коже морским бризом, ответил мужчина, перегородивший дорогу.

– Простите, – Эванс пыталась его обойти, но слишком поздно поняла, что кто-то схватил ее под локоть сильной рукой и потянул назад.

Нордэмское гостеприимство

Хромая по коридору к своему кабинету Дон Альберто Романо на секунду замер перед дверью, переводя дыхание. Давно став Доном своей «семьи», Альберто позабыл, что такое чувство страха. До недавних пор. До тех пор, пока прошлое в больничной пижаме и тапочках, промокших в бензине, не постучало в его дверь. Он боялся войти внутрь ровно так же, как и желал этого. Ящик Пандоры. По-другому он и назвать не мог то, с чем ему предстояло столкнуться. За последние двадцать лет Альберто уже попривык самостоятельно вести дела и принимать жесткие судьбоносные решения, но появление его старого друга заставляло все внутри трепетать от предвкушения, как и два десятка лет назад. Интерес, любопытство, азарт захватывали его с головой, затягивали в паутину из человеческих душ, сплетаемую старой паучихой в только ей понятный узор. Он всегда с интересом и восхищением смотрел на тонкое замысловатое кружево, в которое превращалось хитросплетение судеб в ее руках. Самому же Альберто, как любимцу Фортуны, Арахна всегда вручала клубок, и скрученные нити выводили из лабиринта улиц Нордэма целым и невредимым. Ал толкнул дверь тростью, входя внутрь и не говоря ни слова.

– Ты злишься, – Шарлотта даже не повернулась к нему лицом, листая свежую газету. Она выглядела, как и тридцать лет назад: худая и бледная, с тонкими чертами лица, волосы, в которых проглядывала седина, собраны в хвост на затылке, тонкие длинные пальцы осторожно перебирали хрупкие бумажные листы газеты, лежавшей у нее на коленях.

– Я не сказал тебе ничего, – Ал старался придать голосу спокойные интонации. Он был уверен, что у него получилось. Голос был ровным, без ноток нервозности и грубости, но она все же услышала.

– Отлично, значит, я ошиблась, – кивнула Эванс и отвернулась к окну, не желая продолжать разговор.

– Я не злюсь, – устало ответил Ал и встал у нее за спиной, опираясь на трость, – я в ужасе, если быть честным.

– Это нормально, – ничего назначившим тоном ответила женщина, будто разговаривала не с боссом мафии, а с соседом по парте.

Четыре десятка лет минуло с той поры, когда Ал списывал у нее на уроках английского и провожал до дома после занятий, а он все видел в ней ту же девочку с глазами цвета дымчатого кварца.

– Ты издеваешься, да? – Альберто только развел руками.

Нельзя сказать, что он был удивлен ее поведением, но по прошествии такого большого срока, проведенного среди обычных людей, Шарлотте Эванс следовало адаптироваться к человеческому общению. – Играть помешанную уже вошло у тебя привычку? – Романо плевался словами, как кот, наглотавшийся шерсти.

– А кто сказал, что я вообще нормальная, – отрешенно ответила Шарлотта, расправляя газетные листы на коленях узкими ладонями.

– Шарлотта! – прикрикнул Ал. – Давай не сейчас, ладно? – с нажимом продолжил он и завелся, расхаживая взад и вперед за ее спиной и стуча тростью по паркету.

– Как семья, как дети, – Эванс не отрывала глаз от мелкого печатного шрифта, изредка поправляя очки.

– Шарлотта, – уже мягче позвал он ее.

– А почему не спрашиваешь, как моя, – продолжила она, будто не слышала своего имени.

– Мне жаль, что Артура так рано не стало, – Альберто насторожился и пытался уйти со скользкой темы.

– Ему жаль, – прыснула Шарлотта, впервые за время общения показав хоть какие-то эмоции.

– Лотти, – Альберто встал рядом с ней и положил ладонь поверх худой женской руки старого друга. – Я не знал, что Ашер займет место Хейза в отряде смертников, я просто надеялся тебя вернуть, парень воспринял все слишком буквально, – очень запоздало извинялся Романо. Его попытка вернуть своего консильери стоили жизни ее сыну, а он так и не извинился – не успел. Нордэм забрал не только сыновей Шарлотты, но и ее рассудок, как тогда думал Альберто.

– Знаешь, Ал, – Эванс выдернула свою руку из его. – Ты много добился и без меня. Да, вначале тебе было тяжело, но ты справился, – одобрительно кивала женщина. – Много достиг, через многое прошел, теперь ты вершишь судьбы, как когда-то те, кого ты сам пытался обыграть, – начала философствовать Шарлотта. – Возможно, мне не следует вмешиваться, и посмотреть, как ты будешь выкручиваться, – рассуждала она в пустоту.

От ее слов по спине Альберто побежал холодок. К такому ходу повороту событий он не был готов. Шарлотта Эванс могла играть умалишенную сколько угодно, но Альберто знал, что скрывается за этим пустым взглядом серых дымчатых глаз.

– Эванс, это не смешно, – грубо прервал он ее.

– Правда? Я просто не думала, что ты воспримешь все так буквально, – Эванс вернула ему запоздалые извинения за смерть своего первенца. Она подняла на него большие морионовые глаза и повела плечами, стряхивая его руку со своей.

– Мы так и будем тыкать друг друга в больные места, или все же обсудим дела? – попытался отвлечь ее Ал.

– О! И сразу в койку! – рассмеялась Шарлотта. Со стороны ее смех звучал весьма искренне, но Романо расслышал в нем лишь звенящую пустоту. В ее смехе не было души. Он был пуст и безжизнен – просто фальшивка. – А как же прелюдия? – Шарлотта сложила газету пополам и передала ее Альберто.

«Банда Зеленых Змей сжигает лечебницу Санспринг», – гласил заголовок. «Выживших нет», – добавлено шрифтом поменьше.

– Он бросил мне вызов, – кивнул Альберто. – Но ты жива, – вопросительно приподняв брови, посмотрел он на нее.

– Если гидре отрубить голову… – Эванс улыбнулась, приподнимая уголок бледных тонких губ.

– На ее месте появятся три новые, – заключил Альберто, – Хейз знает, что ты жива?

Шарлотта какое-то время молчала, приложив палец к губам.

– Не думаю. Он говорит тебе, что хочет поиграть и бьет по твоим слабым местам. О моем истинном состоянии он, скорее всего, не в курсе, – подытожила Эванс. – И о том, что ушла я не одна, – многозначительно посмотрев на Ала, продолжила она.

– У нас дочь Ронье. Если мы помашем перед мадам девчонкой, как красной тряпкой перед быком, она сдаст нам всех своих подельников с потрохами, – обрадовался он.

– И что она сделает? Ткнет пальцем в Недокельта и Хейза? Ал, это несерьезно, правда, – отмахнулась Эванс. – Такой козырь нельзя разменивать по пустякам, – немного обиженно сказала женщина.

– Тогда обменяем ее, – оживился Романо. – Отдам ей девчонку в обмен на картотеку со всей крышей мадам, – Альберто был весь в предвкушении. Такого жирного куска ему давно не доставалось. В картотеки главной сутенерши города хранилось множество имен и грех было не воспользоваться таким шансом.

– Ох, да что вы все вцепились в эти бумажки, – Эванс подняла глаза к потолку. – Носитесь с этой картотекой, как с писаной торбой! – Шарлотта постепенно начинала раздражаться.

– Ты сама подумай, Лотти, – Альберто наклонился к ней и заговорщически шепнул, – личная база данных из всех клиентов мадам: чиновники, политики, даже копы…

– Что, собственно, и так ни для кого не секрет, ты как ребенок, ей богу, – Эванс хлопнула ему ладошкой по лбу. – Зачем тебе ненужный компромат, которого в сети и так в избытке? – пристыдила его Шарлотта.

– Я думал… – Альберто разозлился и нахмурился, сжимая рукоять трости.

– Нет, Ал, нет, – Эванс затрясла головой. – Вот сейчас ты не думал. Ты предполагал, прикидывал, примерялся, все, что угодно, но не думал, – продолжила она отчитывать друга.

– С каких пор мы брезгуем компроматом? – недоумевал Романо.

 Эванс устало вздохнула и сняла очки. Ей опять придется объяснять, а она этого так не любила.

– Зачем тебе картотека? Все эти люди и так у тебя прикормлены, не спорь, я это знаю, – Эванс подняла руку, когда Альберто попытался возразить. – Ты решил поработать за мадам и занять место мамочки всея  Нордэма? Согласись, это немного не твое. Стричь с нее бабло – вот это твое, а выносить трупы пришитых шлюх в Залив – Вам не по статусу, Дон Романо, – уважительно кивнула Шарлотта. – Ты все равно передашь дела и назначишь нового управляющего филиалом, – Эванс озвучила намерения Альберто, хотя он даже не высказывал их. – Не смотри на меня, я на это не подпишусь, – снова ответ на невысказанный вопрос Альберто. – Зачем тебе выполнять работу за мадам? Пусть лучше она поработает на тебя и докажет свою преданность, а ты, как щедрый и справедливый босс, вернешь ей потерянную дочь. Благодарность Патрисии в этом случае не будет знать допустимых границ, в отличие от того, где ты отожмешь у нее бизнес и кинешь гнить в тюрячку. Бабенки – злопамятный народ, Ал, – на этой незамысловатой фразе Эванс прервала поток своих рассуждений, от которого у Романо задергался глаз.

Парой фраз она перекроила все его планы. Взяла и перечеркнула одним росчерком пера. «Чтоб тебя, Эванс», – скривился Альберто. Обменять дочку Ронье на картотеку и прижать взбрыкнувших чиновников, лишить их выплат, угрожая обнародовать все их грязные похождение – это ли не полный контроль. Власть, к которой Альберто всегда так стремился. Но зачем размениваться по мелочам, когда есть возможность сорвать большой куш. Жажда наживы отразилась в темно-зеленых глазах Альберто.

– Мадам очень быстро меняет туфли, – согласился Альберто, немного поразмыслив на словами подруги.

– Так подари ей новые, – усмехнулась Эванс, – удобные и по размеру.

– Что мне попросить у нее взамен? – с любопытством спросил он в предвкушении.

– То, чего нет в природе, – загадочно протянула Шарлотта.

– Отправить ее в лес за подснежниками? – подхватил Альберто.

– Пусть принесет тебе голову Кельта, – обнажив зубы, улыбнулась Эванс.

– Мать, ты вкрай поехала? – от неожиданности Альберто выронил трость и отскочил от Эванс. Его подруга только что попросила принести голову ее почившего первенца. Об этом не просил даже сам Альберто, когда Эванс решила стать Эванс и оставила свою должность более, чем три десятка лет назад.

– Ал, ну нельзя же так на все реагировать, возраст, знаешь ли, – Шарлотта подняла трость и, сдув с нее пыль, протянула ему.

– Шарлотта! – на вздохе Романо покачал головой и всмотрелся в ее лицо, убеждаясь, что подруга просто шутит.

– Ладно, – Эванс положила трость на колени и постучала по подлокотнику кресла, приглашая Ала присесть.

– Скажи мне, что это шутка, прошу тебя, – Романо присел, вытянув покалеченную ногу вперед и не отрывая взгляда от раухтопазовых глаз.

– Кто работал киллером у мадам все эти годы? – началась череда наводящих вопросов от Шарлотты Эванс, которую Альберто, ой, как не любил выслушивать, но ему приходилось. Иначе не понять многих нюансов.

– Он звал себя Кельт, но я знал, что это прикрытие, ведь настоящий Кельт, – Романо только развел руками, вспоминая судьбу первенца подруги.

Альберто отлично знал о киллере, прикрывавшимся чужим именем, а так же знал, что его истинный обладатель не заявит на авторские права, умерев вместе со всем отрядом смертников, спустившимся в катакомбы за потерянным золотом. Какой был смысл искать киллера мадам, если его работа приносила выгоду Патрисии, и, соответственно, самому Альберто. Правильно. Никакого. Пусть зовется хоть английской королевой, раз так тому комфортнее работать. Меньше вопросов, меньше следов, больше денег для них.

– Верно, – Шарлотта оставалась на удивление спокойной. – Но, сменив Ронье на Хейза, он взял себе иное имя, устав быть в чужой тени, – напомнила она.

– И Ашер бы не стал поджигать лечебницу с матерью внутри, – Альберто отрицательно покачал головой и был абсолютно прав. – Он бы просто сказал, что жив, и уже от этого вызов мне был бы брошен, – выживший смертник десяток лет спустя подпортил бы Романо репутацию, вернувшись без отряда и золота. – Значит, тот, кто звался Кельтом на самом деле не он, но мадам об этом ни сном, ни духом, – Альберто понял, к чему вела Шарлотта. – Патрисия Ронье уверена, что Кельт работал на нее, что я об этом не в курсе, что далеко не так, а сейчас воскресший Ашер Эванс заметает следы, – Альберто восхищенно выдохнул. – А туповатому Хейзу, возомнившему себя важной шишкой, плевать, что подпалить, лишь бы с ним начали считаться, – хохоча, задрал он голову. – Пусть принесет мне голову Кельта! – Романо с легкостью поднялся с подлокотника и забрал протянутую Шарлоттой трость.

– Разделяй и властвуй, Альберто, – поддержала она Альберто. – Патрисия будет извиваться, как уж под вилами, чтобы получить назад дочь, и отомстить тому, кто помогает ее убийце.

– Но как отомстить тому, кого ты не знаешь? – удивился Романо, но ответом ему стала лишь загадочная улыбка Нордэмской Арахны.

– Подул Северный Ветер, и никому от него не спрятаться, – Шарлотта развела руками. – Альберто, – окликнула она его в дверях. – Начните с коренных зубов, пальцы девочке еще пригодятся, – уточнила Эванс, глядя, как брови Альберто взлетают вверх. Видимо, ей опять удалось опередить события и спасти безымянный палец Жаклин от маникюра мясников Романо.

– Отпечатки, – не согласился Ал.

– ДНК и слепки, – возразила Шарлотта. – Два против одного, Ал. Начните с зубов. Она все-таки ваш гость, – смягчила Романо подруга.

Альберто только коротко кивнул и исчез за дверью, пока Эванс осматривала его кабинет и искала, что из подручного материала можно использовать в качестве беруш.

***

Вечер проходил не самым лучшим образом, что нашло отражение в источаемом Крисом скепсисе. Эванс и Адам, словно сговорившись, подкинули ему приглашение на этот благотворительный и претенциозный прием, заявив в один голос: «Ты же сам сказал, что оно тебе нужно!». Крис решил было отговориться от них, предвкушая бесцельное времяпрепровождение здесь, но Адам не был бы Ларссоном, если бы не вставил свои пять центов. «Ты, наверное, забыл. Привыкай, Крис, это возраст!» – добил его босс.

И в итоге Крис сидит на скучнейшем благотворительном вечере в качестве няньки расклеившемуся сыну именитого банкира, помогая тому зализывать сердечные раны, нанесенные одним любвеобильным засранцем. Оулли решил посоветовать Лиаму сходить на мастер-класс по управлению человеческим сознанием к этим двоим.

– Фрей, вы просто обязаны посетить La Brise, – Крис заверял Лориана, который весь вечер пускал неоднозначные взгляды в сторону Лиама Ларссона, зевавшего в кулак и тискавшего свой телефон.

– Чего я там не видел? – недоверчиво спросил молодой человек, продолжавший сидеть с хмурым видом. – Ночные клубы везде одинаковые, – Лориан только хмыкнул и пожал плечами. – Поверьте мне, в Чикаго они ничуть ни хуже, чем Нордэме, – с гордостью ответил Лориан и впервые за вечер выдавил из себя некое подобие улыбки.

– Ох, мой дорогой друг, откуда такое уныние и безразличие к жизни в вашем-то возрасте? – подбодрил его Крис, толкнув под локоть своим.

По виду Лориана казалось, что он вот-вот разревется, как девчонка, а Крису никак не прельщало выступать в качестве жилетки, но и осуждать Фрея он не мог. Лориан переживал не самый радужный, или наоборот самый, Оулли еще не понял как правильнее, период жизни, виной которого, судя по всему, являлся один неугомонный зеленоглазый засранец. Крис откинулся на спинку стула и с пониманием осмотрел угрюмого чикагского гостя, которого имел неосторожность вытащить на светский прием, вот только выглядел Лориан так, будто не спал неделю.

– Это все чикагский синдром, мистер Оулли, – усмехнулся Фрей и поднес стакан с виски к губам.

Он едва отпил из него и поставил на стол, продолжив гипнотизировать темно-янтарную жидкость, колыхавшуюся в стекле.

– Чикагский синдром, значит, – задумчиво протянул Крис. – Весьма точное и емкое определение, мистер Лориан, – он с трудом сдержался и не захохотал в голос, решив как можно скорее рассказать эту шутку Ларссонам. Эти двое точно поймут скрытый и безмерно глубокий смысл этих, казалось бы, обыденных слов.

– Чикагский синдром, – усмехнулся он, постукивая пальцами по столешнице. «Звоните в ожоговое. Этот парень жжет!» – пронесся голос Лиама в мыслях у Криса, и Оулли непроизвольно схватился за больную руку. – Кажется, в психологии должно появиться новое определение конкретному навязчивому состоянию, мистер Лориан, – Крис покачал головой, давя зарождающийся в горле смех, и взболтнул виски в своем стакане.

– Простите, если нечаянно нагрубил вам, мистер Оулли, – стушевался Фрей и замолчал, посерев еще сильнее.

– О, нет, Фрей, что вы, – Крис поздно понял, что смутил парня. – Моя вина, что я чересчур циничен и прямолинеен, – успокоил он Фрея. – Это, позвольте заметить, отличительные черты жителей уже нашего города, – Оулли поднял стакан и отсалютовал Фрею, отпивая.

– Дайте угадаю, – Лориан не смог сдержаться и съехидничал в ответ, – Кристофер Оулли – истинный нордэмит!

– Туше, Фрей, туше, – Крис склонил голову в наигранном поклоне и замолчал, обдумывая происхождение выражения «чикагский синдром». – И все же, вам следует посетить La Brise, Фрей, – не унимался он.

За время, проведенное здесь, он уже успел составить план мести Лиаму, едва не скинувшему его с балкона пентхауса, а заодно и растормошить аморфное существо в костюме Brioni. Убить, так сказать, одним выстрелом двух зайцев, устроить диверсию, действовать исподтишка. Все эти методы не входили в его привычный арсенал. Для Криса привычным делом было слить информацию Адаму и вывести на чистую воду грязных боссов, но сейчас нужно было действовать тоньше и умнее. У него не осталось выбора, когда в противниках у него Кельт, в условных и временных союзниках Костлявая, и для них манипулирование и искажение реальности является основным полем деятельности. Если Адама можно было взять за шкирку и хорошенько встряхнуть, по-мужски объяснив «что такое хорошо, и что такое плохо», то с его цепным псом эти карты не сыграют, а в команде Адама именно Эванс отвечает за стратегическое планирование. И вот здесь на помощь Крису и пришел свалившийся на голову прием. Осталось только правильно расставить фигуры для следующего хода.

– Танец на коленях от Черри-бомб – это нечто, Фрей, он и мертвого расшевелит, – Крис улыбнулся всеми зубами, предвкушая сладкое чувство свершившейся мести. Оно уже растекалось теплом в груди, под ребрами, проходило мурашками по спине, играло бликами Солнца на кубке первенства в момент триумфа, но все еще оставалось незавершенным. – И заплатите тройную цену, – подмигнул он Лориану, отпивая из стакана, – там поймут, кто вас прислал, – фанфары, прозвучавшие у него в ушах, заглушила странная и глупая мелодия, отвлекая на себя внимание.

 «Gettin' horny now!» – призывал голос поющего мужчины, и не то, чтобы Крис был против, и Фрей тоже, но музыкальное оформление вечера явно не соответствовало обстановке, да и возбуждаться, собственно, было пока особо не из-за чего, кроме воспоминаний о мисс Форман.

– Слышите, Фрей, – Крис поднял палец вверх, прислушиваясь. – Человек из странной песни со мной согласен, – многозначительно кивнул он.

Лориан ничего не ответил, а звонко рассмеялся, роняя лицо на руку.

– Боже, что за идиот мог поставить на звонок такую пошлятину! – хохотал Фрей, держась за живот.

– Не знаю, наверное, какой-то инфантильный придурок застрявший в подростковом возра… – догадка слишком поздно посетила голову Криса. – Черт, Лиам! – Оулли поставил стакан на стол и начал искать глазами Ларссона младшего.

– Там, – Лориан дернул его за рукав и кивнул в нужную сторону.

Крис проследил за взглядом Фрея, лицо которого стало подобно белому листу бумаги с двумя ярко-синими чернильными пятнами на нем на месте глаз.

– Крис, что происходит? – спросил Фрей, впервые за время их общения назвав Оулли по имени, и в голосе и взгляде Лориана промелькнул испуг.

Перед Лиамом Ларссоном стояло очень знакомое пятно в сером пальто, объясняя тому что-то на повышенных тонах. «Дело – дрянь», – заключил Крис и пробежался взглядом по залу. Он понял, что не единственный, кто заметил препирания ненормальной парочки. Адам изящно подцепил Джонс, одетую в бардовое платье с глубоким вырезом, под локоть и потянул ее в сторону их с братом столика, шепча что-то девушке на ухо и мило улыбаясь, но при этом торбернитовые глаза Ларссона старшего постепенно начинали излучать уже знакомое радиоактивное свечение, грозившее окружающим лучевой болезнью.

– Он ее убьет, – констатировал Фрей.

– Если не хуже, – согласился Крис, отметив, что Лориан на удивление быстро сориентировался в расстановке сил.

– Нужно что-то сделать, – забеспокоился Фрей. По мере приближения Адама и Беатрис к столику, Фрей начинал сжимать салфетку в руке и ерзать на стуле.

– Не хотите подойти к ним, мистер Лориан? – холодно и резко спросил у него Крис, прикидывая, как спасти дуру Эванс от ее беспощадного босса, который, судя по опыту общения, был далеко не таким милым и любезным, каким пытался выглядеть на людях.

– Нет, – испугано ответил Фрей, окончательно сминая в руке несчастную салфетку. – А вы? – слова прозвучали так же холодно и отстраненно, как и слова Криса.

Крис перевел взгляд с Адама на Фрея, и в ответ получил решительный взгляд васильковых глаз.

– Черри-бомб, Фрей, тройная цена, – бросил ему Крис, поставив свои условия наглому банкирешке. И какого же было удивление Криса, когда спуг на лице Лориана сменился решимостью, и он встал со своего места, направляясь в сторону крепких бранных выражений с очень знакомым акцентом, оседавшим на языке привкусом пепла.